Наброски этой почти правдивой
истории пылились лет 15 в ящике стола,
но рассказ дописан мной только сейчас.
(чего только не сделаешь в самоизоляции)
За 1,5 десятка лет многое изменилось,
в том числе, и отдельные ситуации,
описанные ниже…
Молодой человек вышел из вестибюля метро и поежился от шлепка кляксы мокрого снега и порции стремительного, холодного ветра. Мелькнула мысль про «насквозь пронизывающий до печенок», рука Шурика непроизвольно потянулась к животу, а потом чуть выше — он нащупал нижние ребра в правой части грудной клетки и на секунду замер, прислушиваясь к своему организму. Тепло руки успокоило парня, он накинул на голову капюшон и заспешил домой пешком, не дожидаясь троллейбуса — благо идти предстояло всего несколько остановок. С городским транспортом уже неделю были перебои, как обычно и случается в непогоду, поэтому ждать «Б»-эшку не имело никакого смысла.
Такое впечатление, что зима провела долгое время в коме, потом внезапно очнулась и стала наверстывать упущенное, соревнуюсь с коллегой — весна в этом году проснулась раньше обычного и тотчас принялась за работу. Морозы чередовались с оттепелями, снегопады с дождями, атмосферное давление скакало пинг-понговским мячиком по болевым зонам человеческих организмов. От природных катаклизмов у организмов то бешено, то аритмично колотились сердца, шалило одновременно артериальное и внутричерепное давление, ныли не только артрозные суставы, ломило все кости разом. Участилось количество простудных заболеваний, и участковые врачи застонали от наплыва в поликлинику больных. Коммунальные службы не справлялись со сложившейся в городе ситуацией, как могли, боролись со стихией, снегоуборочной техники катастрофически не хватало... А снег все валил и валил... И агония ветра даже не маячила на горизонте.
***
В некой организации с незатейливым названием «Метла» снегопаду были несказанно рады. Коммерсанты на альтернативной основе с коммунальщиками занималась очисткой города от грязи, снега и разного рода хлама. Однако эта контора имела ряд преимуществ перед государственными структурами. Кроме лицензии на уборку «Метла» получила от городских властей широкие полномочия на предмет предъявления и взыскания штрафных санкций за неправильную парковку автомобилей, мешающих работе специальной уборочной техники. Автопарк «Метлы» насчитывал более двадцати эвакуаторов, несколько десятков самосвалов, а также приличное количество различных миниатюрных и очень маневренных экскаваторов и грейдеров. Работал коллектив «Метлы» слаженно, быстро и, как это ни странно, эффективно. Однако главной задачей фирмы была все-таки не уборка. Посвященных в детали главной задачи было немного: глава фирмы и он же заведующий штраф-стоянкой Ринат Мухамездьянов, двое его помощников Артур и Павел, а также несколько сменных бригадиров из бригады эвакуации да еще два–три рабочих. Эта группа преследовала целью вымогание крупных денежных средств с владельцев машин. Поэтому автомобили для эвакуации старались выбирать самые дорогие, желательно «иномарки», брезгуя отечественной продукцией машиностроения.
Бизнес приносил ощутимый доход. Несчастные автовладельцы готовы были платить любые деньги, лишь бы не оформлять документы и не бегать по городу в поисках сбербанка для оплаты штрафа. Кстати, процедура оформления бумаг была спланирована до такой степени затяжной, что даже у самых терпеливых пострадавших сдавали нервы. Кроме того Ринат оказался бывшим рационализатором. Из подручных средств по его указке было сооружено нечто, напоминающее огромное решето, цепляемое к стреле небольшого подвижного крана. Странный автомобиль, у которого сразу за кабиной находилось глубокое корыто со снегом, вместимостью не меньше кузова самосвала, а с противоположной стороны торчал хобот-транспортер, передвигался по территории стоянки синхронно с краном. По транспортеру из корыта в решето подавался снег. Сито, приводимое в движение крановщиком, билось в конвульсиях над оштрафованными автомобилями. В итоге к утру машины оказывались под толстым слоем снега. Расценки на раскопки внушали трепет автовладельцам — работа тут требовалась ручная, почти ювелирная, ведь погребенными были целые состояния. Незатейливая рационализаторская идея заведующего стоянкой работала лишь в снежные зимы и исключительно по ночам. Днем корыто отцепляли во избежание лишних вопросов — как непосвященных сотрудников стоянки, так и любопытных посторонних.
