Алая луна,
Алая луна.
Загляни ко мне
В темное окно.
Алая луна,
В комнате черно.
Черная стена,
Черные дома.
Черные углы.
Черная сама.
Ника турбина.
1
Не дожидаясь лифта, я взбежал по лестнице. Отомкнул входную дверь. Меня встретил родной приятный дух уюта, в котором примешивался запах свежего борща с кухни, не выветриваемый никакими сквозняками парфюм младшей сестры и чуть слышный особый кошачий запашок нашей пушистой Клавы.
- Это ты? – окликнула с кухни мать, грохоча кастрюлями.
- Я! – крикнул, снимая промокшие кроссовки. Одновременно пытаясь размотать с шеи зенитовский шарф. – Есть хочу! В универе совсем замучили.
- Борщ только приготовила, - нальешь сам. Сосиски в холодильнике - продиктовала инструкцию мать. – Я побежала на работу. Сегодня у меня вечерняя смена.
- Юлька еще не пришла? – спрашиваю.
- Нет. У нее в школе совсем завал. Вас в институте так не мучают, как ее.
- Уметь надо, – усмехнулся я.
Наконец избавился от шарфа и от куртки.
- Ты опять без шапки! Опять в кроссовках! - набросилась на меня мама, выйдя в прихожую. – На улице снег. Воспаление легких хочешь схватить?
- Да, ладно, - отмахиваюсь.
Прошел к себе в комнату, привычным ловким движением кинул в угол торбу с тетрадками. Клава стремглав вылетела за дверь. Опять в моем шкафу спала. Теперь одежду от шерсти придется чистить.
- Ма! – кричу. – Просил же не пускать кошку в мою комнату.
- Чего ты разорался? – не поняла мама. Слышно было, как она с шуршанием надевает пальто и застегивает молнию на сапогах. – Клава спит, вон - на коврике.
Ничего не понял! У меня что - глюки? Только что мимо меня пронеслась. Я выглянул в коридор. У обувной полки на круглом лоскутном коврике мирно лежит пушистый клубок с двумя зелеными глазами. Неужели перезанимался? – тряхнул головой и усиленно проморгался. Ничего не поменялось. Клава продолжала мирно лежать на коврике и наблюдать, как мама поправляет воротник пальто перед большим настенным зеркалом
Дверь прихожей захлопнулась. Заскрежетал ключ. Я остался в квартире один.
Сел за компьютер. Серый экран проснулся, проявляя картинку со всеми чудилками: нажмите то, нажмите это. Надо будет заняться: весь лишний софт снести - все руки не доходят. Что там по почте. На Рамблере куча писем. Спам… Спам… Фигня какая-то, дескать, я выиграл пять или десять миллионов долларов... О, а это что? Эрнест Иванович – значилось в теме. Адрес с Яндекса, ничего не значащий... Шутка что ли? В письме стоит под тремя восклицательными знаками: Племяннику!!! Что еще за дядя нашелся? Далее по тексту: «Вход в окно - Белая Пустота».
Какая еще пустота? Спамеры шутить разучились. Внизу приписан номер сотового телефона. Это мы уже проходили: позвонишь, и с твоего счета за звонок сдерут все деньги. По привычке запомнил последние четыре цифры. Ладно, что там дальше?
Вдруг на меня навалилось странное ощущение, что мне смотрят в затылок. Волосы встали дыбом. За спиной кто-то стоял. Так обычно Юлька подкрадывается и шпионит, как я по интернету лазаю. Даже, как будто ощутил дыхание. Причем ощущение до того реально… Неприятная дрожь пробежала по телу. Но в квартире же кроме меня – никого! Я резко обернулся…
Блин! Совсем переучился! Так можно и с катушек съехать. Надо что-нибудь бодрящее принять. Решил начать с крепкого чая и сгущенки. Перебазировался на кухню.
Пока краснобокий чайник недовольно шумел на плите, я достал из холодильника консервную банку, открытую самым варварским способом: криво-косо, ножом, и всю в засохших подтеках. Это я специально так открываю, чтобы сестра знала – банка моя. Иначе она вмиг ее опорожнит, сладкоежка. А так мне хватает дня на три.
Чайник залился хриплым отчаянным свистом. Я снял его с плиты и налил кипятка в любимую кружку с зенитовской эмблемой. Кинул чайный пакетик… Что за звуки? Как будто кто-то клацает по клавиатуре. Звуки доносится из моей комнаты. Я прошел к двери, осторожно приоткрыл. Никого. Что за шишки на елке? Неужели пора к психиатру обратиться? Что-то со мной, явно - не так. Протер глаза, еще раз взглянул в сторону стола. На фоне окна с вечерним городским пейзажем светился монитор. Ровно гудел системник. Стоп! Я подбежал к монитору. Вся почта исчезла! Неужели червяка поймал? Касперский краснел в нижнем углу экрана, как бы говоря: «Все нормально! Работаю! Враг не пройдет!» А почта тогда где? В графе «входящие» значился 0. Я ничего не удалял, точно помню. Куда почта исчезла?
В прихожей дико взвыла кошка. Мурашки пробежались по спине. Входная дверь с грохотом захлопнулась. Меня, как обдало холодным душем. Я схватил гантель из-под кровати и кинулся в прихожую. Вор успел выскочить наружу. Я с силой дернул ручку… Дверь на замке. Ничего не понимаю! Примерещилось? Но дверь-то хлопнула. Может у соседей, - попытался успокоить себя. В углу за коробкой из-под пылесоса горели зелеными угольками ошалелые глаза Клавы. А кошка чего испугалась?
- Клава, - позвал я. Голос прозвучал глухо, незнакомо. – Хочешь вискаса?
Клава спряталась еще глубже и злобно зашипела. Дурра!
Чай остыл. Я плюхнул пару ложек сахара и принялся мешать. Чашка чуть не выпала из рук, когда пронзительно зазвенел домофон. Нервы совсем разболтались.
-Кто?
- Я! – гаркнул в динамике знакомый голос дядьки.
Вскоре раздался настырный стук в дверь. Как будто не видит рядом кнопку звонка. В глазке я увидел широкую круглую рожу дяди Юры, маминого младшего брата. Кожаная кепка почти на затылке. Непослушный вихор спереди топорщится. Нос картошкой. Короткая дубленка распахнута, открывая необъятную грудь и такой же живот. Как обычно: клетчатая рубаха. Из-под ворота выглядывает полосатый тельник.
Я открыл.
- Мамка где? – проломился сквозь меня дядя Юра, ловко скинул остроносые туфли и пошлепал в одних носках прямо в кухню. Я закрыл дверь и пошел за ним.
- Че, матери нет? – задал он обычный глупый вопрос.
- В холодильник спряталась, - пошутил я.
Он даже не обратил внимание. По-хозяйски полез в буфет, достал тарелку и налил себе дымящегося борща.
- Странно, борщ свежий, а Светки нет. Дай хлеба.
Я протянул ему ржаную буханку и нож. Он криво небрежно отрезал приличный ломоть, чуть ли не в четверть буханки.
- Тут дело такое, - вдруг вспомнил он. – Дядька наш в Москве умер. Надо ехать.
- Что за дядька? - не понял я. – В Москве же сестра ваша живет двоюродная.
- А, Ленка пучеглазая? Нет. Там какой-то родственник дальний. – Он громко отхлебнул из ложки. – Горячий! Майонез есть или сметана?
Я достал пакетик с майонезом.
- Короче, ехать надо, - сказал он, выдавливая из пакетика белую струйку.
- Зачем?
- Квартира там, в центре Москвы осталась. Прикинь! Ленка пучеглазая ее продаст, - должна поделиться.
- Так может, у дядьки этого дети были.
- Не было никого. Светка знает его, ну, мать твоя. Я то его не видел ни разу. Ленка пучеглазая позвонила, просила приехать на дележку. Царство ему Небесное, как там его, Эрнест Иванович.
Что? Где-то я уже… Так мне же письмо сегодня по мылу пришло от какого-то Эрнеста Ивановича, да еще с темой «Племяннику». Ерунда какая-то.
- Ну, че, где мать? – спросил дядя Юра, покончив с борщом.
- На работе. Ее никуда не отпустят. У них пациентов - целая больница, да еще студентов-практикантов на нее повесили.
- Фигово, - сделал вывод дядя Юра, шмыгнув носом.
- Давай, вместо нее съезжу, - предложил неожиданно я. - Там что, документы нужны какие-нибудь? Или подписывать чего?
- Ничего не нужно. А как твой институт…
- У меня институт еще четыре года, а сессия только через два месяца.
- Поехали, - согласился он. - Москву посмотришь. Только шарф зенитовский не надевай, от греха – подальше. Спартаковцы поймают и на мясо пустят.
- Хорошо, - кивнул я. Действительно, а чего бы Москву не навестить? – Я только матери позвоню, да у отца денег надо взять. Как поедем?
- Деньги у меня есть, - сказал дядя Юра, хлопнув широкой ладонью по нагрудному карману дубленки. – На машине рванем. Поездом чего-то не хочется. Дорого, да и билеты надо заранее брать.
- Отлично! – обрадовался я. - А у тебя с работой как?
- Отпросился. Да мы ненадолго. Чего там торчать? Дней пять - от силы.
Новенький форд всеволожской сборки весело мчался по трассе, шурша шипованной резиной. Мимо проносились убогие деревушки и шикарные коттеджные поселки, тянулись серые осенние поля, мелькали голые пролески. Нас обгоняли шустрые джипы, мы обходили неповоротливые длинные фуры. Небо хмурилось, крапал мелкий дождь, временами переходя в снег. Дворники на лобовом стекле лениво стирали морось.
Сгущались сумерки. Водители включали ближний свет. Фары отражались в мокром полотне дороги. Приемник перестал ловить волну. Дядя Юра всунул диск с какой-то попсой: рыдающие девочки и плачущие мальчики.
- Хоть бы к утру добраться, - переживал он. - Надо было раньше выезжать.
- Дорога свободная. Чего беспокоиться? – удивился я.
- Ага. Темнеет быстро. Не люблю ночью ездить. – Вдруг он поежился. - У меня такое дурацкое ощущение: как будто мы не одни. На заднем сидении кто-то еще.
- Может, остановишься, кофе попьешь? – предложил я, шаря в сумке. Достал термос из нержавейки.
- Не, - отмахнулся дядя Юра. – Ты пей. Я закурю.
Наверное, уже наступила ночь. Меня иногда опускало в дремоту. Один раз я глубоко провалился в сон, но не понял, что сплю. Та же дорога. Я сижу в машине. Рядом рулит дядя Юра. Глянул в зеркало заднего вида. За спиной сидел бледный худой человек. Грязные длинные волосы спадали до плеч. Глаза темные, пустые. Стало жутко и неприятно. Откуда он здесь? Когда дядя Юра подобрал попутчика? Человек пристально посмотрел на меня через зеркало мертвым взглядом. Даже передернуло, как от холода. Показалось: у него нет белков – одни черный зрачки. Бледные губы разверзлись в жутком оскале. Сверкнули желтые клыки.
- Страшно? – спросил он глухим голосом. – Задушу! – и бросился на меня.
Я всем телом подался вперед, рванув ремень безопасности.
- Тише ты! Сдурел! – выругался дядя Юра.
Я таращил глаза по сторонам, приходя в себя. Быстро обернулся. На заднем сиденье - пусто.
- Кошмар привиделся, - выдохнул я.
- А нефиг по дешевке кофе контрафактный покупать. Вот я не пью всякую дрянь, и мне кошмары не снятся.
Так казалось в темноте, или на самом деле: дорога стала уже. Ни впереди, ни сзади не видно огоньков фар. Трасса как будто вымерла. Дальний свет выхватывал по обочинам огромные ели, стеной сгустившиеся вдоль дороги.
- Где мы? – спросил я.
- А черт его знает, - пожал плечами дядя Юра. – Сам не пойму. Вроде, ехал все время прямо. Погляди по карте… А, что толку. Хоть бы один указатель попался.
Прямо на нас тенью метнулась что-то большое и черное. Я едва заметил, как на дорогу выскочила огромная собака, похожая на дога. Из оскаленной пасти валил пар. Дядя Юра резко вдавил педали. Тормоза противно взвизгнули. Машину завертело. Мелькали деревья. Совсем рядом пролетел старый деревянный электрический столб. Машина зарылась в канаву у обочины и остановилась.
Дядя Юра почему-то глядел на меня ошалелыми выпученными глазами.
- Цел? – спросил он.
- Вроде, - еле разжал я губы.
- Гребаная Баскервили! – выругался он. – Ты видел?
- Собака, вроде.
- А чего она размером с лося? Блин! Я сбил ее или нет?
- Удара не слышал, - ответил я. Хотя, какой там… Если бы даже слышал…
Дядька отстегнул ремень безопасности и вылез из кабины. Я последовал его примеру. Он внимательно осмотрел капот.
- Вроде, не помята, - с облегчением выдохнул дядя Юра. – Только, не понял, почему АБС не сработал. Крутило как на карусели.
Я оглянулся. Свежая колея, взрытая нашими колесами, чернела от дороги, вильнув рядом со столбом. Машина чудом не врезалась. Тогда бы мы так легко не отделались.
- Кофе осталось? – Дядька сунул в рот сигарету и нервно щелкал зажигалкой. Руки у него дрожали, как после жестокого похмелья.
- Контрафактный, - предупредил я.
- Хрен с ним. Любой пойдет. Водки бы сейчас выпил. Блин! Надо было взять бутылек.
Я налил ему дымящийся кофе. Термос хорошо держал тепло.
- Никуда сейчас не поеду. Давай до утра переждем. В машине поспим. Не замерзнем, - твердо решил он.
Мне ничего не оставалось, как только согласиться.
Нас разбудил назойливый треск. Кругом все заволокло туманом. Голые поля, облетевшие лесополосы. По дороге полз мотоблок с тележкой. С важным видом мотоблоком правил местный байкер – сгорбленный старик в армейском пятнистом бушлате, в выцветшей серой кепке и в грязных резиновых сапогах. Он остановился возле нас и заглушил свою тарахтелку. Мы вылезли из машины.
- Здорово отец, - поприветствовал его дядя Юра.
- Дай закурить, - требовательно прошамкал он.
Дядька протянул ему пачку легкого Винстона. Старик заскорузлыми пальцами вынул одну сигарету и сунул ее за ухо. Вторую устроил в уголке беззубого рта и принялся чиркать спичками. Наконец, затянувшись дымком, старик кивнул на машину.
- Выберешься сам или Сашку с трактором прислать?
- Сам, - махнул рукой дядя Юра. – Скажи отец, что за дорога.
- Туда – на Пупыркино, - указал он за спину, - а прямо - на Московскую трассу. Километров пятнадцать будет.
- Не понял, - Дядя Юра совсем был сбит с толку. – Как я здесь очутился?
Старик с интересом глянул на него.
- Надо пить чистый самогон, тогда и голова ясная с утра.
- Да не пил я вчера… Ехал прямо.
- Да, прямо, - кивнул старик, - только съехал в кювет криво. – Ничего. Бывает.
- А у вас тут лоси водятся? – спросил глупо дядя Юра.
Местный байкер усмехнулся.
- Лет сто назад всех перебили. Тогда и медведи водились и тигры саблезубые…
- Да ладно тебе, - обиделся дядька.
- Нет. Тут только кошки водятся. Козы есть. У меня корова. Но я ее не здесь пасу, - он выплюнул окурок. – Ну, ладно. Бывайте.
Старик завел мотоблок и пополз дальше. В оранжевом кузове подпрыгивала видавшая виды бензопила.
- Странно, - задумчиво произнес дядя Юра?
- Старик? – кивнул я на удаляющийся стрекот мотоблока.
- Да хрен с ним, со стариком. Мне казалось, что мы ехали через лес. Кругом сосны…
- Ели вроде были, - поправил я.
- Ели, не ели – где они? Кругом поля. Все, блин, - твой кофе.
В Москву мы попали поздно вечером. Погода мерзкая: дождь вдруг превращался в снегопад, а потом опять в дождь. Мелкая водяная взвесь сменялась крупными белыми хлопьями, которые тяжело липли на лобовое стекло и тут же таяли. Но в такой погоде были свои плюсы - гаишники не тормозили. Кому охота стоять под моросью, на ветру, чтобы заработать лишнюю сотку баксов. Нет, московские толстопузики с полосатыми палками-кормилицами слишком нежные. Это не тверские, которые ради опохмела в любую погоду бдят в кустах с радарами.
Проторчав добрых пару часов в пробках, насмотревшись вдоволь красных стоп-сигналов разного калибра, наслушавшись гудков, мы, в конце концов, попали к заветному дому. Кое-как припарковавшись, дядя Юра облегченно выдохнул:
- Приехали!
Мы вылезли на воздух. Нас тут же окатил грязью промчавшийся джип.
- Ну, как тебе Москва? – с издевкой спросил дядька, отряхивая с дубленки капли.
- Караула почетного не вижу, - буркнул я. – И звезды кремлевские не светят.
- Зато вон.., что это за река?
- Яуза, - узнал я.
- Ага. Полюбовался Москвой? Пошли в дом.
Здание оказалось старинной постройки. Мы долго объясняли в домофон глухой старухе-консьержке, кто мы такие. Она грозилась вызвать милицию, говорила, что вооружена пистолетом и имеет значок: «Ворошиловский стрелок». Вскоре до старушки дошло, что мы не хулиганы. Она сжалилась и пустила нас. Внимательно изучив паспорта сквозь толстые линзы очков, строгая охранница позвонила по местному телефону. Через несколько минут заурчал лифт. Нас встретила щупленькая лупоглазая женщина средних лет, на вид - замученная жизнью.
- Ой! Юрочка, Юра! – всплеснула она руками и засеменила к нам.
- Ленка! – Она потонула в его медвежьих объятиях. Даже стало тревожно за ее здоровье. Но женщина тут же вырвалась.
- Это Коля, сын Светы? Я его узнала. Здравствуй, Коленька, - улыбнулась она мне.
- Здравствуйте, - немного смутился я.
- А Света? – она вопросительно взглянула на дядьку.
- Работа. Сама понимаешь… Кто ее сейчас отпустит. Осень, - все болеют.
Старинный просторный лифт, кряхтя, поднял нас на самый верх. Выше только крыша и прокопченное выхлопными газами московское небо. Двойная широкая дверь долго не хотела отпираться.
- Замок совсем старый, - жаловалась тетя Лена. – Заедает.
Наконец раздался щелчок, и дверь с противным скрипом отварилась. Пахнуло кислым запахом старья, как из букинистического магазина. Вспыхнул свет.
- Ого! – качнул головой дядя Юра.
Мы очутились в огромной прихожей, как три моих комнаты, - хоть на скейте катайся. Паркет старинный. Блестел как-то странно. Мастикой натерт, что ли? Потолок высоченный. Интересно, как тут лапочки меняют? До светильника не допрыгнуть. Стремянку надо. Старинный шкаф с потемневшим зеркалом. Вешалка за вылинявшей занавесочкой. Туда мы повесили куртки на медные хищные крючья.
- Пойдем на кухню, - поманила тетя Лена. – Чайку? Я пельмени купила. Сейчас сварю. Вы голодные?
- Пельмени лучше поджарь, - распорядился дядя Юра. – Не люблю магазинные, да еще варенные. Раскиснут.
- А разве их жарят? - Захлопала глазами тетя Лена. - … Сейчас. Чайку?
- А водка есть?
- Ну, Юра! – с упреком вздернула тонкие брови тетя Лена.
- Че, Юра? – пробурчал дядька. - В дороге такого натерпелись. До сих пор руки дрожат.
Выпив по рюмашке «Столичной», мы закусили подгорелыми пельмешками с сизым скользким мясом внутри. Хорошо и тепло стало в животе.
- Где похоронили Эрнеста Ивановича. Надо хоть на кладбище съездить, - предложил дядя Юра. Приоткрыл форточку, затянутую серой грязной марлей и закурил.
Тетя Лена схватилась за горло, поморщилась, но курить разрешила.
- Не хоронили его.
- Сожгли?
- Нет. Он пропал.
- Кто пропал? Ничего не понимаю, - дядя Юра уставился на нее, как на кассира в магазине, когда цена товара оказывается в несколько раз выше, чем на ценнике.
- Эрнест Иванович пропал, - повторила она. - Год назад в розыск подали. Никаких следов. Признали умершим. Квартиру я унаследовала. Вот, теперь решила продать. Чего зря коммуналку платить.
- Так и жила бы здесь, - удивился дядька. – Вон, видон какой! Яуза!
- Дорого. Центр, все же. А так, я ее продам, да на окраине куплю детям что-нибудь приличное. Сам знаешь, мы в однокомнатной вчетвером, да еще на первом этаже…
Мне это слушать было совсем не интересно.
- Можно, осмотрюсь? – спросил я.
- Конечно, Коленька. Иди, милый, - ласково разрешила тетка.
В прихожей насчитал пять дверей. Одна низенькая – ну, с этой ясно – туалет. Четыре двери вели в разные комнаты. Высокие полотна, из цельного мореного дуба, да еще с витражными разноцветными стеклами, как в музее. С чего начать? Над одной из дверей висела медная чеканка. Был изображен какой-то странный глаз, а может иероглиф. Наверное, мне сюда. Я толкнул дверь и окунулся в полную темноту. Пошарил по стене. Нашел выключатель. Высоко под потолком вспыхнула тусклая люстра.
Я сообразил, что попал в рабочий кабинет. Обстановка напомнила мне передачи канала культуры, где солидный журналист ведет беседы с бородатыми мудрецами вот в такой же рабочей обстановке. Вдоль одной стены шел высокий книжный шкаф, забитый до отказа толстенными томами. У противоположной стены нелепые этажерки, на которых пылились какие-то камни, фотокарточки в картонных рамках, чучела птиц, еще что-то непонятное: то ли вазочки, то ли какие то скульптурки. Посреди комнаты стоял огромный старинный стол на точенных толстенных ножках. Как из сталинского кабинета, - усмехнулся я. Столешницу покрывало зеленое сукно, местами вытертое, кое-где синели чернильные кляксы. Лампа с зеленым абажуром – ну точно сталинская. Деревянный стаканчик с карандашами… Вот это старичок! Не плохо! Ноутбук сверкал дорогим черным корпусом посреди стола.
Я обошел стол. Старинный стул недовольно скрипнул под моим задом. Хотел открыть крышку ноутбука. Остановился. Нехорошо. Как будто я вор, залез в чужой дом. Все вокруг чужое. Имею ли право вообще здесь находиться? Уселся за стол, как хозяин. В ноутбук полезу без просу…
- Вот ты где, - в комнату вошел дядя Юра и тетя Лена. – Ничего себе хоромы! – присвистнул дядька, бегая глазами по углам.
- Это был его рабочий кабинет, - объясняла тетя Лена тоном экскурсовода.
- Стол огепеушный, как в кино, где допрашивают контру недобитую. Он че, в органах служил? – пошутил дядька.
- Нет. Какие органы. Эрнест Иванович преподавал в университете. Философию, по-моему, или историю.
- Во, зашибись! У меня такой родственничек был, а я еле пэтэушку закончил, - с досадой покачал головой дядька.
- Да! У него степень научная высокая. – Она подошла к этажерке и поправила рамочку с фотографией.
На нас глядел почтенный старец с умным выразительным взглядом… Как обожгло: ему бы кепку, да ватник – был бы вылитый байкер на мотоблоке.
- Старики все на одно лицо. – Дядька, тоже заметил сходство, почесал растерянно затылок и ляпнул: – А может, он не умер? Живет где-нибудь в глубинке, пасет корову, на мотоблоке разъезжает…
- Не говори глупости, - всплеснула руками тетя Лена. – Какой мотоблок. У него, вон, в гараже машина новая - мерин необъезженный. И дача в Переделкино есть. Что, он – совсем идиот: все бросить и пойти коров пасти.
- Офигеть! Да ты, Ленка, прямо - жертва Американской мечты, - совсем опешил дядька. – У тебя теперь такая квартира, Мерседес, дача, а ты все на жизнь жалуешься.
- Ой, знаешь, сколько с этим мороки. Надо все продать. Василию, мужу моему, некогда. Одна кручусь. А знаешь, сколько кругом мошенников? Да за каждую бумажку платить надо.., - завела по второму кругу нытье тетя Лена.
- А ноутбук чей? - спросил я.
- Эрнеста Ивановича, наверное. Бери себе. Ты же на программиста учишься. Я не разбираюсь в компьютерах, Вася у меня – тоже. Там что-то непонятное. Он сломан или вирус…
Я открыл крышку. Засветился синий экран. Пустой. Просто пустой синий экран. Посредине продолговатое окошко с мигающим курсором для ввода пароля.
- А что за операционка?
- Чего? – не поняла тетя Лена. – Я не разбираюсь.
Странно. Виндося - не виндося. Может люнекса самопальная. Ни значков, нифига.
- А пароль?
- Откуда же мы деревенские, - грустно улыбнулась тетя Лена. - Пойдем, Юра, я тебе другие комнаты покажу.
Они ушли. Я попытался сообразить, какой пароль мог открыть систему. Вводил «Эрнест», «Иванович», «Философ», «Кант», «Шиллер»… - все впустую.
Окошко вспыхивало красным цветом и вновь гасло, издевательски подмигивая курсором.
Ну, пастух! Я взглянул на фотографию. Мудрый старик чуть заметно улыбался. Глаза смотрели с ехидным прищуром. Как будто усмехался над моими усилиями. Я решил не напрягать мозги, - и так с дороги ничего не соображал. Что там он изучал? Я встал и подошел к книжной полке. Пощупал потертые корешки. «История мировой религии». Солидно! «Разногласия в мировоззрении между религиозными философскими течениями». Заумно! « Квантовая механика». А это ему зачем. «Поля и элементарные частицы». Оба-на! « Теория червячных переходов». Неужели он все это изучал? « Высшая математика», «Теория автоматов», «Криптография». Да тут целая научная библиотека! «Религия древнего Египта». Полка закончилась. А выше еще больше книг…
Нет. Хочу спать. Завтра осмотрюсь.
Заночевать пришлось в этой же квартире. Тетя Лена уехала к себе на окраину. Как же там Вася без нее? С голоду помрет, бедняга. Жила она где-то возле «Коховской». Далеко. Поэтому торопливо оделась, пожелала нам спокойно ночи и ушла. Дядя Юра бросил на пол старый полосатый матрац. Сверху подушку, стеганое одеяло, лег не раздеваясь, и тут же захрапел. Мне достался небольшой узкий диванчик. Он был до того стар, что казалось, вот-вот развалится. По краям цилиндрические валики с вытертой когда-то зеленой обивкой. Сколько же ему лет? Я улегся. Тут же в бок впились пружины. Не смотря на неудобства, я вроде бы задремал, но спустя час сон напрочь улетучился.
Около часа лежал с открытыми глазами, слушал храп дядьки, следил, как по потолку проползают лучи от фар, проносящихся по улице автомобилей. Подумал, что надо бы тоже улечься на полу. Намного удобней, чем на этом бугристом диване.
Дисплей моего телефона вспыхнул. Сам мобильник затрясся, но тут же замер. Номером ошиблись? Я протянул руку к тумбочке, куда бросил телефон. На дисплее высветился незнакомый номер. Последние четыре цифры… Привычка всегда запоминать последние четыре цифры. Я вспомнил их: из того таинственного письма по мылу. Что еще за прикол?
Тихонько встал, прошел на кухню. Включил лампу. Свет показался чересчур яркий. Набрал таинственный номер. Долгие гудки…
- Слушаю вас, - прозвучал сонный голос.
- Добрый вечер.
- Почти утро. Чем обязан? – недовольно поправил меня человек на другом конце.
- Вы мне звонили пять минут назад. У меня высветился ваш номер.
- Вы ошиблись. Спокойной ночи.
- Погодите, - остановил я его. – Еще вы мне прислали недавно по электронке письмо со странным сообщением.
- Какое письмо, - его усталый тон перерастал в раздражение.
- Про «Белую пустоту».
Долгое напряженное молчание прервалось бодрым восклицанием:
- Вы Коля, то есть - Николай?
- Да.
-Вот, вы про что! Меня Андреем зовут. Эрнест Иванович был моим научным руководителем. Еще в институте. Он был странным человеком. Позвонил мне, где-то, год назад, дал мне ваш электронный адрес и послание. Попросил вам написать, как только он умрет.
- А откуда вы знаете, что он умер? – допрашивал я незнакомца.
- Откуда? – человек на том конце серьезно задумался. – Ну как же? Он же умер.
- Почему вы так уверенны?
- Мне сказали.
- Кто?
- Кто же… Не помню.
- А что это значило: «Вход в Окно – белая пустота»?
- Понятия не имею. Я только выполнил просьбу…
- Извините, что разбудил. – Спрашивать больше нечего.
- Да, ничего. До свидания.
- Вы приходите сюда на квартиру к Эрнесту Ивановичу. Здесь много книг осталось… Может, вам пригодятся что.
- Большое спасибо, - обрадовался Андрей. – Обязательно зайду.
Я решил повторить попытку уснуть на скрипучем диванчике. Пошел обратно. Мое внимание привлек сумрачный свет сквозь витражное стекло из кабинета. Я толкнул дверь. Ноутбук стоял открытый. Я же его закрывал. Или нет? Сел за стол и уставился на синий экран. Курсор все так же издевательски мигал в продолговатом окошке… Окошке! Окне! Окно! Вход в окно! Может, про это окно говорилось в письме? Тогда, что такое « Белая пустота»? Я начал размышлять. В тексте, набираемом на компьютере нет пусто. Даже пробел имеет свою кодировку. Стоп! Пробел! В тексте – это пустота. Белая пустота – пробел.
Я уверенно щелкнул по длинной клавише пробела. Чудо! Окошко подсветилось зеленым. Энтер – пошла загрузка. Мудрец! – усмехнулся я, взглянув на старичка в картонной рамке. Я и то бы до такого не додумался. Это же таким паролем можно любого хакера обломать.
Что за операционка, я так и не понял. Все-таки, что-то из люнексов. На «рабочем столе» никаких ярлыков, только множество текстовых файлов, и все под номерами. Естественно, я открыл тот, что под номером 1. Несколько строк какой-то абракадабры. Прочитал вслух. Чуть язык не поломал. Как-то жутковато получилось.
…Я испугался за свое психическое состояние, когда справа увидел вместо стены с этажерками огромное зеркало. Откуда оно появилось? В нем отражалась комната, стол с зеленой лампой, стул… Только на стуле, там в отражении, сидел не я, а Эрнест Иванович…
-Здравствуйте, Николай, - произнесло отображение сильным ровным голосом университетского лектора.
- …сте, - растерялся я, почувствовав, как волосы по всему телу встают дыбом. Голову бросило в жар.
- Рад, что вы додумались, как открыть портал. Не переживайте, с психикой у вас все в порядке. Представьте, что вы герой фантастического романа. Как вам такая перспектива?
- Простите, - я немного пришел в себя и осмелел. – Я разговариваю с покойником?
- Не понял.
- Но, вы же - умерли.
- Скажем так: перешел в другое состояние. Вы тоже сейчас находитесь в состоянии не совсем нормальном, для земной среды. Иначе меня бы не видели.
- Неужели кофе с наркотой? – тряхнул я головой.
- Давайте так! – Эрнест Иванович похлопал ладонью по столу. – Теперь вы знаете, как войти в портал. На первый раз хватит. Но прошу вас об одном: будьте осторожны и осмотрительны. С этого момента вы подвержены опасности.
- Какой еще опасности?
- Серьезной.
- С чьей стороны? – не понял я.
- Назовем их: «Темные Силы». Так что не доверяйте никому, даже если человек вам покажется очень хорошим и добрым. Теперь - прощайте. Изучайте материалы. Я пронумеровал все файлы, по возрастанию сложности. Жду вас завтра, - протараторил он, совсем как преподаватель в конце лекции.
- Колян! Колян! Хрен спячий! Кофе будешь? – в дверях торчала заспанная рожа дяди Юры.
Я постепенно приходил в себя. С удивлением посмотрел на стену. Этажерки на месте. Эрнест Иванович с портрета глядел на меня внимательно и немного насмешливо.
- Ты чего таращишься, как кот на кошку после кастрации? – усмехнулся дядя Юра. – Пошли чего-нибудь съедим.
На завтрак только овсяное печенье с чаем. В старинном тарахтящем холодильнике с гордой надписью «Саратов» на полке нашли кусочек пожелтевшего сливочного масла, сморщенную от невыносимой старости копченную колбасу с белым налетом и треугольник сыра, поросший веселой синей плесенью.
- Не густо, - скривился дядя Юра.
- А от кофе можно с ума сойти? - не в тему спросил я.
- От водки белочка посещает, но это - когда явный перебор. А вот, чтобы от кофе… Не слышал. – Он озабоченно поглядел на меня. – Что-то ты сегодня бледный. Температуры нет?
Полдня мы мотались по дождливой нарядной Москве. Посещали какие-то агентства, просидели час у нотариуса. Еще заполняли справки в тесных обшарпанных конторках государственных заведений. Вечером, все в той же квартире на Яузе собрались родственники. Сели в обширной гостиной за круглый стол и долго делили предполагаемое наследство: Тетя Лена с мужем Васей, мы с дядькой и еще какая-то пожилая чета интеллигентной наружности.
Уладив все шероховатости, родственники разъехались. Мы с дядей Юрой остались вновь одни в пустой старой квартире. Он обнаружил под кружевной салфеткой экран телевизора, покрытого приличным слоем пыли. А мы сначала подумали, что это тумбочка. Но телевизор работал и даже показывал в цветном изображении. Правда, лица у дикторов были с синевой, а если в сюжете проскакивал кусочек неба, то обязательно розовый.
Пока дядька дремал в кресле, слушая вечерние новости, я прокрался в кабинет Эрнеста Ивановича. Ноутбук так и манил серым экраном. Ну что, попробовать проверить: псих я, или мне приснился очередной кошмар?
Пробел. Окошко перекрасилось зеленым. Энтер. Зашуршал винчестер, загружая систему. Опять тот же рабочий стол с множеством документов. На этот раз я открыл номер 2. В документе оказалась таблица кодировки алфавита. Только вперемешку с латинскими буквами шла арабская вязь, иероглифы: и китайские, и корейские, и японские, еще какие-то знаки. Под каждым знаком шел набор двоичного кода. Всего шестьдесят четыре разряда нулей и единиц. Вот, такого я еще не видел. Что за юникод новый?
Пролистав скролом несколько страниц, я наткнулся на инструкцию. Текст заумный, с множеством примеров и пояснений, напоминал чертовщину по черной магии. Немного вник в суть. Каждая буква имеет свой код. Ну, - это ежику понятно. Дальше – полный бред. Если мы хотим перевести материю в другое состояние, надо составить из слова, которым обозначается данный предмет код. К этому коду составить другой код, чтобы при сумме бинарного вычисления оставались нули, а единица выскакивала за последний разряд. Эта единица и есть - энергетическая составляющая.
Такого бреда я еще не читал!
На чем бы попробовать? Я нашел на этажерке кусок серого отполированного до блеска базальта с выгроверованной золотой надписью «Эльбрус». По таблице кодировки нашел буквы, составляющие слово «Камень». Выписал коды. Подписал под ними другой, чтобы при сумме получались нули с выскакивающей единичкой. После нашел в таблице соответствующие буквы. Как не странно, получилось слово. Непонятное, но с правильно чередующимися гласными и согласными. Я его произнес, пристально глядя на камень. Ничего не произошло. Как лежал на столе кусок серого базальта, так и продолжал лежать. Во, придурок! – подумал я сам про себе. – Повелся на какую-то белиберду. Решил пойти на кухню заварить чай. Взял камень, чтобы положить его на место… Под моими пальцами камень рассыпался в серую пыль. Раскаленный до бела шар выскочил из-под ладони и метнулся в лицо. Ослепительная вспышка…
…Я уткнулся носом в сухой белый песок. Голова гудела, как будто над ухом выла сирена. Я сжал ладонями виски и попытался сесть. Гул постепенно утихал. Я огляделся. Что за… Кругом песок. Пустыня!? Настоящая пустыня! Небо непонятного фиолетового цвета. На нем звезды. Но кругом светло, хотя солнца не видно. Ужасная мысль чуть не взорвала мозг: Неужели я окончательно чокнулся?
- Надо было осторожнее с заклинаниями.
Я с хрустом повернул шею. Эрнест Иванович в приличном сером костюме стоял рядом, белая рубашка со стоячим воротничком. Не хватало бабочки.
- Что со мной произошло? – я казался себе маленьким, потерявшимся ребенком.
- Это я виноват. Надо было вас, Коленька, предупредить. – Он протянул мне руку и помог подняться на ноги. Ладонь его показалась нормальной живой и даже теплой. – Когда разрушаете какую-нибудь структуру, высвобождается энергия связи. Надо эту энергию уметь поглощать или же отсылать в пространство.
- Что еще за энергия? – Я не успевал следить за его мыслями.
- В любой сущности есть энергия. Сама сущность, по сути - энергия. Из физики помните: ничто не пропадает и ниоткуда не появляется. Вы разрушили камень. Высвободилась энергия связи. Она ударила в вас и изменила структуру вашего поля.
- Я умер? – испугался я.
- Да нет же.
- А вы?
-Ну вот, опять.., - Мне показалось, что он начинает сердиться.
- Так объясните нормально! – во мне все кипело. – Какого … я тут делаю. Что тут вообще за … тут происходит?
- Тише! Тише! – похлопал он меня по плечу. – Не забывайте, что любая мысль и любое слово - материально. Поля. Кругом поля.
- Леса и горы, - съязвил я.
- Любая элементарная частица – это свернутое поле. Понимаете? - не обратил внимание он на мою остроту. – Ну, вы же умный человек, разбираетесь в физике и в математике.
- Помню, - кивнул я, вытаскивая из памяти полузабытое определение, - …существует независимо от нас, от наших знаний о нем. Но объясните: где я нахожусь?
- В параллельном мире, если определять банально.
- Что за бред…
- Ничуть. Миров много, как и полей.
- Почему же никто их не видит?
- Почему вы не видите гравитационное поле? Электромагнитное поле?
- Вы Хоттабыч из сказки или Морфиус из Матрицы.
- На второй раз довольно, - холодно ответил он.
- Нет! Не довольно! – возмутился я.
- Тише! – прошипел он, прикладывая указательный палец к губам. – Это не мой мир. Надо скорее отсюда убираться.
Из-под земли нарастал гул, приближался, сотрясая внутренности. Над горизонтом, заслоняя сиреневое небо, вырастала огромная каменная пирамида одно к одному, как в картинках про чудеса Египта. Казалось, она из красного гранита. Разверзся песок, и на поверхность из бурлящих недр выскочили огромные львы с человеческими головами. Что еще, блин, за сфинксы. Чудовища кинулись на нас, сверкая красными хищными глазами и скаля зубастые пасти.
От ужаса я попятился назад. Стул с грохотом упал на пол вместе со мной.
- Колян, ты чего там? – проснулся дядя Юра
Я вскочил на ноги и, не помня себя от страха, помчался в ванную. В аптечке кроме бинта и йода ничего не было. Руки дрожали.
- Да ты чего такой бледный? – дядя Юра заглянул в ванную.
- Здесь есть валерьянка? – чуть не плакал я.
- Сердце?
- Нет!
- Тогда коньячку.
- Ага! – согласился я.
Выпил пол стакана, даже не поморщился. Коньяк пролетел, как вода и разогрел живот. Из живота тепло побежало по телу. С теплом пришло спокойствие.
- Что произошло? – допытывался дядька.
Как я ему объясню? Скажу, что впадаю в беспамятство и во время приступа разговариваю с почившим Эрнестом Ивановичем? Юра сразу меня в дурку сдаст.
- Заснул. Кошмар приснился, - сказал я.
- Впечатлительный ты какой-то, - понимающе кивнул дядя Юра. – Хотя, мне тоже здесь не уютно. Давай завтра смотаемся домой. Пусть Ленка сама все доделывает. Что надо - мы подписали. Шкуру поделили…
2
Как не странно, в Питер доехали без приключений. На дороге мешанина из снега и воды. Тяжелые фуры чуть сторонились к обочине, пропуская легковушки. Из-под колес фонтаны грязи. Впереди авария за аварией. Искореженные авто, битые стекла, яркие жилеты сотрудников ГАИ, белые машины с мигалками и красными крестами. Лишь только показались яркие огни Пулковского аэропорта, дядя Юра облегченно выдохнул:
- Пронесло! Добрались.
Дома – все, как обычно.
- Юрка совсем с ума сошел, в такую погоду ездить, - кипела мама, встретив меня в прихожей. – А если бы в аварию попали? Я ему завтра позвоню… Я ему устрою…
- Вау! – воскликнула сестренка, хитро блеснув глазками. – Ты мне нотик привез. Красивый какой!
- На. Бери! – я отдал ей ноутбук, и Юлька с визгом восторга бросилась в свою комнату.
Я прошел на кухню и полез за банкой кофе.
- Похоронили? – спросила мама.
- Кого? Нет, - сообразил я. – Пропал дядька. Перешел в другое состояние.
- Сам-то понял, что сказал? – немного обиделась мама.
В кухню вошла мрачная Юлька. Щеки надуты, губки трубочкой. Она прижалась к маминой груди, так обычно делает, когда хочет, чтобы ее жалели, и обиженно прогундосила:
- Брат называется…
- На этот раз, что не поделили? – устало вздохнула мать.
- Я обрадовалась, - чуть не хныкая, начала объяснять сестра. – Любимый братик ноутбук подарил…А там ничего нет.
- Разбирайтесь сами, - воскликнула мать. – Я в компьютерах не понимаю. – Строго взглянув на мою ухмыляющуюся рожу, набросилась на меня: - И доставляет же тебе удовольствие над сестрой издеваться!
