Я зашел на этот остров-луч из сплошного света,и очутился к большому удивлению, один на один со своим желанием-мечтой, как будто глядел кино на экране, но еще по прежнему находился в подземелье.
Передо мной возникла стеклянная стена, она разделяла меня с тем миром, который я видел,я наблюдал за всем что происходило со стороны, вдруг стеклянная стена исчезла совсем,и я оказался по другую сторону этой стены, в мире хорошо мне знакомом, стоял прекрасный солнечный день, ранее утро в поселке Гридино, где я очень давно не гостил, и где повстречал мою первую любовь Анжелу.
-Я не могу в это поверить?- подумал я.
-Я разрешаю тебе Алекс, возьми свою мечту! Сегодня 14 августа 1990 года - услышал я из подземелья ада.
Подземелье и эта стеклянная стена исчезли, я стоял в самом центре поселка, прямо напротив дома моей любимой Анжелики, у меня на руке появились часы, которые показывали 6 часов 10 минут утра.
-У тебя Алекс, мало времени, не больше суток,- услышал я голос свыше.
Я внимательно посмотрел на мои новые часики, и задумался, что я буду дальше делать, моя Анжелика обычно не вставала так рано по утрам, поэтому я решил понаблюдать за самим собой, из этого далекого прошлого, за моими страданиями, что я пережил тогда расставаясь с любимой в 1990 году.
Действовать мне пришлось очень осторожно, мне придется в этом времени прятаться от самого себя из прошлого, я прокрался к себе домой, в дом моих родных деда и бабушки тайком, так как дверь была приоткрыта, и через кладовку, проник на чердак по деревянной лестнице, на цыпочках, почти как секретный агент.
Я подумал что чердак сейчас наиболее безопасное место в доме, и сюда никто не полезет,здесь я смог все подслушать, о чем говорят в комнатах.
В доме все суетились и готовились к отъезду из Гридино на станцию, я смог подслушать мой разговор, с моей тетей Леной, когда мы собирались в дорогу.
-Понимаешь, тут живет одна девушка, я даже пока не знаю, как ее зовут, ну ты меня понимаешь тетя?
Я описал тете Лене, как выглядит моя девушка.
-А ты что влюбился в нее что ли Алекс? Потому как ты ее мне описал, ее зовут Анжелика, она живет рядом с нами, но она намного старше тебя!
-Я знаю что она меня старше, и знаю что не меньше 3 лет, но мне от этого не легче, я не хочу ни куда отсюда ехать!
-Забудь про нее, она уже взрослая, а тебе всего 13.
-Ты думаешь, она догадалась сколько мне лет?
-Я почти не сомневаюсь в этом Алекс! У нее есть младшая сестра, вот она тебе как раз подошла бы.
-Но мне нужна только Анжелика!
Этот разговор с тетей на кухне в моем доме, я не смог бы забыть никогда.
-Надо же,- подумал я,- словно вчера я здесь был, в Гридино, а не 8 лет прошло.
Вся процессия с моими проводами в Ленинград, двинулась по направлению к гаражу, к машине моего деда, и я остался в доме один, спустился с чердака, и посмотрел на часы, было без пяти семь утра.
-Так что же мне теперь делать?
Я придумал, что лучше мне здесь особо не светится, и зная хорошо, что скорее всего моя Анжелика пойдет этим утром в продуктовый магазин, или может пойти кататься на велосипеде, и я смогу ее увидеть и встретить.
-Она так хороша сейчас, ей 17 лет, и сегодня 14 августа 1990 года, нет это просто безумие, этого быть не может просто!- думал сейчас я.
Я поставил любимый мною самовар, и заварил себе чаю, вел себя по хозяйски, как будто, никогда отсюда ни куда не уезжал.
-Ну и дела! Совершенно сумасшедший день, я не могу в это поверить, возможно ли все это? -думал я выпиваю чашку чая из самовара.