***
Шурик медленно продвигался по тротуару, сражаясь со снегом, так и норовящим проникнуть под капюшон. За завываниями ветра он не сразу услышал звонок своего нового телефона. Непривычный рингтон не идентифицировался мозгом, а старую мелодию звонка Шурик поставить не успел. Купил его в обеденный перерыв, и все оставшееся время до конца рабочего дня урывками читал инструкцию. За дорогую игрушку пришлось оформить кредит на два года, поэтому перед выходом с работы Шурик упрятал телефон в недра куртки поглубже и подальше от чужих завистливых глаз.
Звонила родительница, волновалась о своем ненаглядном чаде, сетовала на погоду, здоровье, цены в магазинах. В общем, все, как обычно: долго, утомительно, без возможности прервать разговор.
И хоть до родного порога оставался всего квартал, Шурик обреченно вздохнул и завертел головой в поисках места, где можно было либо присесть, либо просто прислониться. На его счастье невдалеке стоял автомобиль одноклассника и давнего приятеля Севки. К нему и направил стопы парень. Вольготно привалился к капоту «жигуленка», наверняка зная, что друг ругаться не станет, даже если авто получит какие-либо травмы. Поблизости копошились работники службы эвакуации. Больше – ни одной живой души. Непогода разогнала народ по квартирам. Ветер как раз ослаб, снег почти прекратился, а мамаша в трубке продолжала без умолку свои причитания… И Шурик понял, что домой ему идти вовсе не хочется. Он легко подпрыгнул и уселся на капот, краем уха внимая монотонным бурчаниям матери, а другим, прислушиваясь к разговору эвакуаторщиков. Те как раз грузили «нарушителя» — внушительный черный «мерседес».
— Нехило срубим, — похлопал по заднему бамперу один из работников сервиса.
— А то! — согласился второй и подозрительно посмотрел на Шурика.
Шурик в ответ пожал плечами, отнял от уха телефон и показал его рабочим — дескать, делайте свою работу, ребята, я тут сижу, никого не трогаю, просто разговариваю по телефону.
«Метловцы» (а это были именно они — те самые, особо посвященные из конторы «Метла») мотнули головами в знак не то согласия, не то приветствия, и продолжили эвакуацию «мерседеса», но при этом стали оживленно шептаться.
Их поведение показалось Шурику несколько странным, особенно взгляды в его сторону. Он спрыгнул с капота, быстренько свернул разговор с матерью, незаметно сделал несколько снимков: несчастного «мерина», эвакуатора, его владельца и подручного, и поспешил домой.
Утром ни свет, ни заря позвонил Сева:
— Дружище, просыпайся, — радостно пробасил друг. — Ты не поверишь, но у меня угнали машину!
— Да ладно! Не гони, дай поспать, выходной же, — отмахнулся было Шурик, но потом в памяти всплыла вчерашняя картинка. — Постой, постой… Есть одна мысль… Двигай ко мне. Но минут через тридцать, не раньше.
Севка, конечно же, не смог выжидать так долго, и уже через пять минут терзал дверной звонок. «Хорошо хоть, мать сегодня работает», — подумал Шурик, впуская товарища.
— Скажешь тоже! — сразу же возразил Севка на предположение Шурика. — Эвакуировали! Мой ВАЗ? С какого бодуна? Что с меня взять? Они ж только дорогие машины забирают.
— А что, цены за эвакуацию разные? — вопросил Шурик.
