Когда-то ездил я по путёвке в Питер и на неделю погрузился в сказку этого
удивительного города. Жили мы в гостинице рядом с метро Ломоносовская.
После завтрака садились в автобус и возвращались вечером. Ритм этих
поездок по городу был просто фантастическим, а тем более, нас везде
сопровождала грамотная и приятная экскурсоводша лет пятидесяти.
К тому времени я издал третью книжку своих стихов «Свет мой» и взял с
собой несколько экземпляров в надежде встретить единомышленников.
Последняя экскурсия – Петергоф, куда нас привезли и оставили на четыре
часа. Перед посещением дворцового парка я подарил свой сборник
нашей экскурсоводше, так как потом мы должны были на этом же автобусе
ехать в Нижний, и я не ждал никаких сюрпризов.
Всё закончилось. Едем в гостиницу. Наша гидесса желает нам счастливого
пути и вдруг, предлагая послушать лирику, читает стихи из моей книжки.
После каждого текста раздаются хлопки, а я вжимаюсь в сиденье,
отворачиваюсь к окну и чувствую, как горят мои щёки и уши.
Мне действительно было стыдно слушать свои тексты после красот
Петергофа, в городе Пушкина и Блока, Мандельштама и Бродского.
Потом она пожелала всей нашей группе чаще бывать в книжных магазинах
и покупать книжки земляков. Попрощавшись, сошла на своей остановке…
И всё-таки я до сих пор благодарен ей за это воспоминание, но, к сожалению,
даже имени её не помню…
Когда для смертного умолкнет шумный день,
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет ночи тень
И сон, дневных трудов награда,
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья:
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.
19 мая 1828
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