Что из себя представлял поселок сельского типа Гридино? Это деревянный поселок,и если представить его центр и большую поселочную дорогу которая ведет от самой станции Амбарный, то первое что мы увидим с правой стороны дороги это Гридинский Леспромхоз, рядом большая стоянка автобусов,лесовозов, автомашин и почей гражданской техники.
За Леспромхозом следует столовая, за ней располагается огромная колонка для воды, туда я часто ходил набирать воду, за столовой находится магазин промтоварный, а за ним продуктовый, любимые магазинчики мною, в которых можно купить почти все.
Мой дом находился с левой стороны от дороги по улице Ленина 5. Моя возлюбленная Анжела являлась моей соседкой и жила в соседнем от нас доме, тоже по левой стороне дороги.
Я допил чай, и замечтался о моей любви и прошлом, о первой самой незабываемой любви, и решил начать действовать, и как можно скорее разыскать Анжелику здесь в Гридино. Я незаметно вышел из дома, старался не показываться никому на глаза, моей целью было зайти в продуктовый магазин я хотел встретить ее там, я вышел на дорогу и подошел к магазину, думал как буду с ней говорить и о чем, мне придется рассказать ей все, и не скрывать моих истинных намерений.
-Но как она все воспримет, и поймет ли меня?
В этот день Анжелика проснулась раньше обычного, она словно чувствовала что то, и мне не пришлось ее долго ждать, я вышел из продуктового магазина, и стал ее дожидаться на скамейке возле входа, я надеялся что она появится именно здесь, на скамейке я немного отдыхал и смотрел в Карельское небо.
Моя Анжелика очень любила гулять в центре Гридино, рядом с моим домом, я прекрасно знал что она сегодня пойдет в магазин и ждал ее с нетерпением, я даже хотел пойти к ней сам, но в последний момент передумал.
Анжелика появилась очень скоро, ее словно сюда что то тянуло как магнитом, мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди как только я ее увидел, я весь был переполнен чувствами к ней.
День стоял ясный как никогда, она прошла мимо меня, как принцесса из сказок. Анжелика выглядела сегодня очаровательно, волосы ее сияли в лучах Карельского Солнца, она улыбалась и мечтая о чем то.
Она зашла в продуктовый и я подумал:
-Сейчас она выйдет из магазина, и я начну действовать, все произойдет сейчас и немедленно.
Анжела вышла из магазина, но ничего там не купила, она чувствовала своим сердцем, что сегодня нужно прийти сюда, она остановилась на крыльце, как будто никуда не спешила и посмотрела в мою сторону, на меня сидящего на скамейке,наши взгляды соединились на мгновение, но это была целая вечность.
-Господи как же она хороша? - думал я.
Меня с нею словно ничего не разлучало, я смотрел на нее и не мог на любоваться.
Солнце своими яркими лучами смеялось над нами, подмигивая нам в тоже время, желая соединить наши сердца.
Анжелика подошла ко мне первой, ведь сердце ее не обманывало, она само со мной заговорила:
-Привет!
-Привет, тебя зовут Анжелика! - ответил ей я.
-Откуда ты это знаешь? Я в первый раз тебя здесь вижу в Гридино, откуда ты приехал? Ты наверно из Мурманска, за ягодами?
-Нет конечно, я не из Мурманска, и не за ягодами здесь, ну во первых будем знакомы Анжелика, меня зовут Алекс. Я попытаюсь тебе все сейчас объяснить, надеюсь ты сможешь меня понять. Посмотри на меня внимательно, тебе не знакомо мое лицо?
-Да это странно Алекс, но ты мне напомнил одного парня, он живет в этом доме- и Анжелика указала на мой дом.
-Я наверно догадалась, ты наверно его старший брат?
-Нет, Анжелика, я не брат, я тебе сейчас все расскажу, пойдем пройдемся, у меня мало времени, и успеть надо много сегодня.
Я взял Анжелику за руку, и повел ее с собой в сторону моего дома, к гаражу, где стояла машина моего деда. Возле гаража мы остановились, я взял Анжелику за обе руки, и посмотрел в ее глаза.
