Некоторое время Бурьян бегает с дворняжками тети Маши. Никто не знает, сколько у нее собак, она весь день выгуливает их по три – четыре штуки. Чем еще занимается – неизвестно. Говорят, что у нее еще есть кошка и какая-то черная птица, а живут они в маленькой квартире с мужем, который терпеть не может животных. Бедняга.
От догхантеров гибнут только добрые собаки, которых никто не боится. Кабысдохи неубиваемы, потому так и называются. Бурьян, например, яд не подберет. Впрочем, большинство не считает его кабысдохом, а меня кабысдошником, я бы сказал, что друзей у нас больше, чем врагов. В нашей округе есть куда более серьезные претенденты.
Есть огромный свирепый пес по кличке Сатурн, от его рыка у многих подкашиваются ноги. Его водят в наморднике и на строгаче, но это не сильно успокаивает окружающих. Перед тем, как зайти в подъезд, хозяева кричат: «Уходите все! Сатурн идет!», и соседи прячутся кто куда. Бурьян, хотя и меньше размерами, сделает этого увальня, но мы с хозяевами Сатурна избегаем встреч. Есть сумасшедший дед с ротвейлером. В их связке хозяин злее собаки: пес рычит на встречных и тянет на поводке старого идиота, который орет, что всех перестреляет. Нас, правда, они обходят стороной. Есть очаровательная девушка, которая пускает побегать своего питбуля, причем не за гаражами, а по парку (в котором Бурьян, как и по улице, идет строго возле моей ноги). Хорошо, что она сука (я про собаку), мы иногда гуляем вместе, хотя с другими она надменная и злая (я про девушку). Как ни странно, я часто нравлюсь женщинам, также как Бурьян собакам противоположного пола.
Но больше всего местные жители – и собаководы, и обыкновенные прохожие – боятся тетю Машу. Не из-за собак – они у нее безобидные шарики и жучки, которые уступят вам дорогу, виляя хвостом – но не вздумайте ссориться с их хозяйкой. Из всех людей она терпит только собачников, но далеко не всех. У нас с ней хорошие отношения, потому что я пускаю Бурьяна резвиться на воле, мы даже здороваемся. Вид собаки, которую хозяин тянет на поводке, любое, с ее точки зрения, неправильное обращение с животными, даже если вы просто по рассеянности вспугнули голубей, приводит тетю Машу в ярость. Ругается она так, что у любого сквернослова завянут уши, а от ее проклятий любая ведьма навернется с помела.
Ходит тетя Маша с электрошокером и остро отточенной лопаткой, которой летом закапывает собачье дерьмо. При желании этой лопаткой можно отрубить голову. За ней всегда летит стайка ворон – она их подкармливает. Тетя Маша – труженица, в местах, где не ступала нога дворника, она собирает пакеты и битые стекла, подбирает яд, который разбрасывают догхантеры. Экологию тетя Маша уважает, животных любит, людей – нет, но когда нашла туго набитый купюрами бумажник, вернула владельцу. Люди редко бывают во всем плохими или во всем хорошими.
***
Идем по тропинке вдоль реки, здесь самые глухие места. С одной стороны вода, с другой кусты и болото. Пускаю Бурьяна за собой: если кто-нибудь встретится – увижу раньше. Я против того, чтобы собака шла впереди хозяина: и у собак, и у волков вожак за других не прячется. Времени еще много, успеем позаниматься на площадках: сначала пес на собачьей, потом хозяин на спортивной.
Здесь встречаем лишь таких же собачников, если чужой кобель агрессивный – успеваем с хозяином схватить своих подопечных за ошейники и разминуться. Если хозяин не успевает – чужого пса ловлю я и возвращаю хозяину. За спиной у меня Бурьян, поэтому для встречного пса я не враг, а друг, который спасает его от трепки. Ну а с сукой у нас конфликта не будет.
Собака не тигр, да и тигры живы лишь благодаря зоозащитникам. Какие там тигры, мы с вами мамонтов истребили в те времена, когда не было ни пороха, ни нормальных наконечников для копий. Да, у зверей есть оружие: зубы, когти, есть звериная хитрость. Наше оружие серьезней, и хитрости у человека больше. А если вы ничего не знаете и не умеете, кто в этом виноват?
