Наслаждаясь прекрасным летним утром и радуясь, что сегодня не совпали пятница и 13-е, Марьяна доехала до издательства, сдала секретарше перевод статьи и с облегчением узнала от нее, что сегодняшяя встреча главреда с переводчиками отменена, поскольку шеф этим самым прекрасным утром улетел «по срочному делу» на Сейшелы. Слегка погрустив о том, что у нее никогда в жизни не было и не будет таких срочных дел, которые требовали бы ее присутствия в далеком земном раю, Марьяна еще минут пять пощебетала с секретаршей, узнала все редакционные сплетни и с легким сердцем отправилась по магазинам. Она решила разориться сегодня на кучу каких-нибудь деликатесов и побаловать своих мужчин в пятничный вечер изысканным ужином.
Входная дверь открылась одним полуоборотом ключа. «Вот балбес, - подумала Марьяна, - опять просто захлопнул дверь, не потрудился оба замка закрыть.» В прихожей, составив сумки на тумбочку под зеркалом и любуясь своим отражением, она стала ногой нащупывать тапочки, но вместо них обнаружила кроссовки сына. Посмотрев на них с недоумением и переведя взгляд на вешалку, она увидела там его куртку, а на полу под вешалкой валялся его рюкзак.
«Странно как... Он ведь должен был уйти сразу после меня, он ведь уже одетый стоял в коридоре, когда я уходила...» Сын сказал, что с утра пойдет в тренажерный зал, а потом заедет к другу за своими конспектами. В общем, мама, раньше вечера не жди.
Марьяна, найдя наконец тапочки, прошла в комнату сына. Постель была не убрана и смята. Подойдя ближе, Марьяна зачем-то положила руку на подушку и почувствовала тепло. «Лёша!... Алексей!» - неожиданно громко завопила она. В районе ванной послышался невнятный голос. Марьяна бросилась туда, но сразу вломиться не решилась и негромко стукнула в дверь. В ответ послышался сдержанный смех, плеск воды и голос сына: «Да, мам». Марьяна открыла дверь и увидела сына, сидящего в ванне и стряхивающего с ладони воду. На сервировочном столике возле ванны стояла пустая бутылка из-под шампанского и два фужера. Сын в ванне был не один. С другого ее края, по уши зарывшись в пушистую пену, сидел... незнакомый мальчик. Смуглый и темноволосый.
Марьяна,еле сдержав вопль, сделала решительный шаг назад и закрыла за собой дверь. В глазах потемнело, не помня себя, она дошла до кухни и застыла у стола. Первая мысль была – пойти и свалиться с балкона. Вторая: «Как???!!! как могло такое случиться, что она пропустила, не заметила, не увидела ЭТО?!» Ведь она всегда считала, что у нее с сыном такие близкие и доверительные отношения. Она закрыла глаза от ужаса. Почему, почему, почему?! Ее ненаглядный сыночка, ее счастье, ее светлое солнышко - взлелеянное, выпестованное, безумно любимое – как он мог до такого дойти?! Все 18 лет ее счастливого материнства понеслись перед ней. Вот он маленький, беспомощно хрипящий, с вынесенной из роддома пневмонией, мучительные ночи без сна и покоя, пропахшие лекарствами. Вот он, трогательно вытягивая шею, выводит сольную партию в школьном хоре. Вот торжественная «линейка» по случаю окончания 4-го класса. И завуч школы, бережно положив руку ему на плечо, строго смотрит Марьяне в глаза и говорит: «У Вас очень нестандартный ребенок. Очень.» Господи, неужели же она ЭТО имела в виду? Неужели уже тогда ЭТО было заметно? Как же она, мать, ничего не увидела? А муж? Он всегда столько времени проводил с сыном – эти их бесконечные турпоходы, рыбалки, рок-концерты – они везде ходили вместе. Она вдруг почувствовала, что сердце у нее в груди затаилось и стало. Внутри было кошмарно пусто и тихо, будто ее оглушило. Марьяна со всей силы стукнула кулаком по ребрам – сердце опять затикало. «Беда... какая беда..., - подумалось Марьяне, - может, сегодня, все-таки 13-е?». Она машинально подошла к раковине, включила воду и начала мыть чашки, оставшиеся после завтрака. Ее и без того близорукие глаза были застланы слезами, и она почти ничего не видела перед собой. «Чашки, омытые слезами, - бессильно улыбнулась она, - все равно потом перемывать придется...» Она выключила воду и оставила недомытую посуду в покое. И в тот же момент услышала негромкие голоса из ванной – там как будто велись переговоры. Наконец голос сына зазвучал громче и она расслышала: «Да пустяки, дело-то житейское!»
