То ж, что мы живем безумной, вполне безумной, сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение, не преувеличение, а самое простое утверждение того, что есть
Наш отпуск совпал с отречением Н.С.Хрущёва от партийного престола. Пишу наш, поскольку я отдыхал с группой туристов в Закарпатье. Смещение Хруща не произвело должного впечатления. Вообщем, нам всем всё это было по барабану. Ну сняли, так сняли. Был Хрущёв, станет другой.
Мы отдыхали за бывшим польским городом Львовом. Преодолевали небольшие взгорья, покрытые пышной зеленью. Поднимались на гору Гаверла, самую высокую в Закарпатье. Пели и слушали в местном исполнении: "Верховина мате моя". Вечером отдых на нашей туристической базе в Мукачево. Веселье, сплошные танцы. Мукачево по мадьярски: Мукач, с ударением на первом слоге. Газеты печатались на венгерском, а городские вывески на украинском. Венгерские девушки услышав русскую речь, тут же уходили, и на контакт с нами не шли. Как это было не смешно, но в группе не было девушек. Женскую часть группы, составляли женщины более чем бальзаковского возраста, и любовных романов не сложилось. С одной стороны комсомольцы-добровольцы, а с другой солидные передовики производства, бабки-заводчанки. Бесплатные путёвки выдавались ударницам труда. Вот и получился этакий облом. Более половины группы составляли парни до 30-лет, да ещё Василий Иванович, которого мы тут же окрестили Чапаевым. Василий Иванович был человеком лет 50-ти, по его словам директор завода. Мы ему верили, денег у него было как грязи, и на последний графин вина, он всегда находил. А женский вопрос он решал радикально, ходил к проституткам в цыганский квартал. Ночью придя,рассказывал как его принимали, но интимные подробности, несмотря, на наши настоятельные просьбы, опускал, чем нас крайне разочаровывал.
Стояла божественная осень. Сентябрь лучший месяц отдыха в этих местах. Вечером солнце заходило за зелёный склон соседней горы, и мы небольшой, но шумной компанией, во главе с Чапаевым ,шли в центр Мукачева пить вино. Вино продавали из бочек по 10-15 копеек за стакан. Настаканившись грызя орехи шли на танцы. К танцам на турбазе собиралась вся молодёжь города. Со мной танцевала Оксанка, удивительно тоненькая и изящная девушка. Она слушала мои рассказы о Москве, о других городах и печально вздыхая, признавалась, в том, что она даже не была во Львове.
...
Пройдя через небольшой перевал, наевшись ежевики и черники, мы вышли на гребень высокого холма и не сговариваясь, буквально застыли на его вершине. Внизу было селение Синяк.
В ласковых солнечных лучах дрожала тишина, нарушаемая перезвоном птиц.
Ранее утро. Чистенькие беленькие хатки, под красными черепичными крышами, буквально утопали в садах. Жёлтые груши пригибали своей тяжестью мохнатые ветви, обещающе кокетливо улыбались спелые яблоки. И хотя мы находились довольно высоко, селение было хорошо видно. Читались надписи на стенах изб, написанных голубой краской:"Бог есть любовь". И изображение голубей. "Праздничная открытка". Черепичные крыши, слева от селения сонливо шумит водопад, справа, за околицей, распятие Христа.
-Да,- заметил кто-то. живут же люди.
На деревенской улице людей не было видно. Только маленькая девочка вела на верёвке маленького козлёнка. "Сестрица Алёнушка и братец Иванушка"- пошутили мы. "День добрый",- доброжелательно попреветствовала она нас. На пороге ближайшей хаты, сидел дымя самодельной трубкой, как сказочный украинский персонаж, в широкополой шляпе дед. Завидев нас, привстал со словами "День добрый". "Добрый день",-ответили мы ему.
Покинув это райское место, повернули в сторону Мукачева и к вечеру вернулись на базу.
...
Нас ждал ужин, к которому мы спешили с нетерпением. Каждый вечерний ужин превращался в небольшой спектакль. Где я невольно являлся избранной персоной. Перед нами на небольшом расстоянии, усаживалась, шев-повар столовой Роза Марковна и её смешливые официантки-подавальщицы. Глядя на меня, определив по внешнему виду, что я тоже её "нации", Роза Марковна начинала излагать достоинства своей старшей дочери, которая, как мы догадались, крепко засиделась в девках. А тут такой красавец, да ещё, боже-ж мой из Москвы, такой шанс для её красавицы дочки. Красавицей была младшая, а вот старшую, говорят нос подвёл. Не вышла носом.
-Ой, если бы вы знали, какое я ей приданное приготовила. Вы бы только видели! Официантки ей дружно поддакивали.
- Двухспальная кровать из красного дерева, перина! Царская перина! Сплошной пух. Чешский сервант ножка-винт, шахматный стол, за которым сидел сам Михаил Таль, трюмо с хрустальным стеклом. И сколько это стоит?- Роза Марковна закатывала глаза вверх. Моё здоровье! Сколько я сил потратила на это? Азохен вей!(Боже мой)
Но самым важным аргументом в пользу дочери, была курица, которую подавали мне на большой столовой тарелке, её дразнящие бесстыжые розовые ляжки, свисали с краёв, разжигая аппетит. Ребята мне откровенно завидовали и советовали срочно развестись с женой и жениться на Розе Марковне.
А партийный престол в том далёком году занял Л,И.Брежнев. Поезд увозил нас из этого благословенного края, и я под стук колёс повторял:"Чешский сервант-ножка винт, чешский сервант-ножка винт..."
