Андрей вышел из винного магазина, на ходу укладывая в портфель бутылку виски. «Надо было водку купить, она дешевле», – тоскливо подумал он. Дела последнее время шли из рук вон плохо, и с деньгами было туго. К Маше пойти или дома напиться в гордом одиночестве? Дома тошно, но Маша такая душная – все замуж хочет, особенно сейчас, когда Света ушла.
– Андрей!
Андрей остановился, вглядываясь в прохожих.
– Андрей! Ростовцев!
Взгляд Андрея нашел зовущего. Парень, как парень, одет стильно, но неброско. Ноль узнавания.
– Ростовцев, это ж я – Круглов! Леша! 34-ая школа!
– А, привет! Дружище! Как дела? Сколько лет, сколько зим! – Андрей изобразил радость. Как-то неудобно стало признаться, что никакого Круглова он не помнит.
Через десять минут разговора о школьном прошлом Ростовцев уже был уверен, что перед ним одноклассник, но… так и не помнил, кто именно. Наверное, серая мышка какая-то – они не запоминаются. Кстати, о мышках:
– А помнишь, был у нас… постой… мы прозвали его еще «Минздрав предупреждает» или Минпред сокращенно. Я еще глупый стишок написал тогда. Оттуда, собственно, все и пошло. Как же там было? Гнусный такой тип – не компанейский. Не пил, не курил и нам все объяснял, как это вредно. Леня, что ли? Не вспомню никак. – Андрей явно досадовал, что не может вспомнить какие-то эпизоды из прошлого.
– Не напрягайся так, забей!
– Да нет, нет. Вертится имя в голове. Сейчас…
– Леша.
– Что?
– «Минздрав предупредил, чтоб Леша не курил…» и так далее… Я и есть Минпред. Конечно, занудой я тогда был, но никогда не думал, что к тому же был и «гнусным типом», – Леша криво усмехнулся и продолжил, – У меня отец от рака умер, а его отец, то бишь дед мой – от цирроза. Один курильщик заядлый, другой алкоголик. Вот меня мать с бабушкой и стращали.
Дурацкая липкая пауза повисла в воздухе. Андрею захотелось исчезнуть, раствориться… Он попытался замять неловкость:
– Да, глупый стишок. Дураки мы были… А, давай, сходим куда-нибудь! Посидим, еще повспоминаем…
– Пожалуй, не стоит. Вроде, все вспомнили.
Да не вспомнили же толком ни хрена! Андрей понимал, в какую нелепую ситуацию вляпался, но Минздрав с Лешей у него по-прежнему не вязался.
– Ладно, как знаешь. Постой, а сам-то как? Как живешь, где работаешь?
– Нормально живу. Владею сетью магазинов. Ты у меня только-что виски купил. Давай, мужик, прощай!
– Оператор, эпизод закончен. Выключайте симулятор и через десять минут начинайте будить пациента. Всем спасибо! Профессор, что Вы скажете?
– Смотрите, он по-прежнему считает себя вымышленным Ростовцевым. Опять покупает виски в своем же магазине, не подозревая об этом. Слушает рассказ о своем же отце и своем деде, как о чужих. Но… он впервые вспомнил о Минпреде – своей школьной кличке, с которой, как мы полагаем, и началось развитие болезни.
– Да, профессор! Я был ошарашен! Не смог быстро сообразить, как быть, поэтому перевел акцент на себя.
– И абсолютно правильно сделали. Еще рано. И не с этого он должен начать вспоминать себя. Но в любом случае это прогресс. Определенно.
Колокольный звон над Римом
кажется почти что зримым,-
он плывет, пушист и густ,
он растет, как пышный куст.
Колокольный звон над Римом
смешан с копотью и дымом
и с латинской синевой,-
он клубится, как живой.
Как река, сорвав запруду,
проникает он повсюду,
заливает, глушит, топит
судьбы, участи и опыт,
волю, действия и думы,
человеческие шумы
и захлестывает Рим
медным паводком своим.
Колокольный звон над Римом
кажется неутомимым,-
все неистовей прилив
волн, идущих на прорыв.
Но внезапно миг настанет.
Он иссякнет, он устанет,
остановится, остынет,
как вода, куда-то схлынет,
и откатится куда-то
гул последнего раската,-
в землю или в небеса?
И возникнут из потопа
Рим, Италия, Европа,
малые пространства суши -
человеческие души,
их движения, их трепет,
женский плач и детский лепет,
рев машин и шаг на месте,
шум воды и скрежет жести,
птичья ярмарка предместий,
милой жизни голоса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