- Ни над кем я не издевался. Попросила ноутбук – я ей отдал, - оправдывался я и, в свою очередь накинулся на Юльку. – Маленькая что ли. Диск возьми да винду поставь. У самой мозгов хватит?
- Там дисковода нет, - чуть не плача, ответил Юлька.
- Не заливай, - начал злиться я. – Во всех нотах есть дисководы.
- А там – нет, - продолжала настаивать Юлька. – И юизбишки нет. Мам, чего он?
- Помоги сестре, - вновь оказался в виноватых. – Притащил хреновину, только ребенку нервы портишь.
- Ладно! Сейчас посмотрю, - сдался я.
Раздраженный, я вышел из кухни. В Юлькиной комнате вечный розовый бардак. Кружку с кофе поставить некуда. На столе среди тетрадок с пестрыми обложками и косметики стоял открытый ноутбук и невозмутимо мигал красным курсором в белом окошке. Я уселся перед ним, провел рукой по блестящему черному корпусу… Никаких дисководов или портов. Чудеса! И как с ним управляться? Нашел гнездо для сетевухи или для модема. Может отсюда как-нибудь до него достучаться?
- Юлька! – сердито крикнул я. – Хоть бы на стол прибрала.
- Я приберу! – Даже вздрогнул. Юлька стояла за моей спиной. Умеет незаметно подкрадываться. – Ну, чего? – плаксиво спросила она.
- Пока – не знаю, - ответил я. – Попробую.
- Пожалуйста, пожалуйста! - Терпеть не могу, когда Юлька начинает подлизываться и клянчить что-нибудь. Она умеет это делать. Обняла меня за шею сзади, начала петь, что я у нее единственный любимый братик…
- К компу подсоединю, к своему. Попробую винду воткнуть, - пообещал я.
- А скайп поставишь? – тут же пристала сестра. – Ты на своем компе не разрешаешь ставить, а у меня в классе у всех есть. Одна я…
- Хватит ныть. Поставлю, - сдался, только бы не надоедала.
- И Sims, - посыпались требования.
- Обязательно…
…Провозился до ночи, так и не понял, как пробиться к мозгам ноутбука. Никакие хакерские программки не могли обнаружить его. Похоже, стояла хорошая защита. Я уставился на экран с пронумерованными файлами: И что же мне с тобой делать? Открыл файл под номером 3. Всплыло окно с предупреждающей надписью: «Внимание! Работать с документом только в присутствии магистра». Внизу две кнопки с надписью: «Магистр присутствует» и «Закрыть документ». Очередной бред! Какай еще магистр? Где я тут магистра раздобуду среди ночи? Я кликнул по первой кнопке, окно с предупреждением исчезло.
В документе оказались карты. Странные какие-то. Все, как обычно: меридианы, параллели, моря, материки… Только все - не так. Что именно я сразу не сообразил. Но после увидел… Антарктида с множеством городов. На северном полюсе огромный архипелаг островов. Еще на одной карте был изображен земной глобус. Над северным и над южным полюсами нарисованы воронки. Странная надпись «Входы в Белую Пустоту»
Скрипнула дверь. Клава юркнула под диван. Вот, зараза! Теперь ее оттуда не выгнать. Ну, да бог с ней.
- Только попробуй в шкаф залезть! – грозно предупредил ее.
Два зеленых глаза настороженно уставились на меня из-под дивана.
В квартире все спали. За окном ночь, свет желтых фонарей. Одинокие машины иногда проносились по улице. Я выписал слова «Вход в Белую Пустоту». Открыл файл № 1 и по кодировочной таблице составил заклинание. Произнес – ничего не произошло. А! вспомнил я. Забыл о пробелах. Начал составлять новую формулу…Клава зашипела под диваном. На кого это она так? В комнате только я один. На меня, что ли? Да, ну ее. Вновь принялся выводить заклинание. Клава вскочила ко мне на колени и заурчала.
- Не мешай!
Я скинул ее на пол. Она вновь запрыгнула.
- Отстань! – опять прогнал ее.
Клава уставилась на меня, как на врага и злобно зашипела. Вот дурра!
- Пошла вон! – прикрикнул я.
Клава метнулась в угол комнаты. Сжалась в комок, но продолжала недовольно рычать. Придурошная!
Наконец я составил полное заклинание и произнес странные слова…
…Со мной ничего не произошло. Я сидел так же, на стуле… Но вокруг меня все переменилось. Никаких вспышек, молний, дымовых завес. Все свершилось незаметно и тихо, как слайд в мониторе.
Окно исчезло. Стены в комнате состояли из желтого пористого камня. И пол из того же камня. Интересно, на этот раз, куда меня занесло? Стул подо мной – не стул - каменный жесткий трон с широкими подлокотниками. Дурацкая белая одежда на мне, перетянутая красным поясом с кисточками. Ого! Широченное ожерелье на плечах. Тяжелое. Блин! А где штаны? Я без штанов!
Огляделся. Никого. Да и комната пустая. Куда мебель делась? Где мой Диван? Где стол с компом? Шкаф? В углу зашевелилась черная мохнатая куча и поднялась на лапы. Клава! Точно – она. Только раз в десять крупнее. Но это - Клава! Да что же творится?
- Кис, кис, - позвал я.
- Кис, кис, - передразнила меня кошка, сузив зеленые глаза. – Ну и чего ты сюда приперся?
- Ты разговариваешь или это очередной глюк?
- До чего же вы люди - глупые. – Огромная пушистая кошка медленно подошла ближе ко мне и заурчала. – Думаете, что управляете миром. Живете в самом паршивом измерении и всем довольны.
- Клава, это ты, - чуть не взвизгнул я. – Ты говоришь?
Она приблизила ко мне мохнатую голову с немигающими глазами и длинными усами. Принюхалась. Голова ее была не меньше моей.
- Я. Ты не ошибся. Чего дрожишь, глупенький, мягкотелый, лысый человечишка?
- Эй, поосторожней, - погрозил я. – Не помнишь, как тебя на помойке нашли, да отмыли. Блох твоих давили… Все же в квартире нашей живешь.
- Откуда ты знаешь, глупец, где кошке лучше жить: в квартире или на свободе?
Она медленно с презрением отвернулась и медленно обошла вокруг трона, на котором я сидел, мягко ступая большими когтистыми лапами.
- Это кто – глупец? – возмутился я. – Как вискас у меня клянчить, - так я не глупец.
- Вискас, - иронично бросила она, появляясь с другой стороны. – Ты должен быть счастлив, что я живу в вашем доме. Ты же не знаешь, что за гадость появляется у вас по углам ночью.
- Мыши? – удивился я.
- Мыши? – она расхохоталась, показывая острые белые зубки. – Думаешь, случайно твоя сестра заболела воспалением легких три года назад и чуть не умерла?
Я вздрогнул, вспомнив, как Юльку увозила скорая помощь. Она месяц в больнице провалялась под капельницей. Мы с мамой и с отцом чуть ли не каждый день к ней ходили. Мать совсем извелась. Я сильно переживал. Врачи нас ругали за то, что мы не доглядели за ребенком. Еще бы чуть-чуть и… Даже жутко вспоминать.
- Она простудилась, - пожал я плечами.
- Простудилась, - хмыкнула Клава. - С тобой бесполезно разговаривать.
- Почему, это? – возмутился я.
- Зачем ты сюда пришел? – Она уселась напротив и принялась вылизывать переднюю лапку.
- Заклинание вычислил…
- Прежде, чем вычислять заклинание, и куда-нибудь переноситься, надо подумать, как обратно выбираться, - холодно произнесла говорящая кошка. – Ты же не магистр.
- Нет, - признался я.
- Так чего в карты полез? Разве предупреждение не прочитал?
- А где мы? – глупо огляделся я.
- Вот, с этого и надо было начинать.- Она прекратила лизаться. - Мы недалеко в Белой Пустоте, в межполевой зоне.
- А что такое – Белая Пустота?
- Ты даже этого не знаешь? – возмутилась она. - Вопросы - потом.
- А ты как здесь оказалась?
- За тобой пришла. Надо же выручать глупого мальчишку.
- Хватит обзываться! – запротестовал я.
- Ладно, - снисходительно бросила Клава. – В каком виде перед тобой предстать?
- Не понял, чего, как, в каком? В естественном.
- Ты совсем ничего не понимаешь. Зачем, только тебе доверили книгу Тота.
- Кого?
Но Клава меня не слушала. Она выгнулась, затем подобрала лапы, свернулась в клубок, и передо мной распрямилась высокая стройная женщина. Я раскрыл рот от изумления. Смуглое лицо с правильными тонкими чертами гордое, красивое напоминало лик древних египетских богинь. Густые черные локоны на затылке перехватывала нить крупного жемчуга. Дальше волосы хвостом падали на спину. Черное узкое платье оставляло открытыми сильные красивые плечи и тонкие руки. Подол мягкими складками спускался до самой земли, очерчивая крутые бедра.
- Рот закрой, - гланды простудишь, - сказала Клава, чуть разжимая полные пунцовые губы.
Я захлопнул челюсть. Не зная, что сказать, несмело спросил:
- Как мне теперь тебя…Вас звать?
- Ах, у тебя кодировочной таблицы нет с собой. Бедняга. – Она улыбнулась одними глазами. О, ужас! Глаза у нее остались кошачьими зелеными, с вертикальными бездонными зрачками. – Зови меня Неферклава. Прекрасная Клава.
Я чуть не прыснул от смеха.
- Пойдем. – Она протянула мне узкую смуглую ладонь. – Не бойся, не волосатая.
Я коснулся ее руки. Теплая, мягкая, как у кошечки. Она сильно сжала мои пальцы, когти впились в ладонь.
- Я не убегу, не бойся, - попытался вырваться, но она крепко держала руку.
Презрительный оскал прорезался сквозь пунцовые губы:
- Я знаю, - издевательски спокойно сказала Клава. – Куда тебе бежать?
Ничего не понимая, я поднялся со стула, сделал шаг и чуть не упал. Неферклава удержала меня. На ногах неудобная обувь, чем-то напоминающие сандалии. Лодочки с загнутыми вверх носами, да еще изготовлены из тяжелого металла.
- Осторожней, малыш, - усмехнулась Клава, отпуская мою руку. – Никогда не делай необдуманных шагов.
- Нафига мне эти коры, - возмутился я, указывая на сандалии.
- Так принято, - холодно осадила меня Клава. – Все, кто от людей ходят в этих сандалиях.
- А ты? – спросил я.
Она одернула подол платья. В вырезе показалась стройная мускулистая икра, а вместо ступни шерстяная кошачья лапа.
- Конечно, башмаки у тебя круче, - вздохнул я, но потом вспомнил: - А где мои штаны. Я так и буду, как шотландец трясти…
- Разве тебе неудобно, - ухмыльнулась Клава. – Или боишься потерять драгоценный груз?
Во, зараза! Еще издевается.
- А ты тоже без трусов ходишь? – спросил я, стараясь ее задеть.
Клава сузила черные зрачки. Лицо ее приняло грозное выражение. Казалось, сейчас набросится на меня.
- Может тебе еще и волосы на лобке показать? – чуть разжимая губы, прошипела она. – Говоришь много. Здесь не принято много говорить. С каждым словом - теряешь силы.
Она грациозной кошачьей походкой двинулась вперед. Я заковылял вслед, стараясь приноровиться к незнакомой и очень неудобной обуви.
- Куда мы идем? – окликнул я ее.
- К моей госпоже, - не оборачиваясь, ответила она.
Что еще за госпожа? Ай, ладно. Пойду за ней. А что мне еще оставалось делать?
Как будто мы петляли по древнему городу. Узкие улочки вились зигзагами, так что впереди и сзади на сто шагов видны все те же одинаковые каменные стены из пористого песчаника. Яркий солнечный свет заливал все вокруг. Но странно: солнца в голубом чистом небе я не видел, и еще удивительней – нигде не было тени. Под неудобными сандалиями шуршал песок, такого же неприметного желтого цвета, что и стены вокруг. Клава впереди меня крутила попой. Фигурка стройная, - загляденье. Бедра, как литые. А талия до чего же тонкая. Но плечи, как у пловчихи, хотя очень изящные. Можно принять за простую девушку, если бы не кошачьи следы, остающиеся после нее. Мы проходили мимо сводчатых проемов дверей. На металлических створках чеканкой выбиты странные символы. Возле одной из дверей Неферклава остановилась.
- Нам, сюда.
Со всех сторон с жутким жалобным завыванием к нам стали подползать серые фигуры в бесформенных балахонах. На головах огромные капюшоны, скрывающие лица. Я попытался разглядеть лицо одной из фигур. Меня обдало жутким холодом. Под капюшоном оказалась глубокая черная пустота. Все поплыло перед глазами. Слабость сковала тело. Как будто из меня вытягивают силы…
- Не смей! – крикнула испуганно Клава. Она шагнула вперед, закрыла меня телом, напряглась, как кошка перед прыжком и громко заорала: – Прочь!
Балахоны тут же разбежались.
- Кто это? – дрожащим голосом спросил я, восстанавливая дыхание.
- Тени, - просто ответил Клава, все еще озираясь по сторонам.
- Это как?
- Это кто, - поправила она, повернулась ко мне, оглядела, словно врач пациента. – Тени – материя с остатками энергии. Чувствуешь себя нормально?
- Блин, ну, ты - физик. Объясни по-человечески. Какая, нафиг, материя?
- Потом, - отмахнулась Неферклава, вновь повернулась к двери и принялась читать жуткие заклинания, при этом делая плавные пассажи руками.
Створки распахнулись под напором горячего ветра. Нас окатило жаром раскаленная воздушная волна. Взору открылась красновато-коричневая пустыня, вся в невысоких барханах. Порывы ветра закручивали вихри мелкой бурой пыли. Небо темное, как будто только после заката.
- Владенье Сета, - объяснила мне Клава. – Надо быстро пройти до следующего входа.
- А стоит ли? – засомневался я. – Может, как-нибудь в обход?
Не очень то хотелось идти по пустыне. Какое-то дурное предчувствие вдруг овладело мной. Клава посмотрела на меня, как на глупого мальчишку.
- В обход – нисколько не легче. Пойдем здесь. – На губах мелькнула презрительная ухмылка. - И не бойся, малыш, – я рядом.
Почуяв мою нерешительность, Клава вплотную приблизила свое смуглое остренькое личико с красиво очерченными скулами к моему лицу и сказала:
- Хочешь попасть домой – слушай меня.
- А что, могу не попасть?
Рот ее скривился.
- И что я только с тобой вожусь?
- Вискас отрабатываешь.
Черные зрачки вновь зло сузились.
- Может, тебе припомнить, как ты меня маленькую к туалету приучал? Мордой в обоссаный ковер тыкал?
В ее взгляде и шипении было столько злости, что я решил больше не спорить.
- Пошли, - согласился я и шагнул вперед.
Ноги тут же утонули по щиколотку. Я зачерпывал пригоршни горячего песка сандалиями. Мне это надоело. Попытался снять дурацкую обувь.
- Не советую, - остановила меня Неферклава.
Тут же по металлическому сандалию что-то клацнуло. Я отпрыгнул в сторону. Из песка, где я только что стоял, появилось жало, а следом вылез черный скорпион с ладонь величиной. Клава гортанно крикнула заклинание, скорпион скукожился, как кусок бумаги, брошенный на угли, и рассыпался в прах. На его месте появился красный светящийся шарик и поплыл вверх.
Шаровая молния! – шарахнулся я в сторону. Но Клава ловко поймала шарик рукой, и он исчез в ее ладони, превратившись в маленький желтый камешек.
- Это что? – спросил я.
- Янтарь, солнечный камень.
- Я алмазы можешь делать?
- Как мне надоели твои глупые вопросы… - покачала она головой.
Дальше я шел осторожней: хорошенько смотрел, куда ступаю. Правда, приходилось еще защищать лицо от ветра, швырявшего в нас мелкий песок. Клаве хорошо. Она перекинула густые волосы со спины на лицо. Ветер с песком ей не страшен.
Я обернулся и посмотрел в ту сторону, откуда мы вышли. Никаких стен, никакого города, только безбрежная красная пустыня. Единственное строение - гранитная пирамида устремилась ввысь метров на сто. Внизу чернел прямоугольник входа. Куда делся город? Чудеса!
-Нам надо добраться туда, - указала Клава вперед рукой. Я еле различил сквозь вихри песка холмик, торчащий клином в небо. Еще одна пирамида.
- Как в древнем Египте, - поделился я соображениями. – В таких хоронили фараонов.
- Никого там не хоронили, - хмыкнула Клава, поражаясь моему невежеству. – Это всего лишь ворота. Просто, на Земле ими давно никто не пользуется.
- Ага, - вспомнил я. – Чего-то там американцы фильмец ставили. «Звездные врата», вроде бы…
Клава даже не обратила внимание на мою реплику. Совсем за дурачка меня считает.
Мы очутились на краю обрыва. Под нами раскинулась низина, напоминающая лунный кратер. Ровная круглая площадка пару километров в диаметре. Крутые песчаные откосы тянулись метров на сорок вниз. Клава уверенно стала спускаться. Я – за ней. Здесь, в долине ветер стих, и красный песок под ногами казался плотнее, даже кое-где попадались камни.
Мы прошли больше половины кратера, когда Клава вдруг замерла и насторожилась. Я огляделся, но ничего подозрительного не заметил: все тот же безжизненный пейзаж.
- Идем, - нетерпеливо воскликнул я.
Но Клава подняла вверх палец, призывая к молчанию, и шумно втянула воздух носом. Бросила быстрый взгляд по сторонам, вытянула вперед руку, произнесла жуткое заклинание. Из ладони ее вырвался луч пламени. Она очертила огненный круг, внутри которого мы оказались. Песок вскипел тягучей пеной, под действием луча, превращаясь в грязные куски оплывшего стекла.
На склонах кратера я увидел множество черных точек. Они быстро спускались вниз. Вскоре со всех сторон к нам бежали высокие люди с дубинами в руках, явно, не с дружескими намерениями. Только, когда они приблизились шагов на двадцать, я увидел, что головы их напоминали волчьи или собачьи. Они кидались на нас, но никак не могли переступить оплавленного круга. Словно натыкались на невидимую стену. От досады чудовища жутко завывали, рычали, клацали зубами. Пена клочьями летела из пастей. Глаза горели злобой, грязная шерсть вставал дыбом на их спинах. Я чуть не обмочился от страха. Это когда по телеку смотришь ужастик, смеешься над героями, попавшими в лапы монстров, а тут меня самого охватил такой страх, что я еле сдерживался, чтобы не завопить.
Повелительный короткий окрик, и все люди-волки затихли, застыли в покорном поклоне. К кромке заколдованного круга подошел человек с нормальным лицом. На обнаженном торсе, поросшем клочьями рыжеватой шерсти, бугрились стальные мышцы. Кожаные штаны обтягивали крепкие бедра. Высокие сапоги загибались острыми носами вверх. На широком поясе висел длинный прямой меч с костяной рукоятью. Кого-то мне он напомнил. Где же я видел этого Чингачгука. Наконец узнал его жуткий пустой взгляд и бледное лицо. В машине! Он мне привиделся, когда мы с дядькой ехали в Москву... Это он сидел сзади.
- Что, признал, слизняк? - кивнул человек и довольно оскалился.
- Не отвечай ему, - предупредила Клава. – Ты не умеешь говорить с шакалами. – И крикнула Чингачгуку: – Что надо тебе, Аниб?
- Нарушаешь закон! – погрозил грязным когтистым пальцем предводитель. – Нельзя при постороннем называть имена. Он еще не мертвый.
- Он посвященный, - огрызнулась Клава. – А теперь: убери своих псов и дай нам пройти.
- Ишь, чего захотела, - недобро ухмыльнулся он. – Я знаю, что вы задумали. Отдай мне этого слизняка.
- Не отдам, - твердо ответила Неферклава.
- Зачем противишься? Ты же знаешь, что я спокойно могу разорвать твой магический круг.
Услышав последние слова, полулюди-полушакалы приготовились к новой атаке: напряглись, подобрались, как для прыжка. Клава смело подошла вплотную к Анибу. Их разделяла только оплавленная черта.
- Разрывай! Но ты так же знаешь, что я тут же могу высушить тебя. Тогда, грош – цена всем твоим щенкам. Без тебя они превратятся в трусливых шакалов и разбегутся.
Аниб и Клава долго стояли и испепеляли друг друга взглядом. Казалось, даже воздух вокруг них раскалился.
- Хорошо, - сдался Аниб, отступив на шаг. – Если он – посвященный, пусть докажет. Я готов сразиться с ним. Иначе сморю вас здесь. Призову жаркий ветер. Вы иссохните.
- Он будет биться, - нехотя согласилась за меня Клава. – Но поединок пройдет в моем круге. Ты зайдешь один. Прикажи псам отойти на десять шагов.
- Меч мальчишке, - не поворачивая головы, крикнул тот, кого Клава называла Анибом.
Один из волков-воинов бросил к моим ногам изогнутый серпом широкий меч. Я машинально поднял его. Тяжелый! Рукояти, обтянутой толстой кожей, хватило для обеих рук. Лезвие отполировано до зеркального блеска с отведенной острой кромкой. С оружием я почувствовал себе спокойнее. Если кто приблизится, хоть по башке огрею.
- И что теперь? – вопросительно взглянул я на Клаву.
Она ничуть не волновалась. Холодно ответила:
- Сражайся.
- Но я…
- Умеешь, - тут же, твердо прервала она меня.
Аниб обнажил прямой длинный меч. С противным скрежетом клинок медленно выполз из ножен с чеканным узором. Чингачгук одним прыжком оказался в круге.
- Слизняк, бейся! – с издевкой крикнул он. Вокруг завыли псы, подбадривая главаря.
От жуткого воя холодок пробежал по спине. Надо шарахнуть этого Чингачгука хорошенько по лбу, - подумал я и покрепче сжал рукоять. Я вспомнил, как бейсболисты бьют по мячику битой, размахнулся и ударил. Враг чуть заметно уклонился назад. Лезвие описало дугу, рассекая с шуршанием воздух. Чуть Клаву не задел. Аниб, сощурив пустые черные глаза, громко рассмеялся. Я ударил еще раз – опять в пустоту.
- Хорош воин, - усмехнулся Аниб, показывая желтые клыки.
Он резко взмахнул мечом над головой. Я еле успел закрыться. Раздался звон. Искры брызнули во все стороны. Руки отсушило, не смотря на кожаную мягкую рукоять. Он ударил еще и еще. Я отходил, едва успевая защищаться. Враг наступал, безжалостно рубил и хохотал мне в лицо, издеваясь над моей беспомощностью. А Клава? Неферклава безучастно наблюдала за поединком.
Предательница! – сетовал я. – Во что меня втянула!
Аниб напирал, пока я не ткнулся спиной в невидимую стену. Удар! Руки немели.
- Тебе конец, слизняк, - холодно изрек противник, отошел на шаг назад, сощурил темные глаза, как бы прикидывая: как меня лучше разделать. А Клава… Все так же безучастно глядела на наш поединок. Ее холодное лицо абсолютно ничего не выражало.
- Клава! – крикнул я в отчаянии.
- Ну, что же ты, - упрекнула она меня. – Бейся, как воин. Не будь размазней.
Неожиданно ее слова меня успокоили. Такое бывает, когда просыпаешься утром, кидаешь взгляд на часы, и понимаешь, что безнадежно опоздал. Теперь тебя ждет куча неприятностей. Вскакиваешь с постели, и тут вспоминаешь, что сегодня выходной. Сейчас я ощутил тоже самое. А чего я, собственно, испугался? Это же – сон. Я сплю! Мне привиделся очередной кошмар. Никто во сне меня не убьет. А я смогу всех победить. Пустыня, Клава, эти люди-шакалы – все мне сниться. Надо только сосредоточиться и заставить сновидение подчинить своей воле. Откуда только взялись силы и уверенность? Я взмахнул мечом и сделал выпад. Чингачгук еле сдержал мой удар, аж зубами клацнул от напряжения. Теперь я попер на шакала, пытаясь достать его.
- Почему не смеешься? – крикнул я, заметив, как противник мой переменился в лице. – На! Получай! Получай!– Я бил со всей дури. Металл скрежетал. Искры сыпались из-под перекрещивающихся клинков. А шакалы вокруг притихли.
Чингачгук извернулся под очередным моим бешеным ударом. Лезвие его меча скользнуло по моей груди… Вот, гад! Как ему это удалось?
Со мной что-то произошло. Навалилась слабость. Меч отяжелел, и я не в силах был удержать его. Голова пошла кругом. Ноги подкосились. Я попятился назад, готовый свалиться, но наткнулся на упругие холмики грудей Клавы. Она подхватила меня под мышки и крепко прижала к себе, не давая сползти на землю.
- Все! – воскликнул шакал с хищной улыбкой. – Он – мой. Брось его. Я высушу слизняка. Ты же, - это он обращался к Клаве, – можешь убираться.
Мой враг воздел кверху меч и жутко победно расхохотался. Следом засмеялись псы, будто радостно затявкали.
- Довольно! – услышал я над ухом твердый голос Клавы. Перед моим носом возникла ее открытая смуглая ладонь. На ней лежал янтарный камушек – все, что осталось от скорпиона.
Яркая вспышка резанула по глазам. Вокруг раздался визг, как будто сотню псов одновременно били палками. Я ослеп, но почувствовал, что Клава поднырнула под мою руку, крепко схватила меня за пояс и куда-то потащила. – Неферклава! Гадина! Я все равно тебя достану! – Орал или лаял Аниб.
Ноги заплетались. Я спотыкался о камни, но Клака тащила и тащила меня вперед. Даже не предполагал, что она такая сильная. Мы начали взбираться по крутому откосу. Зрение постепенно возвращалось. Наконец, я увидел, что мы почти выбрались из кратера. Над головой вновь завывал ветер, закручивая песчаные вихри. Сил у меня совсем не осталось, да и Клава выдохлась. Я оглянулся. Нас преследовали. Вряд ли удастся оторваться. Тело совсем меня не слушалось. Я слабел с каждой секундой.
- Оставь меня, - попросил я. – Не могу больше идти.
- Не раскисай! – требовала Клава. Но она сама тяжело дышала.
- Прекрасная. Ты звала меня?
На кромке откоса, прямо над нами стоял могучий воин с широченными мускулистыми плечами. Из одежды – белая набедренная повязка. Он держал высокое копье. Сослепу я сразу не разобрал, что голова у воина – кошачья.
- Помоги Вася, - крикнула Клава. - Нас преследуют.
Воин схватил Клаву за протянутую руку и без всяких усилий вытянул нас обоих наверх. Сзади слышалось тявканье преследователей. Люди-шакалы не бежали, а передвигались большими прыжками. Часть их уже преодолевала склон.
Наш спаситель произнес заклинание и стукнул копьем оземь. Почва под ногами вздрогнула. Склон тут же обрушился вниз. Опять послышалось жалобное отчаянное тявканье. Василий взвалил меня, словно мешок на широкое плечо и побежал к пирамиде, к той самой, к которой мы должны были добраться. Земля прыгала перед глазами. Голова болталась во все стороны.
- Разгони тени, - приказал он моей подруге. – Слизняк ослаб. Тени могут накинуться на него.
Клава метала заклинания. В ответ слышался плачь и визг. Я едва держался, чтобы не потерять сознание.
Ветер стих. Кругом мрак. Шаги Василия эхом метались под сводами туннеля. Потом – свет. Я увидел яркое лазоревое небо. Меня опустили осторожно на мягкую траву. Василий склонился надо мной. Зрачки его кошачьих глаз то расширялись, то сужались.
- Плох, - наконец произнес он. – Ну, и зачем ты повела его через пустыню Сета?
- Я знаю, что делаю, - отрезала Клава.
- Высохнет он, - безнадежно пожал плечами воин.
- Госпожа Баст разрешит сорвать цветок с дерева жизни.
- Для этого слизняка? – в негодовании воскликнул воин-кот.
- Не нам судить, слизняк он или - нет. Поднимай его. Надо спешить, пока у него еще есть силы.
- Не донесем, - опять покачал головой Василий.
- Что ж, - вздохнула Клава. – Отвернись.
- Ты это сделаешь? – воин чуть не задохнулся от гнева.
- Отвернись! – настойчиво повторила Клава.
Она нагнулась к моему лицу, и я почувствовал ее поцелуй на губах, горячий… Вас когда-нибудь целовала кошка? Ничего интересного. Но я тут же ощутил прилив сил. Как будто огненная струя полилась в меня, разогревая мышцы.
С трудом поднялся на ноги, вновь оперся на плечо Клавы. Мы продолжили путь. Воин с кошачьей головой даже не взглянул в нашу сторону, всем видом выражая свое отвращение.
- Кто он? – спросил я у Клавы, указывая на широкую мускулистую спину воина.
- Василий. Ты его не узнал? Он живет в нашем доме у пенсионерки на первом этаже.
- А-а! - вспомнил я. – Черный кот, что вечно торчит у помойных баков.
Василий хмыкнул. Клава серьезно сказала:
- Он не питается помоями. Он гоняет крыс от баков. Вы, люди, должны быть ему благодарны, а не швырять в него камни.
- И за что его благодарить? – не понял я.
- Вместе с мусором вы на помойку выносите отрицательную энергию. Она во всем: в протухших продуктах, в очистках, в соре, собранном с пола… Крысы питаются этой энергией и заносят обратно ее в дома.
- Крысы, тоже из ваших?
- Серые твари живут в другом измерении, но я бы не советовала тебе туда заглядывать. Ничего интересного не найдешь среди вонючих нор, мрака и вечных драк за превосходство.
Я ощупал грудь, где меня этот гад полосонул мечом. Как будто тысячи иголок впились в тело. От боли поплыли разноцветные круги перед глазами.
- Он меня чуть не убил, - пожаловался я. Но Клава никак не ответила. – Я бы умер?
- Умер? – она задумалась. – До чего же ты еще глупый. Здесь не умирают.
- А как?
- Теряют жизненную энергию. Существо сохнет. Помнишь теней? Они вечно торчат у дверей в переходы. Это иссушенные души.
- За что их?
- За грехи, так, по-моему, у вас это называется. Тени стонут, жалуются. Их отовсюду гонят, издеваются над ними.
- Они так вечно будут существовать?
- Ох, как много вопросов ты задаешь, - недовольно пробурчала Клава.
- Но мне надо знать, - настаивал я.
- Человек, покидая материальный мир, попадает в другие измерения. Если он жил - как это - праведно, то накопил достаточно положительной энергии. У него сильная Ба.
-Чего?
-Ай, - вновь поморщилась Клава. – Хранитель. Ба защищает человека от теней. Но если человек жил плохо, то и Ба слабая и трусливая. У первых же ворот тени набрасываются на него и высасывают энергию. Грешник сам превращается в тень.
- Ну, насосались тени энергии, а дальше что? – не унимался я.
- Дальше, если хватает сил, проникают в мир живых и питаются там отрицательной энергией. Потом, нажравшись, могут попасть в темные миры. Становятся существами, подобными филинам или крысам. Другой путь – помогают живым: совершают добрые дела, не требуя награды. Тень постепенно становится белой. Любая благодарность придает ей силы. В конце, совсем просветлев, ее могут впустить в какой-нибудь солнечный мир и позволят остаться.
-А..., - на меня навалилось сразу столько информации, что я даже не знал о чем спрашивать.
- Пришли, - прервал объяснения Клавы Василий.
Перед нами простиралась цветущая долина. Высокая трава волнами колыхалась под набегающим ветерком. Множество цветов пестрело среди зеленого ковра. А впереди вырос огромный замок. Кругом изящные башенки, арки окошек – как будто полный хаос, но все вместе казалось стройным, продуманным.
- Ничего себе - Кошкин дом? – присвистнул я.
Василий впервые обернулся и испепелил меня недовольным взглядом.
Клава лишь спокойно пообещала:
- Тебе понравится.
Высоченную арку ворот охраняли черные люди - пантеры. Стражники напоминали людей: руки, ноги, строение тела, но вместо кожи лоснилась короткая шерсть, а голова – хищная, кошачья.
- Куда тащите слизняка, да еще полудохлого? – остановил один из стражников.
- К госпоже Баст, - ответил Василий.
- Натрите его благовониями, - посоветовал брезгливо второй стражник, - провоняет человечиной весь замок.
- Думаешь, если ты яйца вылизываешь, от тебя пахнет лучше? – огрызнулся я. Но стражники даже не глянули на меня.
По ту сторону стен открылся волшебный город. Среди развесистых деревьев стояли причудливые дома, казавшиеся воздушными. Уступами, высоко в небо устремились квадратные башни. Наверху башни соединялись арочными мостиками. И всюду – кошки. Кошки гуляли по улицам, лежали на арочных мостиках, лениво свешивая лапы и хвосты, торчали в окнах.
- Мы в кошачьем раю? – спросил я у Клавы, зачарованный великолепным городом.
- Когда ты прекратишь задавать глупые вопросы? – промурлыкала Клава и тревожно добавила: – Береги силы. Ты становишься тенью.
Я посмотрел на свои руки. Они стали худыми и бледными. С трудом мог передвигаться. Тяжесть навалилась на плечи. Мы подошли к высоченной башне, напоминающей обелиск. Два здоровенных кота сидели у входа. Один из них взглянул на нас и недовольно прорычал:
- Скорее! Госпожа Баст уже давно ждет вас.
Мы прошли арку и попали в огромный светлый сад. Я оглянулся, но позади нас не было никакого обелиска, только резная легкая беседка и высокие развесистые деревья. Да и город исчез.
- Приклони колени, - быстро шепнула мне Клава.
-А? Чего? – не понял я.
- На колени, - прошипела она и потянула меня к низу за руку.
Я послушно опустился. Даже стало легче. Сил стоять на ногах не осталось совсем. Василий, так же, опустился и склонил голову. Рядом со мной грациозно приклонила колени Клава. Я хотел у нее спросить: перед кем мы… Но не успел. Сверху упал широкий луч яркого света. Возникло видение, будто мираж, постепенно проясняясь, приобретая четкие очертания.
Мы уже были не в саду, а в каменном величественном храме. Среди таинственного сумрака вырисовывались толстые цилиндрические колонны, покрытые светящимися письменами. Перед нами, в луче света, на кубическом троне с низкой спинкой восседала женщина удивительной красоты. Полупрозрачная белоснежная одежда в мелкую складку облегало ее сильное стройное тело. Левая рука с тонкими пальцами и плавным изгибом в локте, лежала на коленях. Правая держала сверкающий крест с кольцом наверху. Грива рыжих густых волос уложена назад и прибрана яркими тонкими лентами. Лоб опоясывал широкий металлический обруч с большим граненым кристаллом посредине. Кристалл излучал холодный мягкий голубой свет. Уши с большими сережками, но странные: внизу мочки человеческие, а кверху поднимались клином и заканчивались рыжими кисточками, как у рыси. Лицо узкое, с резко обозначенными скулами, строгое, но приятное. Я взглянул в ее желтые глаза с вертикальными щелочками-зрачками, и мозг мой пронзила резкая боль. Я тут же опустил взгляд.
Пришлось смотреть на ее ноги, обутые в чудные сверкающие сандалии. По обеим сторонам от стоп богини сидели две сердитые кошки, так мне показалось. Одна кошка абсолютно черная с яркими желтыми глазами, другая белая, белее снега. Глаза у нее были чистые, голубые.
- Это и есть избранный? – строго спросила черная кошка, подозрительно оглядывая меня.
- Да, госпожа, - с почтением ответила Неферклава.
- Почему в нем так мало силы? – задала вопрос мягким бархатным голосом белая кошка.
- Он сражался с Анибом. Тот одним из своих подленьких приемчиков задел избранного мечом, покрытым лунной пылью, - объяснила Клава.
- Он же теперь высохнет, - с сожалением ахнула белая кошка.
- Разреши вдохнуть ему жизнь, - попросила Клава
- Что? – шерсть у черной кошки встала дыбом. – Да как ты смеешь просить об этом госпожу.
- Но мы должны спасти посвященного. Он нам нужен, - мягко возразила белая кошка. – Что толку от него - обессиленного.
- А напомнить ли тебе про его земные проделки, - вспылила черная кошка. – Как он швырял камнями в наших...
- Но, Неферклава разрешает ему жить рядом с ней, - возразила белая кошка.
Это совсем возмутительно. С чего они взяли, что Клава разрешает жить с ней? А кто ее кормит вискасом, да говно за ней убирает? Я решил встрять.
- Это кто кому разрешает, - воскликнул я. – А кто ее на помойке нашел и мыл с шампунью за сто пятьдесят рублей…, - я еще много мог рассказать.
- Молчи! – зашипели на меня со всех сторон.
Ничего не оставалось, как только - заткнуться.
Богиня, сидевшая на троне, не проронив ни слова, подняла руку с крестом и указала вправо от себя. Мрачные колонны осветились ярким разноцветным сиянием. Я взглянул в ту сторону. Стройное дерево с шаровидной кроной росло посреди спокойного прозрачного озера. С его ветвей свисали плоды или большие цветы. Именно от них исходило мягкое свечение, очень приятное и кажущееся живым.
- Наша мудрая госпожа разрешает сорвать для человека цветок жизни. Пусть вдохнет, - объявила белая кошка.
- Иди, - сердито кивнула черная Клаве.
Моя подруга поднялась и подошла к кромке воды. Тут же на поверхности озерца появились большие розовые бутоны. Бутоны раскрылись, превращаясь в цветы лотоса. Осторожно ступая по цветкам, Клава подошла к дереву и сорвала сияющий плод. Дерево вздрогнуло от ее прикосновения и зазвенело тысячами мелодичных колокольчиков.
Неферклава подошла ко мне и сунула в нос волшебный плод. Формой он напоминал крест с кольцом вверху. Наподобие таких обычно эму таскают на шее.
- Что это? – отшатнулся я.
- Анх – дыхание жизни, - пояснила Клава. – Вдохни аромат цветка. Не бойся.
Я послушался. Чистый воздух, какой бывает в горах с нежной примесью аромата цветов, теплого молока и меда. Да, что там – мне показалось, в нем присутствуют все запахи земли. Мне хотелось вдыхать и вдыхать чарующий аромат. Я чувствовал, как тело мое крепнет. Сила наполняла меня и как вода, разливаясь теплыми струйками по телу.
Запахи внезапно исчезли, а на ладони у Клавы остался лежать увядший, почерневший цветок.
- Поблагодари госпожу, - шепнула мне Клава, глазами показывая на Богиню. Я попытался подняться с колен, но Клава тут же меня дернула за руку: - Не вставай.
Как же мне все это надоело. Но я, все же, растянул рот в улыбке и громко напыщенно произнес:
- Благодарю тебя, о..., - я запнулся.
- Живущая Правдой, - подсказала мне Клава.
- О, Живущая Правдой, - повторил я.
- Какой воспитанный человек, - одобрительно промурлыкала белая кошка.
- Кто-то пытается войти к нам, - беспокойно прошипела черная кошка и выгнулась дугой. – Человек? Еще один?
- Он от Творца, - успокоила подругу белая кошка.
Пространство между двух колонн осветилось. Возник белый яркий шар огня. Он распался на миллионы искр. Огоньки посыпались по полу и постепенно затухали, а на месте шара появился Эрнест Иванович. Как обычно: в сером костюмчике, старомодных лакированных туфлях, с растрепанной седой шевелюрой.
- Уважаемая Баст. – Он вежливо поклонился. – Прошу меня извинить, что я без приглашения.
- Не стоит извиняться. – Наконец я услышал голос богини. Густой, приятный и очень женственный. – Ты прибыл за ним? – Она кивнула в мою сторону.
- Да, о Живущая Правдой, - подтвердил Эрнест Иванович, коротко взглянув на меня.
- Мы спасли его. Он чуть не превратился в тень. Я дала дыхание жизни с нашего священного дерева. Теперь посвященный породнился с нами.
- Я премного благодарен, за его спасение. Чего ты хочешь взамен?
- Часть в твоем мире. Мы хотим в Элане жить вместе с людьми, как на Земле.
- Но человек, которого вы спасли – всего лишь – проводник.
- У тебя появились могущественные враги: Сет и Анубис.
- Я знаю.
- Один ты не справишься. Твоего проводника уничтожат, а Элан захватят шакалы и превратят в пустыню. Мы готовы помочь тебе. Ты знаешь – кошки сильны. И я прошу немного, всего лишь позволить моему племени свободно прибывать в Элане.
- Хорошо, - развел руками Эрнест Иванович. – Не возражаешь, уважаемая Баст, если мы обсудим договор позже.
- Забирай проводника, - снисходительно разрешила Богиня.
Эрнест Иванович подошел ко мне, взял за руку, произнес какое-то заклинание, и мы с ним оказались в космосе. Да, в космосе. Висели в пустоте. Вокруг звезды. Только они не мерцали и не лучились, как обычно в земном небе, а горели яркими шариками. Размытой полосой проступал млечный путь. Один из таких шариков больше всех остальных, величиной с монету грело сбоку. Я сообразил, что это солнце. Взглянул вниз, а под ногами у меня голубая планета – не больше футбольного мячика.
- Да! – протянул Эрнест Иванович. – Неувязка вышла. Хорошо нас госпожа Баст подловила. Он сотворил короткие пассы руками, и в пустоте возникло кресло-качалка. Он тут же в него уселся.
- Требую объяснений, - напомнил я о себя. – Что вообще творится вокруг.
Он удивленно взглянул на меня, как будто первый раз видел, сотворил еще пассы.
- Присаживайтесь, - указал мне на второе кресло, появившееся в пустоте. Я послушно сел, хотя, весь кипел внутри. – Что вы хотите услышать?
- Все! – взорвался я. – У меня скоро сессия. Как я буду сдавать? Куда я попал? Кошки какие-то, шакалы…
- Вы во вселенной, - развел раками Эрнест Иванович. – В нашей бесконечной вселенной. Взгляните вокруг. Что это?