Бешеный пес, конечно, дорогу не уступит, но у нас в районе бешенства нет, да и нет ничего страшного в бешеной собаке, не верьте страшилкам вроде Куджо. Бешеная собака – это не монстр, а всего лишь несчастное животное, у которого раскалывается от боли голова и из пасти течет пена. А вы бы в таком состоянии никого не покусали? Главное, если что, вовремя сделать уколы. Кстати, мы с другом оба привиты.
Когда-то помогал знакомому кинологу, изображая преступника. Заломать собаку не сложно, особенно если ты в защите, но я им всегда поддавался. Что мне не нравилось, так это дразнить, бить собак резиновой палкой, чтобы они становились злыми. Однажды, посмотрев в доверчивые собачьи глаза, я понял, что не смогу ударить, вернул дубинку инструктору, сказав, что он может ее засунуть сами знаете куда, и ушел.
Со стаей справиться сложнее, но стай здесь нет – всех переловили или перетравили. За городом есть бродяги, Бурьян как-то разогнал целую банду одной атакой, сбив с ног вожака и еще двоих, остальные удрали. Мы тогда по моей глупости зашли на их территорию. Со мной в далеком прошлом был похожий случай, когда выбрался на природу и местные хотели обуть. Также как Бурьян, сразу положил троих: главаря, здоровяка и того, который грозил ножом, остальные убежали. Знаю, когда видишь нож, самому надо бежать, но у меня защитная реакция срабатывает раньше мысли о бегстве.
Нельзя соваться без спроса на чужую территорию. Сейчас мы таких ошибок не допускаем. Надо уважать местных, тогда они тебя не тронут. Если только не примут за жертву, поэтому нельзя показывать страх. Когда зверь на тебя рычит – это хорошо, значит ты достойный уважения враг, а не ужин.
На выходных часто выбираемся с Бурьяном загород, благо сейчас есть машина. Когда в отпуске, снимаю дачу. Отдыхаем от жизни в бетонном человечнике, главное как следует обработаться от клещей. Лес, поле, речка. В общем, мы счастливы, по крайней мере, Бурьян. Счастлив ли я? Конечно, человек счастлив, когда счастлив его друг. Друг он потому так и называется, что он то же самое, что ты, только другой. Друзей не бросают, не важно, человек это или зверь. За друга ты будешь драться, как за себя, а если надо – умрешь как за себя. Иначе ты врешь насчет дружбы.
Как-то шли мимо сборища дачников, я услышал, как женщина громко вопрошала: «Чей бурьян?»
– Мой, – гордо заявил я.
– Ваш? – удивилась она, – А почему вы с ним ничего не делаете?
– А почему я с ним должен что-то делать? С ним никаких проблем, он привит и воспитан.
Она посмотрела на меня как на идиота – они, оказывается, обсуждали бурьян, растущий за забором: как от него избавиться. К чему я вспомнил, в тот день мы были на водохранилище. Тогда Бурьян помог выплыть тонущему мальчику. На счету Бурьяна две спасенные жизни. Зимой он нашел школьницу-суицидницу, которая приняла снотворное и легла замерзать в снег. Я ее вынес к дороге и вызвал скорую – все обошлось. Родители меня благодарили, а я им ответил: «Благодарите его, я спасать не умею, у меня получаются совсем другие вещи».
***
Оружие я с собой не ношу. Даже в армии автомат в руках держал всего раз: когда принимал присягу. Я был одним из тех зверей из советского анекдота, которым оружие в руки не дают. Я не уважаю законы, но я к ним приспосабливаюсь, также как вы, возможно, не уважаете бактерии, но моете руки перед едой. В моих карманах нет ничего запрещенного: сложенный пополам шарф – вдруг будет холодно и камень, подобранный для японского сада. Мне нужна секунда, чтобы превратить это в пращу, в девяностые этим приспособлением я выбил снайпера в окне заброшенного дома. Правда, в последние годы я таким способом сокрушаю только жестяные банки.
