Но твердо знаю: омертвелый дух никаких форм не создает; работы в области форм бесплодны; «Опыты» Брюсова, в кавычках и без кавычек, — каталог различных способов любви — без любви
Мы с Витьком сидели на скамейке нашего двора. Двор состовляли два дома барачного типа, коридорной системы, с большими кухнями.
Вечернее солнце ласково припекало, мы лениво перебрасовались словами. Мне предстояла военная служба. А вот Витёк сумел, отмотаться от армии, и уговаривал меня помочь мне в этом неправедном деле, но я наотрез отказался. Мне хотелось перемен, новых впечатлений. Служба меня не пугала и я жил в ожидании призыва, радуясь жизни.
Женщины мелькали в окнах кухонь, готовя ужин для своих близких, не обращая на нас внимания.
Мимо, позванивая, прошёл трамвай, сверкнув стёклами вагонных окон. И вдруг мы замерли, уставившись на двух парней, вошедших в наш двор. По московским неписанным правилам вход во двор чужим был небезопасен. Но это было не самым главным. Главное было в другом. Один из них радостно и торжественно нёс в руках огромный букет. Букет был не только огромным, он был ярким, из разных красивых цветов. От этой яркости рябило в глазах. Нам, конечно, был известно, что в особых случаях женщинам дарят цветы, но чтобы цветы так парадно принести в подарок девушке...
- Зойке!- бросил я.
- Точно ей!- Ощетинившись, согласился Витька. И не говоря ни слова мы двинулись к парням.
- К Зойке?- Спросили мы.
-Да, к Зое,- радостно ответили они.
Рядом была наша пожарная лестница, на кторую мы заберались как воробьи, и пели блатные песни. Букет моментально оказался в наших руках, мы действовали слаженно и синхронно, не говоря ни слова, начали бить ребят этими же цветами, а потом для верности об пожарную лестницу. Изуродованные головки цветов сиротливо лежали на земле. Букета не стало.
Из кухни послышались голоса женщин.
- Это же наши творят!
- Ах! Паразиты! Что же вы делаете!
Мы не обращая внимания на крики женщин развернули парней и дав им по прощальному пинку, вернулись на прежнее место.
Выбежала Зоя. Наша Зояна. Жуть красивая, с распущенными косами, сердито сверкая огромными синими глазами, глазами, которые мы обожали всем двором. Увидев уничтоженный букет, бросилась в нашу сторону.
- Сволочи! Ублюдки!- Кричала она. Мерзавцы! И вцепилась своими коготками, сначало в моё лицо, а потом и в Витькино. Кровь из царапин стекала по нашим скулам.
- Так их Зоя! Мы ещё матерям расскажем. Хулиганы!- возмущённо кричали женщины из кухни.
Мы вырвались из её яростных ногтей и молча прошли мимо зоиных ухажёров, растерянно стоявших возле дворовой калитки.
Зоя не понимала, она не понимала, что этим букетом было задето наше самолюбие.
Мы только сейчас поняли, что можно и девушкам дарить цветы. Но вся обида заключалась в другом, в том, что её обожатели сделали это раньше нас.
Я выпил газированной воды
под башней Белорусского вокзала
и оглянулся, думая куды
отсюда бросить кости. Вылезала
из-за домов набрякшая листва.
Из метрополитеновского горла
сквозь турникеты масса естества,
как черный фарш из мясорубки, перла.
Чугунного Максимыча спина
маячила, жужжало мото - вело,
неслись такси, грузинская шпана
вцепившись в розы, бешено ревела.
Из-за угла несло нашатырем,
лаврентием и средствами от зуда.
И я был чужд себе и четырем
возможным направлениям отсюда.
Красавица уехала.
Ни слез,
ни мыслей, настигающих подругу.
Огни, столпотворение колес,
пригодных лишь к движению по кругу.
18 июля 1968, Москва
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