-Это я, Анжелика, тот самый парень, к кому ты не равнодушна и который любит тебя безумно, я сегодня покинул тебя, этим утром 14 августа, а сейчас вернулся к тебе из будущего, через потусторонний мир.
-Ты бредишь, Алекс? Нет никаких миров, это все сказки, что за странный розыгрыш?
-Ты мне не веришь? Тебе кажется все это невероятным? Ты думаешь я брежу? Хочешь я приведу тебе доказательства?
-Приведи!
-Тот парень сказал тебе, когда ты хотела узнать, вместе с подругой Галей, откуда он и как его зовут!
-Ну и что он сказал нам?
-Он послал Вас, это было на днях, хочешь я скажу что Вы ему отвечали?
-Что, расскажи?
-Что он дикарь, и ведет себя как дикарь, и что он хрен моржовый.
-Откуда ты можешь все это знать? Это могли знать только мы, и больше никто.
-Посмотри на меня еще раз Анжелика, неужели ты не узнаешь меня? Я на 8 лет старше, и что то прежнее во мне осталось? Тебе нужны еще доказательства?
-Да, я хочу теперь знать все!
-Помнишь вчера, ты сидела с двумя парнями, вот там возле магазина? Я следил за тобой с крыльца моего дома, а они свистели в мою сторону и звали меня, откуда я могу все это знать? Сама теперь подумай?
-Невероятно Алекс, неужели все это правда?
-Да Анжелика, это все правда, и сегодня ты будешь моей.
Моя Анжелика от потрясения и нахлынувших на нее чувств потеряла сознание, я взял ее на руки и понес к себе домой, я пронес ее через лужайку моего дома, зашел в дом и положил на диван в маленькую комнату.
Моя Анжелика постепенно пришла в себя.
-Что со мною Алекс? Что случилось?
-Милая, ты потеряла сознание, и некоторое время находилась в обмороке.
-Это все правда Алекс?
-Ты наверное очень удивленна милая Анжелика?
-Ну что ты говоришь, Алекс, ты понимаешь, что все это значит?
-Это значит, что все вокруг наше, весь мир этот наш!
Мы с Анжеликой снова вышли на улицу, и она опять чуть не потеряла сознание, но очень скоро пришла в себя.
-Теперь милая Анжелика, тебя все стало ясно? Что я говорю тебе правду?
-Да милый мой Алекс!
-Не бойся меня, разве я могу такую красотку обманывать? Мне отведены целые сутки, в этом мире прошлого, но как только это время истечет, я буду вынужден покинуть тебя, и все вернется на свои места, ты Анжелика забудешь обо мне, словно это был сон.
-Сегодня самый необыкновенный день в моей жизни, Алекс, я нахожусь в объятиях самого любимого человека, в твоих объятиях Алекс!
-Ты права, не каждому человеку приходилось чувствовать себя по настоящему счастливым и нам нужно очень хорошо провести это время, этот день.
-Расскажи мне о себе Алекс,как ты жил эти 8 лет, без меня в будущем? Вспоминал ли ты обо мне?
-Да я вспоминал, очень часто вспоминал, тебя Анжелика, и сейчас я хочу просто гулять с тобой по утреннему Гридино.
Мы вышли за калитку моего дома и обнявшись пошли по проселочной дороге, я прижимал крепко Анжелику к себе.
Я захотел этим прекрасным утром, вместе с моей Анжелой сходить куда-нибудь, но в Гридино, не было не ресторанов ни кафе, я решил провести с ней время в столовой, единственной во всем Гридино.
Столовая мне и моей Анжелике очень нравилась, потому что там готовили вкусно, особенно там удавались пироги с ягодным вареньем, карельские пироги.
Мы сели за стол в столовой, заказали выпивку с пирогами с брусникой, и начали вспоминать, мой разговор накануне, из прошлого для меня и настоящего для Анжелы.
-Ну ты Алекс конечно, настоящий гений, ты смог меня так послать!