Японский сад не выдумка, он действительно существует у нас во дворе. Это детище нашей войны с одной полоумной теткой, злобной кошатницей и кинофобкой, утыкавшей весь двор табличками с надписью «Выгул собак запрещен» и засадившей все цветами с идиотскими декорациями. Мы с Бурьяном во дворе не гуляем, но я решил восстановить справедливость и, как завещал один старый француз, начал возделывать свой сад, правда, не совсем японский, зато с русским размахом. На горе (которую старая перечница обозвала кучей мусора и камней) я возвел замок графа Дракулы (по ее версии груду битых кирпичей), сбоку, к восторгу детворы, приделал водопад из обломка старой трубы, так что в сильный дождь поток воды несся на одну из клумб. Вокруг я рассадил папоротники и другие благородные растения (незаслуженно обозванные сорняками). Она стала жаловаться, но меня ожидаемо поддержали хозяева маленьких собачек и неожиданно некоторые другие жильцы – старая склочница многих достала. Большинство же веселилось, глядя на наши баталии. До выкапывания моря не дошло, мы заключили мир. Теперь, согласно договору, во дворе есть место, где можно гулять с собаками и место, где нельзя. Японский сад пришел в запустение, остались только развалины графского замка. Кстати, после того как я освободил кошек, замурованных коммунальщиками в подвале, легким движением руки выломав приваренную решетку, у нас с бывшим недругом вполне добрососедские отношения.
***
Расскажу, откуда взялся Бурьян. Все просто: Бурьян взялся из бурьяна. Но давайте по порядку. Все началось после дембеля, когда воздух был особенно сладким и пьянящим, а все женщины казались королевами. Тогда я малость загулял и попал в нехорошую историю. Я и сейчас скажу, что не согласен, хотя на суде врал, что все признаю и раскаиваюсь. Если два парня дерутся из-за девушки, то надо или приговорить обоих, или обоих оправдать. Разве я виноват, что мои руки двигаются быстрее, а его кости слишком хрупкие? Да, повредил ему ребра. Да, раскидал тех, кто пытались меня скрутить, да так, что один из них влетел в аквариум и порезался, другой головой нокаутировал юбиляра за соседним столиком. Но ведь это случайно: у меня не было умысла ни против несчастных рыбок, ни против уважаемого заместителя декана, которому в тот день исполнилось пятьдесят лет. Хорошо я его поздравил, ничего не скажешь. Ну так выпишите штраф, дайте пятнадцать суток, ущерб пострадавшим компенсирую. Нет, начали: средней тяжести, в общественном месте, в нетрезвом состоянии. Законники херовы. Воры и убийцы ходят на свободе, а честных людей сажают на скамью подсудимых.
Хорошо, что отделался условным, но куда потом мне было деваться? Кому нужен человек без опыта, без образования, зато с судимостью? Работал грузчиком, курьером, охранником, водителем, монтажником, сборщиком компьютеров. Пробовал заниматься бизнесом, но прогорел, потом устроился упаковщиком на завод. Работа была простая: паковать изделия, которые непрерывно шли с конвейера. Правда, за смену можно было потерять несколько килограмм веса и некоторые тонкокостные через пару месяцев уходили с травмами локтевого сустава. Зато можно было экономить на спортзале: любой толстяк от такой работы становился стройным, любой доходяга обрастал мускулами. Я же почти не изменился. Платили сравнительно неплохо, но женушка тогда получала второе высшее, и денег нам не хватало, поэтому по вечерам я подрабатывал. Да, я ведь пять лет был женат. Потом женушка ушла от меня к поволжскому немцу и укатила с ним в Германию. Тогда я снова ушел в загул и встретил ту, о которой стараюсь забыть.
Когда на заводе сменился владелец и стали мало платить, ушел оттуда и устроился на склад двое суток через двое. График своеобразный: мне казалось, что я там на складе и живу в компании бывшего зека Саныча и четырех барбосов. Платили не сказать чтобы много, но потихоньку я приспособился: можно было толкать налево списанный товар. Не без ведома начальства, конечно. Когда появлялись шальные деньги, я брал у начальника машину, надевал фальшивый золотой браслет и ехал снимать девок. Но это бывало редко, в целом я себя чувствовал, как человек живущий где-то на затерянном острове или в дальнем монастыре. Со спиртным я завязал, только пил с Санычем крепкий чай, почти чифирь; когда появлялось свободное время, дрессировал барбосов и упражнялся с найденной в подсобке гирей двухпудовкой. Поначалу я ее просто поднимал, потом научился силовому жонглированию. «Ты, Колян, ее только на ногу себе не урони, будешь потом в гипсе ходить» – говорил Саныч.
