Украинский поездной вагон - что коммунальная квартира. Пятьдесят временных жильцов на сто квадратных метров площади разделенной картонными перегородками. Живут они при общем туалете, общей кухне, сообщены общим корридором, тут же плачут дети, слышится ругань, воняют носки. Музыка равномерно заполняет весь вагон - на один вкус, и одна на всех. Есть в вагонах и ссоры, бывают и кражи.
После многих лет за границeй я забыл про узость украинских поездных полок, и соответственно, про малую вместительность железного гроба под ними, места для багажа. А прятать мне как раз было что - рюкзак и два чемодана, один из них настолько огромный что его пришлось положить прямо в проходе купе.
Я был не первым жильцом в нашей коммунальной комнате: кто-то уже распаковал вещи на нижней левой полке. На разостланном одеяле лежали косметичка, женский журнал, пакет с вещами. Когда же я увидел мою сопутницу которая вошла и села на койке напротив (почти споткнувшись о мой чемодан) я чуть не зажмурился. Она была одета в облегающие шортики и из открытой блузы нескромно вываливались спелые округлости. С такой и на улице не разминешься без того чтобы голова не начала вертеться на плечах как компас, безошибочно следуя за ее покачивающимися формами. А тут, страшно подумать, прийдеться провести с ней ночь.
- "Здравствуйте, я - Виталина", представилась она первая. "А что у вас в чемодане?"
- "А меня зовут Ярослав. В чемодане? Ничего особенного, в основном толстые, тяжелые книги."
- "Фу, какая скукотища. Я думала, вы контрабандист."
- "А может у меня книги с двойным дном!"
Лет ей было около двадцати, и смелости не отбавлять. В первые же пять минут нашего разговора она выложила мне что она - супермодель в Киеве, ее папа - начальник по борьбе с преступностью, а бойфренд (так она и выразилась) - некто Волков, депутат парламента. С двумя другими временными сожителями купе мое знакомство произошло менее блистательно - мы просто кивнули друг другу головами. Это были два молодых "пацана", в спортивных костюмах, которые тут же открыли две бутылки пива и предложили еще одну нашей даме. Пива она пить не стала, но с охотой рассказала им о своем папе и своем бойфренде.
- "Волков, не знаю никакого Волкова в парламенте," сказал один из парней.
- "Да не Волков он, не Волков! Он - Волченок!", объясняла Виталина.
- "Какой-такой Волченок? Заливаешь ты."
- "Вот увидишь когда я буду возвращаться обратно в Киев, на какой машине он меня встречать приедет!"
Вошел проводник, спросил билеты. Стоит ли описывать украинского проводника? Помятая, невыразительная физиономия. Тут лучше дать слово Степану Трофимовичу Верховенскому: "En un mot, поставьте какую-нибудь самую последнюю ничтожность у продажи каких-нибудь дрянных билетов на железную дорогу, и эта ничтожность тотчас же сочтет себя в праве смотреть на вас Юпитером, когда вы пойдете взять билет, pour vous montrer son pouvoir."
Все предъявили свои билеты, кроме Виталины.
"Сейчас, где-то тут был. Завалился куда-то", начала она перебирать салфетки и газеты на купейном столике. Билета не находилось. "Ну был у меня билет! Вот здесь лежал. Сейчас найду." Она еще раз переворошила бумаги, поискала в пакете, заглянула в сумочку.
- "А может, он под одеялом?" предложил один из парней с улыбкой.
- "Разве что вы его туда спрятали!"
Но и под одеялом билета не было. Тогда проводник поднялся и сказал: "Ну вы поищите, а я зайду позже."
- "Да был у меня билет, был, вы что думаете у меня купить денег не хватит?"
Проводник вышел, и все четверо начали искать билет.
- "Ну отдайте!", кричала Виталина на парней. "Хватит прикалываться."
- "А почему это обязательно мы? Вот молодой человек сидит, у него и спросите."
Она посмотрела на меня с раздражением.
- "Ну вы честно не брали?"
- "Да зачем мне ваш билет?", отвечал я, недоумевая что же это всё действительно значит. Несомненно, я начал подозревать ухмыляющихся парней, сосущих пиво из бутылок. Не похоже было на то Виталина разыгрывала комедию - она ведь была моделью, а не актрисой.
- "Ну вы вообще с ума сошли? Меня сейчас с поезда снимут! Отдайте сейчас же!", наступала она на парня в спортивном костюме.
- "А вы меня в щечку сначала поцелуйте, вот сюда", указал он на ямочку на втянутой внутрь щеке. "Тогда и отдам."
- "Я сейчас начальнику поезда буду звонить!" Она достала мобильный телефон из сумочки. "Нет, не этот, этот только моему Волченку звонить." Новая мысль мелькнула в ее голове. "Или позвоню в парламент! Скажу что всякие тут," она сделала гримасу в направлении двух парней, "воруют билеты. Покажите ваши документы. Я должна знать как вас зовут!"
- "Я - Вовчик, а он - ", они переглянулись, "он - Митяй. Ну так поцелуете меня?"
- "Да перестаньте издеваться! Вот смотрите, молодой человек ищет", она показала на меня, "а вы смеетесь над несчастной девушкой!"
- "Да такая уж и несчастная! Проводник с вас и денег-то не возьмет, если вы его поцелуете, или приобнимите."
Двое спортивных зареготали.
- "Замолчите! Молодой человек, ну скажите им хоть что-то!"
В нашем купе происходила настоящая суматоха. Виталина звонила маме и на вокзал. Волченок же почему-то не брал трубку. Несколько раз заглядывал проводник, грозил штрафом. Искать билет к нам, прыгая через мой чемодан, подключился какой-то мужчина из соседнего купе, одетый теперь уже в деловой костюм. Он старался выглядеть деловито, недоверчиво посматривал на нас, и зачем-то вызвал Виталину в корридор поговорить. Она исчезла минут на пятнадцать.