- Космос, - пожал я плечами.
- А что такое – космос?
- Вакуум, Безвоздушное пространство. Черная пустота.
-Э – нет. Черная пустота – это полный мрак, так сказать – космос наизнанку. А мы в белой пустоте.
- Какая же она – белая? - Удивился я.
-Ничего, освоитесь. Да, и насчет пустоты. Не бывает в природе пустоты. Вакуум – это не пустота – поле.
- Хотите сказать, что в вакууме есть вещество?
- Наподобие. Надо только уметь управлять им.
- Это, как?
- …Сначала было Слово, - процитировал он. – Все управляется сочетанием букв, или вы еще не уяснили мои уроки. Вот, смотрите.
Он произнес белиберду, и передо мной повис мандарин.
- Класс! – Я схватил желтый шарик и принялся очищать. А мандарин – то настоящий. – Это что – волшебство.
- Да, юноша! – недовольно протянул он. – Пора взрослеть. То, что я сотворил – ерунда.
- Хотите сказать, что и мне такое по силам?
- Человеческая сущность, попадающая сюда должна постоянно развиваться и совершенствоваться.
- То есть после смерти?
- Скажем так: после перехода в другое состояние материи, - уточнил он, как обычно – туманно.
- И как надо совершенствоваться?
- Начиная с элементарного: вот – мандарины, и заканчивая возведением целых миров. Наивысшая степень мастерства – сотворить мир, близкий к совершенству.
- И много таких миров во вселенной.
Он вновь на меня посмотрел, как на глупого ребенка.
- Вселенная бесконечна, - напомнил он. – Миров много, но совершенных – можно пересчитать по пальцам. Миров тех, которые сотворили великие мастера. Один из таких миров, совершенных, красивых недавно построен великим Творцом. Но он не довел до конца дело.
- Почему?
- На то у него были причины, для нас непостижимые. Нам вообще непостижимы пути Творцов, их мысли, деяния…
- Что будет с миром?
- Сейчас его готовы захватить разные сущности: Анубис, Сет, Сехмет, даже Гор пытался.
- Мне ничего не говорят эти имена, - совсем запутался я.
- Узнаете. Но сейчас вы должны уяснить, что тот чудесный мир принадлежит человеческой сущности.
- Какая разница: человеческая или не человеческая?
- Вы видели мир кошек. Баст сотворила мир, но в нем могут жить только кошачьи сущности. Сет сотворил мир, в котором обитают только псовые сущности. Вспомните мир красной пустыни. А в мире, созданном Творцом для человеческой сущности, могут жить разные сущности вместе. Но, все же, должна быть главенствующая сущность.
- А я-то здесь, при каких делах?
- Вам, Николай предстоит проводить из мира живых наследницу Творца в созданный им мир Элан.
- Для чего?
- Мир Элан еще дикий. Там только леса, горы, моря, озера… И он хорошо спрятан в перепутье измерений. Его не так-то просто отыскать в Белой Пустоте. Нам, а особенно вам предстоит его найти и открыть изнутри дверь для перехода в наш земной мир, возможно - в другие миры. Элан наподобие большого дома со множеством дверей, но все двери, кроме одной закрыты изнутри. Надо отыскать ту – единственную, что позволяет войти в мир и стать его хозяином.
- Почему – я?
- Потому, что Вы были созданы для этой миссии.
- О-о! – хлопнул я себя по лбу. У меня от всех этих загадок уже мозги кипели. – Поскорей бы проснуться!
- Хотите посмотреть на себя со стороны? – предложил Эрнест Иванович.
Я уставился в космос, видел звезды, кусок млечного пути, но одновременно в мозгу отчетливо всплыла картинка: я сижу в своей комнате, откинувшись на спинку высокого компьютерного стула, и сплю. Передо мной мерцает экраном ноутбук.
- Твое тело – Сах. А твое Ка – здесь, со мной.
- А это что? – я указал на светящийся профиль человеческой фигуры, возникший за моим креслом.
- Ба – твой защитник.
- Там еще кто-то.
Из угла поднялась черная тень. Холодный ужас овладел мной. Беда!
- Скверно! – подтвердил Эрнест Иванович. – Посланец тьмы проник в жилище.
Тут я увидел, как из-под дивана выскочила Клава, вся напыжилась, зашипела, выгнулась дугой и заставила тень отступить в угол, затем - совсем исчезнуть.
- Баст держит слово, - удовлетворенно покачал головой Эрнест Иванович.
- И сколько я так сижу?
- Минут пять, десять…
- Всего? Я же тут по пустыни шел, сражался…и всего пять минут?
- Время – всего лишь единица измерения, причем изменяемая единица. Ее можно растянуть, а можно сжать. Но, на сегодня достаточно, - засуетился Эрнест Иванович. - Вы без того много пережили…
Последние слова я расслышал слабо, как будто они прозвучали где-то далеко, приглушенно. Очнулся от того, что шея затекла. Протер глаза. Ну и бред привиделся! Картинка на экране осталась прежняя: карта глобуса с пояснениями, и воронки у полюсов.
Я решил сходить умыться и лечь нормально в постель. Холодная вода из-под крана немного взбодрила меня. Я взглянул в зеркало, что висело над раковиной. Пригладил волосы, подумал: сохнут. Вот если бы свежей мышатинки. От жира полевых мышей шерсть становится гладкой, лоснящейся. С наслаждением представил откормленную за лето серенькую мышку. Как ее надо хорошенько потискать, чтобы внутри все перемешалось, все косточки раздробились, содрать зубами шкурку, впиться в горячую плоть, хрустнуть ребрвшками… Что со мной?
Я сунул голову под воду. Вновь взглянул в зеркало. Резь в груди. Я сорвал рубаху. Через всю грудь шел шрам. А это - откуда?
За спиной раздался пронзительный визг и топот.
- Юля! Чего случилось? – проснулась мама и выглянула в прихожую из спальни.
- Там, в ванной кто-то есть, - дрожащим от ужаса голосом пищала сестра.
- Это – я, - отозвался.
- Господи! – пробурчала мама. – Чего ребенка пугаешь. Не бойся Юлечка, успокойся. Это брат твой - полуночник. – Она захлопнула дверь в спальню.
- Юлька, чего ты как сирена милицейская? – рассердился я, вытирая лицо жестким полотенцем.
- А ты чего в темноте делаешь? – заглянула она в ванную.
В темноте? В темноте! Я же не включил свет!– дошло до меня. - Но все вижу, как днем?!
- Электричество экономлю, - пробурчал я, сам не понимая, что со мной. Темнота. Кругом темнота, но я все отчетливо могу разглядеть. Что еще за… Нет, мозги отказывались соображать. Завтра разберусь. Все – завтра. Я поспешил к родному дивану, стараясь ни о чем сейчас не думать. Спать! Спасть! И еще раз – спать!
3
Электронный будильник нудно зудел в самое ухо. Откинул одеяло. Сел. Кое-как поднялся на ноги. Надо просыпаться! Надо! Захотелось выгнуть спину так, чтобы все позвонки хрустнули до самого хвоста…
Какого хвоста?
Опять начинается! Появилось впечатление, что на пальцах когти и мне ужасно хочется впиться ими во что-нибудь деревянное, например, в косяк двери и оставить глубокие царапины, чтобы все знали – это мои следы, здесь я хозяин.
Да что со мной!
С испугом взглянул на руки. Фух! Все нормально – пальцы, как пальцы без когтей.
На кухне Клава уже поджидала меня возле холодильника, преданно заглядывая в глаза. Как только утром слышит, что я встал, так сразу занимает позицию возле холодильника и орет голодным голосом. Я достал пакетик вискаса, надорвал его и высыпал кусочки ароматного мяса в ее персональное блюдечко. Рот наполнился слюной. Ах, как вкусно пахнет! Говяжья печенка с рыбкой. Я высунул язык и чуть не лизнул пакетик. Черт! Черт! Что за фигня? Кинул пакетик обратно в холодильник. Потянулся за сыром. Заметил упаковку куриных бедрышек. Эх! Захотелось вгрызться в нежное холодное мясо и проглотить кусочек сырой курятинки… Живот заурчал…
Захлопнул холодильник. Нет! Надо успокоиться. Так не может продолжаться. Я не ем сырое мясо и не люблю вискас! На холодильнике лежала картонная коробка из-под обуви. Там мама хранила лекарства. Срочно выпить успокаивающую микстуру! Я скинул крышку пошарил: корвалол, настойка мяты, настой валерьяны… Аж в глазах зарябило. Валерьянка! Я схватил стакан, капнул несколько капель. Мало! Вылил весь флакон. Аккуратно поставил стакан на стол, уперся в столешницу двумя руками и с блаженством вдохнул пьянящий аромат. О, услада! Какай чудные испарения! Сейчас я выпью…
Клава серой тенью метнулась по столу, опрокинув стакан не пол.
- Ты! Сволочь!
Что со мной творилось - дальше я плохо соображал. Откуда во мне взялось столько злобы? Чуть не пнул Клаву под зад. Она ловко увернулась от удара и забилась за мусорное ведро, злобно зашипела. Я кинулся к аптечке, вывернул все содержимое коробки на стол. Но валерьяны больше не было. Слизать с пола? Но я уже растоптал лужицу. Бешено тряс пустой пузырек над ртом. Чуть не плакал от досады - ничего не осталось!
Очнись! – хлопнул я себя по лбу. Бредятина какая-то. Неужели я начинаю сходить с ума. Что со мной происходит? Я швырнул пузырек в мусорное ведро. Что это было ночью: сон или все на самом деле произошло. Не сон? Все – правда? Я ощупал грудь. Никакого шрама от меча. Фух! Снял майку, кинул на табурет. Блин! Шрама не было, а, вот красная полоса, пересекающая наискось грудь, осталась. Как будто ожег.
Стоп! Стоп! Стоп! Надо разобраться в себе! Кто –я, кто – не я!
Обернулся к Клаве и спокойно предложил:
- Давай обсудим ситуацию.
В ответ раздалось сердитое урчание.
- Клянусь, я не буду тебя трогать.
Урчание прекратилось.
- Ответь: что ты со мной сделала, волосатый мешок с тухлой рыбой?
Клава осторожно вышла из укрытия, недовольно дергая кончиком хвоста.
- Ну и что теперь? Я должен делиться с тобой сыром и сосисками, а ты мне позволишь жрать твой вискас? А летом будем мышей вместе ловить. Нет! Зачем – летом. Пойдем в подвал охотиться на крыс. Крысы вкуснее. Они к зиме жирок нагуляли. Представляешь?
За окном мелькнула тень. На подоконник снаружи спланировал голубь и глупо уставился в окно. Отчаянно захотелось прыгнуть, вцепиться в тонкое теплое горло и придушить. Он будет трепыхаться, бить крыльями, но вскоре притихнет, а горячая жилка на шее перестанет пульсировать. Нижняя челюсть затряслась от азарта…
Стоп!!! Я опустился на табурет и сжал руками виски. Клава виновато потерлась о мои ноги.
- Ты что, в театральный кружок поступил? – сестра стояла в дверях. В ночной пижаме, на ногах мягкие ковровые тапочки. Хлопала удивленно глазами и глупо улыбалась. Она все слышала. Да еще издевалась: – Ты «Реет бул» больше не пей.
Не хватало, чтобы еще Юлька посчитал меня за дурика.
Я через силу улыбнулся.
- Да …это я, - чтобы ей соврать? - Клава вискас уже не ест. Представляешь? Совсем обозрела.
- А чего посудой кидаешься? - Сестра подняла с пола стакан, понюхала, увидела на столе ворох таблеток и пузырьков. – Тебе плохо? – Она заботливо коснулась холодной узенькой ладошкой моего лба. – Температуры нет. Давай, я тебе кофе сварю.
Она достала жестяную банку из шкафа открыла ее.
- Кофе! – возмутился я. – Как только можно пить такую гадость. Оно же горелое.
- Но ты раньше любил? – удивилась сестра.
- Молока хочу.
Она послушно вынула из холодильника белый литровый пакет с синей коровой. Я тут же вскрыл его и, не отрываясь, выпил весь до капли.
- Порошковое, - недовольно поморщился я.
- Может, не пойдешь сегодня на лекции? – предложила Юлька. – Я врача вызову.
- Прекрати! Я – здоров, - А самого всего трясло.
На улице немного успокоился. Морозный чистый воздух привел в чувства. Пар клубами вырывался изо рта. Дворники подметали дорожки. Пушистый снежок укрыл газоны, облепил припаркованные на ночь автомобили, нежно поскрипывал под ногами. На свежем снегу я заметил собачьи следы. Тут же ненависть вскипела в груди. А вот этот угол пес пометил. Как он посмел? Захотелось перебить его запах. Только как это сделать? Снять штаны и…
Да что за мысли лезут в голову? Прибавил шаг, стараясь думать о сегодняшних лекциях в универе. Так… три пары, первая - физика…
Проходя мимо помойки, я увидел Ваську. Черный кот сидел на зеленом грязном баке. Нехотя повернул голову в мою сторону.
- Привет! – крикнул я.
Толстый мужичок в грязной майке с дыркой на выпирающем пузе, в синих трико с отвисшими коленями нес ведро с мусором.
- Ах, ты…- Он подобрал камень и замахнулся, намереваясь кинуть в Василия.
Да что же он делает, слизняк! Я метнулся к мужику, перехватил руку с камнем и гневно закричал:
- Как смеешь ты покушаться на слугу Баст! Совсем ничего не боишься?
Лицо мужичка скривилось. Глаза часто заморгали. Челюсть отвисла. Он вырвался и бросился бежать. Ведро загрохотало по асфальту, рассыпая мусор. Один из шлепанцев слетел с ноги, но он продолжал бежать босой.
Только завернув за угол, я осознал, как глупо выглядел. Напугал человека. Что теперь он подумает? В дурдоме день открытых дверей. Еще милицию вызовет.
В метро я плюхнулся на сиденье. Поезд мчался по темному туннелю, мерно стучали колеса, повизгивали тормоза.
- Николай!
Я повернулся на зов. Рядом сидел Эрнест Иванович.
- Здрасте! – Я вздрогнул, протер глаза. – Блин! Значит все - настоящее.
- Успокойтесь. Я дам вам несколько инструкций…
- Среди них есть такая: как окончательно не свихнуться.
- Что у вас за проблемы? – он внимательно посмотрел на меня.
- Похоже, я становлюсь котом. Хочу сожрать жирную мышь и запить стаканом валерьянки. Представляете?
- Вот вы о чем... Не переживайте, это пройдет Вы вдохнули жизнь кошачьей сущности. Помните ароматный цветок, что вернул вам силы?
- И что это за хрень?
- Жизнь. Вы вдохнули чью-то жизнь. Всего лишь не родился котенок или тигренок…
Мне стало не по себе. Даже начало подташнивать.
- Не волнуйтесь - пройдет! – заверял меня Эрнест Иванович.
- Да. Пока пройдет, я крысами начну питаться или голубей душить…
Он настороженно спросил:
- Я, надеюсь, вам Неферклава не отдавала часть своей силы?
- Она меня поцеловала.
- Так я и думал! – Эрнест Иванович с досады ударил кулаком о ладонь. – Теперь Клава будет иметь над вами власть.
- Эй –эй! Я что, стану зоофилом? – не на шутку испугался я.
-Господь с вами, Николай! Просто, постарайтесь не поддаваться ее чарам. Но это - не здесь. В этом мире она на вас не подействует. В другом мире…
Я испугался: что могут люди вокруг подумать, случайно услышав наш разговор? Поглядел по сторонам.
- Не беспокойтесь, - угадал мои мысли Эрнест Иванович. – Нас никто не слышит. Все спят.
Действительно, все спали, абсолютно все. Сосед рядом храпел, свесив голову на грудь. Напротив пассажиры спали. Даже те, кто стоял, держались за поручни, и те - спали. Головы болтались, тела безвольно качались из стороны в сторону. Жутковато стало в этом мчавшемся поезде, где все спят. А если и машинист…
- Машинист в норме, - успокоил Эрнест Иванович, уловив мой страх. – Ну, хватит о глупостях. Переходим к делу. Вам надо сопроводить некую особу в мир Элан, где она станет полновластной хозяйкой. Путь опасен. Вам надо готовиться.
- Кто эта особа?
- Узнаете сегодня. Открою ее настоящее имя: Рожденная от Света.
- Она живет среди людей?
- Да, - кивнул он. – Среди простых людей, ничем не приметная. Только так мы ее смогли спрятать от вездесущего Сета.
- Сету зачем мир Элан?
- Властвовать. Я же объяснял вам: построить мир, да еще такой совершенный, не всем под силу, а вот, паразитировать на гениальных творениях хотят многие.
Я задумался. Опять я ничего не соображал. Что за совершенный мир? Кто еще эта такая – Рожденная от Света…
- Вы должны прислушиваться к себе, - продолжал Эрнест Иванович. – В вас должны проснуться чувства, ранее неведомые. Не пугайтесь. И будьте осторожны. Вы сможете видеть то, что другим людям увидеть не под силу. Помните: кругом враги, и они за вами следят…
- Как я это почувствую?
- Эй! Подъем, - тряс меня Эрнест Иванович. – Молодой человек! Проснитесь.
Я открыл глаза. Миловидная женщина в синей форме дежурной по станции пыталась растолкать меня.
- Я в норме! – вскочил с места.
- Конечная. Выходите!
Ну, вот – проехал остановку.
В университет чуть не опоздал на первую пару. Ворвался в аудиторию перед самым носом преподавателя. Он недовольно проводил меня косым взглядом. Я сел за стол, вытащил из сумки тетрадку, ручку. Впереди меня тряхнула хвостиком Светлана. Она обернулась и загадочно улыбнулась.
- Привет, - сказал я.
- У тебя вид, как у мокрого кота.
- Только не надо о кошках, - возмутился я.
Света засмеялась.
Действительно: мокрый снег на улице, а я, как обычно, без шапки. Мокрый кот. Надо же – сравнение.
- Тема прошедшей лекции была: Большой взрыв, - усыпляющим тоном начал лектор. По современным представлениям, наблюдаемая нами Вселенная возникла примерно тринадцать с половиной миллиард лет назад из некоторого начального «сингулярного» состояния с температурой примерно 1032 по Кельвину, что составляет Планковская температура, и плотностью около 1093 грамм на кубический сантиметр, что представляет еще одну величину: Планковскую плотность, и с тех пор непрерывно расширяется и охлаждается. Ранняя Вселенная представляла собой однородную и изотропную среду с необычайно высокой плотностью энергии, температурой и давлением. В результате расширения и охлаждения во Вселенной произошли фазовые переходы, аналогичные конденсации жидкости из газа, но применительно к элементарным частицам.
Я хмыкну. Почему-то подумал, что он несет какой-то бред. Однако преподаватель оказался ушастый. Он меня услышал и спросил, пристально, через очки, разглядывая мою наглую физиономию:
- У вас есть другая теория? Прошу высказать ее, а мы послушаем.
Я поднялся. Все, затаив дыхание, устремили взгляды на меня.
- Считаю, что Большого Взрыва, как такового, не было, - смело ответил я. – Вселенная бесконечна и многослойна. Материя, как субстанция энергетического поля перетекает из одного измерение в другое через черные дыры от нас и к нам через белые дыры. Вакуум – это тоже определенное агрегатное состояние поля полного покоя.
- Да! – покачал головой преподаватель. – Такого научного бреда я еще не слышал.
- Почему – бред? - не согласился я.
- Чем вы докажите свое предположение?
- А вы чем докажите, что Большой Взрыв произошел?
- Ну, знаете! – Достиг он верха возмущения. - Существуют фундаментальные науки…
- Фундаментальные науки еще недавно предполагали, что Земля плоская и покоится на трех китах, - не соглашался я.
- Садитесь, - раздраженно попросил преподаватель. – Все же, мы будем изучать современную физику, а не Бхагавад-гиту. Уж, извините.
И чего меня понесло. Теперь я у препода «на карандаше». Он мне припомнит на экзамене мою наглость. Все - Эрнест Иванович. Все его лекции о строении Мироздания. Зато Света смотрела на меня с восхищением – единственное утешение.
- Когда тебе Шнобилевскую премию будут вручать? - усмехнулась она.
После второй пары всплыло окно. Преподаватель заболел, а замещать его никто не взялся. Кому из преподов охота бесплатно парить студентов.
Я решил нагрянуть в библиотеку, поменять методички. Заодно в лабораторию к программерам заскачу, покажу ноутбук. Что они скажут? Может знают, что за система.
В компьютерной лаборатории я застал одного только аспиранта Константина. Он вел у нас лабораторные работы.
- И че сие за аппарат? – поправил он умные очки на умном носу, разглядывая блестящий черный корпус.
- Думал, ты определишь, - пожал я плечами.
Он почесал макушку, начинающую лысеть, взял в руки ноутбук повертел его, внимательно осмотрел со всех сторон.
- Ни шилдиков ни лейбы… Ты, случаем, не у президента ядерный чемоданчик спер? Сейчас начнем его вскрывать – и все! - хана Америке.
- В наследство достался от родственника.
Константин сел за лабораторный стол, положил ноутбук перед собой и вооружился отверткой.
- Родственничек твой не в КГБ работал?
- Нет.
- Да что же это такое! – воскликнул он возмущенно. – Тут нет ни одного винтика. Как его вскрывать?
- Может, варварским способом, - предложил я.
- Твой аппарат – тебе решать. Только учти: разобрать можно все, а, вот, потом собрать не всегда получается.
- Ну, поаккуратней как-нибудь, - забеспокоился я.
- Ладно! – Константин достал другую отвертку прочную с плоским жалом и попытался пристроить ее в щель черного корпуса. – Главное, чтобы динамита внутри не было. А то начнем вскрывать… и найдут наши мозги, разбрызганные по стенкам.
Он сопел, кряхтел, пытаясь пропихнуть отвертку в еле заметную щель. Вдруг в ноутбуке что-то тренькнуло. Константин тут же оставил свое занятие, зевнул и объявил:
- Спать хочу. Все! Придешь потом. Дверь закрой плотнее.
Он кинул на стол отвертку, свесил голову на грудь и захрапел.
- Костя. Ты чего? – совсем растерялся я. Потряс его за плечо.
- Отстань, - отмахнулся он, не открывая глаз, и продолжал равномерно сопеть.
Ничего не понимая, я сел рядом на стул. Повернул к себе ноутбук, открыл его, ввел пароль. Документ № 4. Текстовой документ. В заголовке значилось: «Как чинить ноутбук». Интересно! Инструкция состояла из единственного пункта: «Как чинить ноутбук в случае неисправности – никак». Зашибись!
Я закрыл крышку, сунул аппарат в торбу и тихо вышел из лаборатории. Константин так и продолжал храпеть.
Что теперь? Пойду в библиотеку. В длинном коридоре я увидел впереди Свету. Она шла одна, не спеша, слегка прихрамывая. Я догнал ее.
- Куда?
- Туда, куда и ты: за методичками, - показала она на серые брошюрки у меня в руках.
Я знал Свету давно. Ее привели в наш шестой «А» почти в конце года. Обыкновенная девчонка с темно-русым хвостиком, худенькая с немного грустными большими глазами. Она слегка прихрамывала на правую ногу. Потом выяснилось, откуда ее хромота. Света, оказывается, была звездочкой в спортивной гимнастике, так сказать, надеждой нашего спорта. Ее готовили к чемпионатам, олимпиадам… В один миг все планы рухнули. На тренировке сорвалась с брусьев и пролетела мимо матов. Коленом в пол! Дело было на каких-то сборах. Пока нашли врача, пока отвезли в ближайшую больницу… В итоге - с большим, да и с малым спортом пришлось распрощаться. Не представляю, как я бы переживал, если бы сам строил грандиозные планы на жизнь, стремился к единственной цели… и вдруг все неожиданно превращаются в прах, и ты – никто, и никому не нужен.
Так Света попала в нашу школу, в наш класс. С подругами у нее как-то не сложилось. Она рассуждала уж слишком по-взрослому, как-то воспринимала все серьезно и обдуманно. Ей непонятны были интересы наших девчонок, у которых головы были забиты куклами, «Домом-2» и розовыми шмотками. А девчонки думали, что новенькая смотрит на них свысока. На дискотеках она не появлялась. Куда ей, хромоножке. В тусовках наших не участвовала, уж больно мать у нее была строгая. А тут оказалось, что мы живем в соседних подъездах. Ее отец паркует свою Тойоту, рядом с Фордом моего папаши. Вдобавок выяснилось, что Света лежала в отделении, где мама моя работает. Как-то все завязалось…
В общем, мы подружились. Я постепенно понял, почему Света такая замкнутая. До тринадцати лет она находилась внутри бытового треугольника: дом – школа – спортзал – дом. И так проходил каждый день из года в год. Больше вокруг ничего не было. Иногда удавалось вырваться из треугольника на сборы или на соревнования. Никакой свободной жизни, никакого детства. Ее утешали: ты будешь иметь все, узнаешь больше других, тебе откроются все горизонты, но лишь потом, когда достигнешь вершины… Путь оказался непреодолим. Теперь она с нуля познавала мир. И я оказался проводником в этот мир. Ходили с ней в кино, в музеи. Я показал ей Петропавловскую крепость и Петергоф. Она в тринадцать лет впервые попробовала гамбургер в Макдоналдсе. Да что же это за жизнь! Радовалась словно ребенок обыкновенному эклеру из «Севера».
Девчонка, как девчонка - обыкновенная. Я относился к ней, как к остальным своим друзьям. Но однажды, когда мы учились в одиннадцатом, мама как-то обронила: «Какая Света красивая стала. Надо же! У вас в классе, наверное, все девчонки завидуют ей?» Чего? Светка – красавица? Я впервые взглянул на нее по-другому, не как на соседку по парте и по подъезду, а как на существо противоположного прекрасного пола – как на девушку… И тут во мне все перевернулось. Действительно, разве у кого-нибудь есть такие бездонные, слегка грустные глаза? А такая очаровательная, чуть застенчивая улыбка, когда губы только слегка тронулись, а на щечках появляются чудесные ямочки. Когда ее окликнешь со спины, она оборачивается так грациозно и в то же время просто, естественно. А еще я стал замечать, что другие парни уж очень откровенно засматривались на нее. Ревность так и вскипала в душе каждый раз, когда какой-нибудь очередной дебил пялился на Светку. С ней пытались знакомиться ребята из параллельных классов, но дальше простого знакомства дело не шло. Она тонко чувствовала грань между дружбой и ухаживанием, и вовремя, очень деликатно отшивала очередного поклонника.
Для нас прозвенел последний звонок. В школе праздновали выпускной вечер. Но Света не пришла на балл, стеснялась хромоты. Потом мы всем выпуском должны были ехать на Дворцовую площадь на «Алые паруса». Но Светы не было. Я не мог без нее ехать. Все, значит, будут веселиться, а она просидит весь вечер дома? Но ведь это и ее праздник. Я решил, что если не вытащу Светку на «Алые паруса», то буду последним подлецом и предателем. Сорвался с балла и настойчиво звонил в ее дверь. После долгих препирательств, тут и родители насели на дочь, удалось уговорить. На «Дворцовой» нас чуть не задавили в толпе веселых нарядных выпускников. Свой класс так и не нашли. Да какой там… Тут все были братья и сестры, все - выпускники. Нам наливали в пластиковые одноразовые стаканчики шампанское, тайно пронесенное под роскошными пышными платьями, поздравляли ребята, девчонки, которых никогда не видел раньше и вряд ли когда еще встретишь. Было очень весело и легко. Гремела музыка с эстрады. В небо взлетали фейерверки. Никак не мог испортить волшебную феерию дождик начинающий накрапывать мелкими холодными капельками. Я укрывал Свету курткой и осторожно прижимал к груди. И не было счастливее минут в моей жизни.
Уставшие и счастливые мы возвращались домой уже под утро. Солнечное прекрасное утро. Я проводил ее до подъезда и поцеловал в губы. Думал, получу пощечину. Но Света прижалась ко мне плотнее и обвила тонкими руками мою шею… Все вокруг превратилось в сказку, все было создано для нас, и мы являлись центром мира самого красивого и счастливого.
Нас вернул в реальность дворник, тащивший скрипучую тачку с ведрами, для чистки мусоропровода. Вот, блин, такое бывает…Вот так портят сказки.
Потом мы решили поступить в один и тот же университет. Поступили. Уже почти полгода проучились…
Мы расположились в читальном зале за исписанным столом. Разложили потрепанные серые методички, отпечатанные криво-косо на дешевой бумаге. Читали, выписывали нужные формулы в тетрадь. В библиотеке
царила тишина. Только гудели ртутные лампы под потолком. Иногда через форточку доносилось шуршание шин по слякоти.
- Эй. Ты чего? – усмехнулась Света.
- Чего? – взглянул на свою тетрадь. Я постепенно ушел мыслями от методички. Тупо бегал глазами по строчкам, но сам был где-то далеко, а на клетчатом поле тетради рисовал город, где кругом гуляли кошки.
- Мне ночью приснился сон, - объяснил я. – Чудная страна, где живут одни кошки. Но пробраться туда непросто. Надо пройти через красную пустыню. А пустыню охраняют люди-волки.
- Богатая фантазия, - резюмировала Света. – Мне в детстве тоже снилась волшебная страна с огромными синими горами, лесами с высокими стройными деревьями и чистыми-чистыми озерами. – В ее серо-голубых глазах заиграли искорки. – Я гуляла среди лугов и рвала цветы. Я была одна в этом мире, и он весь принадлежал мне. Такое странное чувство. Я так была счастлива там, что когда просыпалась, все время плакала. А мама думала, что мне снились кошмары.
- Что? – встрепенулся я. – Какой такой мир?
- Большой и зеленый…
-…И назывался он – Элан, - ляпнул я, сам того не желая.
Света быстро вскинула на меня глаза и испуганно спросила:
- Откуда ты знаешь?
- Ты мне уже рассказывала, - попытался выкрутиться я.
- Я никому не рассказывала, - покачала она головой.
- Ну, как же, я помню: волшебный мир, где ты была, как это, принцессой и имя твое звучало: Рожденная от Света.
- Рожденная от Света, - одними губами прошептала она и еще больше побледнела. – Когда я могла тебе рассказать? Мне было тогда пять лет. Я сама давно забыла про эти сны. Вот, только сейчас, вдруг вспомнила.
- Случайно угадал, - я ненатурально усмехнулся. – Может в фильме каком-нибудь… или прочитал где…
Света замкнулась и вновь уперлась взглядом в методичку. Вот же я – идиот! Кто только меня за язык дернул!
После лекций мы вместе отправились домой. Вечереть начинало рано. Мягкий снежок чистым нежным пледом укрывал дома и улицы. Ветра почти не было. Уборочные машины, сердито урча, скребли длинными щетками асфальт, стараясь поспевать за снегопадом. А белые хлопья все падали и падали.
-Света, завтра же суббота,- вспомнил я, когда мы подошли к дому. – Может, проведем вечер вместе. Завтра в универ не надо.
- Мне нужно полчаса, чтобы переодеться, - согласилась она.
- Целых полчаса! – заскулил я.
- И ни минуты меньше. Не спорь.
- Хорошо. Я буду ждать тебя, хоть целую вечность, пока не превращусь в окаменелость… только постарайся побыстрее.
- Нет, в окаменелость не надо и в мумию –тоже, - улыбнулась Света.
Поднявшись домой, я открыл ноутбук. Клава тут же нагло запрыгнула на стол и уставилась вместе со мной в экран. Раньше бы получила под зад и полетела на пол. Но после моих приключений, я проникся к ней уважением. Все же служительница богини Баст. Неферклава! Неужели я начинал верить своим снам? Я погладил ее по пушистенькой спинке. Она довольно заурчала.
Документ № 5. «Если нужно со мной срочно связаться введи в Аське номер: 100000001». И что?
Я включил свой комп, загрузил ISQ, ввел номер. Вот это… Эрнест Иванович. Тут же появилась надпись:
Слушаю вас.
Я ее нашел.
Кого?
Рожденную от Света.
Отлично. Тогда нам пора действовать.
Что мне надо делать?
Ждать. Я с вами свяжусь. Но, прошу вас быть очень осторожным. За вами могут следить. Не оставляйте Рожденную от Света одну, особенно ночью. Ей может грозить опасность.
Как это: «не оставлять одну»? Я же не могу ее на ночь к себе… Что она подумает? Как вообще я ей скажу? «Давай, у меня переночуешь». Нет, я Свете такое не смогу предложить…Кому другому, но не ей.
Перед домом весь тротуар заставили машины с лентами, шариками. У кого-то свадьба. Невеста садилась в длиннющий белый лимузин. Я увидел только краюшек белого пышного платья и изящную туфельку на высоком каблучке. Следом в машину влез жених в строгом костюме. Дверца хлопнула, внутри раздался веселый смех. Лимузин тронулся, пытаясь пробраться к выезду из узкого двора. Я загляделся на лимузин и чуть не сбил человека. Юноша, лет двадцати пяти, в мажорском прикиде стоял посреди тротуара, широко расставив ноги и с тоской глядел вслед лимузину. Пальто распахнуто, показывая белоснежную рубашку и яркий полосатый галстук. Шелковый шарф небрежно перекинут через шею. В руках огромная охапка красных роз.
- Извините, - сказал я, но он даже не обратил на меня внимание.
Его взгляд излучал столько тоски и боли, что мне стало его жалко. В арке исчезал хвост лимузина, и юноша тяжело выдохнул.
- Вы кого-то ищите? – осторожно спросил я.
Он достал из кармана пальто носовой платок, громко высморкался и выкинул его через плечо, повернулся ко мне. По его стеклянным глазам я сообразил, что парень пьян до безобразия.
- У тебя есть любовь? – вдруг спросил он.
- Вы о чем? Вроде бы – есть.
- Вроде бы, - протянул он, пьяно кривя губы. – А у меня – нет. И не будет. Все! Эх, парень! Береги свою любовью. На!
Он сунул мне охапку роз, резко развернулся и решительно пошел прочь, шатко ступая заплетающимися ногами.
- Ты сумасшедший!
Не заметил, как спустилась Света. Лицо ее зарумянилось от счастья. Глаза горели.
- Тебе.
Я протянул ей розы. Она обняла их и вдохнула аромат. Закрыв глаза, тихо серьезно сказала:
- Коля, цветы предназначались не мне. В них столько боли…
- С чего ты решила?
- Я чувствую.
Я рассказал ей о парне.
- Чудеса какие-то! – засмеялась она. – Жалко парнишку. Но что поделаешь, - такова жизнь. Пойду, отнесу розы домой. Мама с ума сойдет от зависти. А папа будет долго краснеть и оправдываться. Он-то ей столько цветов никогда не дарил.
Она поднялась к себе. Я опять остался ждать.
Вдруг сзади раздалось сердитое рычание. Я обернулся и тут же отпрыгнул в сторону. Волк! Огромный, поросший густой серой шерстью. Сверкающие красные огоньки в глазах лишали меня воли. Он скалил пасть, показывая длинные желтые клыки, и медленно шел на меня. Шерсть встала дыбом на его грязной холке, отчего он казался еще крупнее.
Откуда волк взялся в городе? Что ему надо? Аниб – мелькнула догадка! Я узнал его, вернее - почувствовал. Злая беспощадная сущность из чуждого темного мира. Сейчас он прыгнет и вопьется в горло. А у меня никакого оружия…
Я попятился, споткнулся и упал…
… тут же вскочил на ноги. Кругом темно. Порыв ветра обдал ледяным холодом. Я попытался спрятаться, найти укрытие, но всюду натыкался на торчащие камни. Ноги подворачивались. Я не видел, куда ступать. В пяти шагах от меня сверкнули красные глаза, послышалось злобное рычание.
- Где ты, слизняк?
С холодящим душу скрежетом меч вылезал из ножен. Я отступил назад и уперся спиной в шершавую скалу. Хоть бы он меня не заметил!
- Слизняк!
Он учуял меня. Повернулся в мою сторону. Я бросился бежать, споткнулся, растянулся на земле, больно ударившись о камни. Звонкий удар меча совсем рядом. Я опять попытался бежать, вновь упал, тут же вскочил. Аниб следовал за мной по пятам, наслаждаясь погоней. Всем тело я налетел на скалу. Все! Дальше бежать некуда. Обернулся и вжался в холодные камни.
- Конец твой жалок, проводник! – радостно клацнул зубами Аниб.
Он стоял в трех шагах от меня. Я видел только его красные, полные ненависти глаза и клинок, словно посыпанный пылью, источающей холодное зеленое свечение.
- Ты поступаешь бесчестно, - попытался я воззвать к его совести. – Нападаешь на безоружного.
- Глупыш! Кто же узнает об этом? Хоть знаешь, где мы находимся? – усмехнулся он. – Мир филинов. Холодный и полный теней. Я иссушу тебя, и ты навсегда останешься в этом темном мрачном месте.
- Я все равно расскажу о твоей подлости!
- Да кто же поверит тени? Тем более в этом мире. Твои друзья тебе не помогут. Ни одна кошачья сущность не посмеет суну суда нос.
- Я тебе это припомню! – страх уступил злости.
Он дико расхохотался.
- До чего же ты глуп. Прости, мне пора.
Аниб замахнулся… В воздухе послышалось короткое грозное шуршание. Шакал взвыл от боли и прыгнул в сторону. Еще шуршание. Брызнули искры, как будто металл ударился о камни. Что-то упало рядом со мной. Я нагнулся и поднял стрелу. Старинное оружие. Тонкое прочное древко с маленьким металлическим наконечником и небольшим оперением. Это еще что? Опять меня куда-то занесло. Я сделал несколько неуверенных шагов. Глаза постепенно привыкали к темноте. Включилось кошачье зрение. Что за пейзаж? Кругом крутобокие валуны. Под ногами щебень. Дальше скалы. На небе редкие тусклые звезды. Что это, край вселенной? Аниба не видно и не слышно. Затаился или убежал? Стреляли точно в него. Судя потому, как о взвыл – попали. Но кто стрелял?
Крепкие холодные пальцы схватили меня за руку и резко дернули вниз. Я упал на острые камни. Хотел закричать, но рот зажала ладонь. Прямо над моей головой стрела высекла искры. На меня навалилось тяжелое тело, и прижало к земле. Аниб! Все-таки достал меня. Я попытался вывернуться.
- Тихо! Не дергайся, а то пристрелят, - прошептал незнакомый голос. – Отползай вправо, за мной. Только - быстро.
Тяжесть пропала. Я последовал за своим спасителем. Мы спрятались под нависающим валуном. Я разглядел незнакомца. Это не Аниб. Небольшого роста, мускулистый. Лицо узкое с крысиным профилем. Одежда в виде грубого балахона. В руках он держал небольшой топорик.
- Ты кто такой? – с любопытством осмотрел он меня. – Я видел, как твоего дружка подстрелили. Но он бросил тебя и смылся. Что это вы с ним не поделили? И вообще, откуда вы взялись?
- Я с Земли.
- Откуда? – он обнюхал меня. – Ты что, человек? – изумленно воскликнул мой спаситель.
- Да.
- Как тебя суда занесло? Вот это да! Кому скажу – не поверят.
- Где я?
- Тихо!
Он схватил меня за руку и потащил за собой. Там, где мы только что сидели, вспыхнули искры, от стрел, вгрызающихся в камни. Незнакомец затащил меня в какую-то нору. Над головой в воздухе захлопали крылья, как будто пролетела огромная птица.
- Иди за мной, только, чтобы не один камушек не зашуршал.
Мы выбрались из норы. На небо всплыла луна, заливая скалы неприветливым зеленоватым светом. Прокравшись на четвереньках, мы оказались на краю обрыва. В глубоком ущелье жутко завывал ветер.
- Вон они, - мой спутник показал на вершину соседней горы. Два человека неподвижно стояли над обрывом и вглядывались вниз. Сразу и не заметишь. В руках держали луки. – Охотники.
- Они далеко, - прикинул я. Метров сто.
- Зато видят отлично. Не промахнутся.
Вдруг один из наблюдателей прыгнул вниз. Я чуть не вскрикнул. Но он расправил крылья и, хлопая ими по воздуху, взвился ввысь, принялся описывать широкие круги. Когда он подлетел ближе к нам, я увидел, что это вовсе не человек, а филин.
-Замри! – приказа мне мой спаситель.
Когда летун оказался совсем близко, мой спутник вскочил с земли и метнул топор. Крик боли, и филин кувыркаясь свалился на камни. С горы ему ответил товарищ, сорвался с места и полетел к нам. Но мой спаситель в одно мгновение оказался у распростертого тела поднял топор и приготовился к схватке.
Второму филину еле удалось увернуться от топора. А в руках моего спутника блеснул еще один топор. Почуяв не ладное, филин развернулся и скрылся за горами.
- Удираешь, чучело пернатое! – усмехнулся незнакомец.
Я поглядел на распростертое тело с развороченной грудью. Одутловатое лицо с хищным носом. Под прикрытыми веками угадывались большие не по пропорциям глаза. Руки раскинуты в стороны и как бы вросшие плотью в широкие крылья. Ноги заканчивались птичьими когтями. Рядом валялся лук и чехол со стрелами.
- Кто это? – спросил я.
- Филин, - ответил незнакомец. – Кстати, меня зовут Гай.
- Николай, - представился я. – Ты его убил?
- Убил? – он удивленно взглянул на меня, после махнул рукой, - Ты же из мира живых. Не понимаешь. Нет. Я его иссушил. Теперь у него нет силы. Не переживай. Его сородичи выходят. А у меня силы прибавилось, и теперь я займу более высокую иерархию в стае.
- Это как.
- Давай, поговорим чуть позже. Сейчас вернуться его дружки, и тогда нас напичкают стрелами. Надо убираться, да поскорее.
