Кривошеев как-то пришел к Александру Николаевичу, и меж ними случился научный спор.
Посреди оного Александр Николаевич вскочил вдруг с ногами на стул и закукарекал, стуча ладонями себя по бедрам, будто его руки в одночасье превратились в крылья.
Созерцая приключившуюся с оппонентом метаморфозу, Кривошеев подумал: «А ведь так он намного естественней выглядит».
Кто я?
Задумался Кривошеев как-то, что в нем от Бога, а что от Сатаны. Однако предаваться долго размышлениям на эту тему не стал, поскольку вдруг не на шутку испугался.
«А как случиться, - рассудительно подумал он, - что не от Бога и Сатаны, а от дурака».
Вера
Кривошеев в юности нет-нет да и удивлялся, почему никто замечать не хочет, насколько умнее он всех, и только с возрастом, став солиднее и ума поднабравшись, сообразил, что виной всему присущая людям зависть. Именно она вкупе с умственной недалекостью не дает им возможность признать его превосходство над ними.
Однако в отчаяние Кривошеев не впал, потому как в школе еще усвоил, что в истории человечества случалось немало подобных случаев, и поэтому крепко-накрепко был убежден, что рано или поздно люди прозреют до такой степени, что не на шутку станут биться между собой за право носить его на руках.
Начинается проза, но жизнь побеждает её,
и поэзия снова, без шапки, без пуговиц двух,
прямо через ограду, чугунное через литьё,
нет, не перелезает, но перелетает, как дух.
Улыбается чуть снисходительно мне Аполлон,
это он, это жизнь и поэзия, рваный рукав,
мой кумир, как сказали бы раньше, и мой эталон,
как сказали бы позже, а ныне не скажут никак.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