Когда она вернулась в купе двое спортивных свесились с верхних полок.
- "Да дешевый костюмчик у этого фраера! Я с вами лучше договорюсь чем он. К тому же билет у меня. Так что давайте ... не хотите ко мне сюда наверх? Тут и договоримся ...", и он захихикал.
- "Ну отдайте!" Виталина села на свою койку и почти непритворно заплакала, спрятав лицо в руках. Я мог смотреть на ее блузку не пряча глаз.
- "Так вы его оставили на столике, под газетами? Подумайте хорошенько," пытался утешить я ее.
- "Да что вы пристали все! Украл кто-то! Завтра Волков, волкодав, разберется с начальником поезда!"
Опять заглянул деловой из соседнего купе, кивнул головой. Виталина вышла. Было близко к полночи. В купе больше не горел свет и можно было наблюдать как за окном проносились поля размежеванные рядами деревьев. Изредка мелькали огоньки убогих деревушек, и эти бесконечные провисшие провода, то опускающиеся то поднимающиеся между электрическими столбами. Утомленный длительным перелетом и многочисленными впечатлениями от Украины, я проваливался в сон. Постучался проводник. Я приоткрыл глаза и в свете струящемся из прохода увидел Виталину которая сидела в углу, укутавшись в одеяло. Проводник опустил руки в карманы, оперся о дверь и полу-строго, полу-развязно сказал: "Ну что, Виталина, будем разбираться? А то платите штраф." Он помолчал. "Триста пятьдесят гривен."
- "Да какие триста пятьдесят гривен? Сам билет сто двадцать стоит!" вспыхнула девушка.
- "Конечно! А что вы хотели? Если сто двадцать брать штрафом то какой смысл билет вообще покупать?"
- "Да был у меня билет, был! Вы же сами его в руках держали когда пускали меня в поезд. Завтра вам вообще из парламента позвонят!"
- "Идемте, поговорим, может договоримся."
Они исчезли за дверью. Я не знаю сколько времени прошло перед тем как я проснулся под тихие голоса. По прежнему было темно и стучали колеса. На койке напротив шевелились двое. Виталину я узнал по ее длинным ногам свесившимся на мой чемодан. Мужчину я разглядеть не мог, отчетливо белела лишь его расстегнутая рубашка. "Да что ты делаешь?", под ворошение послышался взволнованный голос Виталины, "сейчас все проснутся." И на этом этом интересном моменте я, наверное, заснул так как не помню что происходило дальше. Так я и не узнал какому счастливцу предоставилась возможность заплатить за нее или, может быть, просто принять от нее штраф за утерянный билет.
Я, должно быть, хорошо спал потому что утром проснулся первым в нашем купе - бодрым, отдохнувшим, несмотря на то что провел ночь на узкой и жесткой вагонной полке. Виталина спала напротив - одна, повернувшись к стене. Одеяло неполностью прикрывало ее тело, и я, тихонечко достав фотоаппарат из кармана рюкзака, сделал пару снимков без вспышки и без звука, на память о ней.
"Поднимаемся! Прибываем через десять минут!" раздался резкий голос проводницы в корридоре. "Хто чай просил? Где этот мужчина, госспади!" Заиграла бойкая русская попса.
Встретившие меня на станции друзья выхватили мои чемоданы из рук и повезли их по перрону на колесиках. Мне же остался только рюкзак. Один из них остановился зажечь сигарету, в то время как мимо нас прошли Виталина и двое спортивных которые, как я теперь заметил, были на голову ниже ее. Она не обратила на меня внимания, но я инстинктивно повернул голову. Шеи моих трех друзей провернулись на эквивалентный угол. Один из них даже не удержался от комментария: "Ничего себе ..."
Когда я приехал домой и начал распаковывать чемоданы я всё не мог найти бумажку на которую я переписал еще до отлета телефонные номера своих украинских друзей. Я вынул целый ворох из кармана рюкзака, надеясь найти среди всякой бумажной всячины затерявшиеся телефонные номера. Рекламные проспекты, авиабилет, какие-то счета из аэропорта, счет из банкомата, салфетка, билет на поезд, программа концерта, счет из кафе, еще один билет на поезд, обертка от билета, конфетная обертка, ... Стоп! В недоумении я посмотрел на два оранжевых билета - один был явно мой, с надорванным корешком, тот который проводник вручил мне после проверки. Другой билет был цел. Номера мест на билетах различались на два.
Я присел на диван и от удивления раскрыл рот. Нет, этого не может быть! Кто засунул ее билет мне в рюкзак? Я точно помнил что между тем временем когда я вошел в вагон и тем временем когда проводник попросил билеты никто не прикасался к моему рюкзаку. Он лежал рядом со мной и никто не мог бы открыть его кармашек и засунуть внутрь что-либо. Никто, кроме меня. Мысленно я начал восстанавливать события вчерашнего вечера. Вхожу в купе, кладу свой билет на стол, укладываю чемоданы, опускаю полку, ставлю на нее рюкзак. Затем, подумав что нечего моему билету лежать на столе (вдруг кто возьмет или ветром сдует), я взял его со стола и положил в карман рюкзака. И тут мой взгляд остановился на конфетной обертке. Нет, таких конфет я не ел, я вообще уже пять лет не ел никаких конфет, черт подери! И откуда эта салфетка? И тут же я всё понял.
В кармашке от билетной обертки я обнаружил запавшую туда бумажку с телефонными номерами. Всё еще с незакрывающимся ртом, я начал набирать телефонный номер друга.
Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существованье для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.
1969
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