Он нагнулся и вырвал из крыла человека-птицы длинное маховое перо. Произнес заклинание. Перо принялось светиться слабым светом, а крылья человека-филина скукожились и стали похожи на увядшие листья.
- Пошли, - потянул он меня за собой. – Постой! У тебя есть оружие?
- Нет.
- Ты обладаешь магией, знаешь сложные заклинания?
- Нет, - пожал я плечами.
- А как же ты … Да! – недовольно покачал он головой. - Возьми хотя бы лук и стрелы филина.
Мы окунулись в темноту узкой пещеры. Сзади послышалось хлопанье множества крыльев и совиное сердитое ухонье. Мой спаситель оглянулся, сверкнул глазами – бусинками и хихикнул:
- Филины – хозяева ночи. Глупые птицы.
Пещера опускался все глубже. Мой спутник уверенно выбирал направление сред множества проходов и расщелин. Сразу видно – частенько здесь хаживал. Он держал перед собой перо, которое недавно выдернул из крыла поверженного врага. Оно источало слабый свет, которого вполне хватало, чтобы видеть шагов на пять. Иногда впереди или сбоку слышался жалобный вой теней. Становилось жутко. Но мой провожатый произносил заклинания, и вой удалялся. Пару раз он взмахивал светящимся пером филина, и с нашего пути разбегались черные балахоны, стараясь спрятаться поглубже в темноту.
- Так, откуда ты взялся? – возобновил он допрос, когда мы уже с час плутали по мрачным лабиринтам.
Я честно рассказал ему: кто я и от кого скрывался.
- Аниб, - задумчиво произнес он. – Знакомое имя. Подлости у него не занимать. Так, говоришь, он впихнул тебя в мир филинов. Здорово придумал. Он бы тебя высушил, и ты странствовал тенью в этом темном проклятом мире вечно. Очень редко сюда забредают человеческие сущности. Кошки? Кошки сюда не сунутся. Даже, если посмеют, то вряд ли разыщут. Здесь по расщелинам и низинам тысячи теней обитают. Но Анибу не повезло. Слишком долго с тобой возился. В мире филинов надо быть всегда настороже. Теперь он долго будет набираться сил. У филинов стрелы острые.
- А вы живете в этом мире?
- Нет. Я – крыса.
- Крыса?
- Ты не любишь крыс? - подозрительно спросил он.
- Никогда не сталкивался, - пожал я плечами.
Он обернулся и недоверчиво смерил меня взглядом.
- Дома с кошкой живешь? От тебя кашатиной так и прет, - произнес он немного зло и с отвращением.
- У меня есть кошка, - признался я.
- А крысят держал когда-нибудь в клетке?
- Нет. Хомячок однажды был.
- Хомячок! Не вздумай никому говорить об этом. Хомяки – презренные ленивые сущности, способные только жрать и жиреть.
- А как вы оказались в мире филинов, - решил я сменить тему.
- Мы развлекаемся. Что рот раскрыл? Крысы проникают в мир филинов и охотятся. Так же и филины проникают в наш крысиный мир. Мы проходим к ним через норы, они по небу.
- И в чем суть охоты?
- Я же сказал: мы так развлекаемся. Война – лучшее из развлечение. Крысы сбивают филинов и вырывают маховые перья. Чем больше ты соберешь перьев – тем выше твой титул.
- А филины?
- Филины. – Он помрачнел. – Филины отрубают крысам хвосты. Страшный позор. Из графов сразу становишься безродным нищим.
- И долго идет эта война?
- Сколько существуют наши миры.
В какой-то момент воздух стал другой: теплый, сырой и совсем с другими запахами, я бы сказал – с примесью подвальной вони.
- Пришли, - объяснил Гай, растягивая тонкие губы в довольную улыбку.
Перед нами оказалась массивная дверь из почерневшего от времени дерева. Доски сплачивали позеленевшие медные полосы с квадратными заклепками.
Гай произнес заклинание, и дверь с ужасным скрипом отварилась. Мы вышли в огромный зал с высоким сводчатым потолком. Обстановка напоминала старинный рыцарский замок. Каменный пол отполирован до блеска. Стены с колоннами переходили в готические своды. Кругом в камне резьба. Но нигде не было окон. Мрак разгоняло скудное пламя факелов, трепещущие от сквозняков.
- Папа вернулся!
К нам с радостными визигами бросилось не меньше десятка маленьких детишек. Все нарядно одетые в старинные камзолы с кружевными воротниками.
Они обнимали Гая и виляли розовенькими хвостиками. Хвостиками, как у крыс.
- Гай! Гай вернулся!
В зале появились мужчины в камзолах, обтягивающих трико. На головах огромные береты. Похоже, я попал в средневековье.
- С победой тебя! – поздравляли они, разглядывая светящееся перо.
- Я сразился с лордом и выиграл битву! – хвастался он.
- А это что за добыча? – только сейчас заметили меня. Дети осторожно подошли ко мне, заглядывали в лицо и с опаской дергали мою одежду.
- Это – человек.
- Человек!!! Откуда?
- Потом все объяснения. Теперь я хочу устроить пир. После такой победы мне положен титула барона. И человек будет присутствовать на пире.
Вся компания прошла в следующий зал еще более грандиозный, освещенный множеством канделябров. Стены украшали большие гобелены с картинами, воспевавшие великие крысиные подвиги. Кругом стойки с оружием и доспехами – ну все, как в нормальном рыцарском замке. Гай скинул с себя серый балахон и теперь щеголял в новеньком бархатном камзоле с золотыми галунами. Он надел широкий берет с пятью совиными перьями.
Посреди зала стоял длинный стол. С обеих сторон располагались стулья с резными высокими спинками. Слуги рассаживали гостей. Мне тоже отвели место. Маленький юркий паж принял у меня лук со стрелами и мою куртку. Поглядел на шарф, хмыкнул:
- Болеете за Зенит? А мне, знаете ли, нравится Спартак. - И он пробубнил себе под нос, но чтобы я слышал:
Мальчик, трибуны, большой стадион.
Мальчик кричит: "Зенит Чемпион!"
Череп разбит и два позвонка…
Много болельщиков у Спартака.
Мясо! Мясо – чемпион!
Паж удалился, оставляя меня в полном недоумении. Откуда еще здесь в средние века выискался спартаковец?
Гости расселись, но почему-то справа и слева от каждого оставался свободный стул. Слуги разносили, пироги. Все на золотых блюдах. В пузатые чеканные кубки плеснули вино.
- За барона Гая! – вскрикнул кто-то, и все тут же вскочили, поднимая вверх бокалы. – Теперь наш клан один из могущественных! За барона Гая!
Откуда-то грянула бравурная музыка. Я тоже встал, тоже пригубил вино. Какой-то странный очень вкусный напиток, слегка солоноватый. Такого вина я еще не пил.
- Это «Изабелла», - поинтересовался я у юркого слуги-спартаковца, ухаживавшего за мной.
- Это портвейн с виноградников барона, разбавленный свежей птичьей кровью.
Меня чуть не стошнило. Но слуга хитро улыбнулся:
- Вам же нравится птичья кровь. От вас несносно воняет кошатиной.
- Эй, мышь! – сердито окликнул слугу мой сосед – важный господин с огромными черными усами. – Ты слишком дерзок. Не хочешь кнута получить?
- Прости, господин, - затрясся слуга.
- Пошел вон! – Усач улыбнулся мне. – Не обращайте внимания. Мыши все немного подлые и любят язычок распускать. С ними надо построже.
Он сжал кулак, как бы сжимая горло дерзкому слуге.
- Баронесса со свитой! – разнеслось под сводами.
Все кавалеры повыскакивали из-за стола, сорвали береты, склонились в изысканных поклонах, слегка выставив вперед одну ногу в остроносых башмаках с бантами или медными пряжками.
Под полонез в зал вплыли дамы в пышных старинных платьях. Огромные прически колыхались на головах. Сияли украшения, и мягко шуршала дорогая ткань. Гай тут же подошел к самой шикарной полноватой даме, взял ее за руку и подвел к столу. Остальные кавалеры бросились к дамам. Теперь я понял, почему оставались пустые стулья – места для дам. Мне тоже пришлось предложить руку молоденькой симпатичной крысе, похожей на цыганочку и подвести ее к месту рядом с собой. Она страстно сверкнула на меня черными глазками – бусинками и растянула чудесный ротик в чуть заметную смущенную улыбку.
Все принялись за трапезу. Высочайшая особа, что сидела рядом с Гаем вдруг принюхалась и недовольно произнесла зычным голосом:
- Мне кажется, или здесь пахнет кошатиной?
- Любимая, - поклонился ей Гай. – Ты ошиблась. Это пахнет человечиной.
- Ах, - она взглянула строго на меня. – Это о нем судачат во всех знатных пещерах.
- О нем, - подтвердил Гай. – Разве кто может похвастаться из знатных, что он принимал у себя гостя из мира людей?
- Но ты в курсе, что твой гость породнился с кошачьим племенем?
Все в ужасе взглянули на меня, дамы взвизгнули.
- Он – обыкновенный человек и никогда не питался мышами. – А породнился не по своей воле. Успокойтесь! Перед вами не просто человек, а проводник в новый мир Элан. К тому же он сражался с самим Анибом, слугой великого Сета и, как видите, жив и здоров. Имейте уважение к послу нового мира, к тому же заслужившего звание благородного рыцаря.
Насчет рыцаря, он конечно, перегнул. Какой из меня рыцарь? На ежа, точно, голым задом не сяду. Но и на этом – спасибо. Поднялся одобрительный ропот. Мне пришлось встать и произнести ответную речь в честь хозяина, прославляя его славную битву, коей я являлся свидетель. Приврал, конечно, как Гай, не страшась, кинулся сразу на двоих соперников. И если б крылатой твари не повезло, то благородный барон вернулся бы с двумя перьями. Зал взорвался аплодисментами, а барон вынужден был подняться и учтиво поклониться, при этом лицо его выражало гордость и признательность мне за рассказ.
Все продолжали лакомиться, пить вино, угождать дамам. Я, наблюдая за кавалерами, тоже попробовал ухаживать за своей соседкой молодой крыской-цыганочкой, от чего та расцвела и смущенно улыбалась каждый раз, как я подливал ей вино с птичьей кровью в тонкий высокий бокал или предлагал десерт.
- Я хочу танцевать! – громко потребовала новоявленная баронесса.
- Танцы! Танцы! – тут же подхватили все и захлопали.
Налетели слуги, убрали столы и стулья. Грянула музыка. Теперь я увидел балкончик у торцевой стены, поддерживаемый колоннами. На балкончике расположился оркестр. Толстые люди-хомяки играли на скрипках и дули в трубы. Все знатные гости разбились на пары и выстроились в два ряда. Ко мне подлетела моя очаровательная соседка.
- Я не умею, - извинился.
- Это не сложно, - успокоила она меня.
Под звуки полонеза мы двинулись по кругу. Ну и дискотека. В таких идиотских хороводах я еще не участвовал, хотя прикольно было дергать ногами и выкидывать странные коленца. В самый разгар танцев оркестр перекрыл возглас камердинера:
- Магистр ордена рыцарей зубов, благородный Ий!
Мазурка прервалась на поуноте, и грянул бравурный марш. Благородные рыцари склонили головы, прижав одну руку к сердцу. Дамы присели в реверансе. Солдаты в вороненых блестящих кирасах и шлемах со стальными гребнями тяжелой поступью вошли в зал двумя колоннами. В руках они держали длинные алебарды. Солдаты замерли в постройке «смирно». В образовавшемся коридоре появился важный господин в ярком камзоле. Пышный кружевной воротник украшал его шею. На груди висел огромный золотой орден с драгоценными каменьями на массивной витой цепи.
- Барон Гай! – громко произнес он. –Поздравляю с удачной охотой.
- Благодарю, вас, милорд, - ответил хозяин, сотворив реверанс.
- Господа, продолжайте веселиться, а я украду у вас на некоторое время хозяина и, - его острый взгляд оббежал всех присутствующих, остановился на мне, - и человека.
Моя симпатичная крыска чуть не заплакала от досады. Она осталась без кавалера, и ей не с кем будет танцевать. А ее щечки так разрумянились, в глазах блеск – и на тебе! Теперь придется сидеть в углу со старыми дамами и слушай их сплетни.
- Я очень быстро, - пообещал я, проводив милашку в угол зала и усадив на скамеечку.
- Я буду ждать, - вздохнула она, провожая меня томным взглядом.
Под охраной двоих кирасиров мы втроем: я, Гай и высокий лорд Ий проследовали темными коридорами в дальнюю часть замка. Мы оказались в комнате, обшитой моренными дубовыми панелями. Кругом по стенам висели портреты в дорогих золоченых рамах, потемневшие от времени. На портретах благородные лица. В одном из углов резной массивный шкаф, на полках которого теснились ряды толстых томов с коричневыми потертыми корешками.
- Как погода в Питере? – спросил меня милорд, развалившись в мягком кожаном кресле. Мы с хозяином сели на жесткие стулья напротив.
- Зима! – неопределенно ответил я.
- Давненько не бывал в том мире. Брат мой до сих пор хозяин на мясокомбинате. Давно ему говорил: перебирайся к нам. Нет, не хочет. Скучно, говорит, у вас. Что за жизнь: пировать, да с филинами драться. Другое дело – на Земле. Там и коты, и ловушки хитроумные, отрава в каждом углу, драки, налеты на склады – весело!
- Милорд, перед вами проводник в мир Элан, - напомнил хозяин.
- Знаю. Элан меня не интересует, да и вряд ли кому из наших благородных лордов он нужен.
- Почему? – удивился я.
- Погляди, как мы живем. – Он изящным жестом руки, унизанной сверкающими перстнями, обвел комнату. Ты думаешь, что мы в надежном каменном замке?
- Да, - пожал плечами я.
Он снисходительно усмехнулся:
- На самом деле, мы глубоко под землей. Наш мир – сплошные норы, в которых рыцари строят свои замки, а беднота ютится в холодных гротах.
Нам нужны норы, подземелья. А на Элане, как я слышал, почва зыбкая, озера кругом. Выдрам или бобрам можно предложить… Крысам такие миры не подходят. Но я так понимаю, тебя нужно отправить обратно на землю?
- Хотелось бы, - признался я.
- Да! – он подумал. – Пойди, повеселись вместе со всеми. Мы решим, как лучше это сделать.
Я послушно вышел за дверь. Что-то в его тоне мне показалось подозрительным. Говорил он не искренно. Охранники с алебардами даже не шелохнулись, когда я проходил мимо. Тут же ко мне подскочил тот наглый слуга-мышь, что ухаживал за мной и восхвалял Спартак. Паж был очень взволнован и постоянно озирался по сторонам.
- Господин, - прошептал он, - скорее следуйте за мной.
Я послушно зашагал за слугой по каким-то темным проходам, чуть не споткнулся о крутые ступеньки. Слуга привел меня в узкую комнатку. Мы еле вдвоем поместились в ней. Здесь стоял затхлый дух старья и плесени. Он прижал палец к губам, призывая к молчанию. Я услышал голос милорда, доносящегося откуда-то издалека, повторяющийся многократным эхом:
- Зачем ты притащил слизняка в свой дом? – сердито вопрошал Ий.
- Не оставлять же его филинам, - ответил Гай. – Ему бы пришел конец.
- Пусть бы там высох, - сердился милорд. – Теперь нас ждут неприятности. Аниб требует выдать его.
- Я не веду переговоры с шакалами, - с гордостью воскликнул Гай.
-Зато, я веду, - парировал милорд.
- Я его не выдам, - возмутился Гай. – Что обо мне будут говорить члены моего клана? Я не желаю слыть предателем.
- Тогда я его приглашу к себе в пещеру, - решил милорд. – Пусть погостит у меня. Там и сдам его Анибу. Нахватало мне еще с Сетом враждовать из-за какого-то слизняка.
- Милорд, - возмутился Гай. – Вы не посмеете.
- Еще как посмею! Ради благополучия нашего мира – посмею.
- Но зачем он нужен Сету?
- Сет хочет захватить Элан.
- Глупая затея. Творец этого не допустит.
- Пусть Сет сам разбирается с Творцом. Наше дело – избавиться от слизняка.
- Но проводник не сможет им открыть Элан. Мир надежно спрятан. Многие пытались найти вход. Нужен ключ. А Создатель оставил ключ в надежном месте. Только Рожденная от Света может получить его.
-Ключ. Какой ключ? – озадаченно спросил Ий.
- Не имею понятия. Может - слово, может - предмет.
- Откуда ты столько знаешь? – недоверие проскользнуло в голосе.
- Бывал в мире людей.
- Послушай, Гай, поверь мне: будет лучше, если слизняк перейдет в руки Аниба. Иначе у нас опять возникнет вражда между кланами. Вспомни, есть кланы, которые многим обязаны Анибу. Шакалы и крысы никогда не враждовали, а во многих случаях – были заодно против общих врагов. Ты желаешь, чтобы Аниб настроил против тебя могущественные кланы?
Подумай! Так можешь из баронов опуститься до нищего рыцаря. Срок тебе – до окончания балла.
Слуга вывел меня из тайной комнаты и озабоченно прошептал:
- Господину надо бежать.
- Но куда?
- В свой мир.
- Как?
- Любая крыса знает, где есть проход.
- Ты сможешь меня провести?
- Нам мышам – запрещено, - разочаровал меня спартаковец. – Только крысы.
Крысы. Но кто поможет. Я никого здесь не знаю. Да и на меня смотрят с едва скрываемым презрением6 дескать, человек, да еще кошатиной воняет. Попросить помощи от Гая? А если он откажет? Вон, какая интрига закрутилась. Надо же мне было так влипнуть! А может…
- Как звать ту юную леди, что со мной танцевала.
- О, это одна из дочерей барона. Вы ей очень понравились, - расплылся он в довольной улыбке.
- О чем ты! – разозлился я. – Она поможет мне?
- Не знаю, - пожал он плечами. – Не могу ручаться.
- А ты почему мне помогаешь?
- О! – он совершил передо мной глубокий реверанс. - Мой долг. Возможно, вы не помните. Вы тогда были совсем маленький.
- Чего не помню? Выражайся точнее, - попросил я.
- Маленького мышонка, которого вы вырвали из когтей кошки. Маленький такой, серенький.
- Помню. Было как-то. Но мышонок сдох.
- Умер, – поправил меня слуга. - Вы его тогда похоронили со всеми почестями. Помните, в спичечном коробке. Так трогательно.
- При чем тут это, - я на него смотрел, как на дебила. К чему вся эта давно забытая история?
- Это был я, тот маленький мышонок. Вот, поэтому помогаю вам.
Дошло! Надо же - такое совпадение.
- А я вас везде ищу.
Перед нами появилась моя очаровательная крыска. Она взволновано мяла подол своего прекрасного розового платья. Надо было действовать. Я подошел к ней вплотную, обнял за тонкую талию. Она испугано ахнула, не зная, как реагировать на мою наглость. Ее кулачки, затянутые в белые шелковые перчатки слабо уперлись в мою грудь. Но я уже привлек ее к себе и поцеловал в губы. Девушка замерла и обмякла.
- Зачем вы..., - еле слышно всхлипнула она, когда я оторвался от нее.
- Вы самая прекрасная роза в этом мрачном цветнике. – Во придумал, аж самому стыдно стало от такой банальщины. Но очаровательную крыску моя фраза тронула.
- Вы лжете, - между тем прошептала она. Даже в темноте заметно, как ее бледные щечки залила пунцовая краска.
- Нисколько. Если бы я принадлежал к вашему миру, все перья филинов, что смог бы добыть, падали к вашим чудесным ножкам.
- Вы лжете, - продолжала твердить она, часто хлопая длинными ресничками.
В проходе послышался топот тяжелых сапог и лязг оружия. Слуга дернул меня обратно в потайной комнатке. Красавица юркнула за следом и доверчиво прижалась к моей груди. Она вся трепетала и старалась унять частое дыхание. Неужели ей не противен кошачий запах, - удивился я. – Оказывается, в некоторых мирах я могу иметь респект у местных красавиц, даже если они – натуральные крысы.
-Эй, презренная мышь! – крикнул один из гвардейцев милорда. – Где слизняк? Ты его видел?
Мы с моей красоткой затаили дыхание.
- Он только что решил вернуться в трапезную залу, благородный господин, - соврал вежливо слуга. Гвардейцы протопали мимо.
- Послушайте, мне грозит опасность, - сказал я миленькой крыске, когда топот сапог стих. - Если я не смогу попасть в свой мир, то мы больше никогда не увидимся. Меня превратят в тень…
- Нет, - в ужасе воскликнула она. – Кто же посмеет...
- Милорд.
- Милорд? – ее глаза расширились. – Не может быть!
- Может!
- Пойдемте!
Она схватила крепко меня за руку тонкими холодными пальцами и потянула за собой по виляющим проходам.
- Вот дверь, - показал она на низкую дубовую створку. – Это проход в ваш мир. Но, неужели мы… - По щекам ее потекли слезы.
- Ну, почему, - успокоил ее я. – Когда-нибудь…
- Господин! – нас догнал слуга. Ваша одежда и лук со стрелами.
Я надел куртку, но зенитовский шарф протянул милой девушке. Крыска прижала его к лицу слезки закапали на шарф. Мне на мгновение стало очень жалко ее. Но что нас может связывать? Я из одного мира, она – совсем из другого.
- Спасибо, - только и смог произнести я. – Передайте за меня извинения Гаю, что не смог попрощаться. Мне пора.
Я отворил дверцу и оказался в сыром подвале какого-то дома. Кругом тянулись трубы, пахло мочой и тухлятиной. Я двинулся вперед, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о бетонные балки. Под тусклой лампочкой на трубах отопления лежал бородатый бомж. Он сладко дремал, укутавшись в грязные вонючие тряпки. Один глаз приоткрылся.
- О! Сантехник? – осипшим голосом спросил он. – А Гед Боря?
- Почему, сантехник? - не понял я.
- А нафига тебе ножовка?
Вот это да! Вместо лука у меня в руках оказалась ножовка по металлу, а чехол со стрелами превратился в брезентовую авоську с электродами для сварки.
- Есть закурить? – спросил бомж.
- Не курю.
- А времени сколько? - разочаровано прогундосил он.
- Какая тебе разница? - удивился я и пошел дальше.
- Слышь, - он хотел еще что-то спросить, но понял, что я его игнорирую, махнул рукой и перевернулся на другой бок.
Я нашел выход из подвала. Спрятал ножовку и электроды под лестницу. Зачем они мне. Поднявшись наверх, с удивлением узнал родной подъезд. Это, удачно я вышел. Блин! Меня же Света ждет. Выбежал на улицу. Глубокий вечер осыпал меня пушистым снегом. У подъезда - никого! Сколько же я пробыл там, в других мирах? Я взглянул на наручные часы. Прошло лишь три минуты, с того момента, как на меня напал волк – Аниб. С облечением вздохнул. Всего-то! Надеюсь, после стрелы филина он еще долго не сможет мне мешать. Странно, но, не смотря на пережитые приключения, я нисколечко не чувствовал усталости.
- Вот и я! – Подошла Света. В белой шапочке с опушкой она напоминала снегурочку. Появились ямочки на щеках. Какая же она красивая!
- Смотри, какой чудесный вечер! – воскликнул я.
- Из-за снегопада ничего не видно, - быстро смахнула с ресниц снежинки рукой.
- Зато, нам никто не будет мешать.
- Ты, как будто пьяный, - усмехнулась она. – Чему ты радуешься?
- Радуюсь, что мы вместе, здесь, в нашем мире, в нашем чудесном мире. И я действительно пьян.
- Что ты пил? – включилась она в мою игру, сердито выгнув брови.
- Не поверишь! Портвейн барона Гая с птичьей кровью.
- Фу! Какая гадость! – воскликнула шутливо она. – Надо срочно заесть мороженным.
Мы сидели в кафе, пили крепкий чай с блинчиками и сквозь огромное окно любовались зимним вечерним городом. Густо валил снег. Автобусы везли народ домой. Машины недовольно сигналили друг на друга. Светофор на перекрестке деловито менял цвета. А мы сидели в тепле и уюте. Я рассказывал сказку про крысиное королевство, какие там подземные замки, где проходят чудесные балы. Мыши прислуживают, а хомяки играют в оркестре.
- Ну и фантазия у тебя, - смеялась Света.
Я глядел на нее и думал: она же ничегошеньки не знает. За нее борются целые миры. Ее оберегают лучшие воины вселенной… А она даже не догадывается, что чудный мир Элан, который являлся ей во сне, на самом деле существует, ждет ее…
Мы возвращались поздно. Людей на улицах не видно. Все давно по домам сидели и смотрели сериалы. Снежинки все так же закручивали вальс в лучах уличных фонарей. Окна в домах источали теплый свет.
- Спасибо тебе за вечер, - поблагодарила Света.
- Всегда к твоим услугам, - дурачился я, пытаясь изобразить реверанс, как это делали крысы-кавалеры на бале.
- Совсем не хочется домой, - пожаловалась она.
- Так не ходи! – обрадовался я.
- Но тогда нас завалит снегом.
- Я приглашаю тебя на кофе.
- Уже поздно, покачала она головой.
- Время – всего лишь абстрактная единица измерения.
- Что это значит?
- Это значит: для кого-то поздно, а для кого-то - в самый раз. Надо уметь владеть временем, быть его хозяином, - и тогда все покажется просто.
- Веди меня! – согласилась она.
Лифт сломался. Стоял на первом этаже, печально и косо приоткрыв дверцы. Свете с ее ногой не подняться. Я подхватил мою принцессу на руки и легко понес по ступенькам вверх.
- Сумасшедший, - сопротивлялась она. – А если кто увидит?
В квартире все уже спали. Я провел Свету в свою комнату и побежал варить кофе. Клава тут как тут. Она понюхала мою штанину и с глубоким презрением чихнула.
- Что, крысятиной пахнет? Слушай меня, - наклонился я к ней – Мне надо узнать о ключе, который открывает путь в Элан. Понимаешь меня? Творец спрятал где-то ключ. Надо узнать - где.
Водрузив на поднос кофе в турке, чашки, печенье, шоколад, я двинулся к себе в комнату. У самой двери услышал, как Света говорит по телефону. Я не хотел, но так получилось, случайно подслушал.
- Мама, со мной все в порядке, - говорила она. – Нет, сегодня я не приду… Ну и что… Да, раньше все время ночевала дома… Все бывает в первый раз… Мама, я уже не ребенок… А у меня и не было детства, не отнимай у меня юность… Хорошо… Конечно… Доверяй своей дочери. Я тебя очень, очень люблю.
Она захлопнула мобильник, и я вошел в комнату, к моей принцессе…
4
Меня разбудило шуршание мягких шажков и цокот когтей по паркету. Я почувствовал, что это Клава. Она явилась в человеческом обличии. Во тьме сверкнули зеленые кошачьи глаза. Она нагло подошла к нашему ложу. Не обращая на меня никакого внимания, посмотрела на спящую Светлана.
- Хорошенькая, - промурлыкала она.
- Тише! – приложил я палец к губам. – Разбудишь.
- Нет, - покачал головой Клава. – Она не проснется. Смотри.
Кошка наклонилась ближе к Свете и заурчала. Монотонный звук, исходивший откуда-то из горла Клавы, успокаивал и расслаблял. Света улыбнулась во сне, соскользнула с моей груди и зарылась лицом в подушки.
- Вставай, - повелительно сказала Клава.
- Зачем, - не понял я. Не очень-то хотелось вылезать из теплой постели, да еще, когда рядом спит прекрасная принцесса.
- Смотри, какая луна, - Клава кивком указала на окно. Над голыми корявыми ветвями деревьев висел огромный желтый шар с серыми подпалинами. – Самое подходящее время.
- Для чего?
Я сел на край дивана и спустил ноги на холодный пол.
- Я узнала о ключе, как ты и просил, - похвасталась Клава.
- Что именно, - заволновался я.
- Создатель спрятал его у повелителя одного из миров. Хорошо спрятал. Но есть кошка, которая знает - где.
- Ты уверенна?
- Да. Мы, кошки… Как тебе объяснить… Ох человечешка… Бывает с нами такое: вроде бы сыты, а хочется поохотиться, поймать птичку или мышку…Просыпается инстинкт хищника.
- А ближе к теме можно, - с нетерпением попросил я.
- Куда уж ближе, - обиделась Клава. – В общем, есть одна кошка, домашняя. Но у нее хобби – охотиться на птичек. Однажды она нашла гнездо под крышей. В гнездышке воробьиха выкармливала птенцов. Вот удача!
- И что? – пожал плечами я. – Съела она птенцов…
-Нет. Какой ты нетерпеливый. Воробьиха взмолилась не трогать ее желторотую семейку. Тогда эта кошка потребовала тайну.
- Не понял, - признался я.
- Вот, надо было с самого начала внимательно меня слушать и не перебивать, - зарычала недовольно Клава. – Если кошка сытая, но ей хочется поохотиться, она ловит добычу и требует раскрыть какую-нибудь тайну. Если добыча не владеет тайной, то умирает, растерзанная когтями. А если выдает тайну, то кошка дарует ей жизнь. Поэтому мы такие мудрые и знаем много секретов.
- Да скажи ты конкретно, что та кошка узнала, - теперь я начинал сердиться.
-То и узнала. Воробьиха поведала ей, где спрятан ключ от Элана, потому как сама оказалась случайной свидетельницей.
- И как мы найдем эту кошку?
- Сегодня ночью собирается на - как это у вас - тусовка. Та кошечка придет поиграть с котами.
- Так, тебя выпустить на улицу? – не понял я.
- Хозяин нашелся, - с призрением фыркнула Клава, одергивая подол своего бархатного черного платья. – Надо будет – сама уйду.
- Это как?
- Легко! Пойдем вместе. Тебе про ключ надо узнать больше, чем мне.
- Каким образом я появлюсь на вашей кошачьей тусовке? Я даже мяукать не умею.
- Не каким, а в каком, - поправила меня Клава. – Ты вдохнул аромат Цветка Жизни с дерева госпожи Баст. Теперь тебе можно перевоплощаться. Сила Луны поможет.
- Не понимаю нифига, - признался я. – Хочешь сказать, что я могу…
- Можешь перевоплотиться в кошачью сущность, - досказала она.
- Это че, я – оборотень?
Я громко икнул и поежился от набежавшего холодка. Вот ужас! Она что – серьезно?
- О, глупец. Если бы ты знал, как с тобой тяжело! – всплеснула раками Клава. Опустила теплую ладошку мне на плечо. Ее острые когти больно впились в кожу. - Так тебе нужен ключ или нет?
- Ладно, не злись. - Я мысленно перебрал в голове все ужастики про оборотней. А, фигня! Оборотень, так оборотень. Правда, все они кончали плохо. Но я же не воплощение больного воображения Стивена Кинга. Авось меня минует се горький конец – окончить жизнь с осиновым колом в груди, или получить в зад заряд серебряной дроби. Была - не была: - Чего мне надо сделать.
- Заглянуть в великую книгу Тота.
Я сел за стол, открыл ноутбук.
- Дальше что?
- Составляй заклинание, - нетерпеливо зашипела над ухом Клава.
- А какое? Как оно должно звучать по-человечески.
- Ох, - Клава устало закатила глаза. – Если бы ты захотел стать котом, что бы ты сказал?
- Что сказал? – подумал я. – Хочу стать котом.
- Ну, вот!
- И все?
- Все гениальное – просто, - извергла она с шипением известную цитату.
Я закодировал фразу, вычислил сумму, подобрал буквы по таблице и произнес.
Вдруг стол прыгнул вверх и оказался на уровне моих глаз, еле успел собраться, чтобы приземлиться на все четыре лапы. Ё-моё, да я же весь в шерсти! А усища какие!
Клава, уже в нормальном пушистом обличии подошла ко мне и доверчиво потерлась головой о мою шею.
- Ну и красавчик! – усмехнулась она. – Взгляни на себя.
Я на мягких упругих лапах подбежал к шкафу, на дверце которого, во весь человеческий рост, висело зеркало. На меня уставился наглый здоровый кот непонятной масти. Среди черного окраса, островками выделялась белая и рыжая шерсть. Причем шерсть, торчавшая клочьями во все стороны. Ну и монстр! Как будто меня чесали против шерсти или прокрутили в барабане сушильной машины.
- Нормально, - ободрила меня Клава. – На первый раз – замечательно.
- У самой-то шерстка вон, какая гладкая и пушистая, а у меня. Можно подумать, что я в бетономешалку живу.
- Ну, хватит любоваться, - нетерпеливо позвала Клава. Принюхалась. – Что-то подозрительно от тебя крысятиной несет.
- Так ты ничего не знаешь? – вспылил я. – Меня чуть Аниб не прикончил…
Я ей рассказал все, что со мной приключилось и выплеснул все, что я думаю о мудрых кошках, не способных защитить меня от волка.
- Тебя же предупреждали: будь осторожен, - упрекнула Клава. – Да, неприятно. Но мы же не можем с Васькой следить всюду за тобой. Однако, - она озабоченно качнула головой с острыми ушками, - Аниб нынче силен, если ему удалось пробраться сюда в образе волка, да еще открыть дверь в мир филинов?
- Да уж, подумай. Если бы не Гай…
- Только при Василии не упоминай имя крысиного барона. Они с ним тут такую войну за помойку устроили…
-Он же там, в своем мире.
- Когда-то был здесь. Все миры тесно связаны. А крысы из своих нор могут проникать куда угодно. Ну, хватит об этих противных серых тварях. Пошли!
Я побежал за ней. В теле почувствовал необъяснимую легкость и свободу, гибкость в каждом суставе. Как здорово! Окно высоко. Клава запрыгнула на стул, затем на стол, после в приоткрытую форточку.
- За мной, - коротка скомандовала она и сиганула вниз.
Куда? – испугался я. – Шестой этаж! Решил, как она: сперва на стул, потом на стол… Но, почувствовав неимоверную силу и упругость своих мышц, взлетел прямо с пола в форточку. Точно приземлился на узкую раму. Ух! Здорово!
Клава ожидала меня, балансируя на тонкой ветки тополя. Дерево дотянулось до нашего этажа. Вот, как она из дома удирает. Не раздумывая, а главное абсолютно ничего не боясь, я сиганул вниз и вцепился крепкими когтями в ствол. Клава по веткам перепрыгивала вниз. Я за ней. Оказывается, лазить по деревьям не так уж и трудно. Клава приземлилась в снег, дернула хвостом, брезгливо отряхнула переднюю лапку. Не понравилось. Холодно. Вдруг захотелось напрыгнуть на нее сверху и повалять по снегу.
- Попалась! – весело крикнул я и оторвался от ветки, выгнувшись в полете, выпустив когти.
Не тут-то было! Клава метнулась в сторону, а распластался на брюхе. Даже в нос попали противные холодные снежинки. Клава весело захохотала. Я бросился за ней. Мы мчались по пустому двору, взлетая на заборчик детской площадки, поднырнув под машину. Я догнал ее, и мы весело катались по чистому снегу, мягко молотя друг друга лапами. Ужасно весело! Но Клава верткая. Выскользнула и вспрыгнула на мусорный бак.
- Не уйдешь! – кричал я в азарте и приготовился догнать ее.
- Что вы, как котята неразумные. Носитесь тут у всех на виду. А если псы заметят? – раздалось недовольное бурчание.
Из тени мусорного бака важно вышел Василий.
- Привет, Васька! – радостно крикнул я.
Он серьезно посмотрел на меня, сердито шевеля усами, и вздохнул:
- Клава, кого ты привела? Что за мочалка на ножках?
- Разве не видно? – огрызнулась Клава. – Он с нами на тусовку пойдет.
- Да, ты посмотри на него! – возмущенно воскликнул Василий. – Как его в приличном обществе представлять? Что за вид! Подвальные коты и то солидней выглядят. А запах!
- Ладно тебя, - обиделся я. – Тоже мне, приличное общество. Я - оборотень. А оборотни по помойкам и подвалам не шастают.
- Ух! – Василий раздосадовано отвернулся. – Делать нечего, -пошли.- Он вновь обернулся и подозрительно принюхался. – А чего это от тебя… Ты что, крысу дома завел? Фу! Ну и запашок! Запрыгни в третий бак, там где-то в углу банка с тухлой селедкой валяется…
Я вопросительно взглянул на Клаву. Она пожала плечами: надо, что поделаешь. Делать нечего. Пришлось воспользоваться кошачьим дезодорантом. Чуть не вырвало. Я представил себя со стороны: лохматый разноцветный клубок шерсти на ножках, да еще несносно воняющий тухлой рыбой.
Василий важно шествовал впереди, указывая дорогу, а мы с Клавой все носились и кувыркались, в азарте чуть до серьезной драки не доходило. Но Клава чутко чувствовала настроение и, когда я начинал выпускать когти, сразу изворачивалась и удирала.
Так мы оказались на крыше детского садика, что стоит у нас во дворе. Обыкновенная плоская крыша заваленная снегом. Где выходили трубы вентиляции, чернели проталины. Там уже собралась компания кошек и котов разной масти.
- Наша тусовка самая веселая в районе, - с достоинством объяснил мне Василий. – Здесь собираются солидные «люди».
- Василий! Василий! – радостно закричали кошки.
- Клава! Клава! – приветствовали коты.
- А это что за чучело с вами? – из толпы вышел большой серый кот и недовольно изогнул спину дугой. Этого я знал. Он в детском садике в столовой кормился.
- Он с нами, - ответил Василий.
- Оборотень? – еще больше разозлился детсадовский кот, зло таращась на меня.
- Оборотень! Зачем он сюда пришел? – завыли остальные коты и кошки. – Как он посмел? Кто дал ему право…
- Тихо! – повысила голос Клава. – Он вдохнул жизнь с дерева госпожи Баст. Она сама, лично позволила.
- Госпожа Баст! – с уважением и немного со страхом замурлыкало кошачье общество и тут же успокоилось.
- Ну, если сама госпожа.., - буркнул серый детсадовский кот и отошел в сторону.
- Вон, она, - Клава показала на кошечку с черной гладкой шерсткой. На груди ромбиком красовалось белое пятнышко. Кошечка важно облизывала изящную лапку. А вокруг нее кругами ходили коты и косо поглядывали друг на друга.
- Кто? – не сразу сообразил я.
- Я же тебя рассказывала, - рассердилась Клава. – Она знает, где Творец спрятал ключ.
Клава подошла к кошке и приветливо спросила:
- Как дела, подруга?
Та оторвалась от лапки и нехотя ответила:
- Да, вот, люди, которые у меня живут, учудили, вымыли меня какой-то гадостью. Пахнет – жуть, правда все блохи исчезли. Ну, а ты как?
- Все так же: сижу дома, мышей нет. Недавно к госпоже Баст попала на прием.
- Что новенького узнала? – любопытно сверкнула глазками подруга.
- Скоро нам позволят посещать чудесный новый мир.
- Думаешь, там будет что-то интересное?
- Конечно, - уверяла ее Клава. – Простор, солнце, никаких врагов. Да, - как будто вспомнила она. - Я к тебе с просьбой. Ты не могла бы поговорить с этим оборотнем. - Она указала на меня.
- О, Боже! – воскликнула гневно кошка. – Что это за чебурашка. Он, случаем, не жертва генетического эксперимента? Или пьяная ведьма так постаралась?
- Он хотел задать тебе всего лишь один вопрос, - уговаривала ее Клава.
- Не хочу я с ним говорить! – уперлась кошка. – Да еще с оборотнем. За кого ты меня принимаешь!
- Но нам очень нужно! Заклинаю тебя госпожой Баст…
Клава не успела договорить. На крышу с веселыми криками ворвались трое котов. Два неприметный серых, а один красивый, рыжий, на длинных лапах, с чистой лоснящейся шерсткой.
Этот рыжий, я так понял, был у местных завсегдатаев в авторитете. Коты заискивающе мурлыкали, приветствуя его, а кошки поднимали хвосты и сучили передними лапками.
- О, прекраснейшая! – Рыжий сразу направился к черной кошечке, расталкивая остальных кавалеров. – Как рад я тебя видеть.
- Здравствуй, Мурзик, - высокомерно ответила черная кошка.
- Ты, как всегда очаровательна, - замурлыкал он. Но вдруг остановился.- Что за вонь! – возмутился рыжий кот. – От кого это так человеченой прет? – он с подозрением взглянул на меня. – Оборотень? Я не потерплю такой наглости! Убирайся!
- А ты кто такой! – Мне надоело терпеть кошачьи оскорбления.
- Эй! Полегче! – Выгнулся дугой рыжий Мурзик. – Ты на какой помойке валялся?
- Сам-то на мочалку похож, - ответил я и тоже выгнулся дугой.
- Оборви ему уши, - вдруг подначила меня Клава.
Двое дружков рыжего бросились ко мне.
- Назад! – на их пути бесстрашно встал Василий. – Пусть Мурзик и оборотень бьются один на один.
Кошки и коты отошли подальше, а мы с рыжим остались одни на проталине возле жестяной трубы, выходящей из кухни.
- Оборвыш, ты чего сюда приперся? – нагонял на себя злость Мурзик, вздыбя шерсть на спине и прижав уши. – Шел бы на свалку. Там полно вонючих кошек, похожих на тебя.
- Поговори еще, коврик для тапочек,- не оставался я в долгу. Лапы так и тряслись от нетерпения врезатьему. – Вот, узнаю, кто у тебя хозяева, посоветую кастрировать. Превратишься тогда в бесполезный рыжий мешок с сосисками.
- Ах, так!
