Да, я Сигизмунд , мышиный король, и что? Я имею счастье сидеть в этом грязном подполе и не думать о том , как себя прокормить. Мои подданные приносят всё на «блюдечке с голубой каёмочкой». Сыры разных сортов, вяленая колбаска, белые сухарики, гладенькие зернышки пшеницы... Где они всё это достают, я не особо в то вникаю. Краем уха слышал, что многие погибают в страшных мышеловках. Некоторые становятся жертвами ужасных дворовых котов. Ну, то такое.
Да, коты. Ох, горе мне с этими тварями божьими. Ненависть к ним всем однажды обернулась любовью к одному из них. Вернее, к одной. Знаю, что это неправильно. Терзаюсь, рвусь пополам, но ничего с собой поделать не могу. А главное, и поделиться-то не с кем. Не поймут. Высмеют. А мне ведь и жениться уже пора. А вокруг одни серые мышки разных калибров. Не на ком даже глаз остановить. Вообще. А моя любовь, моя несчастная любовь... Моя прекрасная любовь - это Мусечка. Белоснежная кошечка с глазами цвета скошенной травы, высушенной ласковым летним солнышком. Грациозная, величавая, не то что наши серые клуши, согнутые в три погибели, вечно снующие в поисках чего-то там. Мусечка даже спит красиво. Укладывает мордочку на свои мягкие лапки, укутывается пушистым хвостом и еле заметно дышит, дышит... А я смотрю на неё и таю. Моё королевское сердце начинает учащенно стучать, лапы, кажется, сами идут за пределы норы. Я оказываюсь на паркетном полу и, сам не понимая как, тихонько приближаюсь к Мусечке. Неудержимая сила любви тянет меня к этому белоснежному совершенству. Сегодня я решил прикоснуться к моей избраннице, ощутить мягкость её шерстки, и — будь что будет.
Мусечка спит. Я стараюсь ступать неслышно. Осталось совсем немного, и я у цели. Протягиваю лапу, притрагиваюсь к пушистому бочку. О, это прекрасное мгновение! За него можно и жизнь отдать. И, скорее всего, так и будет, — еле успеваю подумать я. В этот миг кошечка вздрагивает, поворачивает свою мордочку и смотрит на меня с негодованием. Ну что ж, я рад и этому взгляду — разве могу я её в чем-то упрекнуть? Милая, любимая, вот он я, весь перед тобой, король Сигизмунд, повелитель мышей, но твой раб. Делай со мной, что хочешь! Хоть съешь. И я зажмуриваюсь, предвкушая сладкую смерть.
Прихожу в себя оттого, что мягкая лапка игриво треплет мой бок. О, так еще не всё потеряно? Ну, догоняй меня, пусть моя никчемная жизнь продлится еще немного! Мы начинаем играть в кошки-мышки на свеженачищенном мастикой паркете. Мне и страшно, и приятно. Мусечка то хватает меня нежной лапкой, то отпускает. Я отбегаю, но и жду, когда она меня снова настигнет. Я счастлив.
Ох, что-то в этот раз Мусечка как-то крепко прижимает меня к полу. Я пробую высвободиться — не получается. Белая мордочка приближается ко мне. Я понимаю, что это не будет поцелуй. Я уже чувствую прикосновение её губ (о сладость!), её зубки медленно вонзаются мне в шею. Я должен успеть сказать самое главное.
Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: "Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?" Отвечает: "Я!".
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