«Ах ты, Карлсон! – с внезапно веселой злостью прошипела Марьяна, - ну полетишь ты сейчас у меня!» Она стояла у окна, прислонившись к подоконнику и скрестив на груди руки. Слышно было, как дверь ванной открылась и из нее кто-то вышел. Противные, гадкие, такие ненужные сейчас слезы опять ослепили ее. Первым в кухню вошел сын в набедренной повязке из полотенца. Следом за ним, кутаясь в сынов халат, крался «коварный обольститель». Молнией вспыхнула ужасная мысль: «А что, если это не тот, другой, а ее распрекрасный сын – обольститель и совратитель?! О, ужас, ужас... Горе какое...» Эти двое стояли в дверях, взявшись за руки и как будто не решаясь шагнуть дальше.
Она вглядывалась в лицо сына, как будто перед ней стоял совершенно чужой, незнакомый ей человек. Лёша спокойно смотрел ей прямо в глаза, только улыбался немного смущенно. Слезы ее моментально испарились, и глаза стали вдруг опять молодыми и зоркими. Марьяна шагнула к ним и уже подняла руку, чтобы влепить ему оплеуху, но на секунду бросила взгляд на того, кто стоял рядом с сыном. И вдруг она обнаружила, что смуглый, темноволосый мальчик обладает а) какой-то черезчур гладкой кожей и нежным румянцем, б) довольно заметным – даже под толстым махровым халатом – бюстом, да и стрижка у мальчика, хоть и короткая, но выглядит как-то совсем не по-мужски. Да, и еще - в) на губах – следы помады. Чуть не подпрыгнув до потолка и еле сдержав свой порыв броситься и расцеловать мальчика, оказавшегося девочкой, Марьяна перевела взгляд на сына и пожала плечом: «Что ж вы мне шампанского-то не оставили хоть глоток?» Лёша облегченно рассмеялся и, обняв маму за плечи, стал оправдываться: «Ма, я вообще-то уже давно хотел тебя с Катей познакомить. Ну, конечно, не в такой торжественной и романтической обстановке, но шампанского у нас еще бутылка припасена. В холодильнике. Вот мы сейчас ее за знакомство и выпьем.» Он открыл дверцу холодильника, но Марьяна отодвинула его в сторону и, кивнув Кате, распорядилась: «Идите-ка лучше приведите себя в порядок, в таких нарядах шампанское пить – моветон. А я пока разберусь с закусками.» И она чуть ли не вприпрыжку отправилась в прихожую за сумками с добычей. Только теперь она заметила в углу за входной дверью пару «посторонних» кроссовок и маленькую девичью сумочку на длинном ремешке. Ласково улыбнувшись им, как дорогим гостям, она решила: «Нет, сегодня точно не 13-е!»
Есть в растительной жизни поэта
Злополучный период, когда
Он дичится небесного света
И боится людского суда.
И со дна городского колодца,
Сизарям рассыпая пшено,
Он ужасною клятвой клянется
Расквитаться при случае, но,
Слава Богу, на дачной веранде,
Где жасмин до руки достает,
У припадочной скрипки Вивальди
Мы учились полету - и вот
Пустота высоту набирает,
И душа с высоты пустоты
Наземь падает и обмирает,
Но касаются локтя цветы...
Ничего-то мы толком не знаем,
Труса празднуем, горькую пьем,
От волнения спички ломаем
И посуду по слабости бьем,
Обязуемся резать без лести
Правду-матку как есть напрямик.
Но стихи не орудие мести,
А серебряной чести родник.
1983
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