Он бросился на меня. Но я чуть отступил и съездил лапой ему хорошенько по уху. Мурзика развернуло. Улучшив момент, я напрыгнул на него, и подмял под себя. Противник попытался вывернутся, больно ударил задними лапами в живот. Мы принялись кататься по крыше. Шерсть летела клочьями. Мурзик – сволочь, сильный, откормленный, но я не из породистых хиляков. Улучшив момент, надежно вгрызся ему в шею. Мурзик отчаянно заорал, задергался, наконец вырвался, оставив в моей пасти клок рыжей шерсти и дал деру. Я гнал его до самого края крыши, где он кувыркнулся и грохнулся в сугроб. Я не стал преследовать наглеца. Рыжий понял, что ушел от избиения, но сделал вид, как будто позорное поражение нисколько его не трогает. Важно удалился, недовольно дергая кончиком хвоста.
Я вернулся. Отношение кошачьего общества ко мне заметно изменилось. Окружающие смотрели на меня теперь по-другому, с уважением. А глаза черной красавицы так и горели от восхищения. Она сама подошла ко мне и тихо сказала:
- Хочешь что-то спросить, пошли за мной. – И повернулась, похотливо повиливая бедрами.
- Эй! – окликнула нас Клава. – Не забывай, что он оборотень. Луна скоро скроется.
- Ох, подружка, - упрекнула ее черная кошка. – Мы недолго. Повеселимся чудка…
- Остановись! – крикнула Клава.
- Подруга, да ты ревнуешь?
- Не в том дело…
- Ладно, - черная красавица снисходительно потерлась об меня головой. – В следующий раз, Чебурашечка, иначе Клава мне глаза выцарапает. Так, о чем ты хотел спросить?
- Ты знаешь. Где хранится ключ.
- Какой?
- От Элана.
- Для чего тебе? - она вновь потерлась об меня, сладостно урча.
- Он – проводник, - объяснила Клава. – И хватит об него тереться.
Черная кошка приблизила мордочку к самому моему уху и прошептала:
- Нефтида.
- Что? – не понял я.
- Все! – усмехнулась черная красавица и убежала. За ней последовала стайка котов, надеясь на снисхождение…
- Нам пора, - одернула меня Клава.
Мы спрыгнули с крыши детского садика и пересекли пустынный двор. Клава всем своим видом показывала, как она недовольна мной. Подумаешь, пофлиртовал немного с ее подругой. Что за детские обиды? Как бы ее растормошить? Я вновь накинулся на Клаву, повалив ее на снег.
- Ах, ты! Подло, со спины, - в шутливом гневе воскликнула она, резко отпихнула меня всеми четырьмя лапами и стремглав понеслась прочь.
Я бросился за ней: на забор, с забора на мусорные баки, по крышам машин. Лапы разъезжались во все стороны. Сигнализация орала. Мигали фары. А мы все носились, молотя друг-друга.
- Когти не выпускать! – ставила условие Клава.
- Тогда за уши кусаться можно, - ответил я.
- Хватит вам! Разошлись! – недовольно крикнул Василий. – Давайте уже - домой.
Мы подбежали к тополю. Клава запрыгнула на ветку. Я в нерешительности замер внизу.
- Ты чего? – оглянулась она.
- Не хочу.
- Чего не хочешь?
- Не хочу дамой. Можно мне остаться котом?
Правда, мне было так хорошо. Я ощущал безграничную свободу и огромное счастье. Я ни от кого и не от чего не завишу. Могу делать, что захочу, идти, куда захочу. И мне очень нравилось мое новое тело гибкое и сильное. А шерстка какая пушистая и теплая. Не хочу обратно в человеческую шкуру.
- Эй! – Клава спрыгнула обратно и потерлось ухом о мою грудь. – Прекрати, - мягко уговаривала она меня, как глупого котенка. - У тебя синдром оборотня. Надо его преодолеть.
- А что плохого в том, что я останусь котом? Смотри, какой я сильный! Заведу себе хозяев. Ближе познакомлюсь с той черной кошечкой. Как ты думаешь, я ей понравился? Может она меня полюбит.
Клава рассмеялась так, что не устояла на лапах и свалилась на снег.
-Чего ты ржешь? – обиделся я – Не веришь в любовь?
- Какая у кошек любовь? – сквозь смех выдавила из себя Клава. – Ты видел кошачьи семейные пары? Или верные стада кошаков? Ой, умру от смеха.
- Прекрати! – потребовал раздраженно я.
- Ладно. – Она перестала смеяться, поднялась. Совсем серьезно сказала: – Мы иногда завидуем вам, людям. У вас есть любовь, верность, преданность. Вы готовы умереть за предмет обожания. К сожалению, кошачьей натуре это не свойственно. Не то, что любовь, даже чувство дружбы чуждо для нас. Мы – каждый за себя.
- Но ты же и Василий помогаете мне, - возразил я.
- Помогаем, - согласилась Клава, - пока у нас есть общая цель. – Как только приключения наши закончатся – дружбе конец.
- Разве можно так жить?
- Можно и очень комфортно. Не перекладывай свои, человеческие понятия на другую сущность.
- А как же привязанность к хозяевам?
Клава задумалась, наконец, изрекла:
- Любая кошка хочет создать вокруг себя уют. К человеку она испытывает, скорее всего, благодарность, за то, что кормит ее, не обижает и делает все для ее комфортного проживания. Но стоит обидеть кошку, выгнать ее из дома, и человека начинают преследовать болезни и неудачи.
- Не понял, - тряхнул я ушами. – Выходит: мы любим кошек, а они нас – нет.
- Пошли, любовничек, - вздохнула устало Клава. – Я не могу тебе всего объяснить. Ты не поймешь. Луна скоро скроется. Неудобно будет, если тебя утром обнаружат голого в ветвях дерева. Поспешим.
- Но мы еще повеселимся, как-нибудь? – с надеждой спросил я.
- Возможно, - уклончиво ответила Клава. – Не забывай, наверху спит твоя принцесса, а впереди еще долгие опасные приключения.
Света! Как я про нее забыл. Да, тяжела доля оборотня – жить разными мирами.
Мы взобрались обратно по тополю к окну. В комнате тихо и тепло. Светлана ровно дышала. Спит.
- Как обратно стать человеком? – спросил я у Клавы.
- Как, - ухмыльнулась она. – Откуда я знаю?
- Клава! - Меня охватил ужас. Что, я так и останусь котом? Увидев такое чудище утром, Юлька поднимет визг, а отец вышвырнет меня за дверь, да еще угостит веником.
-Я же тебя уже предупреждала: прежде чем куда-нибудь лезть, подумай, как обратно вернуться.
- И что теперь! – разозлился я. Ох, вцеплюсь сейчас ей в рожу.
- Не парься, - снисходительно мурлыкнула Клава. – Придет время, и чары луны исчезнут.
- Когда? – хотел спросить я, но тут же больно стукнулся головой снизу о столешницу.
Я стоял на четвереньках под столом, а Клава урчала рядом. Кошка потерлась о мою руку и побежала к себе в прихожую на коврик. Я осторожно залез под одеяло. Света даже не шелохнулась. Теплая. От нее пахло молоком. Я попытался ее обнять, но она поежилась и в полудреме прошептала:
- Щекотно, Чебурашка.
Во, и она туда же – Чебурашкой меня назвала. Я откинулся на подушку и тут же заснул.
На кухне звякали чашки. Засвистел чайник. Его тут же сняли с плиты
- Эй, - разбудила меня Света, мягко толкнув в плечо. Она стыдливо натянула одеяло до подбородка. Губы распухли, взгляд испуганный. – Не смотри на меня растрепанную, - попросила она.
- Попали! – сообразил я. – Родители в комнату не заглядывали?
Зазвонил телефон.
- Не знаю, - пожала плечами Света. - Как будем выходить из положения?
-Что-нибудь придумаем, - попытался ее успокоить. А что тут придумаешь?
Телефон продолжал настойчиво дребезжать. Мама подняла трубку.
- Здравствуйте, - приветливо произнесла она. – Нет, не беспокойтесь. Да здесь. Спит еще.
- О ком это она, - Света натянула одеяло до самых глаз.
Мама опять прошла на кухню. Там у нее все шипело и бурлило.
- Ой, сейчас изойду слюной! – раздался бас отца. И он дома! Вот это мы - влипли! – Давненько ты блины не готовила. И что с тобой произошло сегодня?
- Тише! – шикнула мать. – Разбудишь детей! Иди новости посмотри по телевизору. Я позову к завтраку.
По коридору часто зашлепали тапочки сестры. Я метнулся к двери, чуть приоткрыл.
- Юлька, - шепотом позвал.
- Чего? – сестра припала к щели.
- Родичи никуда не собираются уходить? – с надеждой спросил я.
- Нет! – как будто молнией метнула она, а потом еще как кувалдой огрела: - Да хватит вам тихориться. Все уже про вас знают. Светкина мама звонила раза два… - У Юльки еще хватило наглости подняться на цыпочки, взглянуть через мое плечо и крикнуть: - Светочка, привет!
Я захлопнул дверь. Света всхлипывала под одеялом. Я бросился к ней, хотел успокоить… Но когда откинул край одеяла, увидел, что она не плакал, а еле сдерживала смех. Я расхохотался следом. А что еще оставалось делать?
Все же у родителей хватило такта быстренько позавтракать и отправиться по магазинам, якобы подыскать Юльке приличную обувь на весну. Мы вылезли из постели, умылись и решили позавтракать. Да уж, мама постаралась: напекла блинов, сырников, печенье… Света прежде всего позвонила домой. Она долго стояла в коридоре, прижимая трубку к уху. Иногда кидала короткие фразы. Наконец вернулась к столу бледная, но счастливая.
- Мама попросила, чтобы я хотя бы сегодня вернулась к вечеру домой.
- Влетит? – глупо спросил я.
- Да мне.., как-то уже.., скоро девятнадцать… Поздно воспитывать.
- Давай, я с тобой… Ну, объясню все.
- Что ты объяснишь? - Она рассмеялась звонко и заливисто. Стало немного обидно, и я пробурчал:
- Объясню, что я люблю тебя.
Света прекратила смеяться. Поставила кружку с недопитым чаем в блюдце и погладила меня по руке.
- Не сердись, - нежно попросил она. – С мамой я сама поговорю. Ты же ее не знаешь. Она вечно впадает в панику, если с ее дочкой что-то не так. И… Спасибо тебе…
- За что?
- За искренность, Чебурашка.
- Почему – Чебурашка? – вспылил я.
- Потому что лохматый и ушастый. – Она поморщила носик. – Ты селедку не ел?
- Когда? Ночью, что ли? Это Клава, наверное, сегодня кормили рыбой, - выкрутился я.
Мы решили сходить погулять, не смотря на небольшой морозец. Солнце манило. Редко зимой выпадают такие яркие дни. А небо голубое, словно летом. Пока Света одевалась, я схватил расческу, провел по волосам и чуть не вскрикнул от боли, даже ноги подкосились.
- Что с тобой? – испугалась Света. – Дай, я посмотрю. Она оторвала мою руку от макушки. – У тебя царапины. Да какие глубокие. Где это ты? Надо обработать перекисью.
- В ванной аптечка, - показал я.
Света побежала за перекисью. Откуда у меня царапины? Ночные приключения. Мы с Клавой носились по крышам.., лазили по деревьям… Я дрался с Мурзиком… Это он мне расцарапал голову. У – гад! Да черт с ним – с Мурзиком! Неужели мне грозит судьба оборотня. Буду жить нормальной жизнью, но только наступит полнолуние, и мне придется бегать по крышам, гонять крыс на помойках и драться с соседскими котами. Бред какой-то! Я погрозил Клаве кулаком, которая с безразличным видом лежала на любимом коврике в прихожей.
- Надеюсь у этого гребаного Мурзика нет бешенства.
Клава коротко мявкнула.
- Ага. Это все ты: «Оборви ему по уши»… Тебе по ушам надо дать.
Весь день мы бродили по городу. Завернули в кинотеатр и хохотали над глупой комедией. Потом сделали налет на Макдоналдс. Попали на уличный праздник, приуроченный к открытию очередного жестяного барака, именуемого «Торговый комплекс». Долго сидели в пышечной и пили горячий кофе, обжигали пальцы и губы ароматными масляными пышками, перемазались сахарной пудрой.
Поздно вечером возвратились к дому. Даже не заметили, как пролетело время.
- Ну, вот и пришли, - выдохнула Света и вымученно улыбнулась. – Я пошла выслушивать лекцию о моральном падении.
- А может, не пойдешь домой, - несмело предложил я.
- Коля, ну ты чего? Надо немного совести иметь. Родители все же. Надо проявить уважение. Ты не ухмыляйся, тебе тоже влетит.
Света ушла. Я долго стоял один, вдыхая свежий морозный воздух, затем пошел к своему подъезду.
Опять какие-то дебилы лампочку выкрутил. Но мне это не мешало. В темноте стал видеть лучше, чем на свету. Вдруг почувствовал чье-то присутствие. Кто-то ждал меня. Именно меня. Я ощутил, как его переполняла ненависть. Он вынырнул из-за двери, ведущей в подвал тихо и резко. Грязные джинсы, старая болоньевая куртка со сломанной молнией. Под курткой засаленный свитер. Наркоман. Но взгляд!
- Аниб! – узнал я.
- Глупыш, - криво усмехнулся он. Его мутные черные глаза сверкнули неземной холодной злостью.
В голове звякнуло, треснуло, больно ударило в нос, и я провалился в черноту…
5
- Вставай!
Сильные руки оторвали меня от бетона и поставили на ноги. Я тряхнул головой, пытаясь придти в чувства. От боли радужные круги вспыхнули перед глазами.
- Цел?
Я отшатнулся. Передо мной стоял Василий в человечьем обличии. На этот раз и голова у него была нормальная: скуластое смуглое лицо, как у индейца, короткие стриженые волосы. Я никогда не видел его лица, но точно знал, что передо мной именно Василий. Я огляделся. Мой обшарпанный подъезд: стены с пошлыми надписями, мигает лампочка домофона на входе, двери лифта...
- Очнись же! – требовал Василий. – Надо спешить.
- Что со мной было? – спросил я ощупывая голову. Тупая боль в затылке не давала сосредоточиться.
- Ерунда. Бутылкой стукнули сзади. Аниб – подлец. Его приемчики.
- Погоди. Он же передо мной стоя, а болит затылок.
- Он редко один нападает. Второй шакал подкрался сзади.
- Меня же могли убить, - ужаснулся я.
- Нет, - покачал головой Василий, присел на корточки, что-то высматривая на грязном полу. – У Аниба мало сил. Он ранен.
Я сунул руку в карман.
- Мобилу забрали. У меня там все номера…
- Ты записал и ее номер? – Василий резко встал.
- Кого?
- Номер телефона Рожденной от Света.
- Да. Он у меня первый в списке.
- Плохо! Это код к защите. Они могут теперь найти ее.
- Кто?
- Шакалы, слуги Сета. Надо спешить!
- Она в соседнем подъезде живет.
- Это у вас она в соседнем подъезде, а Анибу надо поплутать еще по Белой Пустоте, чтобы добраться.
Я ничего не понял. Мы выбежали из подъезда. Как-то легко было бежать, и на улице совсем не холодно. Пустынно, народу - никого и странно тихо.
- А где люди? – спросил я на бегу.
- Тут нет людей.
- Как, нет?
- Мы пробираемся по отражению, - так безопасней.
- По какому отражению?
Василий раздраженно вздохнул.
- Есть такое измерение или, как вы там говорите – параллельный мир. Он очень близок к земному. В него человек может заглянуть через отполированную поверхность.
- Через зеркало? – сообразил я.
- Да. Разве не видишь, у тебя правая рука теперь левая, и наоборот.
Я взглянул на руки. Правда, часы теперь были на правой. Да еще секундная стрелка крутилась в обратном направлении.
Бежали по улицам. Внезапно прямо перед носом возникали стены домов. Приходилось огибать их. Как-то все непривычно, размыто. Бывало такое, что Василий нырял сквозь преграды, и я спокойно проходил за ним. Попадали в чьи-то квартиры, грязные подвалы, плутали среди прилавков магазинов. Под ногами, где только что лежал ровный асфальт, вдруг оказывались ступеньки.
- Скорее, - все торопил Василий.
Наконец мы очутились возле знакомой парадной. Вот так, вынырнули из гудящей трансформаторной будки. Странно. Обычно от моей парадной до парадной Светы шагов двадцать, а тут с Василием бежали не меньше пяти кварталов.
- Ее окна, - указал я на третий этаж.
Он прислушался, принюхался.
- Шакалы пока еще не нашли Рожденную от Света, - сделал вывод кот-воин. – Но я чувствую их вонь. Они рядом. Черная тень метнулась к нам, покатилась к ногам черным клубком. Я отпрыгнул в сторону. Василий еле поймал клубок. Клава, приняла человеческое обличие.
- Скорее, - задыхаясь от быстрого бега крикнула она. – Враги близко.
Мы кинулись в подъезд и взбежали по лестнице. С лифтовой площадки вел небольшой коридорчик. В самом его конце виднелась дверь в квартиру Светы.
- Пришли, - показал я.
Внизу с резким скрипом распахнулась входная дверь. Когтистые лапы скребли бетонные ступеньки. Целая стая волков с рычанием устремилась по нашему следу.
- Неферклава, выручай, - попросил Василий.
Клава сотворила заклинание, взмахнула руками, и вниз в лестничный пролет полетел ослепительный огненный шар. Ухнуло пламя. Раздался визг и жалобное тявканье. В нос ударил противный запах горелой шерсти.
- Я долго не смогу их сдерживать, - предупредила Клава.
Как будто в ответ, над нами по потолку чиркнула стрела с трехгранным наконечником, какими стреляют из арбалета.
- У Рожденной от Света есть в квартире большое зеркало? – тряс меня за плечи Василий.
- Есть, - попытался припомнить я. – Прямо в комнате, в шкафу. Там целая дверца стеклянная.
- Отлично. Закрой глаза и представь это зеркало, только не из комнаты, а как будто ты через него смотришь в комнату. Понял?
Я закрыл глаза и сделал все, как он сказал.
Мы вывалились втроем из шкафа. Я с Василием грохнулись плашмя на ковер. Клава шлепнулась на нас сверху. Коленкой больно пнула меня в поясницу.
- Кто вы! – взвизгнула Света, забиваясь в угол постели. Она готовилась лечь спать. Сидела в одной пижаме и расчесывала волосы.
- Не бойся. Мы – свои, - ответил я, как можно спокойней, выбираясь из-под Клавы.
- Коля? – Света вся съежилась подтягивая коленки к подбородку. – Как ты сюда попал?
- Из шкафа, - глупо ответил я.
- А кто с тобой?
- А, это – друзья-саратники. Клаву ты знаешь. Она у меня живет в прихожей или я живу у нее в комнате, короче – Клава – кошка моя. А это - Василий с нашей помойки.
- Я ничего не понимаю. – Свету всю трясло от страха при виде здоровенного смуглого мужчины в одной набедренной повязке, да еще с кинжалом, и странной женщины восточного типа в бархатном черном платье, с дорогим ожерельем на шее. Я в своей болоньевой куртке и джинсах никак не вписывался в их компанию.
- Успокойся, госпожа, - бархатным голосом промурлыкала Клава. - Мы пришли тебя спасти. Доверься нам.
- От кого спасти? – не понимала девушка.
- От слуг Сета. Пожалуйста, не о чем сейчас не спрашивай. У нас очень мало времени. Мы должны идти.
- Куда мы пойдем? –Света еще больше вжалась в угол, настороженно поглядывая на нас.
- Света, - вмешался я, стараясь говорить как можно ровнее, – ничему не удивляйся. Скоро все поймешь. А сейчас надо срочно уносить ноги.
Зеркало начало кривиться и колыхаться. В одном месте натянулось, словно мыльный пузырь. Проявилась зубастая пасть. Василий врезал по ней кулаком. Пасть исчезла.
- Клава, придумай что-нибудь, - крикнул я.
- Нам нужна дверь.
- Какая? – не терпелось мне.
Зеркало вновь начало колыхаться. Шкаф трясся, словно внутри него бесилось сильное большое животное. Казалось, стекло сейчас не выдержит и лопнет, разлетаясь осколками по всей комнате.
- Любая дверь. Вот эта, - Клава подошла к другой створке шкафа и принялась произносить заклинания. Затем отворила дверцу. Петли противно взвизгнули.
- Неужели мы все поместимся? – начал злиться я. – Шакалы нас все равно учуют здесь.
- Не теряйте времени, - нетерпеливо воскликнула Клава.
Я заглянул в шкаф, думая обнаружить там ворох одежды, но увидел длинный коридор со сводчатыми каменными стенами. Факел ярко горел в подставке, освещая низкие своды. Пахнуло сыростью и плесенью. Василий чуть не свалил меня. Он схватил факел. Я помог Свете. Последняя вошла Клава и закрыла дверь. Мы кинулись по коридору. Бежали, что есть сил, но шагов через сто наткнулись на глухую стену.
- Тупик! – отчаянно крикнул Василий.
- Не может быть! – разозлилась Клава.
- Аниб, - сквозь зубы прошипел Василий. - Он заблокировал все выходы.
Василий напряг все мышцы и попытался расшатать хоть один камень в кладке. Пол вздрогнул. Сверху посыпался песок. Вздрогнул еще, на этот раз сильнее.
- Назад, - подтолкнул меня Василий.
Я схватил Свету за руку и потащил ее за собой. За спиной с грохотом рушились своды. Мы вбежали обратно в комнатку. Из шкафа вырвались клубы пыли.
- Взови к госпоже Баст, - потребовал от Клавы Василий.
Из всех углов раздался противный скрежет, как будто зубы пытались прогрызть бетон.
- Аниб призвали на помощь крыс, - встревожился Василий. – Времени мало.
За зеркалом в шкафу клацали зубы. Стекло походило на тонкую пленку.
Аниб стаял напротив, я хорошо его разглядел. Он творил заклинания и готовился мечом проложить путь, разрубив преграду.
- У тебя есть оружие? – взглянул на меня Василий.
- Откуда? – развел я руками.
- На. - Он вынул из-за пояса кинжал и протянул мне. – Только сам не порежься. Это – Отблеск Луны.
Лезвие кинжала как будто светилось изнутри слабым белым светом. Рукоять до того холодная, что показалось, рука примерзла к металлу.
- А ты?
- Я без оружия смогу долго биться, - ответил бесстрашно он, разминая руки.
- Как ты хочешь прорываться? –спросил я.
- Ввяжемся в драку. Нас хватит минуты на две. Тем временем Клава и Рожденная от Света сумеют уйти через входную дверь на крышу. Там наши их защитят.
- Но за дверью могут караулить шакалы, - не согласился я.
- У Клавы хватит сил еще пару раз метнуть огонь. Сумеет проложить себе дорогу.
- А мы?
-Мы станем тенями. Но не беспокойся: Баст и твой Эрнест Иванович не даст нам затеряться среди миров.
Клава сотворила заклинание, в ладонях у нее затеплилось жаркое сияние. Василий распахнул входную дверь. Клава уже готова была метнуть раскаленный шар…За ней оказалась свежая кирпичная кладка. И этот путь закрыт!
- Баст нам этого не простит, - вздохнул Василий.
Вдруг за нашими спинами часть стены рухнула, поднимая тучу пыли. Кирпичи посыпались на не застланную постель. Мы с Василием молниеносно развернулись и приготовились к схватке. Я выставил вперед кинжал и кинулся на серую фигуру, появившуюся в проломе.
- Эй, эй! Осторожней! Это у тебя Отблеск Луны? – в дыре стоял Гай в своем сером балахоне, с топором в руке.
- Гай! – обрадовался я.
- Крыса! – негодующе воскликнули разом Клава и Василия.
- Скорее! – из-под руки Гая показалась острая мордочка слуги-мыша.
- Они явились нас спасать? - вся вскипела от гнева Клава. – Да пусть меня лучше растерзают шакалы, чем получить помощь от крыс.
- Можешь оставаться, - с усмешкой ответил ей Гай. – Я пришел спасти Рожденную от Света и своего друга Рарисута. А кошатине помогать не очень хочется.
- Хватит спорить! – закричал я. – Уходим, иначе всем нам сейчас достанется.
Раздался удар, хруст стекла. Зеркало пошло паутиной трещин.
Мы нырнули в пещеру и понеслись по виляющим норам.
- А куда делась комната родителей, - испугалась Света.
- Никуда она не делась. – Как же ее успокоить? - Лихорадочно прикидывал я. Придумал! – Тебе все это снится.
- Вам направо! – крикнул Гай, - указывая на ответвление в норе.
- А ты? – испугался я.
- Я их еще повожу по пещерам. Меня в кротовых норах не так просто поймать, - хитро улыбнулся он крысиной улыбкой. - Прощайте!
Клава, Света, Василий нырнули в боковой проход. Гай дернул меня за руку:
- Стой! – пристально посмотрел мне в глаза и тихо сказал: - Я вижу, кошки подчинили тебя своей власти. Надеюсь, ты еще не стал оборотнем?
- Гай, нам надо спешить! – Я попытался вырваться, но он крепко держал меня.
- Понятно, - прошептал он. – Иди. Нет, стой! – Он снял с руки перстень и сунул мне в ладонь.
- Но, Гай, это же драгоценность. Я не могу принять…
- Потом поблагодаришь. На перстне камень – Кошачий глаз называется. При надобности он поможет…
Толком ничего не объяснив, барон пропал в темноте. Я последовал за друзьями. Тут же за нашими спинами осыпались своды.
Брели долго: то опускались глубоко вниз, то карабкались наверх. Света шла рядом со мной и крепко держалась за руку.
-Коля, объясни, - потребовала она. – Если я сплю, то сон уж очень реален.
Она больно ущипнула меня за бок.
- Ой! – вскрикнул я.
- Теперь ты меня ущипни.
- Света… Ну, как тебе все это… Я сам толком ничего не пойму… Заметь, а ты не хромаешь.
- Правда, - удивилась она. – Но меня больше волнует, что я в тапочках и в одной пижаме.
- Что-нибудь придумаем, - пообещал я.
-От кого мы убегали?
- От слуг Сета, воинов-шакалов.
- Ага! – многозначительно произнесла она, хотя, понятно, что ничегошеньки не понятно. - А куда идем?
- Мы должны попасть в Элан.
Света остановилась.
- Он существует? – она смотрела на меня как на придурка.
- Существует, и принадлежит тебе. Ты будешь в нем принцессой.
-Коля, ты несешь полный бред!
- Взгляни вокруг! Разве это все - не бред?
- Не отставайте, - окликнул нас Василий.
Вдруг впереди мелькнуло яркое пятно.
Выход!
Туман клочьями нехотя расползался в стороны, и мы оказались в пустыне, ярко освещенной солнцем. Песок вокруг белый, и небо нежно-голубое. Непривычно, как будто в тундре. Но в тундре снег, а здесь белый песок.
Мы выползли из норы. Вход тут же осыпался, как будто его и не было. Мы все четверо устало опустились на землю.
- Объясни мне, Николай, что происходит? Куда теперь мы пойдем? - чуть ли не со слезами на глазах, попросила Света.
Я, было, открыл рот, чтобы в очередной раз утешить ее …
- Ну, наконец – то. Устал вас ждать!
Эрнест Иванович, как обычно, в сером костюме и белоснежной рубашке с галстуком цвета увядшего огурца. Он махал нам руками. Откуда он взялся, я так и не понял.
- Вот, кто все может объяснить, - с облегчением выдохнул я. – Эрнес Иванович, где мы?
- В Антарктиде, - слегка улыбнувшись, ответил он.
- Где?
- За нами погоня, – напомнил Василий.
- Здесь нейтральная зона, - успокоил его Эрнест Иванович. – Никто никому не сможет причинить зла. Здесь полный покой. Да и Аниб нас не скоро учует. Портал, по которому вы сюда попали, я перенаправил.
- Какие наши дальнейшие действия? – поинтересовался я.
- Прошу ко мне в гости, - ленинским жестом указал Эрнест Иванович в глубь пустыни.
Он развернулся и повел нас по песку. Перевалив через бархан, мы ахнули! Перед нами лежала благодатная страна. Голубые пятна озер темнели в обрамлении зеленых пальмовых рощиц. Вокруг оазисов разбросаны дома, но не обычные кубические, а круглые, в виде ступенчатых башен. Самые крупные башни в основания никак не меньше стадиона, и уступами поднимались ввысь метров на сто. Окна высокие, арочные. Резные колонны на фасадах… Интересная архитектура. Нигде такой не видел.
- Что же это за Антарктида, - никак не мог понять я. – А где льды, вечная мерзлота? Пальмы кругом, пески, город чудной какой-то…Что это за земля?
- Гиперборея, - ответил Эрнест Иванович. – Да. Именно сюда по легенде летал Аполлон в колеснице, запряженной лебедями.
- А кто живет в этой Гиперборее?
- Гиперборейцы.
- Эрнест Иванович…
- Ну, как тебе объяснить? Это люди, но не люди. Существа похожие на людей. В общем, они – пришлые, не из нашей галактики. Такой ответ устраивает?
- Как же они попали в Антарктиду.
- Приглядись.
Он указал на небо. Чуть заметное свечение наподобие северного сияния закручивалось в воронку, то сужаясь, то расширяясь.
- Что это?
- Выход в Белую Пустоту. Из Белой Пустоты по кратчайшему пути можно перенестись в любую точку вселенной.
Тропинка привела в небольшой городок. Круглые домики, напоминающие башенки с уступами разбросаны без всякого порядка среди высоких деревьев. Дорог не было, только узенькие тропки. Трава кругом густая, яркая. Эрнест Иванович привел нас к крайнему домику с узкими стрельчатыми окнами и единственной дверью.
- Это камень? – погладил я шершавую стену.
- Да. Вулканическое образование и немного волшебства – получается чудесный теплый дом, - как всегда загадками ответил ученный.
- Вытирайте ноги, - усмехнулся Эрнест Иванович, указывая на серый коврик, лежащий у порога.
Мы вошли в домик и оказались в московской квартире. Вот тебе и Гиперборея.
- Хочешь кофе, - спросил я у Светы.
- Только не крепкий, - кивнула она. – И шоколад, если есть.
- Все на кухне, - услышал нас Эрнест Иванович.
Я открыл полку в старинном шкафчике. Где-то там, в глубине я оставлял баночку кофе среди затвердевших от времени пачек соды и соли.
- Насчет шоколада - не уверен, - начал я, но тут же присвистнул от удивления. В шкафчике не только кофе, сортов двадцать, и шоколаду столько же, но и всякой всячины набито: рулеты, печенье, конфеты.
- А я бы молока выпил, - сказал Василий, открывая старый «Саратов»
Конечно! Молока он захотел, - усмехнулся я. Найдет сейчас кусок засохшей колбасы и плесневелый сыр. Но Василий вынул из холодильника огромный пакет молока.
- И рыбы мне достань, - попросила Клава, ехидно взглянула на меня, - От вискаса уже тошнит.
Че за фигня? – Я заглянул в «Саратов». Полки ломились от припасов. Кругом яркие аппетитные упаковки. Ну, Эрнест Иванович… Когда он успел в гипермаркет сбегать? И есть ли тут вообще гипермаркеты?
- Где же твое кофе? – вывела меня из забытья Света.
- Сейчас.
Я включил плиту и поставил никелированный чайник на огонь.
- Послушай, Николай, - улыбнулась виновато Света. – Не лучше ли кофе сварить в турке? Как ты из чайника заваривать его будешь? Он же молотый.
Действительно. Я достал турку. Клава, как истинная леди разложила на тарелке селедку, резала ее при помощи ножики и вилки, маленькие кусочки отправляла в рот. Причем, поглощает селедку, вместе с костями и плавниками, да еще запивала молоком.
- Ты без хлеба ешь? – пошутил я.
Она посмотрела на меня, как на идиота, но ничего не ответила.
Кофе вспенилось, грозя выплеснуться на плиту. Я вовремя снял турку с огня и разлил по чашечкам ароматный напиток.
- Господа, нам пора обсудить планы! - В кухне появился Эрнест Иванович.
- Прежде всего, разрешите вас познакомить, - прервал я ученного. – Это Света. Света, это – Эрнест Иванович. Он мастер давать всевозможные объяснения с научной и околонаучной точки зрения.
- А что тут объяснять? – развел руками мой учитель. – Все и так понятно. Теперь вы наследница великого и чудесного мира. Вспомните свои детские сны. Не правда ли они отличались реалистичностью. Когда вы маленькая бродили в полях Элана, то чувствовали дуновение ветерка. Разве во сне ветер почувствуешь? А вода из ручья. Помните, какой она была прохладной и вкусной?
- Постойте! – Света совсем растерялась. – Объясните пожалуйста, где я.
- Так. Начнем от печки, - и Эрнест Иванович тоном лектора начиная с молекул и атомов постепенно переходил к сложному естеству мироздания, подключая к свому рассказу формулировки из физики и квантовой механики.
Света отхлебывала кофе и удивленно хлопала глазами. На лице ее часто отражалось сомнение, неприятие происходящего, как реальность. То и дела она восклицала: «Но этого не может быть!» «Может! – уверял ее ученый, маг и волшебник. – Все очень просто. Вот, смотрите…»
Клава расправилась с рыбой, оставив пустую тарелку. Во, дает, даже голову съела. Василий опустошил пакет молока и принялся пить сырые яйца. Интересно, продукты настоящие? Я вынул из холодильника сыр, попробовал. Сыр, как сыр.
-Николай, вы узнали, где найти ключ? – вывел меня из задумчивости Эрнест Иванович.
- Мне назвали только одно имя.
- Какое же?
-Нефтида.
- Нефтида?! – негодующе воскликнули Василий и Клава.
- Да! – протянул Эрнест Иванович, озабоченно тряхнув головой. – Творец хорошо спрятал.
- Объясните, - потребовал я.
- Мир птиц. Как не странно, в него не так-то просто проникнуть.
- Но я же был в мире филинов – и ничего.
- Это совсем другое. Владения филинов – мрак и вечная ночь. А владения Нефтиды на солнечной стороне. Ее мир очень многообразен. В нем прекрасно уживаются человеческие сущности и птицы. Он прекрасен. Есть трудности: напрямую в него не пройти, - только через опасные земли. К тому же, границы зорко стерегут воины-птицы. Можно, конечно, попросить аудиенции у Нефтиды… Но богиня Нефтида с характером. С ней тяжело вести переговоры. Уж очень она своенравна. Поведение ее непредсказуемо. Не захочет с нами говорить – и все…
- Надо попробовать, - не отступал я.
- Я туда не пойду, - отрицательно покачал головой Василий. На моей совести множество задушенных птиц. Меня иссушат без суда.
- Да вообще кошачьим сущностям соваться в мир Нефтиды - опасно, - подвела итог Клава.
Все приуныли. Нефтида, Нефтида… Когда-то давно я слышал это имя.
- А нет ли у нее странной шапки такой, будто золотой лебедь? – начал припоминать я.
-Тиара, - поправил меня Эрнест Иванович. – Не шапка, а тиара. А вы откуда знаете, Николай.
Я рассказал про один загадочный случай, что произошел со мной в детстве, вернее не со мной, а с моей сестрой Юлькой. Ей тогда было года четыре, а я уже во второй класс должен был пойти. Дело происходило летом. Всей семьей мы поехали отдохнуть к бабушке в Псковскую область. Она живет в глухом захолустье, где нет дорог, зато кругом поля, леса и чистые озера.
Однажды утром мы с Юлькой играли рядом с домом. Поле, небольшой бугорок, а дальше начинался лес: березы, кустарник, кое-где молодые ели пробивались. Я занялся плотиной в ручейке, а Юлька собирала цветы.
-Коля, смотри какая птичка, - позвала меня Юлька. Но мне некогда было. Мою плотину вечно размывало. Я заигрался, а когда оглянулся, то сестры нигде не было. Я взбежал на бугорок. Нет ее! Звал, кричал, она не отвечала. Тогда я побежал в дом и позвал родителей. Вся деревня переполошилась. Сестру искали до темноты. Вызвали милицию. Охотники пришли с собаками. Следующий день провели в поисках – бесполезно.
Один бородатый охотник в чвякающих резиновых сапогах подошел к бабушке, показал птичье перо и сказал тихо, чтобы никто не слышал:
- Горихвостка ее поманила.
Бабушка горестно всплеснула руками. Охотник попросил тазик с чистой водой, кинул туда соли, бросил найденное перо и долго шептал какой-то заговор. Что-то типа: «Ножки, ножки ищите дорожки. Разбегайтесь ежики, волки уходите, белки прячетесь. Горихвостка, отпусти нашу деточку».
На него никто внимание не обращал. Отец небритый, в болотных сапогах и теплой куртке все ходил по лесу с мужиками. Каждый куст осмотрели, все буреломы переворошили. Мама чуть с ума не сошла. Охотники возвращались с уставшими собаками и разводили руками. Милиционер начал составлять какие-то акты, описания… Короче, Юльку искали трое суток, так не нашли.
Каково же было удивление, когда на четвертое утро бабушка обнаружила мою сестру в огороде здоровую и веселую. Она спокойно играла с куклой возле грядки с капустой. Радости не было конца. Ее затискали, зацеловали. Деревенские прибегали смотреть на пропавшую.
Но вот, что странно: маленькая девочка три дня бродила по лесу. Казалось, должна вернуться голодная, грязная, простуженная, хоть лето, но ночи еще холодные. Ничуть! Юлька выглядела сытой, довольной, умытой. На вопрос :- Ты где пропадала деточка? – она отвечала: - Пошла к ручейку. Я же не долго. Посмотрела, как птичка воду пьет, и вернулась обратно. Большего от нее ничего не добились. А ночью, когда нас уложили спать, Юлька разбудила меня и по секрету поведала, как ее птица с огненным хвостом привела в какую-то сказочную страну, где все люди – птицы. Они умеют летать. Там много детей. Все живут дружно и весело. Никто никого не обижает. Страной той правит добрая Нефтида – женщина с шапкой в виде золотого лебедя. Если дети заплутают в лесу или тонут, она приводит их к себе. У нее огромный дворец и весь из дерева. Там кругом растут фрукты вкусные-превкусные… Она еще долго рассказывала о чудесах, но я то считал себя взрослым, отмахнулся: во понапридумывала! Тут все с ног сбились, а она бред какой-то несет. Юлька обиделась, чуть ли не до слез, и больше словом не обмолвилась о своем приключении. Обиделась сильно.
Но из леса она принесла кулон: серебряное перышко на серебряной цепочке. Сестра старалась спрятать кулон от чужих глаз. Я случайно заметил. Когда мы вернулись домой, в город, я проходил мимо Юлькиной комнаты и ненароком заглянул в плохо прикрытую дверь. Увидел, как сестра разглядывает что-то на ладони. Вертит, подставляя солнечным лучам, и лицо у нее при этом счастливое.
- Что у тебя? – бесшумно подкрался я .
Она вздрогнула, зажала перышко в кулачке и заплакала:
- Коленька, пожалуйста, братик…
- Ты чего? –я испугался.
- Ты не отберешь у меня перышко?
- Зачем оно мне? Я только посмотрю.
- Честно, честно…
- Честно.
Она разжала кулачок, и передо мной засияла радуга. Странный металл белый, блестящий, наверное - серебро. Чеканка до того тонкая, что перо казалось настоящим. Я просто был очарован.
- Где ты это нашла?
- Мне подарили.
- Кто?
- Энке.
- Из группы вашей в детском саду?
- Нет. Он сын Нефтиды. Если я его позову, то он прилетит ко мне. Только, Коленька, пожалуйста, никому не говори.
- Что ты опять сестру обижаешь? – заглянула мама.
Юлька моментально спрятала перо и поглядела на меня с такой мольбой, что я ответил матери:
- Она не хочет со мной на улицу идти. Мне одному скучно. Пацаны еще не приехали…
- Только улица у тебя на ума, - сердилась мама. – Ты книгу хоть одну прочитал, что учительница задала на лето? Таблицу умножения выучил.., - и понеслось.
Юлька в это время засунула перо подальше в стол, где у нее хранились сотни коробочек, шкатулочек, конвертиков.
О Юлькиных фантазиях и про перо я давно забыл. Мало ли мы в детстве придумывали небылиц... А года три назад, зимой случилось, что Юлька подхватила сильнейшее воспаление легких. Бедняга лежала в больнице под капельницами. Когда маме удавалось остановить врачей коридоре, они недовольно качали головой и разводили руками. Она совала медсестре пакеты с фруктами, соком. Какие передачи? Девочка на одних антибиотиках. Отец все дежурил у кабинета главврача, потом несся в аптеку, заказывал безумно дорогие лекарства. Помню, я сбежал с уроков. Не мог я учиться, когда с сестрой такое твориться. Пришел в больницу. К Юльке никого не пускали, но я чувствовал, что нужно к ней пробраться, и пробрался. Я, чуть ли не на четвереньках прополз мимо сойки с дремавшей дежурной медсестрой. В палате несносно воняло хлоркой и медикаментами. Сестра лежала бледная, исхудавшая на железной кроватке. Я ее сразу не узнал, до того иссушила ее болезнь. Над ней возвышалась стойка с перевернутой бутылью. Прозрачный шланг шел от бутыли и впивался в ее тонкую руку. На белой больничной тумбочке с косой дверцей кучка нетронутых мандарин и связка бананов. Юлька приоткрыла покрасневшие веки, слабо улыбнулась и попросила принести перо.
- Какое перо? – не понял я.
- Помнишь, я в детстве тебе показывала. Оно у меня в столе.
Я ничего не понял. Да ту еще медсестра проснулась и выловила меня. Крепко держа мое ухо, она со скандалом передала меня родителям. Дома я долго рылся в ящиках юлькиного стола. Не предполагал, что у нее храниться столько ерунды: коробочки с игрушками от киндер-сюрпризов, какие-то шкатулочки с пластмассовыми бусами, колечками, сережками. Стопка старых календариков, вырезки из журналов и еще куча всего, всего ненужного… Наконец в одной из коробочек сверкнул металл. Я вынул перышко и взвесил на ладони. Тяжелое. Луч солнца из окна упал на его поверхность и металл заиграл разноцветными искорками. Завораживающее зрелище – можно смотреть бесконечно на чудесную феерию света. Но тут у меня возникло странное ощущение: перо казалось живым теплым. Я немного испугался. Спрятал перо в карман и вновь отправился в больницу.
