Глупая красота — не красота. Вглядись в тупую красавицу, всмотрись глубоко в каждую черту лица, в улыбку ее, взгляд — красота ее превратится мало-помалу в поразительное безобразие
Его построили лет тридцать назад. Три подъезда, четыре этажа. Он был очень доволен своим твердым основательным положением в пространстве улицы, и тут же прирос двором с незатейливой песочницей и качелями.
Он просыпался рано, зажигая то один, то другой свой глаз, в просвете которых появлялись силуэты людей. Вслед за этим, начинали распахиваться карманчики подъездов. Подъезжали и уезжали машины.
После одиннадцати дня он мог спокойно наблюдать то за бабушкой, то за мамой с коляской, то за девочкой, которая в задумчивости тыкала пальцем в блестящие пуговицы домофона.
Он слушал разные истории: скандалы, смех, плач, новости, доносящиеся из телевизора и музыку грампластинок, радиоприемников, магнитофонов. Случалось, играли Шопена, иногда простой этюд, с ошибками и остановками… потом сначала и сначала.
Ночью он становился тише, чтобы не потревожить ни одной клеточки своего организма, где в разных позах - кто на спине, кто поджав колени - дремали, сопели и мирно спали жильцы.
Но вот объявили расселение, и они стали постепенно покидать его, вынося мешки, коробки, сумки, кровати, столы, а с ними истории и судьбы. И вскоре он опустел.
Я зашла туда однажды и прислушалась. В темноте лестничного пролета поскрипывала дверь, снятая с петель. Затем послышался долгий грустный вздох. Или мне так показалось? Наверное дом отдыхал. Он слишком устал за эти годы.
Предчувствиям не верю, и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет:
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
II
Живите в доме - и не рухнет дом.
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нем.
Вот почему со мною ваши дети
И жены ваши за одним столом,-
А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподымаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошел, как сквозь Урал.
III
Я век себе по росту подбирал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью;
Бурьян чадил; кузнечик баловал,
Подковы трогал усом, и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил;
Я и сейчас в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.
Мне моего бессмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б ее летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
