Заглянул раз к Веньке Либерману, а дома один отец его. Я уходить, а старик зайди да зайди в квартиру. Я отнекиваться - он ни в какую...
Ну, что ты будешь делать? Зашел.
Усадил он меня за стол, чаю принес, бубликов... В общем, обустроил вначале чин чинарем общение наше и, только когда чаепитие началось, вежливо осведомился:
- Венечка говорил, будто вы собрались зарабатывать себе на жизнь мастером на заводе?
Я кивнул, так и есть-де.
Венькин родитель тут округляет глаза и словно в камень преображается. Точь в точь как ребенок, узнавший вдруг, что детей не находят в капусте, а появляются они от того, что папа с мамой… Ну, в общем, сами знаете чем занимались.
От неожиданности я тоже замер с чашкой в руке. А старик всплескивает по-бабьи руками и с чувством вопрошает:
- Как можно?! Зачем вам нужен рабочий класс с его низменными инстинктами?! Вы интеллигентный человек. Только что окончили институт. Найдите себе возвышенное занятие.
- С чего-то надо начать, - возразил я и ведь вроде бы резонно.
Но Либерман словно не услышал, покачал горестно головой и говорит скорбно:
- Смотрю на вас, и что я вижу? Грустную историю…
Тут мне стукает узнать, чем лично он на жизнь себе промышляет, и довольно нахально спрашиваю:
- Сами вы кем работаете?
Венькин отец приосанился, вроде даже раздался в теле и с достоинством проронил:
- Я – фотограф. Тружусь в небольшом ателье, но, знаете ли, стараюсь всегда делать исключительно художественные работы. Так что, если хотите иметь на память свое изображение, милости просим.
«Эк, близко к сердцу человек профессию свою принимает», - иронично хмыкнул я, само собой, про себя.
Внешне, конечно, сдвинул брови и для пущей убедительности покивал маленько, согласен-де.
Как вам такая беседа?!
Лично меня повеселила ее прям-таки кондовая косность. Да и протекал наш диалог тоже примечательно: неспешно и обстоятельно. Ни дать ни взять, светский обмен мнениями. Разве что интонации были разные: у Либермана заботливо отеческие, у меня бесшабашно куражливые.
Не знаю, сколь б долго длились эти куртуазные тары-бары, не прерви их Венька своим приходом.
На чаепитии тут же был поставлен крест, а через минуту и вовсе младший Либерман и я оказались на улице, собираясь не далее чем этим вечером потуситься в одной развеселой компании.
По дороге я не преминул передать в иронической форме свой разговор со старым Либерманом, уверенный на все сто, что Венька, у которого цинизм временами зашкаливал, посмеется вместе со мной
Как бы не так!
Лицо Вени враз посуровело. Он развернул плечи и как бы взглянул на меня сверху вниз при том, что мы были примерно одного роста, а потом, перебив на полуслове, рассудительно и веско уронил:
- Не стоит между друзьями зубоскалить над их родителями, а то друзья ненароком обидеться могут.
Эк, он отбрил меня.
От неожиданности я опешил слегонца, а затем, как пить дать, вспылил бы, не впади нежданно в задумчивость.
Ловко ведь как получается: отец Веньки гордится профессией, его сын родителем…
А я…
Короче, понятно стало: как ни крути, а пора самому мне обзавестись какой-никакой точкой опоры в жизни.
Пофигизм неуместен здесь. Иначе возьмет он и совсем уж боком однажды выйдет…
До сих пор вот теперь ищу точку эту.
Мне не спится, нет огня;
Всюду мрак и сон докучный.
Ход часов лишь однозвучный
Раздается близ меня,
Парки бабье лепетанье,
Спящей ночи трепетанье,
Жизни мышья беготня...
Что тревожишь ты меня?
Что ты значишь, скучный шепот?
Укоризна, или ропот
Мной утраченного дня?
От меня чего ты хочешь?
Ты зовешь или пророчишь?
Я понять тебя хочу,
Смысла я в тебе ищу...
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