Пока родители в очередной раз беседовали с врачом, я шмыгнул в отделение. Мимо стойки никак не пройти. Строгая старуха - сестра, хоть в толстых очках, но глазастая.
- Сюда нельзя, - крикнула она, когда я только заглянул в двери.
Была – не была. Я понесся по коридору. Старуха выскочила из-за стойки и попыталась меня поймать. «Куда! Куда!» - Над самым моим ухом щелкнули ее ногти. Ага! Попробуй догнать. Я влетел в палату и сунул в ладонь сестры перо. Она лежала все на той же кровати. Все так же на белой тумбочке мандарины и начинавшие темнеть бананы.
Медсестра хоть и старая, но сильная. Меня схватила за шиворот и выволокла из отделения. А я и не обижался на нее. Главное – выполнил просьбу Юльки. В тот момент мне казалось, что я сделал очень важное дело, самое важное в жизни. Хотя, что там важного: всего лишь выполнил просьбу сестры.
Произошло, как говорят врачи, чудо. Сам главный ничего не мог понять: Юлька быстро пошла на поправку. Уже через неделю ее выписали из больницы, и никаких осложнений. Врачи вертели перед лампой Юлькин рентгеновский снимок и пожимали плечами – легкие чистые. Феномен, бляха-муха! Pneumonia, мать твою! Думали всё! momento mori. А тут – на тебе: никаких осложнений.
Все это я рассказал Эрнесту Ивановичу, дополнив, что Юлька после того случая никогда не болела. Вернее, чуть затемпературит, мама уговаривает ее чай горячий пить с медом, таблетки глотать, - а сестра ни в какую. На следующее утро у нее нет ни температуры, ни кашля… Все только удивлялись.
- Чудесно! – воскликнул Эрнест Иванович. – Это значит, что твоя сестра имеет возможность встретиться с Нефтидой. – Ты должен привести сестру сюда.
- В Москву? – удивился я.
-Да. Придется выйти в мир живых и поездом добраться до Санкт-Петербурга. Причем, тебе одному.
- Но, может быть Василий поможет мне пройти по зазеркалью. У меня в прихожей есть зеркало.
Воин-кот отрицательно покачал головой.
- За всеми выходами следят. Стоит мне только сунуться в зазеркалье, и нас тут же обнаружат.
- Но мы же сейчас в мире отражений, - напомнил я и показал на свои наручные часы. Они вновь были у меня на правой руке и секундная стрелка бежала в обратную сторону.
- Этот небольшой мир создал я сам, - смущенно пояснил Эрнест Иванович. – Мир одного зеркала. Скопировал в отражение собственную квартиру и создал свой мир. Вам трудно понять сей механизм, но это сделать совсем не сложно. В общем, сотворил небольшое тайное убежище. Оно маленькое – всего одна квартира, зато и найти его не так-то просто. Выход из моего маленького мира есть только в Гиперборею и через зеркало в земную квартиру.
-Понял, - сказал я. – Василий помоги мне.
Мы подошли к зеркалу в прихожей. Сквозь него видны были стены и шкафы, двери в комнаты, коридорчик, ведший на кухню. Чего не было, так это наших с Василием отражения.
Света прижалась к моей груди. Она ужи облачилась в чудесное розовое платье, напоминающее греческий хитон. Ткань тонкая со множеством живописных складок.
- Будь осторожен, - попросила она и подняла ко мне лицо.
Я поцеловал ее в губы нежные, теплые.
-Ничего не бойся, - прошептал я.
- Иди, - подтолкнул меня кот.
Я шагнул и оказался в московской квартире Эрнеста Ивановича. Оглянулся. Зеркало, как зеркало. Я в нем отражаясь… Махнул рукой отражению: все в порядке.
Возле входной двери обнаружил ключ, висевший на гвоздике. Отомкнул замок и вышел на лестничную площадку. Огляделся. Принюхался, как это делал Василий. Не почувствовал никакой опасности, двинулся вниз по широкой лестнице.
Уже в метро я заметил слежку. Неприметный гражданин средних лет, щупленький, в серой болоньевой курточке, в кожаной кепке сидел напротив. Потрепанный портфельчиком от ноутбука на коленях, штаны от костюма, к которым совсем не вязались тяжелые армейские ботинки. Гражданин, якобы, увлеченно читал книжку в пестрой обложке, но сам постоянно кидал на меня молниеносные пристальные взгляды. Я поднялся, сделав вид, что собираюсь выходить. Он встал следом. Двери распахнулись, я вышел. Гражданин с книжкой кинулся за мной. Пока он пробирался сквозь толпу, я наблюдал за ним и внимательно слушал диктора, объявляющего, что «Двери закрываются! Следующая станция…». Я усмехнулся. Гражданин с книжкой поздно сообразил, что хочу сделать. Он засуетился, ринулся вперед, расталкивая всех локтями, но было поздно. Я проскочил сквозь смыкающиеся двери вагона, и поезд тронулся. На этот раз он откровенно провожал меня ненавидящим взглядом. Глаза его так и сверкали кровавыми искорками злобы.
Я вышел на «Комсомольской» и направился к «Ленинградскому» вокзалу. В суточных кассах очередь небольшая. Взял билет на ближайший поезд до Питера, и тут вновь почувствовал враждебный взгляд в затылок. Делая вид, что рассматриваю билет, двинулся к буфету. Краем глаза заметил двух милиционеров. Обычные менты в серых бушлатах, в шапках с кокардами, черные дубинки в руках… Но я остро почувствовал исходящую от них опасность. Постовые направились за мной. Шли странно, вразвалочку. Ноги у обоих кривые, спины сутулые. Шакалы! – до конца уверился я. Повернув за угол, я дал деру. На платформе электричка. Машинист высунулся из двери и крикнул:
- Отправляемся!
Я успел заскочить в последнюю дверь. Перрон поплыл назад. Милиционеры бежали следом, кричали машинисту: «Стой! Стой!» Но машинист высунул в окно руку и показал им фак.
Оторвался я удачно, вот, только куда электричка едет? Ладно, разберемся. Я прошел по полупустым вагонам, вдруг очутился в жаркой компании подростков с красно-синими шарфами. По вагону неслось:
Все может быть!
Все может статься!
С женою может муж расстаться!
Мы можем бросить пить, курить!
Но чтоб армейцев разлюбить - Вот этого не может быть!
И далее:
Акинфееву УРА!
Им гордится вся страна,
Им гордится весь народ!
ЦСКА идет вперед!
Вспомнил! Завтра же финальный матч на «Петровском». Играют ЦСКА и Зенит. А это – фанаты, которые решили добраться до Питера, что называется «на халяву» или эконом-классом, то есть на электричках. То, что мне надо. Я вскинул вверх руки и проорал:
- И Торпедо, и Спартак
Обыграем просто так.
Мясо тоже победим!
Три очка не отдадим!
Вагон взорвался:
- Иди к нам! Брателла! ЦСК – чемпион!
Я тут же очутился в объятиях фанатов.
- Вы в Питер? – спросил я.
- Да. На финальный матч.
- И я с вами.
Вот это повезло!
- Давай. - Мне тут же сунули в руки банку пива.
- А где твой шарф?
- Менты, сволочи, отобрали, - нашелся я.
- Совсем оборзели! Гады!- пожалели тут же меня.
Так весело, с кричалками и пивом мы незаметно доехали до конечной станции. Глубокая ночь, заснеженные перрон, маленький вокзальчик с темными окнами, единственное светлое пятно на полустанке – спиртной ларек. Облепили его, как мухи кусок не скажу чего. Совали в окошко деньги, обратно получали банки с пивом и пакетики сухариков.
- Наша электричка! – крикнул кто-то, и вся толпа фанатов помчалась обратно на платформу. Опять мы восхваляли хором ЦСКА под стук колес, пили пиво и швыряли опорожненные банки в окно. Несколько более взрослых ребят все же следили за порядком. Не разрешали курить и блевать в вагоне. Хочешь подымить - в тамбур! Мочевой пузырь рвется – в сцепку между вагонами, и мочиться строго в щель.
- Ваши билетики! – в вагоне появилась троица в синей форме.
Я их узнал. Двое – те милиционеры с вокзала, третий – щупленький с острым взглядом – гражданин из метро.
- Какие билеты? – заорал я. – Да они не настоящие контролеры. Настоящие по ночам не ходят.
- Пошли вон! – заорали мои новые друзья. Все равно ни у кого билетов не было.
- И форма у них голубая, - подначивал я. – Они за Зенит болеют.
В контролеров полетели пустые пивные банки. Но я понимал, что это – всего лишь отсрочка. Я рванул в противоположный конец поезда. Добежал до последнего вагона. Дальше только дверь в кабину машиниста. Что теперь? Я понял, что совершил огромную глупость. В вагоне сидело несколько старушек, да компания бомжей. Если меня начнут убивать, никто даже не встанет с места. Троица преследователей показалась в противоположном тамбуре. Я рванул дверь в кабину машиниста. Заперто! Решил попробовать высадить стекло и спрыгнуть на ходу… Но вдруг поезд замедлил ход, промелькнули тусклые фонари полустанка. Двери распахнулись. Я, не задумываясь, прыгнул в темноту и понесся, куда глаза глядят.
- Эй! – крикнул мне машинист из окошка кабины. – Через лесок беги напрямик. Там тропинка есть.
Я послушался и сменил направление. Кто же это был? Что за машинист? А впрочем, некогда было рассуждать. Я окунулся в ночной лес. Тропка узкая. Ступишь чуть в сторону, и сразу проваливаешься глубоко в снег. Ветки хлестали по лицу. Выскочил в какой-то городок с пятиэтажками, потом пошла кривая улочка с деревянными покосившимися избами. Вдруг остро почувствовал, что псы взяли мой след. Они сзади. Пока их не видно, но скоро догонят…
Я выбежал к трассе. Длинная фура стояла у перекрестка, устало урча мотором. Двое водил только что поменяли сдутое колесо и готовились продолжить путь. Я бросился к ним.
- Возьмите до Питера, - попросил я.
- А ты откуда такой взялся? – подозрительно окинул меня взглядом с ног до головы толстенький водила в грязной тельняшке.
- Я из Москвы в Питер ехал на финальный матч. За ЦСКА болею. Менты с поезда с садили.
- А! – протянул он и обратился к напарнику, здоровенному детине: Серега, возьмем? Это наш, из фанатов.
- Садись, - кивнул на кабину Серега.
Внутри тепло. Мягким светом горела приборная панель. Один из дальнобойщиков, Серега сразу полез на спальное место. Толстенький в тельняшке сел за руль и вырулил на трассу. Навстречу неслась дорога. Мимо пролетали встречные машины, белая разделительная полоса иногда прерывалась в пунктир. От мягкой качки меня клонила в сон…
Вдруг я опять почувствовал погоню. Сердце тревожно вздрогнуло и заколотилось в груди. Голова тут же прояснилась. Глянул в боковое зеркало. Сзади две желтые точки. Огоньки быстро нагоняли нас.
- Сколько еще до Питера? – спросил я у водилы.
- Спешишь? Извини, мы не таксисты. Вон, скоро Гатчина, - кивком показал он на большой синий указатель, где обозначался километраж до ближайших населенных пунктов. - Этим что надо?
Он выругался. Впереди светился жилет дорожного инспектора. Гаишник полосатым жезлом указывал нам припарковаться. Машина фыркнула тормозами. Водитель с бурчанием пошарил рукой под сиденье, достал бумаги и вылез из кабины. Мимо нас пролетел черный джип, черный как ночь. У меня екнуло внутри от недоброго предчувствия. Вспыхнули красный стоп-сигналы. Я напрягся. Нарушая все правила, джип развернулся посреди дороги и двинулся обратно.
Самое разумное – удирать. Я выпрыгнул из машины и бросился к кирпичной будке ГАИ. Сонный инспектор с красными глазами недовольно крикнул:
- Чего тебе?
- Помогите. За мной гонятся бандиты.
- Лучше не мог придумать? – Он нехотя поднялся из-за стола и надел фуражку.
- Правда. Вон они, - отчаянно кричал я.
Инспектор поправил на плече автомат без приклада и вышел из будки. На полной скорости, прямо по разделительной полосе мчался джип.
- Федя, - смотри! - только успел крикнуть инспектор товарищу, как джип сбил постового и дальнобойщика в тельняшке. Люди, словно мешки с песком разлетелись в стороны, безвольно шмякнулись на асфальт. Джип взвизгнул тормозами, дверцы распахнулись, и трое в кожаных куртках выскочили наружу.
- Ах, вы! – инспектор скинул автомат с плеча и передернул затвор.
Я услышал громкий хлопок. Фуражка слетела с головы милиционера, а он сам безвольно свалился на землю, словно его толкнули. Автомат выпал из рук прямо мне под ноги. Я пригнулся. Тут же сзади лопнуло стекло в окошке, осколки кирпичей полетели во все стороны. Я схватил автомат, перекатился за угол будки, встал на одно колено и дал очередь. Куда стрелял, не видел, но выпустил весь рожек. Одна фара джипа погасла, кто-то вскрикнул. Я щелкал, щелкал курком, пока не понял, что патроны кончились. Откинул бесполезное оружие в сторону и бросился бежать прочь от дороги. Неожиданно ступил в пустоту и скатился по откосу. Растянулся на льду. Хорошо, хоть речка уже подмерзла. Сзади послышалось урчание мотора. Джип вылетел с откоса. А что ему будет! Водитель выровнил машину и двинул прямо на меня. Я вскочил и побежал по льду. Под ногами раздавался треск, но я несся вперед, скользя и чуть не падая, балансируя руками, пока не оказался на противоположном берегу. Здесь спуск более пологий. На четвереньках, утопая по колено в снегу, вскарабкался вверх. За спиной ревел мотор. Луч от единственной фары метался по берегу. Джип со всего маху ткнулся мордой в полынью и заглох. Уже наверху я оглянулся. Мои преследователи выбрались из машины, которая все глубже уходила в полынью. Но они бросились за мной. Вспышка. Над самым ухом взвизгнула пуля.
Страх придал мне силы, и я несся, не разбирая дороги. Справа и слева бескрайние поля, впереди огоньки. Наверное, деревня. Наконец ноги нащупали твердую почву. Нечищеная дорога с глубокой укатанной колеей тянулась среди полей к селению. Я бежал из последних сил. Дыхания не хватало. Ноги становились деревяннми. Огоньки все ближе и ближе. Я еще раз оглянулся. Волосы встали дыбом. Сзади не спеша трусили волки. Три огромный серых волчины. Глаза сверкали во тьме. Клацали зубы. От людей я, может быть и смог оторваться, а от волков – никак.
Но я продолжал бежать, хотя понимал, что это бесполезно. А волчары ждали, пока я совсем ослабну, и меня можно будет прикончить без лишних усилий. Вдруг увидел, как навстречу движется серая масса. Я сначала и не понял, что это. Но когда масса приблизилась, я остановился. Все! Около двух десятков огромных псов с рычанием обступили меня. Сейчас меня превратят в большой кровавый бифштекс…
Но ту я понял, что псы вовсе не хотят порвать меня на клочья. Собаки встали на мою защиту. Волки остановились шагах в десяти и оскалились. Тот, что был поменьше, тот из метро – понял я – тявкнул:
- Мы слуги господина Сета. Отдайте нам слизняка.
- Нет! – сипло гавкнул самый большой лохматый пес. – Мы должны защищать людей.
- Ты не расслышал? Сам господин Сет требует.
- Мы не служим Сету. Мы служим людям уже много тысяч лет. Убирайтесь!
- Я пожалуюсь твоему господину Анубису, - грозил волк.
- Жалуйся! Мы выполняем свой долг, и готовы пожертвовать жизнями, защищая человека. Лучше сам убирайся.
- Еще встретимся! – клацкнул зубами волк, тот, что поменьше.
Вся троицу затрусила к ближайшему пролеску.
- Не бойся, человек. Мы проводим тебя, - сказал лохматый пес.
- Спасибо, - наконец отдышался я, все еще не веря в спасение.
- Меня зовут Шарик, а это мои друзья. Мы учуяли, что за человеком гонятся волки, решили помочь тебе.
- Премного вам благодарен.
- Не за что, - скромно ответил Шарик.
Так, в окружении собак я дошел к рассвету до остановки. Если кто увидел со стороны, что бы подумал? Идет парень в окружении десятка псов. Еще несколько шавок бегут впереди и обнюхивают каждый куст. Но на пути никого не попалось. Волки действительно отстали, или крались где-нибудь незамеченные, но боялись показаться.
Я устало опустился на деревянную скамейку под жестяной крышей остановки и принялся ждать автобуса. Ноги гудели, да и самого меня всего колотило от пережитого ужаса. Все никак не покидала мысль об убитых инспекторах гаи и толстого водилы в тельняшке. Их то за что? Над заснеженными полями показалось красное северное солнце. Все Шарики, Тузики, Полаканы разбежались по дворам. Осталось только двое бродячих грязных псов. Они стерегли меня, пока не подошел ранний автобус. Я еще раз поблагодарил их и сел в транспорт.
До Питера ехал спокойно. Дремал, сидя в мягком кресле, потом в метро вырубился окончательно, но ближе к «Купчино» проснулся. Выйдя наружу, я внимательным взглядом окинул площадь, витрины магазинов, бабулек, торгующих цветами. Странно, но угрозы нигде не чувствовал. Неужели отстали? Что-то не похоже на слуг Сета. Неужели готовят засаду?
Я добрался к своему дому, петляя по дворам и, то и дело, озираясь по сторонам. Тихо. Заглянул в подъезд. Никого не учуял. Поднялся в квартиру, прислушался. И здесь – пусто. Очень осторожно отомкнул замок, вошел, принюхался. Никаких чужих запахов. Теперь надо быстро собрать Юльку – и на вокзал.
Прошел в комнату Юльки. Пусто! В груди все похолодело. Где она? Обратно в прихожую. Сапожки ее на месте, синяя курточка на вешалке. Куда ее могло понести рано утром? Но кухне хлопнула дверца холодильника. Отлегло! Я рванулся на кухню.
- Юля!
Сестра вздрогнула всем телом, испуганно повернулась ко мне.
- Коленька, - плаксиво начала она. – Я только одну ложечку. Честно, честно…
В руках она держала мою банку сгущенки. Пижама в слониках криво застегнута не на те пуговички. Пушистые ковровые тапочки на ногах.
- Да оставь ты ее. Собирайся. Пять минут тебе – причесаться и накраситься.
- Зачем? – совсем была сбита с толку сестра.
- По дороге объясню.
- Что-нибудь случилось с мамой?
- С родителями все в порядке. Быстро одевайся.
Я чуть не силой отвел ее в комнату. Сам бросился в свою. К компьютеру. В аське зеленым горел Эрнест Иванович.
Добрался ! – напечатал я.
Николай, вы просто герой! – ответил.
За мной гнались.
Мы знаем. Помогали, как могли: машинисты в электричках, собаки, даже колесо удалось проколоть в грузовике, чтобы водители вас подобрали.
Вы в курсе, что погибли люди?
Никто не погиб, лишь незначительные ранения.
Но я же видел, как милиционеру голову прострелили…
Не беспокойтесь вы так! Пуля только скользнула, даже череп не сломан. Его оглушило. И тех, что джип сбил – отделались ушибами.
Фух! Отлегло от сердца.
Почему среди преследователей не было Аниба?
Он потерял много сил. Все же стрела филина навредила ему.
Я направляюсь обратно. Постарайтесь проследить мой путь.
Не забудьте Книгу Тота.
Чего. А! Я схватил Ноутбук и сунул его в торбу. Торбу закинул за плечи. Вышел в прихожую.
- Юля.
- Я уже.
Помог сестре надеть куртку и застегнуть сапоги.
- Мы сейчас куда?
-В Москву.
- Зачем? – сестра уперлась в косяк.
- Послушай, Юленька, - как можно спокойней сказал я. – Не считай меня шизиком. Я нормальный, вполне контролирую себя. Прошу тебя: доверься мне. Я по дороге все тебе расскажу.
- Ну, хорошо, - сдалась Юлька.
- Стоп! Ты перо взяла?
- Какое перо?
- Твой кулон.
- Зачем, - насторожилась сестра.
- Ты в детстве рассказывала про чудесную страну, в которой побывала?
- Ты помнишь? – удивилась она
- Я всегда верил тебе. И ты поверь сейчас мне: перо нужно взять с собой.
- Хорошо, - пожала плечами Юлька и протопала прямо в сапогах в свою комнату. Вернулась, хлопнула по кармашку куртки:
- Взяла.
Я первый выглянул на улицу. Пока – тихо, подозрительно тихо. Теперь на вокзал, там на поезд… Одному мне не страшно, но как быть с сестрой. Если опять привяжутся те придурки. У них были пистолеты. Вот, если бы хоть какое-нибудь оружие… Я вспомнил, что под лестницей спрятал ножовку по металлу и сумку с электродами. Разве это оружие? Но если мы провалимся в другое измерение, то оно вновь станет луком и стрелами. Почему-то я был в этом абсолютно уверен.
- Подожди меня здесь, - приказал я Юльке и нырнул в подвал.
- Я на лавочке посижу, - ответила Юлька.
Надо было запретить ей выходить на улицу. Ну, ладно – я на минуту.
Ножовка и электроды оказались на месте. Я взял оружие и стал подниматься наверх.
-Ой, какая хорошая собачка! – услышал я Юльку. – Как тебя зовут? Ты чья?
Внутри все перевернулось. Я вылетел на улицу. Юлька сидела на корточках и пыталась погладить маленькую рыжую шавку, больше похожую на шакала.
- Не тронь! – хотел закричать я, но шавка оскалила зубы и тяпнула сестру за руку. Тут же припустила прочь, поджав хвост.
Юлька ойкнула, отдернув руку, встала, пошатнулась. Я поддержал ее.
- Она меня укусила, - пожаловалась сестра еле разжимая губы и вся обмякла.
- Юля!
Я положил ее на снег. Она еле дышала. Лицо стало бледное, как бумага. Глаза бессмысленно уставились в небо.
- Кто-нибудь! Помогите! – орал я.
Оглянулся. Вокруг – никого. Сплошная заснеженная равнина с нагромождением торосов. Куда делся город? Куда мы провалились?
-Коленька. Не бросай меня, - шептала Юля. Голос ее угасал.
Как же я не углядел за сестрой! Она –то тут причем? Ей за что досталось? Неужели она умрет! Что же мне делать?
- Коленька!
- Я здесь!
- Перо! Дай перо, - еле различил слова.
Я покопался в кармашке ее куртки, достал кулон и вложил в холодеющую ладонь. Дыхание ее становилось все слабее. Губы посинели. Да что же это такое! Как ей помочь? Снежинки ложились на бледное лицо и уже не таяли.
Вдруг горячий порыв ветра, поднял вокруг нас облако колючего снега. Огромный орел сел рядом. Он сложил крылья, тут же превратился в высокого юношу с хищным огненным взглядом. Замшевая одежда с бахромой, как у индейцев, ладно сидела на мощной фигуре. Черные жесткие волосы удерживала узкая повязка на лбу. Крылья повисли за спиной и превратились в серый шерстяной плащ. На поясе висел меч в красивых чеканных ножнах. Он быстро наклонился над сестрой, провел ладонью по лицу, встал на колени. Откуда-то вытащил кожаную круглую флягу и влил из нее несколько капель в рот сестре. Я заворожено глядел на него и не мог пошевелиться.
Юля глубоко вздохнула и слегка приподняла веки.
- Энке, - произнесла она. – Ты прилетел.
- Ох, Эришке, Эришке, опять с тобой беда, - покачал головой юноша. – Что на этот раз?
Юлька протянула ему укушенную руку. Из ранки сочилась кровь.
- Проделки Аниба, - зло процедил юноша. – Глотни еще нектара.
Он заставил выпить из фляги несколько глодков.
Наконец я вышел из ступора.
- Ты кто? – спросил я совсем не дружелюбно.
- Я? – он пронзил меня орлиным взглядом. – Я Энке – крылатый воин. Пришел на зов Эришке.
- Какой еще Эришке! Это моя сестра Юля.
- С чего ты взял, - недобро усмехнулся юноша. – Это моя сестра, и звать ее Эришке. Погляди внимательно.
Я повиновался и немного растерялся. Передо мной лежала Юлька, но совсем не Юлька. Черты лица, вроде бы ее: тот же носик слегка курносый, тот же изгиб губ и бровей, но почему-то она показалась мне очень красивой и повзрослевшей. И волосы ее теперь были не темно-русые черные, как крыло ворона. А еще одежда, совсем не ее одежда: замшевая длинная рубаха, с вышитым бисером узором, пояс из чешуйчатой кожи змеи, Сапоги высокие, грубые из замши или плохо выделанной кожи.
- Ты что с ней сделал? – разозлился я.
- Спас ее. А, вот, ты не смог ее уберечь, - упрекнул меня он. – Еще братом назвался. Да ты даже волоска ее не стоишь!
- Полегче, Инчучуна!
- Заклинаю вас, не ссорьтесь, - слабо простонала Юля. Она приходила в себя. Щеки ее розовели, взгляд становился осмысленный.
- Слушаюсь, Эришке. Я готов ради тебя терпеть его.
- Вот и хорошо. Не хватало еще, чтобы вы затеяли вражду.
Юноша резко встал и огляделся.
- Надо выбираться отсюда поскорее, - произнес он. Показал на нагромождение торосов. – Нам - туда. Я понесу Эришке, а ты, - он увидел рядом со мной лук и чехол со стрелами, сменил тон и уважительно произнес: - Ого! Узнаю оружие филинов. Ты смог одолеть одного из слуг темной луны?
- Потом расскажу. - Я повесил за спину лук и стрелы. – Я сам понесу сестру. А ты указывай дорогу.
- У тебя в сумке книга Тота?
- Да.
- Будь аккуратней с ней. И Эришке неси осторожно, не споткнись.
Юлька оказалась легкой, но идти с ношей на руках оказалось не так просто. Я по колено проваливался в снег, иногда наступал на скользкие льдины. Поднималась метель, невозможно смотреть. Колючие снежинки горстями били в лицо.
- Передай ее мне, - требовал воин и протягивал руки.
- Нет! – рычал я. – Никому не отдам сестру.
Вдруг сбоку раздался протяжный рев.
- Надо идти быстрее, - поторопил меня Энке. Тонкое лезвие его меча с визгом вылетело из ножен.
Я подумал сперва, что это глыба льда. Но потом различил черный нос и два таких же черных немигающих глаза. Глыба поднялась на толстые лапы и прыгнула вперед, отрезая нам дорогу. Прямо перед нами стоял белый медведь.
Мы остановились. Я крепче прижал к себе Юльку. Энке закрыл нас телом и выставил вперед острие меча.
- Ты как посмел, общипанный воробей, без спросу соваться в мой холодный мир? – проревел медведь.
- Пропусти нас, - потребовал крылатый воин. Его плащ на спине расползся на две половины и покрылся перьями.
- Не пропущу! – ответил грозно медведь, пригибая голову к земле и медленно двинулся вперед. Огромные когти скребли наст.
- Зачем мы тебе? – Энке сделал два шага в сторону, отвлекая зверюгу на себя.
- Зачем? - медведь клацнул зубами. – Мне скучно. Я решил изловить и общипать тебя. Неплохая выйдет подстилка для моей берлоги. А с тобой кто? – он зыркнул на меня. – Два слизняка. Отличная добыча!
- Не для тебя!
Медведь, не смотря на огромную массу резко кинулся на Энке. Но крылатый воин взвился вверх. Жаркий ветер от взмаха крыльев оплавил снег. Снег тут же превратился в лед. Лапы у медведя разъехались, и он неуклюже плюхнулся на живот.
- Беги! – крикнул мне Энке.
Я припустил, проваливаясь в снег, прямо у кромки ледяного круга. Медведь заскрежетал когтями. Ринулся в мою сторону и попытался достать. Энки камнем свалился вниз и ударил мечом по лапе. Клинок наткнулся на когти. Раздался звон, словно металл рубанул камень.
- Ах ты, цыпленок! – проревел медведь.
Новая волна горячего воздуха хлынула вниз. Медведь отступил, пригибаясь и закрывая лапой глаза от жара.
- Погоди! На долго тебя не хватит.
Медведь утробно зарычал. Снежный вихрь подхватил крылатого воина, закрутил и с силой кинул вниз. Энки тяжело грохнулся на снег, но тут же вскочил и вновь ринулся в бой. Я продолжал бежать вперед. За спиной хлопали крылья, раздавался рев и звон меча, бьющего по когтям. До торосов оставалось шагов сто. Я обернулся. Энке уже не летал. Он пятился от белого хищника. Крылья устало повисли за спиной. Он еще отмахивался мечом, но я заметил, что конец у клинка обломан. А зверь белой горой нависал над ним.
Нельзя же его бросать, - подумал я. Вновь прикинул расстояние до торосов. Ничего, успею добежать! Ледяные скалы образовывали неправильную арку. Там - другой мир. Там – спасение. Я осторожно положил Юлю на снег. Быстро снял с плеча лук, вложил стрелу. Ого! Лук оказался тугой. Тетива больно врезалась в пальцы. Попаду – не попаду. Я же никогда не стрелял из лука. Как бы Энке не задеть. Тетива фыркнула…
Снежную пустыню сотряс страшный рев боли. Стрела точно попала в глаз хозяину тундры. Медведь катался по снегу и передними лапами пытался вытащить стрелу из глаза. Энке повернулся и бросился ко мне.
- Уноси ее скорее!
- А ты?
- Я прикрою вас. Он раненый становится еже свирепей. Попробую отвлечь его.
Тем временем, медведь вытащил стрелу. Морду залила темная, почти черная кровь.
- Я разорву вас в клочья, проклятые курицы! – взвыл он, пытаясь разглядеть нас уцелевшим глазом.
Я подхватил Юльку на руки и вновь побежал. Сзади кричал Энке:
- Иди ко мне гора протухшего сала. Получил? Что-то ты слабеешь? Где же твоя ловкость?
Снег под ногами превратился в твердый наст. Потом появились проталины. Вскоре я вступил на твердую землю. Впереди зеленело поле с высокой сочной травой. За полем шумел густой лес, и поднимались синие горы. Солнце, казалось, обожгло, после холодной тундры. Воздух благоухал ароматами трав и полевых цветов.
- Коля, опусти меня на землю, - попросила Сестра. – Я смогу идти сама.
Я поставил Юльку на ноги.
- Удобно в таких сапогах? – спросил я.
- Ничего, можно привыкнуть, - ответила сестра.
Она широко улыбнулась и огляделась по сторонам.
- Ты не узнаешь эти места? – спросила она.
- Нет.
- Ну как же! – возмутилась Юлька. – Вон та тропинка ведет к бабушкину дому. А за тем бугорком ручей, в котором ты строил плотину.
Мы взобрались на бугор, спустились вниз… Действительно, в низине весело журчал ручеек.
- Но, послушай, Юля, - спросил растерянно я. – Откуда в Псковской области горы?
- Это не Псковская Область, - усмехнулась она. – Горы лежат во владениях Нефтиды. Иди за мной.
- А как же… - что толку спрашивать. Откуда Юлька знает, как мы здесь очутились.
Я послушно шагал за сестрой и не понимал: впереди идет моя Юлька или совсем иная девушка. Она словно летела. Никогда раньше так быстро не ходила, не сутулилась, как обычно, и не косолапила правую ногу, наоборот расправила плечи. Волосы ее, как будто искрились на солнце. Кто же она?
- А как же Энке? – вдруг вспомнил я. – Он же остался один на один со зверем. Я должен вернуться. – Остановился и снял лук с плеча.
Юля беспокойно обернулась, нахмурила брови, но, подумав, уверенно произнесла:
- Не беспокойся за него. Надеюсь, Энке справится. Еще никому не удавалось победить его.
Справится, так справится, - пожал я плечами. Не очень то он мне понравился.
- Смотри! – взвизгнула радостно Юлька, указывая на две высоких сосны, как бы образующие триумфальную арку над тропинкой, густо посыпанной пожелтевшими иголками. По обе стороны от тропы возвышались старые массивные стволы, а кроны сплетались в вышине.
- Дальше начинаются владения Нефтиды., - уверенно сказала сестра. - Потом, когда мы приезжали к бабушке, я столько раз искала эти два дерева, но так и не смогла найти.
Мы шли сквозь сосновый бор. Тут присутствовала какая-то умиротворенность и полный покой. Даже воздух замер. Стройные красноватые стволы уходили ввысь, но кроны были на столько густы, что солнце еле пробивалось к земле. Откуда-то появились белки. Запрыгали по веткам, сопровождая нас. Мне показалось или они на самом деле цокали: «Эришке, Эришке!»
Бор расступился, и мы вышли к цветущему лугу. Голова моя закружилась от ароматов. За лугом возвышался город, похожий на древнее славянское городище. Высокие дома, срубленные из толстых бревен не ниже современных девятиэтажек. Кругом мостики и переходы с резными балясинами. Крыши из теса. На крышах головы коней. На фасадах резные фигуры берегинь.
Запели протяжно трубы. Мы вошли в город.
- Эришке!
Со всех сторон к нам бежали люди в замшевых расписных одеяниях, как у Юльки. Девушки обнимали мою сестру. Парни жали ей руки. Дети пытались обнять ее за шею. Совсем затискали. А народ все прибывал. С неба падали большие птицы и превращались в людей. И каждый пытался пробраться к Юльке, коснуться ее. Похоже, и она всех знала. А меня потихоньку оттеснили. Я стоял один с торбой за спиной, с луком и стрелами на плече, в нормальной человеческой одежде – случайный прохожий, попавший на чужой праздник.
Вдруг народ разом смолк. Все повернулись к большому красивому дому и склонили головы. На широкой лестнице с резными перилами появилась высокая стройная женщина. Она шла величественно и плавно, будто парила в воздухе. Длинное одеяние с широкими рукавам до того белое, что резало глаза. Широкий золотой пояс с затейливым узором стягивал тонкую талию.
Лицо красивое, немного вытянутое с большими черными глазами. На голове тиара в виде золотого лебедя. За ней клином шли девушки такие же красивые и стройные. Женщина сошла вниз, протянула вперед тонкие руки, раскрывая объятия. Юлька кинулась к ней и припала к груди. Женщина гладила ее по голове и приговаривала:
- Милая моя Эришке. Наконец то ты вернулась. Я так долго тебя ждала. Глаза ее наполнились радостью и одновременно грустью, как у матери, нашедшее давно пропавшее дитя.
Юлька подняла на нее взгляд, полный любви и сказала:
- Хочу познакомить тебя с моим земным братом. Я только ему рассказала о твоей стране.
- Он поверил?
- Конечно, ведь он – мой брат.
Птичий народ расступился, образуя живой коридор. Я несмело подошел к женщине. Юлька оторвалась от ее груди подбежала ко мне, схватила за руку и потащила ближе. Женщина внимательно осмотрела меня всего с ног до головы.
- Смелый и красивый юноша, - вынесла она вердикт. – Ты достоин быть братом моей Эришке. Я знаю, зачем ты явился. – Ее тонкие брови сошлись к переносице. - Но как ты посмел подвергнуть опасности свою сестру.
- Я не мог действовать иначе, - попытался я оправдаться. – Твой мир найти трудно, да и пустили бы меня твои воины?
- Конечно же – нет, - твердо ответила она. – Но, раз прорвался ко мне – проси.
- Единственное, что сейчас прошу: надо поспешить на помощь Энке. Он же там один сражается со зверем.
- Тронута, - женщина едва улыбнулась. Голос ее потеплел . – Только не стоит беспокоится о воине. Энке еще никто не смог одолеть. А с Умкой он частенько сражается. Так устроен один из проходов в наш мир, через ледяные владение Умки.
- Он не похож на медвежонка из мультика, - возразил я. – Как бы Энке не досталось.
- Да вон же он!
Высоко в небе, расправив крылья, гордо парил орел. Описав над городом круг, он сложил крылья и камнем рухнул вниз, у самой земли вновь расправил и мягко спланировал, превратившись в Энке. Одежда на нем вся была изорвана. Сквозь прорехи чернели глубокие царапины. Но он победно поднял над головой кулак, в котором сжимал клок белой шерсти.
- Энке! Энке – победитель! – приветствовали его люди.
Воин поклонился Нефтиде.
- Умка позорно бежал и спрятался в ледяной берлоге.
Он покачнулся. Юлька тут же метнулась к нему и поддержала воина.
- Ты ранен, Энке? – спросила испуганно она, и в глазах блеснули слезы.
Ревность больно уколола меня.
- Не беспокойся, - улыбнулся воин сквозь боль. – Благодари своего земного брата. Рарисут выбил глаз разбойнику.
- Хорошее оружие, - женщина заметила лук у меня на плече. – Узнаю. Неужели ты сражался с филинами.
- Нет, - скромно ответил я. – Мне лук подарил один хороший друг, Гай.
-Вот оно что! – понимающе качнула она головой. - Крысы все воюют с филинами.
- Не желаете поговорить о делах, - решил я не затягивать с переговорами.
- Спешка никогда ни к чему хорошему не приводила, - гордо вздернула подбородок Нефтида.
- Прости.., - как же ее назвать?
- Солнцеликая Нефтида, - подсказала Юлька.
- Прости, Солнцеликая Нефтида, но меня ждут друзья.
Она поманила меня за собой:
- Приглашаю посетить мой сад. Пусть Эришке останется с братьями и сестрами. Она так давно их не видела.
Братья и сестры, как в секте, - подумал я. Нефтида тут же уловила мою мысль и серьезно, очень тихо произнесла:
- Все они – мои дети.
Юлька с Энке в окружении других жителей этого чудесного городища смеялись, о чем-то спорили. Я же следом за Нефтидой и ее стройными фрейлинами очутился в цветущем саду. Нас окружали странные деревья. На ветвях теснились плоду вперемешку с цветами и зелеными завязями. Тут были и яблони, и груши, сливы, персики, даже апельсины, лимоны. Нефтида опустилась на высокий резной трон. Мне предложила сесть напротив, на низкую скамью. Тут же мне подали тонкий хрустальный бокал с нектаром. Напиток сладкий вяжущий и очень ароматный.
- Мой сад, - обвела она рукой. – Он все время цветет и постоянно плодоносит. Нет во всей вселенной фруктов вкуснее моих.
- Впечатляет! – глупо кивнул я.
- И так, ты пришел за ключом? - скорее утвердительно, чем вопросительно сказала женщина.
- Да,- согласился я. – Ведь Создатель оставил именно тебе ключ от Элана.
- Оставил, - подтвердила Нефтида, пристально глядя на меня. - Но если я его тебе передам, есть гарантия, что он не попадет в руки Анибу, а затем к Сету?
- Постараюсь этого не допустить, - пообещал я. - И почему такая тайна из всего этого? Все кругом борются за Элан, а что в этом мире особенного?
Она с удивлением посмотрела на меня и медленно заговорила:
- Ты видишь вокруг себя мир, которым я властвую. Стройный сосновый бор, город, зеленые луга, чудесный сад… Но, это – лишь малая часть. Ты еще не видел горы и моря. Здесь всегда лето, всегда цветут деревья, и не бывает холодов. Посмотри на лица моих детей. Они счастливы, не знают горя, не болеют. Мой мир тоже сотворил Создатель.
- Твой мир? – удивился я.
- Да. Как художник пишет эскиз к картине, так Создатель сотворил черновик к Элану. Ты даже не можешь себе представить, какой Элан чудесный, в тысячу раз интересней моего мира. Создатель – истинный мастер.
- Ты вдела Элан? – спросил я, отставляя в сторону хрустальный бокал.
- Его никто не видел. Он надежно спрятан.
- Но почему Создатель оставил ключ именно тебе?
- Он доверял мне. Я – его ученица.
- И ты знаешь, как добраться до Элана.
- Нет. Это знаешь только ты.
- Я?
-Да, раз ты проводник. Элан далеко отсюда и, в то же время, совсем близко. У него много входов. Хочешь, я покажу тебе один из них.
- Где? Конечно – хочу! – удивился я. Выходит, разгадка совсем рядом!
- Пойдем.
Она поднялась. Я пошел вслед за ней. Мы покинули сад и очутились в густом лесу. За лесом начинались скалистые горы. Нефтида показала на склон горы. В скальном уступе чернел грот, а в глубине его тяжелая дубовая дверь.
- Вход в Элан, - объяснила она.
- Так, может быть через него… - начал я.
- Нет, - отрицательно качнула головой хозяйка. - Дверь запечатана с той стороны. Когда ты проникнешь в Элан, то сможешь открыть этот вход, и наши миры соприкоснуться.
- То есть, отсюда нельзя ее открыть? – расстроился я.
- Нельзя, - подтвердила она. Золотые перышки ее головного убора сердито позвякивали, как бы удивляясь моей глупости. - Теперь понимаешь, почему, я бы не хотела, чтобы Элан захватил Сет или ему подобные... Тогда придется завалить эту дверь.
- Но что может Сет сотворить с Эланом?
- Превратит чудесное творение в пустыню, где смогут жить только шакалы, скорпионы, змеи, да жалкие тени.
- И много таких дверей?
- Много. Но лишь только через одну можно проникнуть в Элан. И именно ты должен знать, где она находится.
- Но я не знаю.
- Подумай хорошенько, покопайся в себе. Все написано в книге Тота. Ты должен ее прочитать. Кстати, где она?
Я пожал плечами. Снял торбу со спины. Вместо ноутбука у меня в руках оказался толстенный том в кожаном переплете с выдавленным узором. Хитрый медный замок запирал книгу.