Тогда и появился Бурьян. Саныч притащил щенка, найденного в зарослях за складом: «Принес тебе друга, ты собак любишь. Порода дворянская: смесь кавказца с каким-то чертом». Не буду говорить, сколько возни было с маленьким заср…нцем, сколько всего он сгрыз и испортил. Но ничего, подрос, малость поумнел. Поумнел и я: постепенно начало доходить, для чего начальство охотно брало на склад людей с подпорченной биографией: чтобы потом списать на нас свои фокусы. Пытался донести эту мысль до Саныча, но получал ответ в духе: «не боись, прорвемся». А что ему, он джентльмен удачи, а мне за решетку не хотелось, и я подумывал, как бы мне свалить с этой работы.
И тут мне повезло: встретил Сашку, с которым когда-то учился в техникуме, том самом, который я бросил еще до армии. Сашка, теперь уже Александр Анатольевич, закончил и техникум, и вуз, но дело не в дипломах, а в том, что он удачно женился. Тесть его большой человек: не то правая рука министра, не то левая нога мэра. Как бы там ни было, но Александр Анатольевич к тому времени стал генеральным директором крупной компании. Он и взял меня к себе. Хотя моя судимость была давно погашена, но кадровичка поначалу артачилась: как это так, на такую должность даже без законченного среднего образования. Но я съездил в родной техникум, теперь уже колледж, кому-то занес конвертик, кому-то коньячок, и вот я с дипломом, хотя и не вузовским.
Теперь я выгляжу как крутой хер моржовый в дорогом костюмчике, без золотого браслета (это дешевые понты), зато с фальшивыми швейцарскими часами. Это когда на службе, так то я одеваюсь попроще. Зарплата неплохая, премия отличная, еще всякие бонусы и надбавки белые и серые. Помощник генерального по общим вопросам. Что за общие вопросы – не спрашивайте, даже после трех лет работы не смогу объяснить. У шефа, то есть Сашки есть нормальный помощник Лида, у нее конкретные обязанности. Я же порой помогаю организовать мероприятия, иногда надо куда-то поехать, с кем-то договориться, впрочем, с документами тоже приходится возиться. Иногда я телохранитель, когда Сашка отправляется по злачным местам тайком от благоверной, подозреваю, что для этих целей он меня и взял.
А Бурьян вымахал в огромного пса. Он немного похож на кавказскую овчарку, но более темный, более поджарый, более быстрый. Когда-то я его щенком заносил к нам на тринадцатый этаж без лифта, но и сейчас порой удивляю соседей, когда для тренировки беру без малого шестьдесят килограмм живого веса на плечи и легко взбегаю с ними по лестнице.
5. В ОФИСЕ. НАЧАЛО
Прощаюсь с погрустневшим Бурьяном – надо ехать на работу. Как по мне, двух прогулок для собаки мало, пусть даже они двух или трехчасовые. Дело не в том, что долго терпеть – вы не поверите, но мой пес умеет пользоваться унитазом – просто и человеку и собаке тоскливо долго сидеть в одиночестве. Обычно заезжаю выгулять друга в обед: четверть часа до дома, столько же обратно, полчаса на прогулку. Мне обед не нужен, я ем два раза в день. Но сейчас понимаю, что ощущение бодрости ложное, надо хоть на полчаса прикорнуть в перерыв. Набрал сестре – она обещала зайти днем и вывести пса – ее он слушается, хотя и хуже, чем меня. Иногда, когда уезжаю на весь день, оставляю Бурьяна у голубятника Паши, хозяина рыжей дворняги Греты: возле голубятни есть вольер, где Бурьян бегает вдвоем с Гретой до моего возвращения.
