День был изнурительным.Вымотанный,мечтая о тёплой ванне и любимом диване,сегодня он решил срезать путь до дома.Свернув во дворы,пошёл за длинным рядом гаражей.Вышагивая,чтобы не вляпаться в грязь,а то и что похуже,морщился.Запахи были разнообразные.Скорей бы уже очутится дома,дёрнул его чёрт сегодня отдать машину жене.
Возникший запах,выделявшийся на фоне остальных,заставил его с опаской посмотреть по сторонам.Запах дыма.Ну,вот.Чуть впереди,стайка мальчишек.Костерок.Он начал сбавлять ход,готовя обычную тираду,которую произносят все взрослые в таких случаях.Подойдя ближе,рассмотрел ребятишек.Лет от тринадцати и младше.Вон тот вот шкет лет десяти,похож на него в детстве.Вроде нормально одеты,без сигарет в руках.Посмотрел на костёр.Вокруг аккуратно лежали три брёвнышка,на которых ребятня и сидела.Костёр небольшой,весело потрескивал.Рядом несколько пятилитровок с водой,видимо на всякий случай.Потрескивание костра переключило внимание и он посмотрел в огонь.Вот,в небольших рваных клочках дыма поплыли лица давно забытых друзей.И вовсе не этот мальчишка похож на него,а это он сам,смотрит завороженно в огонь.И чудится ему десятилетнему,что видит в глубине огня забавных пляшущих человечков.Искренне верит,множество тайн и волшебных историй знают эти человечки.Кажется,что в треске костра можно различить их голоса.Смотрит в огонь,надеясь услышать.
Ребята провожают взглядом странного дядьку.Толстяк остановился скорее всего читать им нотации,все взрослые так поступают.Да только постояв молча,поглядел в костёр и ушёл.
Лёжа на диване он ощущал смутное беспокойство.Вроде всё было в порядке и на своих местах.Но что-то было не так.И только скользнув взглядом по светильникам он понял что не так.Никогда не увидит он в этом мёртвом стекле пляшущих человечков.И не услышит волшебных историй.
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: — Господь вас спаси! —
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина —
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: — Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
«Мы вас подождем!» — говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!» — говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
1941
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