— Ты безлошадный, потому откуда тебе знать, что в этом бизнесе двойное дно, двойные стандарты. Цены-то для всех одинаковые, да вот только так все спланировано, что легче на штраф-стоянке отдать деньги, чем мотаться сначала в поисках той организации, которая оформляет документы для оплаты. Потом рыскать по окрестностям в надежде произвести оплату штрафа. И только после этого ехать на штраф-стоянку и забирать свой автомобиль. Говорят, что скоро все будет электронно, что машину из плена можно станет вызволять легко и просто. А сейчас в Москве всего две организации, оформляющие подобные документы. И обе у черта на куличиках. И в обеих очереди на несколько часов. И терминалов для оплаты в них нет. И банки, как правило, где-нибудь в соседнем районе. А самое главное — машины увозят так, чтобы штраф-стоянка располагалась в противоположном районе от места, где авто забирали. Это для того, чтобы владелец так намаялся и набегался, что у него не осталось сил на споры. Чтобы он соглашался на любые условия. Или сразу искал свой автомобиль и ехал прямиком на штраф-стоянку и там, на месте, «выкупал» родную машину, минуя оформление документов. Что и делают все опытные водители.
— Хороший бизнес, нечего сказать, — присвистнул Шурик. — Но все равно давай попробуем разыскать твой «жигуль»? Чем черт не шутит? Подозрительные они были.
— Ладно, — согласился Севка. — Тем более что это не займет много времени. Телефон-то для розыска один, и я его случайно знаю.
— Кстати, а откуда тебе известна «кухня» эвакуаторщиков, если твой автомобиль никогда не эвакуировали?
— О! Это отдельная тема, как-нибудь расскажу подробнее. Они там такое придумывают, чтобы облапошить владельцев шикарных машин! А знаю откуда?.. Так морг, в котором я тружусь, граничит забором с одной подобной штраф-стоянкой. Она, правда, не государственная, но оттого там и нравы круче, и выдумки ярче.
Пока Шурик жарил яичницу для себя и для друга, пока заваривал кофе, Севка сумел дозвониться.
— Ну и дела… — удивленно произнес Сева на немой вопрос товарища. — Действительно эвакуировали, ты оказался прав. И самое смешное, на ту самую штраф-стоянку, что рядом с моим моргом.
— Прикольно… кстати, посмотри — я вчера их сфотографировал.
Сева взглянул на экран телефона и криво усмехнулся:
— Знакомые портреты…
— И что будешь делать? — поинтересовался друг. — На месте разбираться или по закону?
— Надо подумать…
***
Вечером Сева заглянул в офис «Метлы». Как бы невзначай.
— Привет, сосед! — энергично приветствовал его Артур и, оголив золотые зубы, громко загоготал. — Как твой тихий омут? Черти не пляшут по ночам? Какими судьбами в наших краях?
— Да я так, именно что, по-соседски. Давно ведь не виделись.
— Соскучился, значит. Присаживайся к столу. Сейчас Павлик подведет в кассе дебеты с кредитами и присоединится к нам.
Стол ломился от деликатесов, присутствовала и обязательная стеклянная тара. Этикетки на таре говорили сами за себя — люди, употребляющие столь дорогие напитки, в средствах не стеснены.
— Я, смотрю, неплохой улов у вас сегодня, Артурчик.
— Ну, конечно, не бедствуем. Это ж не твое болото! — беззлобно парировал собеседник. — Хотя и в твоей конторе есть, чем поживиться. Процесс-то непрерывный, покойнички не переведутся никогда. А вот у нас работа, можно сказать, сезонная. Зимой «молотим», летом «кукуем».
Из кассы появился Павел, услышал последнюю фразу и подключился к разговору:
— Точно, сейчас самый сезон. Лохи, как и твои покойники, тоже есть и будут всегда. Представляешь, мне вчера мои гайцы притаранили «жигуленок». Я сначала возмутился, ругаться стал, а когда узнал, что у хозяина этой тарантайки последняя модель айфона, понял, что и с него можно густо наварить. Вот, ждем, когда объявится. А пока его чудо автопрома погребено под…
Он раскатисто рассмеялся и перекрестился:
— Спи спокойно, дорогой товарищ…
Севка поддержал разговор, отдельно похвалил начальника за изобретательный ум, чем привел в восторг собеседников.
— Да уж, нашему Ринату цены нет! — радовались оба, как дети, однако ж не забывали подливать себе в стопки крепкий напиток. Или же Сева помогал им, сам почти не притрагиваясь к спиртному.