Машина вчера осталась на нашей стоянке возле офиса. Я никогда не сажусь пьяным за руль – выпивший я и без машины могу кого-нибудь покалечить. Впрочем, и трезвый тоже. Ловлю частника. На мобильный звонит шеф, говорит, что его до обеда не будет, и что он доволен, как я вчера замечательно устроил общение с серьезными людьми. Пытаюсь вспомнить предыдущий день до ночи с двумя мартышками. Их я встретил поздно, кажется в каком-то баре. Или нет, бар был потом, там я угощал их коктейлями. Где же они ко мне прилипли… или я к ним прилип? Вчера вечером я домой не возвращался, оставил ключи Паше, чтобы он выгулял пса и вернул домой – это единственный человек, кроме меня и сестры, которому Бурьян позволяет взять себя на поводок. Денег Паша за это не берет, коньяк, который я ему дарю, не потребляет, держит дома для гостей.
После шести было мероприятие, которое завершилось фуршетом, переросшим в банкет. Все шло чинно, благородно, а мне хотелось не то нажраться, не то подраться – что угодно, лишь бы не думать о ней. Я зажигал, рассказывал анекдоты, делал комплименты дамам, одна даже запала на меня. Но просить телефон не стал, чтобы не подставлять Сашку: вдруг это чья-то жена или любовница. Вызвался бороться на руках с каким-то жирдяем и специально проиграл – он радовался как ребенок. Потом выяснилось, что он служил в той же части, где я, только офицером и на пять лет раньше. Жирдяй этот оказался большой шишкой. И скучно, и грустно, и некому морду набить. Когда тузы и наш шеф укатили, мы сделали маленький незапланированный корпоратив.
Потом все отправились по домам, а четверо со мной решили продолжить, но в другом месте. Неплохо посидели, но не помню, как я с ними расстался. Дальше с кем-то куда-то ехали. Да, кажется, после этого какой-то бар все-таки был, но другой, с пивными кружками и раками на стене. Точно, это был пивной ресторан. Там нас было уже двое, мы подсели к двум девчонкам. Потом мой товарищ слился, а я пошел провожать дам, и вот уже по пути мы зашли в бар с блестящими шарами на потолке, где пили коктейли. Теперь все более менее ясно. Звал к себе, но одна боится собак, у другой аллергия на шерсть. Поехали к ним, по пути купили еще выпивки и закуски. Они мешали шампанское с мартини, как они пьют эту гадость? Светленькая совсем немного похожа на нее, что-то совсем неуловимое в форме лица, разрезе глаз. Темненькая шумная, разбитная, включила дурацкую музыку. Прибежал разгневанный сосед, я ему предложил выпить с нами, чтобы лучше спалось, но его увела жена. В общем, было весело. А я все думал: как там Бурьян? Он не воет, когда меня нет, просто лежит и грустит.
Бодрым шагом иду через проходную, во рту растворяется леденец от запаха. Поднимаюсь к нам на этаж, со всеми здороваюсь, сажусь за комп, активно включаюсь в работу: отвечаю на письма, просматриваю документы. Не надо думать, что я тупой, раз у меня липовый диплом. Сестра говорит, что у меня умная голова, вот только дураку досталась. Техникум я бросил, потому что загулял с девчонками, и родители даже были рады, что меня забирают в армию. Но я был далеко не самым глупым: может, потому Сашка и взял меня, что помнил, как я решал за него задачи, это помимо того, что после занятий со мной можно было спокойно идти через дворы, не делая крюк, чтобы избежать встречи с местной шпаной. Когда женушка получала второе высшее, я помогал ей с курсовыми, мною даже сделаны две части ее дипломной работы. А после трех лет в компании и нескольких платных курсов я разбираюсь в делах не хуже любого представителя офисного планктона.
***
Читал я всегда много, даже в армии: помню, увлекся романом Диккенса, но тогда не смог узнать, чем все закончилось: в сортире не было газет, и сослуживцы использовали томик из моей тумбочки. Я не в обиде, они думали, что я держу его для тех же целей. Только после дембеля я узнал, что у бедолаги Дэвида все наладилось, а негодяй Урия Хип попал в тюрьму.
