На пляже лысый мужик бил небритого тапком по лицу. Вокруг немедленно собралась толпа.
- Иех! Кто ж так бьет-та! - сказал старичок в панаме.
- А как надо? - спросил парень в джинсовых шортах.
- Дык ясно же как, - ответил старичок. - Надоть с оттягом, да с замахом.
- Как это с "оттягом"? - заинтересовался мужик в мятой кепке.
- Иех, маладежь! Делаешь оттяг и вдаряешь.
- А замах-то для чего?
- Я ж говорю: замах для следующего оттяга.
Джинсовые шорты задумался. Возможно пытался представить себе оттяг. Ну, или замах.
Откуда-то появился полицейский в фуражке, плавках с кобурой и планшетом в руке.
- Так, граждане, - сказал он. - Что происходит?
- Да, вот, бьет один другого. Из-за бабы, небось, - ответил мятая кепка. - А может о литературе поспорили.
Полицейский включил планшет и приготовился фиксировать происходящее.
- Ого, полицию планшетами снабдили? - удивился джинсовые шорты. - С камерой?
- Да, с камерой. Полторы тыщи пикселей мощность, - гордо сказал полицейский и навел камеру на владельца тапка.
- А чего полторы-то? Где остальные пятьсот? - поинтересовались шорты.
- Нишкни, - шикнула панама. - Про оттяг ниче не ведаешь, а туда же.
- По литературе они поспорили, - сказала дама с кошелкой и поправила очки. - Или по кино. Экзистенциализм Тарковского не концептуальным небритому показался что ли. Ну лысый и стал возражать тапком. Слово-то выговорить не смог.
- Да какая там концептуальность! - воскликнула мятая кепка. - Это ж экзистенциализм! Созерцание бытия.
- Что значит нет концептуальности?! - возмутился старичок, снял шлепанец и приготовился к оттягу.
В былые дни и я пережидал
холодный дождь под колоннадой Биржи.
И полагал, что это - Божий дар.
И, может быть, не ошибался. Был же
и я когда-то счастлив. Жил в плену
у ангелов. Ходил на вурдалаков.
Сбегавшую по лестнице одну
красавицу в парадном, как Иаков,
подстерегал.
Куда-то навсегда
ушло все это. Спряталось. Однако
смотрю в окно и, написав "куда",
не ставлю вопросительного знака.
Теперь сентябрь. Передо мною - сад.
Далекий гром закладывает уши.
В густой листве налившиеся груши
как мужеские признаки висят.
И только ливень в дремлющий мой ум,
как в кухню дальних родственников - скаред,
мой слух об эту пору пропускает:
не музыку ещё, уже не шум.
осень 1968
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
