Дрожат, нет, уже трясутся от напряжения руки и ноги. Длительное время не знавшие нагрузок, уже не в состоянии держать это рыхлое тело. Умоляюще Смурф смотрит снизу вверх на Фюрера. Пустота, толкнувшая его вперед, теперь шепчет ему об опасности. Поздно. Зрачки Фюрера, заполонившие собой почти всю радужку, моментально вонзаются в этот затравленный взгляд. Мало, этого слишком мало. Нога с глухим шлепком вонзается Смурфу под ребра. Раз, другой - удары сыпятся опрокидывая беззащитное существо и заставляя сжаться того в комок. Выдохшись, Фюрер наносит последний удар. Челка прилипла к мокрому от пота лбу.
- Молодец, заработал – кидает он пачку сигарет на скрюченное на полу тело и выходит из курилки аккуратно придержав за собой дверь.
Савка топотал между вольеров и клеток. Мама держала его за руку, отец шагал чуть позади. Звери были почти как на картинках в книжках. Особенно был похож медведь. Савку смущало, что звери были какие-то уставшие, измученные. Совсем непохожие на мультяшных.
Побродив вдоволь по зоопарку, родители с Саввой направились на выход.
- Пап, а звери сами закрылись, чтобы к ним никто не залез? - непосредственность вопроса поставила отца в тупик.
Пробуждение походило на пинок под ребра – резко, жестко и доходчиво. Как ни странно, было четкое осознание происходящего, как и понимание того, что его ждет. Накатывающийся тремор пока сказывался только на кистях. Встав на ноги, Савва пару раз перенес вес с пятки на носки и обратно. Попил и прихватив сигареты отправился в курилку. Поймав себя на мысли, что завтра банный день - улыбнулся. Маленькие бытовые радости.
Ужинали чинно, не торопясь. Так же дождались лекарств. Вечернее чаепитие проходило тоже неспешно, под разговор.
- А завтра ж баня, эх-х хорошо! - Витька рад был по-щенячьи.
- Эт факт, баня оно дело доброе - поддержал старый - хреново только что ненастоящая, без дымка - дядь Саня усмехнулся, отчего шрам чуть уполз к уху.
- Да, с дымком было б лучше - Савка тоже втянулся в разговор…
Макс по обыкновению молчал, Санька то ли не бывал в баньке, а может уже забыл в суете однообразия что это такое. Потому пока тоже молчал.
- Выпишусь, с батей пойду работать - Витька выглядел непривычно серьезным - надоело все. Жить пора - смотрел он поверх табачного дыма.
- Витька, так в этом и есть жисть - работа, дом да семья - дядь Саня улыбался и глаза его тоже улыбались.
- А ты тогда что ж? - Витька посмотрел на старого - Дядь Сань, ты ж по лагерям всю жизнь, ни детей, ни плетей…
- Это тож жизнь Витюха, только другая она, что здесь, что в бараке. Да ток и ее должон кто-то прожить. Может за себя, может за других.
Витька сделал вид что понял и с расспросами не полез. А может и в самом деле понял, уж больно серьезным выглядел.
Савва повернулся к Максу
- Покурим - читать будем.
- Как сам-то? - дядя Саня пристально смотрел на Савку.
- Не очень, дядь Сань, не очень - Савва не стал кривить душой.
- Просто хреново? - старый смотрел жестко, ожидая прямого ответа.
- Непросто - Савва сплюнул - имеем что имеем.
Витек встрепенулся
- Так может к главному по поводу Фюрера?
Макс метнул взгляд на него, Санек тоже повернулся. Только старый, как и положено матерому, не подал вида.
- Вить, ты б сходил, чайку подварил бы еще. Расходиться вроде пока не собираемся, а чай вишь уже кончился - и продемонстрировал пустую кружку. Витек кинул в лунку бычок, сполоснул банку и отправился в палату организовывать кипяток.
- Ну что ж…Наверное так надо…Не всякому по уму, не всякому по плечу… - ясные глаза смотрели спокойно и пристально, заглядывая казалось в самое нутро, много глубже поверхностных мыслей и чувств. И искал этот пронзительный взгляд слабину не для того, чтоб найти больное место и ударить, а чтоб понять - сдюжит ли, сможет? Видимо, удостоверившись в своих предположениях, дядя Саня одобрительно крякнул в кулак и поднявшись со скамьи прошел пару раз из угла в угол. Сел. Улыбнулся чему-то своему.
- Дядь Сань, так что с Фюрером-то? - Санька понять не мог, но чувствовал что-то важное витающее в воздухе.
- Да ничего Санька, решится оно...
Зима. Что делать нам в деревне? Я встречаю
Слугу, несущего мне утром чашку чаю,
Вопросами: тепло ль? утихла ли метель?
Пороша есть иль нет? и можно ли постель
Покинуть для седла, иль лучше до обеда
Возиться с старыми журналами соседа?
Пороша. Мы встаем, и тотчас на коня,
И рысью по полю при первом свете дня;
Арапники в руках, собаки вслед за нами;
Глядим на бледный снег прилежными глазами;
Кружимся, рыскаем и поздней уж порой,
Двух зайцев протравив, являемся домой.
Куда как весело! Вот вечер: вьюга воет;
Свеча темно горит; стесняясь, сердце ноет;
По капле, медленно глотаю скуки яд.
Читать хочу; глаза над буквами скользят,
А мысли далеко... Я книгу закрываю;
Беру перо, сижу; насильно вырываю
У музы дремлющей несвязные слова.
Ко звуку звук нейдет... Теряю все права
Над рифмой, над моей прислужницею странной:
Стих вяло тянется, холодный и туманный.
Усталый, с лирою я прекращаю спор,
Иду в гостиную; там слышу разговор
О близких выборах, о сахарном заводе;
Хозяйка хмурится в подобие погоде,
Стальными спицами проворно шевеля,
Иль про червонного гадает короля.
Тоска! Так день за днем идет в уединеньи!
Но если под вечер в печальное селенье,
Когда за шашками сижу я в уголке,
Приедет издали в кибитке иль возке
Нежданая семья: старушка, две девицы
(Две белокурые, две стройные сестрицы),-
Как оживляется глухая сторона!
Как жизнь, о боже мой, становится полна!
Сначала косвенно-внимательные взоры,
Потом слов несколько, потом и разговоры,
А там и дружный смех, и песни вечерком,
И вальсы резвые, и шопот за столом,
И взоры томные, и ветреные речи,
На узкой лестнице замедленные встречи;
И дева в сумерки выходит на крыльцо:
Открыты шея, грудь, и вьюга ей в лицо!
Но бури севера не вредны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Как дева русская свежа в пыли снегов!
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