- Смотри, какая она объемная. Тебе надлежит изучить ее от корки до корки, а ты прочитал лишь несколько страниц.
- Но когда я буду читать?
Нефтида загадочно улыбнулась и не ответила на мой вопрос. Вместо этого предложила:
- Отдохни, развейся.
Она хлопнула в ладоши. Девушки тут же приняли из моих рук книгу Тота, лук и чехол со стрелами. Накинули мне на плечи алый плащ.
- Что это?
- Крылья, - объяснила Нефтида. – Представь, что у тебя за спиной не кусок материи, а настоящие крылья. Закрой глаза и представь.
Я послушался, попробовал представить себя крылатым, как Энке… Будто порыв ветра подхватил меня и оторвал от земли. Я расправил крылья и почувствовал, что устремляюсь к солнцу. Я уже не человек, я -птица. Подо мной лежали бескрайние зеленые просторы, отсвечивали озера и реки. А я поднимался все выше и выше, ловя восходящие потоки. Сначала испуг, но спустя мгновение мной овладело неописуемое счастье. Я лечу! Я умею летать! У меня настоящие крылья! живые крылья!
Кувыркнувшись в воздухе, я устремился вниз. Земля стремительно приближалась. Нефтида махала мне рукой. Я почувствовал сильный восходящий поток теплого воздуха и распластался на нем. Вновь меня понесло к солнцу. Где-то там, внизу городище казалось маленьким желтым гнездышком. Стая птиц нагнала меня. Ястреб с гладким оперением раскинул крылья и парил рядом. Так это же Юлька, - узнал я.
- Эришке! – из горла вырвался клекот орла.
- Рарисут, - ответила она. – Летим к морю.
Как чудесно было мчаться в общей стае гордых сильных птиц. Это не на самолете. Здесь чувствуешь порывы ветра, который вздергивает тебя ввысь. Падаешь в воздушные ямы, аж дух захватывает. Но тут же взбираешься по восходящим потокам. А главное – ни капельки страха. Небо – твой родной дом. Под нами проносились дремучие леса. Мы облетали вершины заснеженных горных пиков. Парили над лентами рек и зеркалами озер. Наконец виднокрай покрылся голубой равниной, по которой белыми барашками разгуливали могучие волны и с шумом обрушивались на берег.
Стая птиц ринулась вниз. Я следом. Мягко спланировал на пляж с желтым песком. Я опять почувствовал себя человеком. Мои спутники скидывали одежды и бросались в море. Голубые волны так и манили, несмотря на грозные седые гребни. Я последовал за всеми.
Вода обволокла приятной прохладой разгоряченное после полета тело. Мы плавали и плескались, ныряли в волны и поднимались на пенящиеся верхушки, пока вконец не устали. Я вылез и растянулся на песке, подставляя спину горячему солнцу. Рядом в изнеможении плюхнулась Юлька, счастливая, волосы мокрые. Тело смуглое с ровным бронзовым загаром. Когда она успела загореть? Может в этом мире Эришке всегда была смуглая.
- Ты же верил мне, что есть страна Нефтиды. Ты же верил? - твердила она.
- Конечно, сестренка, - улыбался я ей в ответ.
- Вон они! – закричали наши спутники.
Среди волн мелькали черные спины дельфинов. Стая быстро приближалась, Дельфины выпрыгивали на берег и тут же превращались в мускулистых крепких парней и юных стройных девушек. Люди-дельфины отличались от людей-птиц только тем, что волосы у них были зеленого травянистого цвета и кожа темнее. Все радовались и смеялись. Мной так же овладело чувство безграничного счастья и любви ко всем этим незнакомым людям.
Юлька подбежала ко мне. Ее держал за руку высокий стройный парень с гребнем зеленых волос.
- Рарисут, - крикнула она мне, - поплыли с нами.
- Куда?
- Поплыли! – Меня схватила за руку стройная смуглая девушка и потащила к морю.
Волна накрыла нас грохочущим валом. Моя спутница стремительно рванула вперед, неистово работая хвостом, а я крепко держался за дельфиний плавник. Страх овладел мной. Я же захлебнусь. Попробовал закричать. Набрал полные легкие воды… Но ничего ужасного не произошло. Я дышал водой.
Нас закружило в водовороте. Опережая мою спутницу, проплыл сильный большой дельфин. Юлька держала его за плавник и вся сияла от счастья. У самого дна открылся чарующий вид подводных гор, поросших странным колышущимся лесом. Стайки радужных рыб разлетались в стороны. В кольце горного хребта, в низине стоял огромный причудливый замок с высокими готическими башенками и легкими стрельчатыми окнами. Вокруг замка расстилался город. Но когда мы подплыли ближе, я увидел в городе вместо домов корабли. Здесь были старинные деревянные галеры и современные многотрубные лайнеры, небольшие яхты и длинные сухогрузы. Все корабли лежали на грунте ровно, все в идеальном состоянии. Блестели начищенные медные детали, борта выкрашены свежей краской, флаги реяли на мачтах. Мы низко проплыли над одним из громадных лайнеров. Его окна горели ярким огнем, гремел оркестр. На открытой палубе кружились пары в старинных нарядах.
- Титаник? – удивился я.
Дельфина слегка повернулась всем телом ко мне.
- Да. Он самый.
Я заметил за городом нагромождение кораблей. Несомненно – военные. Кругом торчали стволы орудий. Но те корабли казались заброшенными: темные иллюминаторы, на палубе бардак, двери распахнуты настежь.
- А почему там такой беспорядок?
- Кто захочет жить в боевых кораблях? Ржавеют потихоньку, - ответила Дельфина.
Оркестр грянул вальс прямо под нами. Дельфина неожиданно потянула меня вниз, и мы оказались на палубе среди танцующих пар. Я в черном фраке строгого покроя, с бабочкой, она в воздушном голубом платье с открытыми плечами.
- Извини, никогда не танцевал вальс, - признался я.
- Это легко, - ответила моя спутница, и мы понеслись по кругу в быстром вращении. Я заметил Юльку. Ее вальсировал элегантный юноша в белом костюме. Изумрудное длинное платье сестры развивалось словно морской прибой. Еще никогда не видел ее такой счастливой.
Сколько мы так танцевали, трудно вспомнить. Один танец следовал за другим. Дельфина доверяла меня другим партнершам, снова кружилась со мной. Стюарды предлагали шампанское и фрукты. Мне было хорошо и весело. Абсолютно забыл: кто я и зачем здесь появился, как будто нахожусь здесь давным-давно, и не было у меня другой жизни…
В самый разгар танцев Дельфина сказала, что меня ждет Повелитель волн. Пришлось покинуть «Титаник». Мы подплыли к замку. В парадном зале нас встречало множество народу в полупрозрачных развивающихся одеждах. Сам зал казался огромным, потому как стены состояли из зеркал и стеклянных колонн, да и само строение все – казалось стеклянным. Опять Юльку окружили девушки и тискали, словно давно потерявшуюся сестру. Меня же парни вежливо попросили подойти к Повелителю волн. Высокий крепкий старик с седой бородой, в изумрудной тунике встретил меня радушной улыбкой и предложил присесть напротив в старинное кресло с золочеными подлокотниками. Непонятно откуда лилась мягкая успокаивающая музыка.
- Приветствую тебя в подводном мире. Как чувствуешь себя на глубине?
- Как Садко, - пожал я плечами.
Старик довольно усмехнулся.
- Я не буду предлагать остаться и выбрать в жены одну из дочерей. У тебя иная судьба. Ты должен выполнить дело, предначертанное Творцом.
Мне стало известно, что ты сражался с Анибом. Как это произошло?
Я рассказал ему про мой неудачный опыт с книгой Тота, и как меня выручила Неферклава.
- Аниб порезал тебя мечом? - недовольно покачал головой старец. – А ты знаешь, что меч его покрыт лунной пылью?
- Да, - ответил я. – И что из того?
- Лунная пыль проникла в тебя.
- Это яд? – никак не мог понять, к чему он клонит.
- Лунная пыль – хуже яда. Тебе не стоит встречаться с Анибом, если светит Луна. Он легко победит. Лунная пыль отнимет твои силы.
- Как же мне быть, - обеспокоился я.
Старец задумчиво пошевелил косматыми бровями, затем на непонятном языке что-то приказал одному из юношей. Тот ушел и вскоре вернулся с большой перламутровой раковиной.
- Возьми от меня в подарок. Береги его, - и он сбережет тебя.
Я заглянул в раковину. Внутри покоился прозрачный голубой кристалл, величиной с Чупа-чупс, только без палочки. Грани отшлифованы ровными пятиугольничками. Через небольшое отверстие в теле кристалла продета цепочка. Когда кристалл оказался у меня в руках, то показалось, что он живой: теплый и дышит.
- Он похож на спящего ребенка, - понял мои мысли старец. – Но ребенка своенравного. Если его разбудить, то обидчику ничего хорошего ждать не придется. Кристалл защитит тебя от зла.
- Благодарю …, - я запнулся, - Нептун?
Старик добродушно рассмеялся.
- Что ж, зови меня Нептуном. Вообще-то имя мое – Иллуянка.
- Почему ты мне решил помочь?
- Видишь? – он указал на стену, где среди ложных стеклянных колонн играли бликами огромные зеркала, обрамленные арочными проемами. – Через них я попадаю в любые моря и океаны, и не только в земном мире. Люди, утонувшие во время кораблекрушений, гостят у меня. Кому нравится – остаются. Но вон то, - Старец кивнул на темное мутное зеркало, - выводит в Элан. Я хочу, чтобы оно посветлело и сияло не хуже других.
- Понял, - признался я.
- Ты еще не все понял, - возразил он. – Моя сестра Нефтида очень любит Эришке. Души в ней не чает. А коли так, я просто обязан помогать вам. Да и мне Эришке очень нравится. Я хочу, чтобы у вас все получилось. Иди и пробейся к Элану.
- Спасибо, Иллуянка.
Только к закату мы вернулись в городище. Я еще никогда не был так счастлив. Беззаботно и весело провел время в кругу добрых веселых и очень красивых сверстников. Никто не желал выделиться, никто не смотрел косо. Я не представлял, что так просто можно общаться с незнакомыми людми.
Небо покрылось ярким звездами. Нефтида ждала меня в своем саду, на том же резном троне. Рядом с ней сидели юноши и девушки. Среди них – Энке.
- Тебе понравилось у меня? –спросила Нефтида, хитро блеснув глазами.
- Да! – откровенно ответил я.
- Как чувство полета?
- Нет слов!
- Хотел бы навсегда остаться?
- Хотел бы… Но меня ждут.
- Кто тебя ждет? Сумасшедший ученный, да пара кошек.
- Света.
- Ты ее любишь? – пристально впилась мне в глаза.
- Люблю, - выдержал я ее взгляд.
- Посмотри на моих девушек. Разве они не красивы? А в окружении Иллуянки разве нет красавиц? Тебе не понравилась Дельфина? Вокруг красавицы, которых редко встретишь на Земле, а ты не можешь забыть Рожденную от Света.
- Одной красоты недостаточно, - жестко ответил я.
- Вот как? Что же еще? – удивленно взметнула она брови.
- Единение, понимание, доверие…
- Понятно. – Нефтида кивнула. – Мои дети не знают что такое ненависть, злость, но и не ведают, что такое настоящая любовь. А знаешь почему?
- Нет.
- Все дело в том, что все они, - она обвела сидящих взглядом, - дети, заблудившиеся в лесу или утонувшие в реках. Энке ненавидит Умку, но любит его ледяной мир. Я нашла его в тундре. Его отца сломал белый медведь. Семья, лишившаяся добытчика и умерла от голода. Я нашла Энке еле живого на руках у мертвой матери… Я привожу детей к себе, даю им крылья, учу их летать. Они счастливы здесь.
- К чему ты это рассказываешь?
- Твоя сестра тоже здесь была счастлива.
- Постой! Моя сестра не заблудилась в лесу. Ты ее сама увела.
- Да, - согласилась хозяйка. – Насколько я добра в своем мире, настолько жестока в иных мирах. Я не выношу, когда детей обижают или плохо следят за ними. Тогда, ведь, ты должен был присматривать за сестрой?
- Мне было всего восемь лет. Не слишком ли жестоко сваливать вину на маленького мальчика. Сама ты поступила не совсем вежливо, украв ребенка.
- Я же позволила ей вернуться. Ох, как не хотела Эришке возвращаться! Но я пожалела убитых горем родителей и маленького мальчика, который бы до конца жизни носил в душе вину за пропавшую сестру.
- К чему ты это говоришь? – мне совсем не нравились ее речи.
- Ты пришел за ключом. Я отдам тебе его, но с условием…
- С каким?
- Оставишь Эришке у меня.
Да за кого она меня держит! Что, я сюда торговать сестрой пришел? Тоже, нашла восточного дехканина…
- Нет! – твердо ответил я.
- Не получишь ключа, - так же тверд сказала Нефтида.
- Но Создатель тебе отдал ключ с условием…
- Создатель ничего не сообщил: кому вернуть ключ и когда. Он, просто оставил мне его на хранение. Хочу – отдам, не захочу – он останется у меня.
Выбирай: возвращаешься с сестрой или с ключом.
Вот это – оборот. Эрнест Иванович был прав: с этой гражданкой невозможно вести переговоры. Его- то мне сейчас и не хватало. Я прибывал в полной растерянности, но твердо знал одно: Юльку я здесь не оставлю!
- Госпожа, - встрял Энке, гневно сверкая глазами. – Пусть Эришке сама решает: остаться ей или идти с ним. Почему он…
- Только он! – строго прервала его Нефтида. – Пока Эришке принадлежит Земле – Рарисут заботится о ней. – Обратилась вновь ко мне: - Ключ или сестра?
- Сестра, - без колебания ответил я.
- А как же Элан?
- Стоял закрытым тысячи лет, еще простоит.
- А Рожденная от Света?
- Она меня поймет.
- В последний раз спрашиваю: ты отказываешься от ключа в пользу сестры?
- Я все сказал. Покажите обратную дорогу. Мы уходим. Спасибо за гостеприимство.
О чем еще можно было говорить? Торг окончен, - в цене не сошлись. Я поднялся, закинул за спину торбу с книгой Тота, повесил на плечо лук и чехол со стрелами.
Нефтида оставалась невозмутимой – на то она богиня. Все же остальные хмуро склонили головы. Энке подскочил ко мне.
-Прошу тебя, заклинаю, оставь Эришке. Ты не сможешь ее защитить. В нашем мире безопасно, но что будет, когда вы пересечете границу. Она здесь счастлива, пойми!
- Странные вы какие-то, - я оттолкнул его. – А вы подумали, что у нее есть мать и отец? Каково им будет? Что за радость – строить счастье на горе других. Безмятежный мир. Он вам не надоел? У вас все хорошо и красиво, но вам не хватает обыкновенных человеческих чувств. Зачем , Энке, тебе Эришке?
- С ней весело, - растерянно ответил юноша.
- И всего лишь?
- Мы ее любим.
- Любви не бывает без страдания. Но вам этого не понять. Любовь без страданий превращается в привычку. Эришке…да какая Эришке! - Юля должна жить земной жизнью. Ее должны окружать родители, друзья и враги. Да, даже враги. Придет время, и у нее появится человек, готовый пожертвовать жизнью ради нее, который будет любить ее по-настоящему, заботиться о ней. У Юльки - или как по-вашему - Эришке должны появиться дети. Маленькие, живые, орущие, гадящие в подгузники, болеющие простудами, краснухой, ветрянкой, сдирающие колени…Женщина без радости материнства – что может быть печальнее? И не надо думать, что ваш мир совершенен, и поэтому с вами живет счастье. Да, Земля не совершенна. Но на ней живут люди, радуются, грустят, страдают, любят, ненавидят. Когда человек не кипит противоположностями, в его душе наступает полный покой – Белая Пустота, равносильная смерти. Я счастлив, что живу на Земле в сырости и холоде, и мне не нужен никакой Элан. Отдайте мне сестру!
- Энке, проводи дорогих гостей, - невозмутимо приказала Нефтида. – Прощай, Рарисут. Но подумай, ты сейчас уйдешь, и больше тебя никто не пустит в мой чудесный мир.
- Прощай! – ответил на это я безразлично.
Энке указал нам тропинку. Он долго не выпускал из своих рук ладошку Юльки. Они стояли и молча переживали разлуку. Я пошел вперед, чего им мешать. Пусть прощаются. Юлька догнала меня, зашагала рядом, понуро, глядя в землю. Понимаю: переживает.
Мы брели одни, в полной темноте. Звезды устлали небо мерцающими огоньками. Иногда пробегал прохладный ветерок. А мы все шли и молчали. Наконец Юлька не выдержала и разрыдалась. Бедняжка. Она еще совсем ребенок. Ей так хорошо было среди крылатых друзей, она горела от счастья, а тут – на! надо возвращаться домой, в холодный мир, полный угроз. Я как мог, утешал ее. В конце усадил на траву, сел рядом и прижал к груди, гладил по голове. Никогда так раньше не делал. И Юлька никогда раньше не жаловалась мне, все к маме липла. Но теперь вздрагивала у меня на груди, а я прекрасно чувствовал ее боль. Успокаивал , говорил, что все пройдет, надо потерпеть, когда-нибудь вновь увидит своих друзей-летунов… Да что толку от слов?
Ближе к рассвету Юлька затихла, отстранилась из моих объятий, поправила волосы и спокойно сказала.
- Я в порядке. Пойдем.
Мы встали и продолжили путь.
- Юля, - виновато сказал я. – Прости меня.
- За что? За то, что ты не променял меня на ключ к Элану? – Она порывисто обняла меня за шею и прильнула к груди, затем так же легко отстранилась и озорно посмотрела мне в лицо. - Дурачок. Ты настоящий брат. Я горжусь тобой. У меня бы духу не хватило так поступить.
Юлька хотела казаться веселой и беззаботной, но я – то чувствовал, как грустно ей.
- Брось, ты так же поступила бы, - сказал я.
- Ты – мой брат. Как я могла остаться там, - она махнула рукой в сторону покинутого городища. – Нельзя же забыть о родителях, и вообще о тех всех близких и друзьях из мира Земли. Если суждено прожить жизнь в нашем мире, значит надо пройти путь до конца и стать мудрее.
И что творилось с моей сестрой! С этой капризной изнеженной сладкоежкой. Она рассуждала, как вполне взрослый человек. Я проникся к ней уважением. Неужели прожил с ней рядом столько лет и ничегошеньки не знаю о ее внутреннем мире?
- Смотри, что мне подарил Посейдон, - я распахнул ворот куртки и показал голубой кристалл, висевший на шее.
- Красиво! – вспыхнули глазки у Юльки.
- Хочешь, я тебе его отдам.
- Нет. У меня вот, что есть, - она вынула из кармашка своей длинной замшевой рубахи нить перламутрового жемчуга и надела на шею.- Красиво?
- Очень!
Солнце этого весеннего мира вставало из-за горизонта огромным малиновым шаром. Прямо как у нас, на Земле. Крылья захлопали в воздухе. Нас обдало теплой волной. Энке приземлился на тропинке чуть позади.
-Зачем ты прилетел, - удивилась Юлька. Но Энке обратился ко мне:
- Прости, я не понимал тебя раньше. Госпожа Нефтида мне многое объяснила…
- Нисколько не сержусь, - ответил я.
- Прошу, береги Эришке. Вот – он протянул мне меч в металлических ножнах, покрытых тонкой чеканкой. – Госпожа Нефтида просила передать. Этот меч я сделал сам. Сталь не простая. Я летал к самому Солнцу и вырвал у него немного раскаленного тела. Из него и выковал клинок.
- Спасибо за щедрый подарок, - растерялся я.
- Это для того, чтобы ты смог защитить Эришке и других близких тебе людей. У Аниба меч покрыт лунной пылью – в это сила его клинка. Но с солнечным лучом ему не сравниться. Не многие отважатся летать к солнцу.
- Спасибо еще раз.
Он повернулся к сестре:
- Эришке, нельзя два раза прощаться, но так получилось…
- Ничего, - ответила Юлька внешне спокойно, но вся бурля внутри. – Мы все равно когда-нибудь увидимся, будем летать выше облаков, и ты вновь назовешь меня сестрой.
- Обязательно. Я буду ждать тебя. Не потеряй мое перо.
На этот раз Юлька стойко выдержала расставание с Энке. Он улетел, а мы продолжили путь.
6
Что-то пошло не так. Я это почувствовал сразу. Вдруг мы с Юлькой обнаружили, что идем не по тропинке, а среди леса. Когда стежка исчезла – непонятно. Попробовали повернуть назад – без толку. Справа и слева чвякала почва, поросшая коричневым мхом. Мы долго плутали среди низких корявых деревьев. Иногда натыкались на непролазный бурелом. Кто-то, вернее какое-то существо нас водило кругами. По лицу Юльки было заметно, что она очень устала и вскоре начнет ныть. Я понимал, что если не выйдем к закату на дорогу, то нас здесь в лесу ждут неприятности. Не давало спокойно думать дурацкое чувство, что за нами следят. Следят со всех сторон.
Я решил, что не будет толку брести куда попало. Надо остановиться и все хорошенько обдумать. Возможно, заглянуть в книгу Тота. Может там будет разгадка. Я остановился и присел на кочку. Юлька устало опустилась рядом.
- Пить хочу, - простонала она. Началось!
- Сейчас, Юленька. Потерпи. Скоро выберемся.
Я вынул книгу Тота, раскрыл ее. Порылся в пожелтевших страницах. Нашел нужное место. Точно! Нам отводили взгляд и сбивали с нужного направления. Что в таком случае надо делать? Все просто! Прочитать заклинание и идти к Солнцу. Блин! Раньше надо было открыть книгу, - посетовал я на свою нерасторопность. Спрятал обратно в торбу книгу. Вдруг грудь зажгло огнем. Я нащупал кристалл – подарок Иллуянки. Камень горячий. Он предупреждал меня об опасности,- понял я, тут же вложил стрелу в лук, поднялся и внимательно оглядел окружающий нас густой лес.
- Коля, ты…
- Тихо! – цыкнул я, и Юлька замолчала, испуганно открыв рот.
Краем глаза я заметил, нет, скорее – почувствовал взгляд твари, припавшей к земле. Грязно-рыжая шерсть почти сливалась с жухлой опавшей листвой. Резко повернулся и послал стрелу в цель. Раздался визг, переходящий в вой.
Большой лис катался по земле, пытаясь дотянутся до стрелы, впившейся ему в заднюю лапу.
- Коля, смотри! - ахнула Юлька.
К нам со всех сторон подкрадывались лисы.
- Не бойся этих трусливых тварей, - как можно громче крикнул я.
Выпустил еще стрелу. Вторая лиса завертелась на месте, жалобно тявкая.
Остальные превратились в людей. Сутулые, рыжеволосые в накидках из рыжих и черных шкур. Лица заросшие, волосы на головах длинный, всклоченные. Человек пять бросились на меня, грозя кривыми ножами. Я выхватил меч. Лезвие ослепительно сверкнуло. Куда им с консервными ковырялками против Луча Солнца. Противники попятились и бросил врассыпную. Трусы!
- Коля! – раздался сзади истошный крик.
Я быстро обернулся. Двое бородачей подхватили сестру под руки и пытались уволочь в чащобу. В три прыжка я оказался рядом. Одного достал мечом. Второй отпрыгнул в сторону и, обернувшись рыжим лисом юркнул в кусты. Его подельник оставался лежать на земле, корчился от боли. Он держался за раненое плечо и противно скулил. Я наступил ему на грудь и приставил сияющее острие Солнечного Луча к горлу.
- Пощади, господин, - взмолился противник.
- Кто вас послал?
Лис молчал.
- Говори, иначе высушу тебя. Долго будешь тенью скитаться по этому лесу, - припугнул я разбойника.
- Аниб, - тихо вымолвил он.
- Почему он сам не пришел?
- Его бы заметили воины-птицы. Госпожа Нефтида строго-настрого запрещает шакалам появляться в ее владениях. Только мы, лисы можем через свои норы проникать сюда незаметно.
- Где дорога?
- Там, - указал он направление.
Я схватил Юльку и потащил за собой.
- Мы же его не бросим. Он ранен, - упиралась Юлька. Вот, жалостливая!
- Свои подберут, - продолжал я тащить ее за собой. – Это нам надо скорее из леса выйти, пока вновь не напали.
Наконец выбрались на дорогу. Но тут с неба обрушился ливень. Крупные холодные струи налетали волнами. На дороге тут же появились пузырящиеся лужи. Вокруг ничего не разобрать, за плотной завесой воды. Мы спрятались под старым раскидистым дубом. Даже это не спасло. Промокли до нитки. Меч я так и держал обнаженным, а Юльке вручил лук со стрелами. Капли попадали на клинок, ли и зло шипели, превращаясь в пар. Я распахнул куртку и, как мог, спрятал под полой сестру.
Лишь только выглянуло солнце, как ливень неожиданно прекратился. Тучи моментально разбежались в стороны. Заискрились поля. Осмелев, запели пташки. Мы вышли из укрытия и с ужасом обнаружили, что дорога совсем размыта.
- Мы не во владениях Нефтиды, - настороженно произнесла Юля. – Здесь даже воздух другой.
Опять нас куда-то занесло. Все – этот ливень.
- Не переживай, выберемся, - успокоил я сестру. Вложил меч в ножны, хлопнул по нему ладонью. – С таким оружием – ничего не страшно.
Пришлось огибать высокий холм по каменистой тропе. Но когда обогнули, то вышли к раскисшему полю, сплошь поросшему редкой колючей травой и репейником. Единственная еле заметная стежка вела к заброшенному заводу. Кирпичные закопченные трубы давно не дымили. Высокие стены цехов стояли с выбитыми окнами и сорванными дверями. В щелях кладки пробивалась трава и даже молодые деревца. Бетонный забор, когда-то ограждавший завод, свалился и наполовину врос в землю.
- Нам сюда? – испуганно спросила Юлька.
- По всей видимости, - пожал я плечами. - Назад уже не повернем.
Смело шагнул вперед. В цех мы еле протиснулись. У входа валялись в беспорядке останки каких-то механизмов: ржавые станины, сточенные валы, шестеренки. Внутри тоскливый вид развороченного завода. Над нами, словно скелет доисторического животного нависали железные балки перекрытия. Крышу снесло ветром. Куски шифера хрустели под ногами. Вдоль стен остались бетонные основания для станин с торчащими ржавыми анкерными болтами. Краска на стенах давно выцвела. Штукатурка покрылась трещинами и местами обвалилась, открывая струпья кривой кирпичной кладки.
- Куда теперь? – Юлька вцепилась в мою руку.
Я заметил насколько темных проходов в другие цеха.
- Туда, - решил я.
Мы прошли по грязному заводскому коридору и наткнулись на уцелевшую металлическую дверь. Я отворил ее. Проход в другой мир, в наш мир…
Перед нами открылась парадная старинного дома с лепниной на потолке и дешевой мозаичной плиткой на полу. Монотонно урчал старинный лифт. Впереди распахнуты тяжелые крашенные двери, и виднелась улица, залитая солнцем. Проносились машины, слышались шаги прохожих, плохо различимая речь.
- Ой! – выдохнула облегченно Юлька и шагнула вперед.
Наконец-то! Вышли! Я последовал за сестрой. Но вдруг кристалл на груди зашевелился и потеплел. Я тут же схватил Юльку за руку. Тревожно кольнуло сердце. Уж слишком все просто. Втянул носом воздух и почувствовал острый запах опасности.
- Назад! – дернул я сестру. Закрыл дверь.
- Коля! – пискнула сердито сестра. – Но там же…
- Слушайся меня, - потребовала я.
Юлька грустно кивнула головой.
- Хорошо.
Пройдя по коридорчику, усыпанному мелким мусором и битым стеклом, мы нашли еще одну дверь. Ржавые петли еле поддались. Пахнуло морем. Яркий солнечный пляж с желтый песком, плещущиеся изумрудные волны. На фоне синих гор белые корпуса роскошных отелей. Зажигательная латинская музыка, смех детей. На пляже народ: кто купается, кто растянулся в шезлонгах. Пляжный бар с соломенной крышей. А внутри шкафы-холодильники со стеклянными дверцами. Я сглотнул слюну. Представив прохладную шипучую колу.
- Как здорово! – Взвизгнула Юлька и захлопала в ладоши.
Бармен, усатый кучерявый малый со смуглым вытянутым лицом как-то странно взглянул на нас. Крикнул в глубину бара. Появились крепкие парни, человек пять в пестрых шелковых рубахах и таких же шортах. Они быстро направились в нашу сторону.
- Назад! – крикнул я Юльке.
Мы бросились обратно к двери. Створка со скрипом закрывалась сама по себе. Я пропихнул в щель сестру, сам еле успел ввалится. Дверь захлопнулась.
- Что теперь? – распустила нюни Юлька, потирая ушибленное колено.
- Не переживай. Выкрутимся.
Хотя я и сам понимал, что мы влипли. Нам не выбраться. Заблудились окончательно. Пути все перекрыты. Теперь Аниб знает, где мы. Ему осталось придти и взять нас тепленькими. И с Эрнестом Ивановичем никак не связаться. Может в книге Тота что-нибудь найду.
Книга сама открылась на нужной странице. Витиеватая надпись гласила: «Солнечный Луч укажет путь». И каким образом? Где солнце? Как раз в это время небо затянули непроглядные серые тучи. Стоп! «Солнечный Луч» - это же мой меч. Я вынул его из ножен. Желтоватое свечение озарило старые кирпичные стены. Я составил заклинание из прочитанной фразы по кодировочной таблице. Составил быстро потому, как уже научился на ходу вычислять код. Меч ожил! Острие повернулось и уперлось в кучу хлама: груда сваленных досок, куски железа, истлевшая ткань.
- Помоги! – крикнул я Юльке.
Мы принялись разгребать кучу. Вскоре открылся лаз в стене. Его надежно завалили, но нам удалось расчистить щель, как раз, чтобы протиснуться.
- Может, не надо туда лезть, - предложила сестра, с испугом заглядывая в темноту.
- Надо!
Мы пролезли в подполье. Под ногами хлюпало. Пахло машинным маслом и горелой изоляцией. Пройдя узкий коридорчик мы оказались у выхода наверх. Над нами голубел кусочек чистого неба. Я долго принюхивался и прислушивался, но ничего подозрительного не учуял. Кристалл на груди спокойно спал. Затаив дыхание, рискнул выбраться наружу.
Мы стояли над обрывом. Внизу, в расщелине между серых скал шумела река. Ущелье было до того глубокое, что река казалась тонкой синей нитью, а деревья внизу – травинками. Лес на берегах рос густо. Растения, как будто пытались ползти вверх по отвесным скалам, цепляясь за любой выступ. Воздух влажный и очень горячий.
- Где мы? – спросила меня сестра. На ней на этот раз было надето пестрое просторное одеяние с бахромой по краю и какая-то безумная соломенная шляпа с широченными полями. Я тоже выглядел не лучше: в грубых сапогах; пончо, точно – это пончо с геометрическим узором; а шляпа – неимоверных размеров, но легкая из соломы. Я нашел на поясе вместо меча старую широкую мачете. Лук превратился в дробовик, а колчан со стрелами в расшитый бисером ягдташ внутри которого лежали охотничьи патроны.
- Ну и видон у тебя? – усмехнулся я, осматривая сестру.
- На себя погляди, дон Педро.
Мы рассмеялись. То, что еще не отчаялись – хороший знак.
Судя по мачете и ноутбуку, в которую вновь превратилась книга Тота, мы в нашем мире. А глядя на одежду, я могу предположить… Даже боялся предполагать, где мы оказались.
- Кольнька, а когда мы дома будем? - чуть не плакала сестра. Опять передо мной стояла моя плаксивая Юлька.
- Не бойся, - как там ее мама называет: мышонок. – Не бойся, мышонок. Скоро. У меня книга Тота.
Я постарался придать голосу твердость, и это успокоило Юльку. Она вымученно улыбнулась. Я включил кошачье чутье. Пока нам ничто не угрожало. Угроза присутствовала, но где-то далеко. А, вот, дорогу нам, действительно напутали хорошо. Наверняка – Аниб постарался.
Шли долго по горному хребту, пока не увидели небольшую долину, куда вытекала горная речка. Земля в долине разбита на ровные прямоугольники – поля. Значит, вышли к жилью, к людям. Полные надежды мы спустились вниз по узкой опасной тропке. Оказались у подножья высокой каменной пирамиды. Величественное сооружение возвышалось ступеньками и заканчивалось кубическим алтарем. А то, что мы приняли за поля – остатки фундаментов домов. Кругом безмолвие.
Я увидел аккуратного старичка в военном костюме песочного цвета и в форменной фуражке, но без кокарды. На месте кокарды темнело пятно не выцветшей ткани. Лицо его смуглое, все в морщинах, с белесой жиденькой бородкой.
- Segnier dónde estamos? – крикнул я ему.
Старик посмотрел на нас, как на двух идиотов.
- Коля, ты на каком с ним заговорил? – хлопала удивленно глазами сестра.
- Понятия не имею, - пожал я плечами, - но он меня понимает.
- А что ты у него спросил?
- Спросил: где мы находимся.
Старик неопределенно махнул рукой и ответил:
- Loco cazadores! Dónde está el diablo metió! Usted está en Teotiukane. Cómo llegaste aquí?
- Обозвал нас сумасшедшими, - перевел я сестре. – Вот это нас занесло! Если, не врет, то мы возле Теотиукана.
- Но это же в Мексике! – ахнула сестра. – Что будем делать?
- Спокойно! Выкрутимся. Надо добраться до ближайшего города. - Крикнул старику: - Dónde está el pueblo más cercano?
- Охо-хо! – протянул старик - Cincuenta kilómetros a México.
- Уже неплохо! – выдохнул я. – До Мехико пятьдесят километров.
- Как мы туда доберемся?
- Судя по солнцу, сейчас раннее утро. Наверняка днем приедут туристы.
¬ - Allí, en el fondo de un café, - тыкал старик пальцем в сторону.
- Пойдем. Он говорит, внизу кафе есть. Позавтракаем. На сытый желудок думается лучше.
- Gracias! – поблагодарил я старика.
Мы набрели на небольшой поселок, вернее ряд еще закрытых сувенирных лавок и единственное кафе. Кафе работало. На улице ждали посетителей пластмассовые стулья под зонтиками от солнца. В воздухе парил аромат сваренного кофе и свежих булочек.
- Ой! Сейчас живот скрутит, - заныла Юлька.
- Ага. А деньги у тебя есть? Тут что пиастры или тугрики?
- Вроде бы в Мексике песо, - несмело поправила сестра.
-А, какая разница, - махнул я. - Все равно денег нет.
- Как быть?
- Пошли, там на месте разберемся.
В прохладном полумраке дощатой будки с вывеской: «café recién hecho» звучала зажигательная мелодия: гитара, труба, барабаны. Простая деревянная стойка, сзади выставка бутылок. Стройная барменша за стойкой… Сперва я подумал, что мне почудилось. Но тут и сестра удивленно хмыкнула:
- Неужели в Мексике тоже есть фанаты Зенита?
У барменши, не смотря на жару, на шее повязан зенитовский шарф, мой шарф. Да это же моя знакомая милая крыска.
- Сеньора! Откуда вы? – изумленно воскликнул я.
Она вся просияла, кинулась мне на шею и чуть не задушила в жарких объятиях.
- Вас жду, сеньор, - ответила на русском, нормальном языке. – Меня Гай прислал сюда. Аниб узнал о вашем путешествии в мир Нефтиды и спутал все переходы. Вы должны были оказаться в Аргентине или в Таллине, где он с вами бы разделался и завладел ключом. Но мой мудрый дядюшка Гай еще больше запутал переходы. К сожалению, ему удалось вывести вас только в Мексику. Но это исправимо, - радостно тороторила она, сверкая глазками.
- Но как тебе удалось появиться здесь?
- Бар принадлежит моей сестре, - с гордостью ответила она.
- Но в человеческом образе?
- Так это же Теотиукан. Здесь сходятся многие миры. Ох, что я тут плету, - спохватилась она, - вы же голодные. Вот вам кофе и сладкие булочки. Перекусите. Пойду тем временем подготовлю машину.
- Какую машину, - не понял я.
- Вы должны уехать отсюда, пока Аниб не пронюхал.
Мы сидели под навесом, любовались останками старинного города и с наслаждением пили горячий кофе.
- Откуда эта девушка? – недоумевала сестра. – Все про нас знает.
- Мы познакомились в одном из миров.
- Чем-то она на крысу похожа. В профиль особенно. Правда? Хотя – симпатичная, - рассуждала Юлька. – Она тебе нравится?
- Ничего , так…
Я уж не стал ей раскрывать тайну: кто эта девушка. Юлька и без того чистюля и брезгливая, а если узнает, что она пьет кофе и ест сладкие булочки, приготовленные крысой…
- Как думаешь, мы выберемся? – все не отставала Юлька.
- Обязательно. Даже не сомневайся.
- Анибу нужен ключ от Элана?
- Да. Которого у нас нет. Но он об этом не знает.
- Коля, может, мне надо было уговорить Нефтиду отдать ключ? Я такая дурра!
Эх, Юлька, Юлька, ничего бы у тебя не получилось.
- Не переживай. Попадем в Москву, что-нибудь решим. Там у нас в штабе целый академик сидит. Выход должен быть, вернее – вход.
Меня как будто толкнули. Кристалл на груди ожил. Я обернулся. Вдоль горного ущелья тянулась дорога. Поднимая шлейф пыли мчались три полицейские машины. Они были далеко, но, судя по скорости, минут через пять должны оказаться здесь.
Я вновь остро почувствовал опасность. Юлька по моему взгляду мгновенно все поняла. Мы оставили недопитый кофе и надкусанные булочки, схватили наши вещи и выскочили на улицу. Куда? Кругом горы. Где моя крыска?
Красный шикарный автомобиль с открытым верхом подлетел к кафе. Крыска вылезла из машины и закричала нам:
- Скорее, садитесь!
Я запрыгнул на сиденье водителя. Юлька рядом.
- Куда? – спросил я у нашей спасительницы.
- Прямо по дороге, там свернете направо и езжайте к маленькой ступенчатой пирамиде. В пирамиде проход…
- А дальше?
- Дальше – увидишь.
Я дернул передачу и вдавил педаль в газ. Вильнув по пыльной дороге, машина помчалась вперед, лихо подпрыгивая на кочках.
- Коля, а ты водить умеешь? – крикнула Юлька, уперев руки в торпеду.
- Разберемся, - ответил я. – Папа мне давал порулить как-то.
Мы промчались мимо примыкающей дороге, по которой перли полицейские машины. Завыли сирены, и она пристроились к нам в хвост. Поворот направо. Я крутонул руль. Машину занесло. Педаль газа в пол – выровняло.
Вдруг лобовое стекло разлетелось, осыпав нас мелкими осколками. Над ухом свистнула пуля.
- Пригнись! – Крикнул я сестре.
От второй очереди открылся багажник и хлопал на каждой кочке, но мешал целиться нашим преследователям.
- Коля, мне страшно, - не вовремя заныла Юлька.
- Мне тоже! – зло ответил я.
Мы выскочили на ровную дорогу, и машина полетела, словно на крыльях. В уцелевшее боковое зеркало, я увидел, что полиция отстала.
Я вспомнил о дробовике, а в сумке гремели патроны крупного калибра.
- Стрелять умеешь? – спросил у сестры.
Юлька выпучила глаза.
- Это же - полиция.
- Нет, не полиция. Стреляй. Иначе нас догонят и убьют.
- А как?
- Целься и жми на курок.
Нас постепенно нагоняли. На очередной кочке крышка багажника взлетела и захлопнулась. Юлька схватила дробовик, встала на колени, повернувшись назад, прицелилась. От выстрела заложило правое ухо. Юльку кинуло отдачей на торпеду.
Сзади послышался визг тормозов и хлопок. Я глянул в зеркало. Одна из машин съехала в кювет, а из-под капота валил пар.
- Молодец, сестренка!
- Плечо, больно, - пожаловалась она.
- Шарахни еще раз, - попросил я.
Но повторно ей стрелять не пришлось. Впереди показалась пирамида, небольшая, всего метров десять высотой. В середине зиял квадратный проем. Нам туда. Не сбавляя ход я направил машину прямо в чрево пирамиды.
Юлька зажмурилась и сжалась в комок. Я тоже ожидал удара от столкновения со стеной…
…Мы на мгновение окунулись в темноту. Свет. Я хлестал коней. Колесницу подкидывало, так, что колени хрустели. Юлька стояла рядом. В руках у нее лук и стрелы. Мимо проносились холмы с желтыми уступами скал. Скудная трава на склонах. Колеса то и дело заносило на щебенке.
-Догоняют! – крикнула Юлька.
Я кинул быстрый взгляд через плечо. По пятам мчались две колесницы. Кони рвали пристяжки. Пена клочьями летела из открытых ртов и ноздрей.
Над головой прошуршала стрела.
- Стреляй, что стоишь?
Юлька натянула лук и выпустила стрелу. Сзади ржание, треск.
- Есть! – взвизгнула Юлька.
В колеснице, прямо за нами один из коней споткнулся и упал. Дышло уперлось в землю. Повозку подкинуло вверх и перевернуло, калеча возницу.
- Им больно? – крикнула мне в ухо Юлька.
- Забудь! Смотри, как бы нас не подстрелили.
Впереди показалась горная гряда. Над дорогой нависла скала, а в ней туннель…
…Волны с грохотом обрушивались на палубу. Корабль жалобно скрипел. Ветер рвал паруса. Судно кренилось, чуть не касаясь мачтами воды. Колени подгибались, когда очередной вал подбрасывал нас вверх. Затем ноги отрывались, и палуба уходила вниз, как будто корабль падал в яму. Вновь вверх… Я вцепился в штурвал окоченевшими пальцами и старался править к серому утесу, где пылал огонь на верхушке старинного маяка. Почему-то я был уверен, что плыть надо именно туда.