Севе не составило труда подмешать в водку «метловцам» снотворное, и через полчаса тех развезло так, что при попытке встать оба замертво свалились на пол. Сева сходил на проходную, привел дежурного, и вдвоем они дотащили сонных начальников до КПП. Дежурному Сева объяснил, что развезет Артура с Павлом по домам, и пошел якобы ловить попутку. На самом деле «попутка» ждала сигнала неподалеку — Сева заранее договорился с коллегой, который в тот день дежурил в морге, и сделал ему условный звонок.
Естественно, домой «метловцы» в тот вечер не попали.
***
Первым пришел в себя более щуплый Артур. Вокруг было тихо, холодно и темно. «Как в морге, — вспышкой мелькнула и тут же погасла мысль, — я помер?».
Заледенелыми руками он начал обшаривать пространство вокруг. Гладкая поверхность металлической не то коробки, не то капсулы впилась в пальцы морозными иголками.
— И-и-и-и-и-и-и-и… — тихо завыл Артур, но его вой остался безответным.
Замерзая все больше и больше, мужчина то выл, то плакал, то обреченно замирал и прислушивался. В голову лезли мысли — одна страшнее другой. Он представлял, как его, еще живого, усыпляют и вырезают внутренние органы. Для кого-то, для богатого, на пересадку. Или возникал образ громилы-палача обязательно в окровавленном фартуке с электропилой наперевес. Жизнь проносилась скоростным поездом дальнего следования. В памяти возник фрагмент некогда зазубренной молитвы, и Артурчик начал неистово повторять слова из нее, и даже креститься умудрился, хотя сделать это было довольно сложно — не позволяла теснота убежища. Как раз в один их таких перерывов, когда Артур мученически осенял себя крестом, рядом раздался резкий металлический стук, затем еще один, еще и еще, потом до боли знакомый голос грязно выругался и грозно спросил:
— Эй! Где я?
— Паша, Павлик, — сдавленным шепотом позвал Артур, — это ты? Только не говори громко, и не шуми пожалуйста.
Возня прекратилась, Павел ойкнул и тоже шепотом спросил:
— Артур?
— Я, конечно.
— Это хорошо, что ты, а не черти со сковородки. Кстати, брат, ты тоже в футляре или только мне такая честь выпала?
— Т-т-тоже, — дрожащим голосом произнес Артур. — Это г-г-гробы? Мы п-п-похоронены заживо?
— А кто его знает, бред какой-то! — повысил голос Павел и выдал очередную порцию ругательств. — Ты хоть что-то помнишь? Ну, из последних событий.
— Вроде пили. Вечером. Как обычно… да еще сосед заходил. Севка. Из… и-и-и-и-и... Неужто?
Коллега по несчастью демонстративно постучал по стенке заточения и веско подытожил:
— Вот именно, из… Из морга. Сучара! За что он нас? Зачем?
— Теряюсь в догадках, Павел Иннокентиевич. Это вы у нас умный. Думайте. Одно могу сказать, что мы скорее не в гробах, а в морговской морозилке, и скоро околеем.
Оба замолчали, переваривая полученную друг от друга информацию. Оба, не сговариваясь, стали активно двигаться, насколько это было возможным, пыхтеть. И в этот момент раздался скрип открываемой двери, который они за своим сопением не расслышали. В прозекторскую зашла практикантка. Это был ее первый рабочий день. Девушка старалась не опоздать, пришла пораньше, и сейчас пыталась отыскать хоть кого-то из сотрудников морга.
Практикантка восторженным взглядом оглядела помещение, протанцевала вокруг главного рабочего стола, остановилась перед холодильными камерами и онемела, услышав из одной голос Павла:
— Эй, Артур, ты еще не совсем окочурился?
— Не совсем, — заплетающимся голосом прошепелявил товарищ и заплакал, жалобно, по-детски с прихлипыванием.
Практикантка истошно завизжала и без чувств повалилась на пол.
Следом дружно заорали братья по несчастью. Откуда только силы взялись. Но скоро они поняли, что девица молчит.
— Что это было? — испуганно спросил Артур более опытного коллегу.
— Ты знаешь не меньше моего, — отрезал, как отрубил, Павел.