В детстве мне нравился Волк Ларсен, думал: вот настоящая сильная личность. После армии понял, что этот дуболом годится лишь для подготовки новобранцев – уровень прусского фельдфебеля, но никак не отца-командира. Капитана Призрака бросила собственная команда, настоящего командира, лидера, вождя, люди выносят на руках, закрывая собою от пуль. И волк он только по имени: волки просто так друг друга не рвут. Эта книга не гимн грубой силе, как я думал раньше, а насмешка над ней.
Если вы сторонник палочного воспитания, мне с вами не по пути. Никого не надо бить, ни собак, ни людей. Битьем можно воспитать лишь тупого исполнителя, который пойдет под огонь, боясь картечи меньше, чем фельдфебеля. Но другом он вам не будет. Настоящий дрессировщик не ранит душу зверя. Мало быть вожаком, нужно быть собаке старшим братом, которому не надо следить за тобой, ты ему и так предан. Сила здесь не главное – я видел, как сильные собаки слушались хрупких девушек – здесь важен характер и понимание.
Некоторые кинологи со мной не согласны, но я разговариваю с собакой, с животными надо говорить. Сосед Слава надо мной смеется: «Ты думаешь, собака тебя понимает?» Я отвечаю: «А ты понимаешь, о чем лают собаки, мурлычут кошки, поют птицы? Нет? А я понимаю, хотя и не все. И Бурьян понимает, что я ему говорю, хотя и не все».
Большинство людей не могут понять ни себя, ни животных, ни того, что написано в книгах, вообще ничего. Вы знаете, например, что Чичиков – это положительный герой? Да, жулик, но он не отнимал последнее у бедняков и не наказывал своих непутевых слуг, а только ругался, значит, он добрый. Один пьяница, другой неряха – он мог их выпороть или продать, как хозяин собак, но он их жалел. Воспитывать не умел ни себя, ни других, но человек добрый. Потому Гоголь и разрешил ему ехать на тройке, которая Русь – вот ответ на вопрос мальчика из рассказа Шукшина.
И Ноздрев не так прост, хотя человек глупый, но с развитой интуицией: он чувствовал людей как собака, только нормальным человеческим языком объяснить не мог. Когда он говорит, что Чичикова надо повесить – он чует в нем мошенника. Когда он говорит, что Чичиков ему дороже, чем отец родной – он чует в нем добряка. А все смеются, думают, что это речь сумасброда.
Вы знаете, что Шариков – это непонятый герой, может даже самим Булгаковым, писатель ведь, как художник, может не понять смысл того, что передал? Когда Шариков говорит, что надо все поделить, это ведь не про то, что надо всё всем раздать, а про то, что все мы братья. Собака не может говорить, и вот в виде Шарикова, собачья сущность обрела человечий голос и сказала: мы с вами братья. А его не поняли и убили два дурака с университетским образованием. Что еще ожидать от людей, которые мучают животных? Да, Шариков душил кошек, но это в нем не собачье, а человеческое: есть сколько угодно людей живодеров. Правда, убив Шарикова, вернули жизнь собаке, с этой точки зрения смерть героя оправдана.
Когда я все это сказал Славе, он стал смеяться. Он все время смеется, когда я что-то говорю. Подарил мне на день рождения портрет Шарикова, вернее артиста, который его играл, говорит: повесь на стену между Толстым и Эйнштейном. Я этого, конечно, не сделал. Не люблю, когда глумятся над артистами, писателями, учеными, героями книг.
Люди часто смеются, когда не надо. Встречаю Славу с женой, говорю: «Вера, меньше корми своего Славика и больше выгуливай, он у тебя нервный как Аякс у дяди Кости. Посмотри на нас с Бурьяном: оба спокойны и никакого лишнего веса». Они ржут, думают, я шучу. А ведь любой медик им скажет то же самое, только другими словами.
«О смехе я сказал: глупость». Прав Екклесиаст. Смех – измененная агрессия, агрессия – дочь страха, а бояться чего-то глупо, ведь все равно рано или поздно умрешь. Не надо ничего бояться: ни жить, ни умирать, ни смеяться, ни быть смешным, ни побеждать, ни быть побежденным – это то, что я называю свободой.