Рядом юнга в грубой робе из парусины, в тупоносых башмаках не по размеру и в шерстяных полосатых гольфах пытался устоять на ногах, держась за канаты. Его треуголка совсем намокла, и поля свисали, как уши у таксы. Так это же Юлька!
На этот раз куда нас занесло? Да мы еще на корабле только вдвоем. Как же им управлять? Парусов столько! Три мачты, не считая бушприта.
Одна из мачт хрустнула и с терском повалилась за борт, рвя снасти. Щепки разлетелись во все стороны. Ветром сломало? Не может быть! Я обернулся. Сзади нас преследовал пиратский трехмачтовый корабль. Его мотало и подбрасывало, но канонир у пушки стоял славный. В очередной раз мы взлетели на гребень волны. Отличная мишень! Дымок облачком взвился на носу пиратского корабля. Ядро прошуршало над самой головой, в лоскутья разрывая паруса.
- Юлька, шарахни по ним, - кивком показал я на две медные кормовые пушки, стоявшие на низких деревянных лафетах с маленькими колесиками.
- Коленька, я не могу, я не умею, я боюсь, - заплакала сестра.
Бедняжка совсем промокла и дрожала больше от страха, чем от холода. Разве можно на нее злиться?
- Держи штурвал, правь на маяк, - приказал я, сам на карачках подполз к пушкам.
Ветер сорвал мою треуголку и унес в море. Хрен с ней. Как стрелять с этого орудия? В фильмах видел что-то где-то надо поджигать. А! Тут стоял кремневый затвор. Надо было дернуть за веревочку… Еще одно ядро просвистело мимо… Хорошо, хоть на этот раз ничего не задело. Палубу раскачивало. Я попробовал прицелится. Вражеский корабль взлетал и тут же опускался. И как в него попасть? А ядро хоть есть? Я попробовал заглянуть в жерло. Палубу раскачивало. Фу ты! Ствол закрывала деревянная пробка с медным кольцом. Кое-как вытянул ее. Прицелился, дернул за веревку. Порох на полке вспыхнул. Орудие ухнуло, а меня садануло в живот при откате, так, что дыхание перехватило.
Попал? Не попал? Попал!!! На пиратском корабле обломило бушприт у самого основания. Клиновидные паруса, как их там: кливера или стаксели, попытались взмыть в небо, словно птицы. Весь носовой такелаж переплелся. Корабль развернуло вдоль волн, и он начал черпать бортом.
- Ура! - заорал я. – Зенит – чемпион!
Холодный вал перекатил через палубу, сбив меня с ног. Я схватился за канат, подвернувшийся под руку. Заметил Юльку, барахтающуюся в воде. Еще чуть-чуть, и ее смыло бы за борт. Успел схватить сестру за ногу свободной рукой.
- Держись!
- Держусь, - совсем слабо пискнула она.
Я вновь встал за штурвал. Маяк близко. Волны сотрясали отвесные утесы. Между скалами в узком проходе кипело и пенилось море. Попасть, надо попасть! Я сосредоточился на корабле. Оставшиеся паруса гнали нас на скалы, но судно слушалось руля. Вновь вал окатил со спины, так, что я наглотался вдоволь морской горькой воды, но штурвал не выпустил. Опять мимо проплыла Юлька кверху ногами. На этот раз ее удержала веревка, обмотанная вокруг пояса и прикрепленная к мачте. Ядро просвистело мимо и ударилось в камни. Преследователи справились с повреждением и вновь сели в кильватер.
Волна подхватило судно и, с неимоверной силой, вынесла нас сквозь проход…
… Я продолжал удерживать штурвал, приноравливаясь к неудобному сиденью. Ветер напористо дул в лицо, хорошо, хоть огромные очки в кожаной оправе защищали глаза. Мотор гудел ровно, вращая пропеллер. Я вел старинную этажерку – биплан. Самолет качало во все стороны. Приходилось воевать с каждым порывом ветра. Этажерка клевала носом, – штурвал на себя; слишком задрал, – от себя; понесло вправо, - выравнивай педалями. Ну и работка, хуже чем в «Москвиче» по сельской дороге. Что там, внизу – никак не мог разглядеть. Видел только впереди белые кучные облака
Искры вспыхнули на левом крыле. Чуть скосил глаза. Очки мешали смотреть. Но я заметил такой же биплан. Он летел в стороне от нас и немного отставал. Загрохотал пулемет. Юлька – молодец! Она сидела сзади, на месте второго пилота и управлялась с громоздкой турелью, на которой крепился старинный станковый пулемет. Ее трясло отдачей. Гильзы веером разлетались во все стороны. Лента с патронами так и скользила в казенник.
Сестренка отчаянно замахала руками, что-то кричала, но я ее не слышал из-за гула мотора. Она больно хлопала меня по плечу, указывая на вражеский самолет. А у того дым повалил из двигателя, хотя пропеллер все еще вращался, и он начал снижаться.
Вдруг мы нырнули в густое облако, непонятно откуда налетевшее…
…Выскочили прямо под красный свет. Еле успел вывернуть руль. Нас обругали недовольными гудками. Я кое-как втиснулся между троллейбусом и грузовиком. Перестроился совсем не по правилам. Подрезал такси, свернул на тихую улицу и припарковался под знаком в неположенном месте.
- Вылезай! – скомандовал сестре.
- Где мы?
- Похоже, возле «Краснопресненской».
- Чего, в Москве? – Она от удивления разинула рот.
- Разве вокруг что то есть похожее на Питер?
- А что с машиной? – спросила Юля, указывая на нашу ржавую копейку неопределенно-синего цвета. – Надо хотя бы дверцы закрыть.
- Кому она нужна, - махнул я рукой. – Прощай, старушка. Спасибо, что выручила.
Нашел глазами синюю букву «М», и мы побежали в том направлении, расталкивая прохожих. В кармане куртки обнаружил два жетона. Отлично! Юлька еле поспевала. Вырвал у нее из рук ножовку по металлу и сумку с электродами.
В метро никто не обратил внимания на двух грязных, запыхавшихся подростков. Добрались до квартиры. Старуха - консьержка выскочила из укрытия и встала в позу цепной дворняги.
- Свои! – крикнул я.
Она меня узнала, и залезла обратно, недовольно бурча. Поднялись на лифте. Я отомкнул дверь.
- Где мы? – шепотом спросила Юлька.
- Располагайся. Сейчас кофейку попьем.
Я прошлепал в кухню. Торбу с ноутбуком положил в угол. Куртку скинул на стул. Шкаф для продуктов пустой, только моя банка с кофе. Заглянул в холодильник – пусто.
- Я есть хочу, - заскулила Юлька.
- Потерпи, - попросил я.
Вдруг она ни с того ни с сего расхныкалась. Пришлось ее утешать. Поплакала минут пять и успокоилась. С ней такое бывает. Главное в такие минуты не кричать на нее, а наоборот, говорить, какая она красивая и смелая.
- А где мы? – все еще шмыгая носом спросила Юлька.
- В квартире Эрнеста Ивановича.
- Что будем делать?
- Ждать.
- Долго?
-Юлька, хватит. И так тошно, - сорвался я.
- Хорошо, молчу, - она сердито надула губки, вытерла покрасневшие глаза и затихла.
Кофе получился отвратительный, но и он сгодился после стольких приключений. Юлька выудила откуда-то из кармашка своей куртки кусочек помятой шоколадки, заботливо завернутый в несколько слоев фольги. Разломила пополам и протянула мне одну часть.
- Ты ешь. Я не хочу, - попытался отказаться я.
- Нет, - твердо сказала Юлька и насильно сунула мне в ладонь коричневый кусочек плитки.
Часовая стрелка подбиралась к полуночи. Город затих. За стеной где-то бубнил телевизор. Я достал ноутбук и позвал сестру в кабинет Эрнеста Ивановича.
- Ничего не бойся, - предупредил я сестру.
- А что должно произойти? – спросила она, озираясь по сторонам.
Я взял ее крепко за руку, Юлька успокоилась. Произнес заклинание. Стена с этажерками побледнела, потеряла краски, растворилась, открыв зеркальное отображение комнаты. Там уже все были в сборе.
Юлька взвизгнула и попыталась спрятаться мне за спину. Но я втолкнул ее в отображение, и стена за нами материализовалась в книжные шкафы. Пока сестра прибывала в полном шоке, я обнял Свету.
-Эришке, - мурлыкнула Клава, - Привет. Рада с тобой наконец поговорить.
- Здрасте, - как будто икнула Юлька. – Простите, а вы кто?
- Я, - Клава мягко обняла ее за плечи и усадила на скрипнувший старинный стул Эрнеста Ивановича. – Перед тобой твой мягкая, пушистая царапка. Вспомни, кому ты вечно пыталась повязать на шею бант. После чьих игр у тебя на руках неделями не сходили царапины. Кого ты кладешь на ночь возле себя на подушку, когда начинает болеть голова.
- Клава? – Юлька не знала что делать: радоваться или удивляться.
- Да, солнышко. Поэтому ничего не бойся. Я буду оберегать тебя, как всегда это делала.
- Спасибо, - растерянно произнесла Сестра.
- Юленька, - Света взяла ее за руку, - пойдем на кухню. Я тебя накормлю. Ты, ведь, голодная.
Юльку послушно поплелась вслед за Светой. Там ее прорвало. Она начала болтать без умолку, взахлеб рассказывая о пережитых приключениях. Мы в кабинете остались вчетвером. Василий застыл у книжного шкафа, скрестив руки на груди, Клава поправляла волосы, смотрясь в небольшое зеркальце, Эрнест Иванович мерил шагами кабинет, погружаясь в размышления, и я, уставший, голодный и злой. Атмосфера мне показалась какой-то натянутой. Не было прежнего единодушия в этой компании.
- Очень рад за вас, Николай, что вы так удачно выбрались из всех передряг, - пожал мне руку Эрнест Иванович. – Вы настоящий герой.
- Толку от моего геройства, - хмыкнул я. – Сам еле жив остался, да еще сестру чуть не угробил.
- Толк есть во всем, - подчеркнул Эрнест Иванович, подняв указательный перст вверх.
- Только не в моем геройстве. – Я устало опустился на единственный стул в комнате. - Ключа я так и не получил.
- Как! – ахнули все разом.
- Так! Не понравился я Нефтиде. Потребовала у меня в обмен на ключ Юльку. Я не согласился.
Все настороженно переглянулись.
- Решайте, Эрнест Иванович, - требовал я. – Вы у нас главный.
Он развел руками:
- Решай – не решай, без ключа нам никак не попасть в Элан.
- Ну, может, у вас фомка припасена где-нибудь в заначке? – не унимался я.
- Все бесполезно. Ни фомки, ни динамит, ни заклинания не помогут, - нужен ключ.
- Что, хоть он из себя представляет? Может есть в Белой Пустоте медвежатники, мастера по вскрытию дверей.
- Ключ - это не ключ в прямом понимании. Это – сгусток энергии.
- Шаровая молния, - предположил я.
- Ну, какая шаровая молния, - возмущенно воздел руки к небу Эрнест Иванович. Вдруг он заинтересовался моим мечом: - А откуда у вас столь славное оружие?
- Нефтида подарила. Имя ему - Солнечный Луч.
- Солнечный? – переспросил Эрнест Иванович. – Почему, Солнечный.
- Энке сказал, что летал к Солнцу и вырвал кусок..., - тут до меня начало доходить. – Эрнест Иванович, я же в книги Тота о нем читал. Точно! Страницу не помню, но там написано было: «Солнечный Луч укажет путь»
- Ну, так что же вы, Николай!
- Выходит Нефтида все же передала мне ключ?
- Конечно!
Я вынул клинок из ножен. Зеркальное лезвие слабо светилось желтоватым светом. Эрнест Иванович составил заклинание, чтобы меч указал путь в Элан. Я произнес его. На отполированной поверхности клинка проявился иероглиф, чем-то напоминающий жука, и тут же исчез.
- Что это? – не понял я.
- Мир скарабея, - объяснил Эрнест Иванович, немного озадаченный. – Хорошо спрятал Создатель. – Но, я думаю, мы сможем добраться к заветной двери.
- Без нас вы не доберетесь, - вдруг жестко произнесла Клава.
- Простите, я не понял вашей фразы, - растерялся Эрнест Иванович.
- Без нас, без меня, Василия и Рарисута вы не сможете добраться до входа в Элан, - так же холодно разъяснила Клава.
- Так! – Эрнест Иванович принялся барабанить пальцами по столу. – Хотите выдвинуть условия?
- Да. – Клава обвела всех присутствующих пристальным взглядом. – Условие простое: кошачьи сущности должны править Эланом наравне с человеческими.
- Но послушайте, Неферклава, - возмутился Эрнест Иванович. – Госпожа Баст не могла поставить нам такие условия. Миром должны править люди.
- Я передаю волю госпожи Баст, - твердо стояла на своем Неферклава. – Если не согласитесь, то мы не будем вас сопровождать. И Рарисут, который служит проводником, тоже не пойдет с вами.
- А чего это ты за меня говоришь? – возмутился я. Попытался подняться.
- Потому, что ты нашей крови и должен служить Баст, - пригвоздила меня взглядом к стулу Клава.
Вот тут я почувствовал, какую власть имеет надо мной Клава. Во мне начала доминировать кошачья сущность. Другая я, человеческий, сопротивлялся, но как-то слабо, словно на ринге сошлись два боксера разной весовой категории. Крепкий тяжеловес зажал в угол ринга маленького легковеса и мутузил его огромными кулаками. Тот слабо огрызался, но чувствовал свое бессилие перед гигантом.
- В Элан войдем мы вчетвером: Рожденная от Света, я, Василий и Рарисут, - продолжала диктовать Клава. Василий оставался с каменным лицом, лишь изредка кивал.
- Послушайте, Неферклава, вы же не знаете, как устроено мироздание. Вы можете нарушить баланс сил, - пытался образумить ее Эрнест Иванович.
- Не желаете выполнять наши условия, - идите сами. Аниб ждет вас у входа.
Я понимал, что Клава не права, но никак не мог ей возразить. Что с моей волей? Вдруг я почувствовал, что безымянный палец, как будто кто-то выворачивает. Жгучая боль опалила руку. Я взглянул: что там? Перстень Гая. Кошачий глаз в золотой оправе сверкнул холодным отблеском…и меня отпустило! Легковес увернулся от очередной убойной колотухи и саданул тяжеловесу под дых. Я медленно поднялся и сказал:
- Не хотите – как ходите. Ключ у меня. Я – проводник. Вы сделали свое дело, можете просить награды - и обратно на помойку.
Клава от удивления открыла рот. Василий напрягся.
- Ну, чего ты уставилась на меня?
- Рарисут, вспомни, что я однажды спасла тебя, - наконец нашлась Клава.
- Ты специально завела меня в пустыню Сета и столкнула с Анибом, чтобы сейчас шантажировать. Клава – это подло!
- Неправда!
- Правда! Но твои чары на меня перестали действовать. Как ты мне тогда говорила про кошачью дружбу? Цель достигнута – дружба закончилась. Можешь отправляться назад. Приду домой, угощу вискасом.
Впервые увидел, как невозмутимую Клаву скривило от досады и растерянности. Но тут подал голос Василий, до этого не встревавший в наш разговор:
- Мы пойдем с вами до конца. Цель еще не достигнута.
- А потом? – спросил я, пристально глядя в его скуластое лицо.
- Потом – решать не нам. Рожденная от Света и госпожа Баст пусть договаривается между собой. Клава, - взглянул он на подругу,– твоя хитрость ни к чему не привела.
- О чем вы спорите?
В кабинете появились Света и Юлька.
- Думаем, как нам продолжить путь, - соврал я.
- Да, надо подумать, как незаметнее и тихо проникнуть в мир Скарабея, - поддержал меня Эрнест Иванович.
Я поднял клинок Солнечного Луча, рассмотрел его под разными углами. Где же спрятан ключ? Как извлечь его? Вдруг увидел четкую надпись из пяти букв.
- Николай, не произносите! – предостерегающе воскликнул Эрнест Иванович, но я уже произнес.
Пол разверзся под ногами. Я упал удачно на четвереньки, хотя приземлился жестко. На меня сверху грохнулась Света, а потом еще Юлька, и прямо коленями в спину. Кое-как поднялся и огляделся.
Темная пещера с высокими сводами. Сыро и прохладно.
- Я же просил вас.., - упрекнул меня Эрнест Иванович, потирая ушибленный бок.
Василий и Клава приземлились, как обычно это делают кошки - на все четыре конечности. Попали мы удачно на небольшую ровную площадку. А, вот, если бы чуть в сторону… Кругом торчали острыми рогами сталагмиты. Я поднял голову. Где заканчивались своды, так и не увидел, хотя хорошо видел в темноте. Сверху свисали сталактиты, подобно остриям каменных копий.
- Где мы? – обратился я к Эрнесту Ивановичу.
- В Мире Скарабея. Только прежде, чем сюда соваться, надо было подготовиться, как следует.
- Бесполезно готовиться к встрече со Скарабеем, - возразила Клава, внимательно осматриваясь по сторонам.
- Почему? – спросил я.
- Здесь все постоянно меняется. Ты можешь долго идти по знойной пустыне, страдая от жажды, оглянешься, а сзади тебя уже вырос густой лес и ручей бежит. Потянешься к ручейку за водой, - а это раскаленная лава. Сделаешь несколько шагов по горной тропе, решишь повернуть назад, а тропа, откуда ты шел, обрывается в пропасть. Бывает такой зной от низкого солнца, что камни плавятся, но только налетят свинцовые тучи, и, кажется, будто воздух стекленеет от стужи.
- Кто же создал такой неудобный мир? – удивился я.
- Он сам себя и создал, - подал голос Василий. – Вокруг нас все живое. Надо вести себя очень тихо, пока он спит, иначе своды обрушатся или мы окажемся в жерле вулкана. У Скарабея припасено множество ловушек.
- Ты уже был в этом мире? – поинтересовалась у него Света.
- Приходилось, - кивнул Василий. – Когда тебя преследуют враги, и ты чувствуешь, что не уйти, очень удобно провалиться в мир Скарабея и запутать следы. Но главное – самому потом вовремя смыться отсюда. Один раз чуть шкуру не спалил здесь.
- Если мы будем идти тихо и не выражать агрессии - мир Скарабея хорошо чувствует злость – то доберемся до нужного места без приключений, - объяснила Клава. – Но главное – надо опасаться здешних теней. Они сильные и очень агрессивные.
- Да, уж, - подтвердил Василий слова Клавы, - нет ничего омерзительней огромных летучих мышей с острыми когтями и клыками не меньше кинжала.
- Тогда, пойдем быстрее, - предложил я.
Меч ожил в руках, источая тепло и желтое свечение. Его острие, как стрелка компаса указывало дорогу. Мы пробирались, огибая острые наплывы сталактитов. Воздух в пещере становился затхлый и душный.
- Не нравится мне это место, - предупредила Клава.
В руках Василия сверкнул Отблеск Луны. Он тоже почуял неладное.
Чуть слышное шуршание над головой. Я поднял взгляд… Прямо передо мной оскалилась зубастая пасть. Перепончатые крылья, как у летучих мышей, только размахом не меньше двух метров и острые хищные когти. У меня хватило ловкости пригнуться и ударить мечом. Клинок наткнулся на твердые когти. Чудище издало пронзительный визг и отлетело в сторону, бешено молотя крыльями по воздуху.
- Назад! – Закричал Василий.
Сталактиты сорвались со сводов, превратившись в огромных летучих мышей, и ринулись прямо на нас. Клава метнула в стаю огненный шар. Раздался визг и треск ломающихся костей. Противно запахло паленой шерстю. Острые камни посыпались сверху.
- Где они? – спросил я, вглядываясь в глубь пещеры.
- Готовятся к новой атаке, - предупредил Василий.
- Нам надо укрыться, - злилась Клава.
- Я нашла расщелину, позвала нас Юлька.
Впереди послышалось шуршание сотен крыльев.
- Скорее! – нетерпеливо воскликнул Эрнест Иванович.
Мы бросились к расщелине. Это оказалось узкое ответвление от пещеры. Стая прошуршала мимо. Не обнаружив нас, чудища вновь повисли на сводах головами вниз, складывали крылья и замирали неприметными сталактитами.
- И что теперь? – с безнадегой спросил я. – Как будем выбираться.
- Может еще метнуть огонь? – предложила Клава.
- Не стоит, - отрицательно покачал головой Василий, - Как бы нас не завалило. Своды не надежные.
- Эрнест Иванович, придумайте что-нибудь, - обратился я к старичку. Все с надеждой устремили взоры на самого мудрого из нас.
- Но я не воин, - пожал плечами ученый.
Я осторожно высунулся наружу. Почувствовал, как в меня тут же впились хищные глаза, полные ненависти. Нырнул обратно.
-Так и будем здесь торчать? – начал злиться я. – А куда ведет этот проход?
-В мире Скарабея не рекомендую углубляться в пещеры. Попадем в ловушку, - остановил меня Василий.
- Эх, - в сердцах воскликнул я, – был бы сейчас здесь Гай!
- Так и знал, что понадоблюсь, - раздался из темноты прохода знакомый голос барона.
- Гай! – с надеждой воскликнул я.
- Крыса!? – разом возмутились Клава и Василий.
- Ну, вот, - возмущенно прорычал Гай, - с вами опять кошатина.
- Прошу вас, - встала между ними Света. – Прошу вас: не ссорьтесь. Мы делаем одно дело.
- Ради тебя, о, прекрасная Рожденная от Света, я готов помогать даже кошатине, - с почтением изобразил реверанс Гай.
- Василий, Клава, - обратилась к ним Света.
- Готовы подчиниться, - склонили головы слуги Баст.
- Тогда – посторонитесь, - небрежно приказал им Гай, оглянулся и лихо свистнул.
Мы еле успели разойтись в стороны, как из прохода быстрым шагом вышли воины-крысы в вороненых кирасах и стальных шлемах. Они были вооружены длинными острыми пиками. Воины выстроились двумя колоннами, став на изготовку. Летучие твари сорвались с потолка и ринулись на них, но наткнулись на частокол копий. А следом за кирасирами из прохода выскочили маленькие юркие воины с топорами в руках. У всех камзолы наполовину красные, наполовину белые. Один из воинов задержался возле меня. Я узнал мышь-слугу.
- Господин, как тебе мой камзол? – ехидно спросил он. – Спартаковские цвета.
- Не задерживайся, - прикрикнул на него Гай.
Пока кирасиры отражали нападение тварей, мыши принялись метать топоры. Кругом хлопали крылья. Подбитые летуны падали вниз и насаживались на острые сталагмиты. Наконец враги отступили. Разом улетели, куда-то вглубь.
- За мной! – скомандовал довольный Гай.
Пройдя около километра, мы почувствовали, как повеяло прохладой. Выход! Впереди, в овальном проеме показалось ночное звездное небо.
- Смотрите! – мой взор привлекла высокая гора, напоминающую пирамиду, а на склоне горы золотом светился знак, точно такой же, что вспыхнул на моем клинке. – Мы у цели!
Вдруг один из воинов-мышей вскрикнул и свалился на землю. Из его груди торчала стрела.
- Назад, в пещеру! – скомандовал Гай.
Мы с ним очень осторожно выглянули наружу.
- Вон они, - указал он на едва заметные фигурки, неподвижно стоявшие на вершинах, по обеим сторонам ущелья. – Филины. Откуда они здесь взялись?
- Наверняка вошли в союз с Анибом. Что будем делать? – спросил я.
- Пройти не сможем, - с сожалением вздохнул Гай. - Нас перестреляют.
Мы вернулись и рассказали неутешительную новость друзьям.
- Филины? – удивилась Юлька. – Птицы?
- Ночные птицы, слуги тьмы, - пояснил Гай.
Ничего не объясняя, Юлька достала серебряное перо, поднесла его к губам и начало что-то шептать.
- Пошли! – просияла она. – Сейчас мы им покажем…
Филины снялись с вершин и закружили в небе, а на них сверху нападали ястребы. Перья летели во все стороны. Вверху закипело сражение. Один из ястребов низко пролетел над нами, обдав жаром крыльев.
- Энке! – помахала ему рукой Юлька.
- Эришке, - крикнул ястреб.
Мы бежали вперед, а над нами бились птицы. Отчаянные крики, звон металла. Шуршание крыльев. То и дело тела срывались вниз и шмякались о камне. Ущелье вылилось в небольшую долину, где нас тут же окружили…
Впереди, пригнувшись, подкрадывались воины-лисы с кинжалами в руках, сзади с мечами и топорами стояли шакалы, а дальше мощные, закованные в броню волки. Предводительствовал войском Аниб. На этот раз он напоминал Чингисхана в островерхом шлеме с волчьим хвостом на макушке, в кольчуге.
- Предлагаю крысам бросить оружие. А слизняку отдать ключ, - крикнул он. – Вы не сможете противостоять нам. Вас слишком мало.
- Сможем! – рыжий конопатый викинг с круглым деревянным щитом, в рогатом шлеме появился из-за холма. А за ним целая ватага отважных нормандцев.
- Мурзик! – узнала его Клава. – Откуда вы?
- Нас послала Баст к вам на помощь.
- Кому там бока намять? – с другой стороны вышла целая толпа крестьян в лаптях с цепами, косами, рогатинами и топорами. – Мы служим Анубису и пришли защитить Рожденную от Света.
- Шарик! – узнал я.
- Кошки вместе с собаками? – возмутился Аниб. – Да еще крысы!
- Испугался? – теперь крикнул я и смело бросился на вражеское войско.
Кругом звенело, орало, визжало. Настоящая Куликовская битва. Я опрокинул двух лис, Шакалы бросились в рассыпную от моего сверкающего меча. Два волка в рыцарских латах сцепились со мной.
- Оставьте его мне! – потребовал Аниб.
Я накинулся на него. Он умело защищался, отходил. Я уклонялся от его рубящих ударов, жестко встречал клинок в клинок. Аниб силен, но и я ему не уступал. Незаметно мы оказались на вершине скалы. Под нами кипел бой, над нами шло сражение. Я прижал его к обрыву.
- Все! Тебе некуда отступать, - показал я на пропасть.
- Глупый слизняк. Это не ты меня загнал на скалу, это я тебя завлек сюда. Смотри! - Он выставил вперед свой меч. – Видишь, как сияет лунная пыль на лезвии. Она есть и в тебе.
В это время из-за гор выглянул бледный край Луна. Меч Аниба заискрился холодным свечением. Грудь мою, словно вспороли. Внутри вспыхнуло пламя боли. Меня скрутило. Не в силах больше держаться на ногах, я упал на колени.
- Вот и все, слизняк, - оскалился Аниб.
Дыхание перехватило. Я схватился за грудь и, вдруг нащупал кристалл, подаренный Иллуянкой. Кристалл дышал, обжигал ладонь, пульсировал, словно сердце.
- Конец тебе! А Элан будет мой, - довольно прошипел Аниб, и направился ко мне.
Кристалл задрожал под моей ладонью, вспыхнул ярким голубым светом. Я стал прозрачным и воздушным, словно мыльный пузырь. Легко взлетел вверх метра на три и повис над головой Аниба. Он меня не видел.
- Ты куда пропал, слизняк? – кричал враг, озираясь по сторонам. В голосе его скользнули нотки страха.
Вдруг я увидел за его спиной себя второго.
- Эй! – крикнул второй я и кольнул острием меча Аниба в зад.
Он растерянно обернулся, но тут же привычка воина сработала. Меч свистнул по воздуху, и второй я со звоном разлетелся хрустальными мелкими осколками.
- Я здесь! – вновь за его спиной появился второй я.
Аниб рубанул. Брызнули хрустальные искры.
- Ко мне повернись! – в самое ухо крикнул третий мой призрак.
Аниб отпрыгнул в сторону, словно ему подпалили пятки. Он ошалело глядел на моего призрака. Бросился на него и разнес вдребезги.
- Хреновая реакция, - вновь за спиной появился мой призрак.
Аниб только замахнулся на него, как сбоку возник еще:
- Ни того бьешь. Сюда повернись.
- Да нет же, я тут. – Его со всех сторон окружили призраки. Он бешено рубил направо и налево, круша хрусталь, а призраков становилось все больше.
Меня колыхнуло и опустило на землю недалеко от места поединка. Силы кристалла заканчивались.
- Николай! – ко мне на четвереньках подполз Эрнест Иванович и заставил проглотить пару горьких таблеток. Тут же прошиб пот, но стало легче.
- Что это? – удивился я. Дыхание участилось, а сердце застучало ровно.
- Аспирин.
- Аспирин?
- Да. У вас в организме токсин. Аспирин нейтрализует любой токсины и выводит с потом.
- Спасибо, Эрнест Иванович.
Я поднялся на ноги. Аниб наконец-то разобрался со всеми призраками. Он тяжело дышал, щелкал зубами от злости, рычал с досады. Кристалл на моей груди погас, превратившись в кусок мертвого стекла. Спасибо, друг!
- Держи удар!
Я рубанул Солнечным Лучом со всей силы. Аниб закрылся. Но его хваленый клинок не выдержал и обломился. Я снес волчий хвост с макушки и помял шлем.
- Получил! На еще!
- Я безоружный. Ты не посмеешь! – завопил Аниб, закрываясь обломком меча.
- А как ты на безоружного нападал в мире филинов, помнишь?
- Пощади! – он упал на колени.
- Не могу! – жестоко ответил я, покачав головой.
Вдруг почва под ногами вздрогнула. Бой вокруг мгновенно затих. Все остановились и прислушались. Откуда-то из недр нарастал низкий гул. Он приближался и выплеснулся в мощное сотрясение. Поле боя осветило яркое оранжевое зарево. Взорвался вулкан, выплескивая струи раскаленной лавы.
- Мы разбудили Скарабея! – в ужасе крикнул Аниб. – Надо спасаться.
Я оставил противника - не до него сейчас, - кинулся к Эрнесту Ивановичу, поднял его с земли.
- Где Света и Юля?
- Внизу за скалой. Их Василий и Клава защищают.
Мы побежали вниз. Мимо, поджав хвосты, пронеслась стая шакалов. В небе разошлись два косяка птиц и полетели в разные стороны, подальше от огнедышащего жерла. Гай встретился на дороге.
- Мы уходим, - крикнул он. – И вы спасайтесь.
Земля дрожала. Воздух наполнился удушливой гарью. Мы нашли девушек в небольшом гроте.
- Скорее за нами! – крикнул рыжий Мурзик. – Пока проход не завалило.
- Побежали, - согласился Василий.
- Нет! – остановил его я.
- Как хотите, - Мурзик умчался вслед за котами.
- Мы погибнем! – срывала голос Клава.
- К горе, - потребовал я.
Я, за мной Эрнес Иванович, Клава, Света, Юлька, последним пыхтел Василий бежали к горе. От сотрясения ноги подкашивались, дымящиеся вулканические бомбы вспахивали вокруг землю, разбрызгивая горячие осколки. Гора совсем близко. Отчетливо сиял над нами знак Скарабея. Сзади склон покраснел от лавы. Невыносимый жар обжигал спины.
Энке спланировал рядом со мной. Весь в ранах, одежда изорвана. Крылья подпалены.
- Я попытаюсь унести Эришке, - предложил он.
- Нет, - твердо ответил я. – Улетай. Мы справимся.
Ненависть вспыхнула в его глазах. Но мне некогда было с ним спорить. Я увидел дверь. Она было каменная, массивная, состоящая из двух наглухо сомкнутых створок. По кромке шли непонятные иероглифы. Я воткнул меч между створками. Лезвие с трудом протиснулось в щель.
- Эрнест Иванович, - крикнул я. – Заклинание.
Старик был уже рядом и произносил слова на забытом языке. Створки медленно начали расползаться. А жар сзади становился невыносимый.
- Скорее! – Я впихнул в раскрытые двери Свету, Юльку, Клаву, Эрнест Иванович, задыхаясь, проскользнул внутрь. Энке попробовал взлететь, но вулканическая бомба врезалась рядом в скалу и сбила его осколками. Мы с Василием бросились к нему и потащили к дверям. Передали на руки Клаве и Эрнесту Ивановичу. Успели! Я последним вошел в проход. Створки медленно сползались.
Вдруг я увидел, как от наступающей лавы пытался убежать кто-то еще, единственный, оставшийся на поле боя. Обессиленный, он спотыкался. При сотрясении его швыряло на землю. Он вскакивал и вновь бежал. Но сил совсем не осталось.
- Там еще человек. Надо его спасти! - крикнул я.
- Не успеем, - попробовал остановить меня Василия, но я уже выпрыгнул наружу. Воин-кот, не раздумывая, ринулся следом. Пригнувшись почти к самой земле, мы добежали до несчастного, подхватили его под руки. Он весь обгорел и закоптился. В последний момент успели затащить раненого, и двери захлопнулись. Мы оказались в небольшой пещере. Эрнест Иванович откуда-то раздобыл факел и запалил его. Спасенный нами оказался Аниб. Василий долго отплевывался и грозно кричал, что его надо было оставить подыхать в огненной лаве.
- Успокойся, – остудил я его. – Что сделано – то сделано. – Подошел к Энке. Он сидел, прислонившись к холодной стене, а Юлька и Света хлопотали, перевязывая ему раны. – Как ты?
- Немного задело. Ерунда.
Вскоре всей компанией, включая присмиревшего Аниба, мы двинулись в глубь пещеры. Радовало то, что наконец дошли. Закончились наши приключения, и мы вскоре окажемся в чудесном цветущем мире. Отдохнем, как следует, и насладимся всеми прелестями щедрой природы Элана.
Впереди шумел водный поток. Через горную речку перекинут шаткий мостик. Я вступил первый. Мост крепкий, из толстых бревен. Подал знак, и все двинулись за мной. Мне показалось, что речка начала набухать. На всякий случай я прибавил шаг. До другого берега оставалось несколько шагов, когда увидел, что мост упирается в глухую стену. Дальше ничего не было!
- Назад! – крикнул я. Но было уже поздно. Поток перехлестнул через мост.
Меня закрутило, завертело и понесло.
Я плюхнулся в густую вязкую жижу. Рядом барахтались в грязи и все остальные. Попытался встать. Почва расплывалась под ногами и засасывала. А тут еще в воздухе бушевала буря, причем грязевая буря. Глина лепила глаза, затекала в рот. Дышать невозможно.
- Держитесь за мной!
Света нашла твердую гать. Мы следом за ней выбрались из вязкого месива, но на нас тут же окатил ливень, причем вода лилась. С неба серая, вперемешку с глиной. Да еще ветер чуть не сбивал с ног. Держась за руки, мы цепочкой куда-то побрели, пригибались, стараясь защитить лица от грязевых брызг. Сквозь бурю я различил впереди высоченную пирамиду правильной треугольной формы. Кое-как добрались к ее подножью, где обнаружили вход.
Попали внутрь и обессиленные повалились на пол. Отдышавшись, я оглядел просторный квадратный зал. Взору моему предстала пирамида внутри. Стены уходили в выси и там смыкались, недоступные взору. Сверху падал солнечный луч. Значит верхушка пирамиды выше бури. Луч ровным светлым пятном ложился на пол из отшлифованного белого мрамора, ровно на середину зала.
Сами стены пирамиды состояли из камня, полированного до зеркального блеска. По периметру шло множество одинаковых резных дверей.
Я поднялся на ноги.
- Где мы?
- Разве ты не понял? – усмехнулся Василия, оттряхивая с себя куски глины. – Мы в Элане.
- Эрнест Иванович, где обещанный Рай? – потребовал я.
- Действительно, мы в Элане, - кивнул старик, - но я ничего не понимаю.
Аниб жутко застонал, а потом расхохотался:
- Творец всех нас провел. Всех! Мы, глупые, сражались за этот чудный мир, не жалея собственной шкуры, а мира просто – нет.
- Но как.., - я взглянул на Свету. – Тебе же снился Элан. Помнишь, ты рассказывала…
- Ей только он снился, – подвела печальный итог Клава. – Нас жестоко всех обманули. За стенами этой пирамиды бушует буря. Там нет никаких полей и лесов. Сплошная вода и глина.
- Творец никогда никого не обманывает, - прервала наш спор Света. Она одни оставалась спокойной. Уверенно поднялась и направилась в центр зала, туда, где падал луч. За ней оставались грязные следы. С одежды стекали мутные струйки. Света встала в самый центр. Частички света, как будто лились на нее. Душ из солнечных бликов. Ее грязная одежда вдруг превратилась в роскошное платье. На голове воссияла алмазная тиара.
- Смотрите! – крикнула она нам, вконец изумленным. – Света набрала полные пригоршни солнечных бликов и брызнула в нас. Они покатились сияющим бисером, звонко подскакивали на мраморном полу. Ее грязные следы вдруг расцвели ландышами. Бисер попадал на нас, и вместо грязного тряпья на нас появилась новая одежда.
- Все понятно, - произнес Эрнест Иванович, поправляя шикарный велюровый пиджак. – Кругом глина. Да, глина, из которой можно творить все, что угодно. Помните, во многих легендах Творец создавал мир из глины. В Элане этим Творцом должна стать Рожденная от Света. Ей , и только ей Создатель позволил управлять первородной глиной.
- Вау! – Юлька с удивлением рассматривала подол бархатного длинного платья небесно-голубого цвета.
- Нет, я не буду такое носить! – возмутился Аниб, ослабляя шелковый галстук и расстегивая ворот белоснежной рубахи.
- Ничего! Мне нравится! – сказал Энке, похожий теперь на студента в новеньком джинсовом костюме. Он подхватил на руки Юльку и закружил с ней по залу.
- Мне не идет светлое, но я согласна здесь его носить, - призналась Клава, любуясь тонкими шелковыми перчатками песочного цвета, доходившие ей до локтей и чудесным желтым платьем с блестками.
- Наконец-то я сам на себя похож, - удовлетворенно произнес Василий, демонстрируя всем кожаную косуху рокера и остроносые ковбойские сапоги.
- Блин! А мне? – Я оставался в своей мокрой куртке и грязных джинсах. – Это не справедливо! Почему?
- Потому, что ты сам должен вместе с Рожденной от Света творить этот мир, - пояснил мне Эрнест Иванович. – Подойди, возьми в ладони немного света и сотвори сам, все, что захочешь.
А Света смеялась от счастья. Из ее рук выпорхнули белые голуби, взвились вверх и осветили пирамиду. Стены заискрились. Стало светло, как днем.
- Пусть откроются двери! – крикнула она.
Запоры упали. Створки распахнулись, и зал наполнился Богами. Я увидел Баст, на плечах которой лежало широкое золотое ожерелье. Ее сопровождали две кошки: одна белая, другая черная. В толпе мелькнул золотой лебедь на голове Нефтиды. Следом за богиней шествовали девушки-птицы. Иллуянка стремительно вошел в зал в сопровождении сильных юношей-дельфинов, и принес с собой запах морских глубин.
- И Сет здесь, - удивленно прошептал рядом со мной Аниб.
Богов было множество. Они встали вокруг Рожденной от Света и провозгласили ее полноправной хозяйкой мира Элан…
-Ну, как у тебя с пределами? – спросила Света, заглядывая в мою тетрадь.
- Почти закончил. А ты?
- Все, задачи с матрицами решила.
Я устало откинулся на стуле.
- Ох уж эти лабораторные!
- Давай, не ленись, - погрозила пальчиком Света. – Скоро сессия.
-Хочу на простор! На волю! В Элан хочу.
- Всему свое время.
- Кстати, как там у тебя дела.
- Я только замок начала строить, - виновато улыбнулась Света.
Дверь скрипнула. В просвете показалась голова Юльки.
- Коля, можно я из твоей банки сгущенку возьму, - начала конючить она.
- А твоя банка где? – нахмурил я брови.
- Моя закончилась, - скривила губы сестра.
- Бери, конечно. Как я могу отказать Эришке. Потом твой Энке мне всю плешь проест. Скажет, что я для сестры жалею сгущенку.
Юлька хитро улыбнулась и наставительным тоном произнесла:
- Всегда помни об этом!
- Я тоже хочу кофе, - потребовала Света.
В кухне Юлька уже напала на мою банку. Дверной звонок затрындел. Я прошел в прихожую и открыл входную дверь. Дядя Юра проломился сквозь меня на кухню, как обычно.
- Чай, кофе, - спросил он, учую аромат, - Привет, - заметил он Свету и полез в холодильник. – О, супец гороховый. Свежий?
Мы пили кофе. Дядя Юра наяривал холодный суп.
- Тут такое дело, прикинь, - вдруг вспомнил он, зачем пришел. – Ленка лупоглазая квартиру продать не может.
- Московскую?
- Да. Говорит, там привидения водятся. Чего-то у нее с мозгами.
- Да и фиг с ней, с этой квартирой.
- И я так думаю, - согласился Дядя Юра.
Куда ты, куда ты... Ребёнка в коляске везут,
и гроб па плечах из подъезда напротив выносят.
Ремесленный этот офорт, этот снег и мазут,
замешенный намертво, взять на прощание просят.
Хорошие люди, не хочется их обижать.
Спасибо, спасибо, на первый же гвоздь обещаю
повесить. Как глупо выходит — собрался бежать,
и сиднем сидишь за десятою чашкою чаю.
Тебя угощали на этой земле табаком.
Тряпьём укрывали, будильник затурканный тикал.
Оркестр духовой отрывался в саду городском.
И ты отщепенцам седым по-приятельски тыкал.
Куда ты, куда ты... Не свято и пусто оно.
Но встанет коляска, и гроб над землёю зависнет.
«Не пёс на цепи, но в цепи неразрывной звено», —
промолвит такое и от удивленья присвистнет.
1989
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
