Несколько лет назад на одном скучном приеме я познакомился с француженкой пост-бальзаковского возраста, довольно приятной, впрочем, внешности. Она затерялась среди незнакомых и неинтересных лиц так же как и я, и у нас, двух незнакомых, но интересных лиц, завязался разговор. Она рассказывала мне что Париж - это еще не Франция, и что каждое утро она отжимается по 40 раз чтобы держать себя в форме. Я-же лепетал ей что-то про свою работу и про Гюго.
Через пару недель мне пришлось написать ей е-мейл - вспомнился обещанный ужин. Сложность заключалась не сколько в составлении его на французском языке (английский она понимала плохо и демонстративно им брезговала), сколько в припоминании ее имени. Представилась, она кажется, Кротильдой. Но когда я показал составленное приглашение на ужин знакомому французу тот сразу же запротестовал - Кльотильда, говорит, а не Кротильда. Я возразил что ее имя, как она мне объясняла, происходит от имени какой-то древней нормандской королевы, и, судя по Google, такая королева, Кротильда, действительно существовала в средних веках.
На ужине мы говорили о всякой всячине - о еде и о политике. Кульминацией вечера было исполнение Марсельезы Кротильдой в сопровождении аргентинского официанта, который, по его словам, учился во французской школе.
Я провожал ее домой поздно вечером. Она снимала комнату в Гарлеме, и когда мы выходили из метро, на красной линии, у нас то и дело пытались выпросить то доллар, то мелочь франко-говорящие выходцы из Африки.
- Mais pourquoi est-ce que tu m'appeles Chrotilde? Sais-tu ce que crot veut dire en français?
- Pas vraiment, я ответил робко.
- Ça veut dire merde, shit.
- Oh, je suis desolé, je ne t'ai pas entendu très bien l'autre jour.
Действительно, Кльотильда, француз был прав.
Наше общение протекало вяло. Я не питал к ней интереса, она ко мне тоже. Но как-то незаметно каждый из нас обнаружил что особой альтернативы не было, так что приходилось от нечего делать звонить друг другу и проводить время вместе. Один раз мы сильно поссорились. Она улетела во Францию, но потом вернулась в Нью-Йорк. Мы стали видиться опять. Она мне про одно, я ей про другое. Она мне про ее родной Лилль, а я ей про вебсайты. Она мне говорила что Пруст нечитабилен, а я же пересказывал ей "Père Goriot" которым ее мучили в школе.
Позже, за открытым столиком в ресторане "Cercle Rouge", ниже Canal Street, я рассказал ей что неподалеку работает моя жена, которая бросила меня год назад. По совпадению, именно жена приучила меня и к Мельвиллю, и к Алену Делону, и к их культовой совместной работе "Le Cercle Rouge". Кльотильда, смеясь, выражала надежду что эта сволочь будет проходить мимо и увидит меня в компании соблазнительной незнакомки.
- Представь себе, говорю я Кльотильде, она недавно выпросила у меня мою вторую карточку для мобильного телефона (у меня ведь до сих пор две линии на счету). Понадобилась для одной ее знакомой из России которая только что прилетела в Нью-Йорк. И эта знакомая наговорила на 300 долларов, за один только месяц!
- Je te dis, Arteum, поучала меня Кльотильда, il y a des gens vraiment cons. Ta femme, une salope, elle ne se soucie pas de ton argent, bien sûr. Mefie-toi de chacun, comme Balzac t'a appris. Ne donne pas ta carte à personne.
- Да, да, соглашался я с ней. Мне стоило бы уже знать что моей жене и ее друзьям доверять не стоит. В следующий раз буду умнее.
Через пару недель Кльотильда пожаловалась мне на свой мобильный телефон - он перестал работать, и теперь ей нужно сменить телефонную компанию, а это тяжело сделать. Дополнительные расходы, да и договариваться нужно по-английски, а она по-английски до сих пор плохо понимает.
- Послушай, говорю я ей, я ведь аннулировал старую карточку, ту которую отдал подруге жены, и теперь я получил новую. Всё равно я плачу за неё по 40 долларов в месяц, и не пользуюсь ею. Хочешь, дам тебе, до тех пор пока ты не переключишься на новую компанию?
- Arteum, tu es un trésor! Je ne sais pas ce que je ferais sans toi.
- Mais utilise-la discrètement, j'ai seulement sept cent minutes à mois, qui sont partagées entre les deux cartes, une à toi, et l'autre à moi. Surtout ne téléphone pas à l'étranger, ça va coûter trop cher.
- Oh, ne t'enquiête pas, avec moi tu n'auras pas des ennuis.
Прошло несколько недель. Она звонила мне, я не брал трубку. Она писала, я отделывался однострочными ответами. Казалось что мне не о чем было говорить с ней. К тому же хотелось побыть одному. Может быть, никак не заживала рана разбитой семейной жизни. Один раз она попросила меня помочь ей переехать с одной квартиры на другую, написала длинное, слезливое письмо. Я ответил что такси в Нью-Йорке работают отменно, и так как у нее из всего имущества лишь два чемодана, переезд не доставит ей никаких хлопот, даже если я не буду в нем учавствовать. Последовало письмо на четыре страницы. Я удалил его не читая. Видеть его в своем Inbox раздражало меня. Я не слышал от Кльотильды ни слова после того.
Месяца через три я заметил что с моего банковского счета исчезают какие-то странные суммы. То двести долларов в месяц, то триста. В последний месяц - триста пятьдесят. Несложно было установить что всё это - счета за телефонные разговоры. При дополнительном расследовании выяснилось что в последние пару месяцев Кльотильда звонила во Францию за мой счет практически каждый день. С улыбкой я вспомнил наш разговор в "Cercle Rouge".