Дверь скрипнула вновь. На сей раз оба услышали звук, но затаились. На всякий случай. Они не видели, что в помещение заглянул сторож. Он делал обход перед сдачей дежурства — обычная, рядовая проверка. Сторожем служил великовозрастный инвалид с детства, с отставанием в развитии. Отставание никак не отражалась на выполнении им служебных обязанностей. Юноша был хоть и не совсем в себе, зато на редкость добросовестным и послушным. Криков из прозекторской он не слышал по причине того, что из ушей у него торчали наушники. Мальчик любил тяжелый рок.
Увидев на полу распростертое тело девушки без признаков жизни (как он потом объяснил Севе), сторож коротко изрек одно слово «Непорядок», поднял практикантку, задумчиво осмотрелся, потом решительно открыл несколько дверок холодильных камер, нашел свободную, и засунул в нее тело девушки. К несчастью для Артура с Павлом страж морга не заглянул именно в те камеры, где находились живые узники. А те слишком поздно поняли, что у них был шанс, поняли тогда, когда за любителем рока уже захлопнулась дверь.
Тут в сознание вернулась девица. Сначала она пыталась тарабанить в стенки камеры, потом стала визжать так, что у ее соседей заложило уши. Чтобы остановить вопли практикантки, оба тоже стали громко кричать. И перекричали-таки. Девушка затихла.
— Бесполезно, — вкрадчиво начал Павел. — Лучше расскажи, кто ты такая, как зовут, как сюда попала, и было бы неплохо узнать — за что.
Девушка молчала. Артур не выдержал:
— Ты еще жива? Наверно, думаешь, что разговариваешь с мертвецами? Дура! Мы такие же живые, как и ты, и тоже не по своей воле в этом холодильнике. Давай, отвечай! Не то мы тут околеем.
— Я Оля, — осмелела девица. — У меня с сегодняшнего дня тут практика начинается. Я Всеволода Валентиновича искала…
— Ах, Всеволода! Да еще и Валентиновича! Ты слышал, Паш? Как мы и предпол…
Он не успел договорить, раздался телефонный звонок. В металлическом коробе звук был подобен раскату. Оля подняла визг от страха. Но быстро сообразила, что звонок может оказаться путем к спасению, и прекратила свои инсинуации.
— Артур, это у тебя звонит? Бери скорее! — крикнул Павел и радостно заколотил в соседнюю стену.
— Да беру я, беру… Мне б еще до него как-то добраться нужно.
Словно в насмешку телефонные трели прекратились. Артур выругался, но не прекратил попытки добраться до своего телефона.
— Странно, как еще звонок прошел в морозилку… — впал в рассуждения Павел. — Тут же кругом металл, он же отражает внешние звуковые волны…
— Главное, чтобы батарейка не села от холода, — встряла в разговор Оля.
Оба с нетерпением ожидали, чем закончится схватка Артура с собственной одеждой в условиях предельной тесноты. Тот пыхтел, матерился. Наконец затих, а потом торжественно произнес:
— Батарея не села, заряд 72%, и даже ловится бесплатный вай-фай. А звонил Ринат. Сейчас я ему перезвоню.
Далее последовала беседа с заведующим штраф-стоянкой. Нецензурную лексику приводить не будем, итак понятно — разговор получился веселым и увлекательным. Ринат сначала наотрез отказался верить в то, что его сотрудники находятся неподалеку от места работы, всего-то за стеной стоянки, в морге, да еще и в морозильнике для трупов. Начальник, ссылаясь на «белок», глюки и «зеленых человечков», все-таки пытался выяснить правду. И только когда девушка по имени Оля подтвердила все сказанное, Ринат дал слово, что немедленно соберется, и первым делом поедет именно в морг на выручку своим подчиненным.
После телефонного разговора троица узников живо обсудила новости и затихла.
Видимо в экстремальных ситуациях обостряется слух и другие органы обоняния. Все даже не услышали, а почувствовали присутствие еще одного человека. Но с другой стороны своих темниц.
— Эй, кто здесь? Я же знаю, что ты здесь? — зычно крикнул Паша. — Сева, если это ты, потрудись объяснить, что происходит? А если слышал разговор, то знаешь, что через 30-40 минут сюда явится Ринат, да еще не один.