-Анжела милая моя, мне ведь было всего 13.
Мы смотрели друг на друга и не могли наглядеться.
-Ты хочешь этого?
-Да я хочу я очень хочу Алекс!
-Ну ты ведь еще невинная девушка?
-Ну и что? Сегодня я стану женщиной!
-Тогда пойдем домой?
-Хорошо,пойдем Алекс!
Мы потеряли контроль за временем, и время на часах моих показывало 6 часов вечера, я вспомнил про большое Солнце Карелии, которое вижу прямо сейчас 13 летний, в тамбуре поезда Ленинград-Мурманск, где то в районе Петрозаводска, и горько страдаю по Анжелике.
-Да время для самого сладкого, наступило именно сейчас, если бы ты могла знать сейчас Анжелика,что завтра ты все забудешь,и следующим утром ни чего обо мне не вспомнишь,и будешь страдать- думал я.
Здесь, на земле,
где я впадал то в истовость, то в ересь,
где жил, в чужих воспоминаньях греясь,
как мышь в золе,
где хуже мыши
глодал петит родного словаря,
тебе чужого, где, благодаря
тебе, я на себя взираю свыше,
уже ни в ком
не видя места, коего глаголом
коснуться мог бы, не владея горлом,
давясь кивком
звонкоголосой падали, слюной
кропя уста взамен кастальской влаги,
кренясь Пизанской башнею к бумаге
во тьме ночной,
тебе твой дар
я возвращаю – не зарыл, не пропил;
и, если бы душа имела профиль,
ты б увидал,
что и она
всего лишь слепок с горестного дара,
что более ничем не обладала,
что вместе с ним к тебе обращена.
Не стану жечь
тебя глаголом, исповедью, просьбой,
проклятыми вопросами – той оспой,
которой речь
почти с пелен
заражена – кто знает? – не тобой ли;
надежным, то есть, образом от боли
ты удален.
Не стану ждать
твоих ответов, Ангел, поелику
столь плохо представляемому лику,
как твой, под стать,
должно быть, лишь
молчанье – столь просторное, что эха
в нем не сподобятся ни всплески смеха,
ни вопль: «Услышь!»
Вот это мне
и блазнит слух, привыкший к разнобою,
и облегчает разговор с тобою
наедине.
В Ковчег птенец,
не возвратившись, доказует то, что
вся вера есть не более, чем почта
в один конец.
Смотри ж, как, наг
и сир, жлоблюсь о Господе, и это
одно тебя избавит от ответа.
Но это – подтверждение и знак,
что в нищете
влачащий дни не устрашится кражи,
что я кладу на мысль о камуфляже.
Там, на кресте,
не возоплю: «Почто меня оставил?!»
Не превращу себя в благую весть!
Поскольку боль – не нарушенье правил:
страданье есть
способность тел,
и человек есть испытатель боли.
Но то ли свой ему неведом, то ли
ее предел.
___
Здесь, на земле,
все горы – но в значении их узком -
кончаются не пиками, но спуском
в кромешной мгле,
и, сжав уста,
стигматы завернув свои в дерюгу,
идешь на вещи по второму кругу,
сойдя с креста.
Здесь, на земле,
от нежности до умоисступленья
все формы жизни есть приспособленье.
И в том числе
взгляд в потолок
и жажда слиться с Богом, как с пейзажем,
в котором нас разыскивает, скажем,
один стрелок.
Как на сопле,
все виснет на крюках своих вопросов,
как вор трамвайный, бард или философ -
здесь, на земле,
из всех углов
несет, как рыбой, с одесной и с левой
слиянием с природой или с девой
и башней слов!
Дух-исцелитель!
Я из бездонных мозеровских блюд
так нахлебался варева минут
и римских литер,
что в жадный слух,
который прежде не был привередлив,
не входят щебет или шум деревьев -
я нынче глух.
О нет, не помощь
зову твою, означенная высь!
Тех нет объятий, чтоб не разошлись
как стрелки в полночь.
