Еду по ранневесенней Москве. Язык не повернется сказать просто "весенней". Это не весна. Это, скорее, кино черно-белое, где нет белого, но есть все оттенки серого. Эстакады, трасса, черный от налипшей влажной грязи бетон и такие же металлические конструкции. А вот небо как раз чисто бетонного цвета. Изредка среди этих прямых и геометрически идеальных кривых встречаются черные блестящие... сугробы. Почему снег черный? Да от грязи и выхлопной сажи машинной. Почему блестит? Просто он подтаивает под солнышком, и поверхность его уже не из снега, а из тонкого черного льда. И вот именно этот черный цвет мешает мне сравнить сие жуткое образование, точнее его поверхность, с сахарной корочкой бланманже, хотя два часа назад за городом мне пришло в голову именно такое сравнение. Все дело в цвете. Гул машин передается даже через бронированные окна, и они же принимают в лобешник мелкие лепешки грязи, которые почти высыхают на лету и налипают на стекло именно маленькими лепешечками правильной круглой формы. Шмяк, шмяк, шмяк. А ненужные уже шипы царапают на асфальте свою нескончаемую подпись. Пора менять. Колеса? Что-то точно пора менять. Почему-то возможность что-то поменять будоражит меня. Да хоть и колеса.
Вдруг среди этого серо-черного однообразного безобразия вспыхивает яркое пятно большой рекламной плазмы. Сердце подпрыгивает от радости, и запрыгивает обратно, требуя валерианы. И я даже не скажу вам, что там было на этом экране, я даже и не помню. Да и не важно это. Важно то, что самую отвратительную грязь мы всегда засовываем в яркие фантики. А вокруг... Вокруг все нормально и естественно - весна, бл*ть! Весна в мегаполисе.
Весенним утром кухонные двери
Раскрыты настежь, и тяжелый чад
Плывет из них. А в кухне толкотня:
Разгоряченный повар отирает
Дырявым фартуком свое лицо,
Заглядывает в чашки и кастрюли,
Приподымая медные покрышки,
Зевает и подбрасывает уголь
В горячую и без того плиту.
А поваренок в колпаке бумажном,
Еще неловкий в трудном ремесле,
По лестнице карабкается к полкам,
Толчет в ступе корицу и мускат,
Неопытными путает руками
Коренья в банках, кашляет от чада,
Вползающего в ноздри и глаза
Слезящего...
А день весенний ясен,
Свист ласточек сливается с ворчаньем
Кастрюль и чашек на плите; мурлычет,
Облизываясь, кошка, осторожно
Под стульями подкрадываясь к месту,
Где незамеченным лежит кусок
Говядины, покрытый легким жиром.
О царство кухни! Кто не восхвалял
Твой синий чад над жарящимся мясом,
Твой легкий пар над супом золотым?
Петух, которого, быть может, завтра
Зарежет повар, распевает хрипло
Веселый гимн прекрасному искусству,
Труднейшему и благодатному...
Я в этот день по улице иду,
На крыши глядя и стихи читая,-
В глазах рябит от солнца, и кружится
Беспутная, хмельная голова.
И, синий чад вдыхая, вспоминаю
О том бродяге, что, как я, быть может,
По улицам Антверпена бродил...
Умевший все и ничего не знавший,
Без шпаги - рыцарь, пахарь - без сохи,
Быть может, он, как я, вдыхал умильно
Веселый чад, плывущий из корчмы;
Быть может, и его, как и меня,
Дразнил копченый окорок,- и жадно
Густую он проглатывал слюну.
А день весенний сладок был и ясен,
И ветер материнскою ладонью
Растрепанные кудри развевал.
И, прислонясь к дверному косяку,
Веселый странник, он, как я, быть может,
Невнятно напевая, сочинял
Слова еще не выдуманной песни...
Что из того? Пускай моим уделом
Бродяжничество будет и беспутство,
Пускай голодным я стою у кухонь,
Вдыхая запах пиршества чужого,
Пускай истреплется моя одежда,
И сапоги о камни разобьются,
И песни разучусь я сочинять...
Что из того? Мне хочется иного...
Пусть, как и тот бродяга, я пройду
По всей стране, и пусть у двери каждой
Я жаворонком засвищу - и тотчас
В ответ услышу песню петуха!
Певец без лютни, воин без оружья,
Я встречу дни, как чаши, до краев
Наполненные молоком и медом.
Когда ж усталость овладеет мною
И я засну крепчайшим смертным сном,
Пусть на могильном камне нарисуют
Мой герб: тяжелый, ясеневый посох -
Над птицей и широкополой шляпой.
И пусть напишут: "Здесь лежит спокойно
Веселый странник, плакать не умевший."
Прохожий! Если дороги тебе
Природа, ветер, песни и свобода,-
Скажи ему: "Спокойно спи, товарищ,
Довольно пел ты, выспаться пора!"
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