— Да, это именно я. Ваш сосед Сева, как вы называете меня. Морг забаррикадирован. Ни Ринат, ни его подручные попасть сюда не смогут, пока не заплатят выкуп за вас, за своих товарищей, соратников, подельников или как там вас еще….
Павел с Артуром одновременно взвыли:
— Какой к черту выкуп? Ты, Сева, спятил? Почему выкуп за нас? Чем провинился перед тобой Ринат? Или мы?
— А девочка при чем?
— Да. Кстати, — подала голос Оля, — за меня тоже выкуп? Но у нашей семьи ничего нет…
В ответ лишь звякнул запор дверцы, раздался звук выкатываемого лотка и голос опешившей Оли:
— Ну, ничего себе практика началась!
Однако Сева только развел руками, затем по-отечески усадил на кушетку, накрыл своей курткой и включил чайник.
— Не бойся. Ничего плохого я тебе не сделаю. Я понятия не имею, как ты оказалась в морозилке. Разберемся. А сейчас чайком отогреешься. Сиди и слушай.
Сева удобно устроился в своем вертящемся кресле напротив холодильных камер и начал неторопливо давать разъяснения:
— Во-первых, за ночь вы бы не сдохли от холода. Камеры у меня новые, с возможностью включения индивидуального режима в каждой, причем дистанционно. Я вам поставил самый щадящий режим. И ночью отслеживал температуру из дома. Во-вторых, вы спрашиваете, почему выкуп? А помните «жигуленок», с хозяина которого вы собирались слупить хорошие деньги? Так вот парень, который прислонился к машине тем вечером, когда вы ее забрали на штраф-стоянку, вовсе не ее хозяин. Это моя машина, ребятки. Это меня вы решили обобрать, превратив машину в сугроб от якобы валившего всю ночь снега. Я ваши штучки знаю. И со мной у вас номер не пройдет. В-третьих, машину мою вы забрали незаконно, у меня имеется разрешение на стоянку именно в том месте, где она и была припаркована. Возврат ее на прежнее место даже не обсуждается! Надеюсь, это понятно? Так что звоните Ринату или я понижаю температуру в ваших камерах.
— Сколько? — быстро спросил Павел.
— А сколько вам ваша совесть велит? — хохотнул Сева, выключая вскипевший чайник.
Оля с благодарностью приняла от будущего преподавателя практики дымящуюся кружку с ароматным чаем и подняла большой палец вверх в знак одобрения.
— Ну, я не знаю… двадцатки хватит? — промямлил Павел, и скороговоркой добавил, — рублей.
— Нет, так дело не пойдет. Вы ж обидели, можно сказать, друга. Не правда ли? Поэтому… Представь, что у меня не российская кляча, а заморский жеребец. Сколько вы с жеребца обычно срубаете?
Вместо ответа Сева услышал, как Павел начал набирать номер — видимо, звонил Ринату.
Как ни странно, Ринат понял все с полуслова, торг в данной ситуации был не уместен. Вскоре он лично привез оговоренную сумму, и Артур с Павлом были вызволены из заточения под мрачным взглядом своего руководителя, снисходительным — бывшего приятеля паталогоанатома Севы и веселым — девушки Оли, случайной попутчицы по оригинальному каземату.
Павел, уходя, даже не взглянул в сторону Севы, а Артур бросил нейтральное:
— Ну, ладно… будем…
— Будем квиты, — энергично отозвался прозектор и помахал на прощанье рукой.
На земле пустая лебеда,
Горизонт раздвоенный приподнят.
Умираешь – тоже не беда,
Под землею известь и вода
Вещество до края переполнят.
Краток век собачий или птичий,
Повсеместно смерть вошла в обычай.
Тех, что в детстве пели надо мной,
На ветвях не видно ни одной.
Кошки нашей юности заветной
Выбыли из жизни незаметной,
Каждая в могилке ледяной.
Больше Горького и Короленки,
Отошедших в землю подо мной,
Для меня значенье канарейки,
Лошади порядок потайной.
Даже дети, целясь из рогатки,
Не дадут нам смысла и разгадки,
Потому что известь и вода
Не заменят птицы никогда.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