Не жгу свечи,
когда, разжав железные объятья,
будильники, завернутые в платья,
гремят в ночи!
И в этой башне,
в правнучке вавилонской, в башне слов,
все время недостроенной, ты кров
найти не дашь мне!
Такая тишь
там, наверху, встречает златоротца,
что, на чердак карабкаясь, летишь
на дно колодца.
Там, наверху -
услышь одно: благодарю за то, что
ты отнял все, чем на своем веку
владел я. Ибо созданное прочно,
продукт труда
есть пища вора и прообраз Рая,
верней – добыча времени: теряя
(пусть навсегда)
что-либо, ты
не смей кричать о преданной надежде:
то Времени, невидимые прежде,
в вещах черты
вдруг проступают, и теснится грудь
от старческих морщин; но этих линий -
их не разгладишь, тающих как иней,
коснись их чуть.
Благодарю...
Верней, ума последняя крупица
благодарит, что не дал прилепиться
к тем кущам, корпусам и словарю,
что ты не в масть
моим задаткам, комплексам и форам
зашел – и не предал их жалким формам
меня во власть.
___
Ты за утрату
горазд все это отомщеньем счесть,
моим приспособленьем к циферблату,
борьбой, слияньем с Временем – Бог весть!
Да полно, мне ль!
А если так – то с временем неблизким,
затем что чудится за каждым диском
в стене – туннель.
Ну что же, рой!
Рой глубже и, как вырванное с мясом,
шей сердцу страх пред грустною порой,
пред смертным часом.
Шей бездну мук,
старайся, перебарщивай в усердьи!
Но даже мысль о – как его! – бессмертьи
есть мысль об одиночестве, мой друг.
Вот эту фразу
хочу я прокричать и посмотреть
вперед – раз перспектива умереть
доступна глазу -
кто издали
откликнется? Последует ли эхо?
Иль ей и там не встретится помеха,
как на земли?
Ночная тишь...
Стучит башкой об стол, заснув, заочник.
Кирпичный будоражит позвоночник
печная мышь.
И за окном
толпа деревьев в деревянной раме,
как легкие на школьной диаграмме,
объята сном.
Все откололось...
И время. И судьба. И о судьбе...
Осталась только память о себе,
негромкий голос.
Она одна.
И то – как шлак перегоревший, гравий,
за счет каких-то писем, фотографий,
зеркал, окна, -
исподтишка...
и горько, что не вспомнить основного!
Как жаль, что нету в христианстве бога -
пускай божка -
воспоминаний, с пригоршней ключей
от старых комнат – идолища с ликом
старьевщика – для коротанья слишком
глухих ночей.
Ночная тишь.
Вороньи гнезда, как каверны в бронхах.
Отрепья дыма роются в обломках
больничных крыш.
Любая речь
безадресна, увы, об эту пору -
чем я сумел, друг-небожитель, спору
нет, пренебречь.
Страстная. Ночь.
И вкус во рту от жизни в этом мире,
как будто наследил в чужой квартире
и вышел прочь!
И мозг под током!
И там, на тридевятом этаже
горит окно. И, кажется, уже
не помню толком,
о чем с тобой
витийствовал – верней, с одной из кукол,
пересекающих полночный купол.
Теперь отбой,
и невдомек,
зачем так много черного на белом?
Гортань исходит грифелем и мелом,
и в ней – комок
не слов, не слез,
но странной мысли о победе снега -
отбросов света, падающих с неба, -
почти вопрос.
В мозгу горчит,
и за стеною в толщину страницы
вопит младенец, и в окне больницы
старик торчит.
Апрель. Страстная. Все идет к весне.
Но мир еще во льду и в белизне.
И взгляд младенца,
еще не начинавшего шагов,
не допускает таянья снегов.
Но и не деться
от той же мысли – задом наперед -
в больнице старику в начале года:
он видит снег и знает, что умрет
до таянья его, до ледохода.
март – апрель 1970
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