И страха бояться не надо, он помогает выживать. И слабости бояться не надо, слабые изобретательны. И глупости не надо бояться – дураки иногда мыслят нестандартно. Как сказал один старый француз, все к лучшему в этом лучшем из миров. А если этот мир взорвется и разлетится на части, Всевышний все соберет и создаст новый, еще более лучший. Надо быть оптимистом.
Я сказал, что спокоен, а спокоен ли я? Внешне, да. Как-то Бурьян рванул к течной суке, остановился после моей команды, посмотрел на меня, потом на нее, потом снова на меня и вернулся ко мне. Нелегко ему было, наверное, как сейчас мне.
6. В ОФИСЕ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Вглядываясь в монитор, вдруг понимаю, что спал от силы два часа, нужно еще. Прячусь в маленькой комнате рядом с приемной и дрыхну – Сашкина секретарша Татьяна меня прикроет, мы с ней дружим. Ближе к обеду просыпаюсь, умываю лицо холодной водой. Шеф приехал, но ему сейчас не до меня, у него главбух.
– Не знаю, что делать с этой мадам, – жалуется мне Татьяна.
– С какой?
– Коммерческий директор фирмы...
– «Рога и копыта»?
– Почти... – отсмеявшись, Татьяна продолжает, – Я уже раз пять ей сказала, что Александр Анатольевич не принимает по таким вопросам, чтобы она шла к заму.
– А она что?
– Она говорит: я у него уже была.
– Кто ее сюда впустил?
– Трудно отказать такой красивой женщине.
– Давай я с ней поговорю.
Татьяна снова прыскает со смеха:
– А ты не помнишь, как вчера в любви объяснялся?
– Кому?
– Мне, Кристине и другим девчонкам.
– Надеюсь, я никого не обидел?
– Нет, ты был очень милым, все смеялись. А потом, когда мы выходили, ты к милиции привязался. Они сначала тебя забрать хотели, потом не знали, как от тебя отделаться. А ты их обнял обоих, так что они пошевелиться не могли, я боялась, что ты их поломаешь как медведь – они аж побелели – благодарил за то, что они нас защищают, рассказывал, чем городовой от околоточного отличается и как надо служебных собак воспитывать. Потом наши тебя увели – вы впятером в ресторан пошли, а мы домой поехали.
Татьяна представляет меня как помощника генерального, и мы вдвоем с посетительницей отправляемся в переговорную. Действительно, такой женщине сложно отказать: блестящие каштановые волосы, элегантный деловой костюм, облегающий соблазнительную фигуру, гипнотизирующий взгляд. Важно не что она говорит, а как говорит, как смотрит. Мне кажется, я сейчас утону в ее глазах, а ее голос зовет меня как дудочка крысолова. Я не выдерживаю.
– Послушайте, вы хотите продать товары на незначительную сумму, список согласован с хозотделом, не стоит из-за этого беспокоить ни генерального, ни других руководителей. Давайте сюда счет.
– Но вы не дослушали. Вы не только будете поражены качеством наших товаров, вы будете премированы.
– Я не беру откаты, – удивляюсь: что ей еще надо?
– Я бы не стала это так называть. Это наша благодарность. К тому же от меня это не зависит, премия вам уже выписана.
– Давайте вы оставите ее себе.
– Но я не могу так. Я должна сделать вам приятное.
– Так за чем же дело стало?
– Ой, что вы делаете?
– Не кричите, испугаете девушек.
– Я замужем.
– Да, знаю. Ваш муж владелец фирмы, посылает вас на подобные встречи. Я не отбиваю вас у мужа, не разрушаю вашу семью. Наоборот, помогаю вашему семейному бизнесу. И, между прочим, удерживаю вас от преступления, возможно, спасаю от тюрьмы.
– Это я владелица фирмы, – шепчет она мне на ухо, – фирма записана на меня.
– Ты владелица моего сердца, – шепчу в ответ.
Через час после ухода делового партнера курим с Татьяной в курилке. Вернее, она курит, а я смотрю на дым, слушаю ее болтовню и пытаюсь не думать о той, которую пытаюсь забыть.
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
24 мая 1980
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
