Дом на Меже. Часть вторая. Баронский Парк. Глава 8
8. Ярик
О, тырнет заработал!
Я захожу в конурку Ярика, облюбованную им ещё при жизни. Останавливаюсь в дверях. У него на вкладке ноута: бар, столики, тётки манерные, прожектора. Саксофон и целующийся с ним взасос - чернейший перец. Из единственной дерьмовой колонки негромко фигачит джаз. Ха, так это он не свои модельки под музыку пытает стамеской и киянкой! Ярик - за барабанщика. Согнувшись как баба-яга, он солирует на табуретке и на колене!
- Браво! - я аплодирую, присвистнув. - Здаров, Бадди Рич!
Ярик подпрыгивает и оборачивается с таким видом, как будто я его поленом огрел. Исподлобья, пригнувшись, ощерившись:
- Н-ненавижу!
- Ой. Не хотел помешать.
- Ненавижу вас всех! До глубины души. Будьте вы прокляты.
- Майн гот…
Его лицо - подростка, мертвеца, залито слезами. Ворот рубашки - насквозь. Под такие мелодийки люди тусят, он рыдает. Хуже карапуза в песочнице, как приговорённый. К чему? Странные дела. Неужели до сих пор оплакивает свою смерть? Это потому что Ярик - не настоящий Межич. Представить не могу, чтобы хоть кто из нашего рода так разнюнился. Он старше меня, ростом на голову выше, а производит впечатление, что наоборот. Не мои слова, отцово мнение тоже.
- И что же я тебе сделал?
Прячет руки, одну другой держит.
- Они! Вы все! Почему она отдала меня?
- Кто?
- Моя настоящая мать!
- Она ведь погибла, Ярик… Разве не так?
---------------------
- Но почему? Почему?! Я знаю, что ты думаешь: я не вашего рода! Вроде барбоса к стае прибился. А фиг! Понял? Шиш тебе! Я больше твоего Межич! Потому и отдала, что отец - первый мужчина у неё был, а кто первый у женщины, тому она и принадлежит, и все её дети - его дети, я сын ему! А ты вообще… Ты вообще…
- Ну-ну…
- Да что ты мне сделаешь?! Мёртвый - мёртвому?! А-ха-ха.
- Ничего я не собираюсь тебе делать. Интересно стало, говори: что со мной не так?
Плеер уходит в дремучие дребеня, ветер северный. Ярик затыкает его, хлопнув по клаве, и чуток успокаивается.
- Брат, я хочу быть Межичем, понимаешь? Я был счастлив им стать! Почему так недолго, за что? Всё что я должен был тем родителям: не издавать громких звуков. Не бегать, не смеяться! Ты просто ничего не помнишь… Не в три года, меня забрали в семь, я тут в первый класс пошёл. А они, они… Даже когда салют, не разрешали мне поорать вдоволь! Какой уж барабан! Шуметь нельзя, свистеть, ни в коем случае: услышат, выследят. Что помогло? А ведь я так любил петь в детстве: в лесу сидел кузнечик! Аха-ха.
- В траве.
- Ещё добавь, что это плохо кончилось. Много стрекотал.
- Тоже версия.
- На улице праздник, оркестр военный! Я бегу за ним! А они за мной… Ловят: "Тссс… Не шуми, не хулигань… Придёт дядя и заберёт тебя". Ха-ха, пришёл и забрал! Лучше бы сразу! У дяди в доме: ори, сколько хочешь!
- Чего-то я не припомню такого за тобой.
- Я тоже не припомню. Не успел… Ты с отцом в тир ходил? Играл в стрелялку? Да тебя ещё не было! Я хочу быть таким, как все Межичи! Рычать как он! Стрелять как он! Хоть мёртвым наверстать! Я хочу вернуться.
Куда именно? Да и фиг с ним, братишка на эмоциях. Переспрашиваю:
- Что в моём случае не так?
- Не родной ты.
---------------------
Я пожимаю плечами:
- Известный факт.
- Неее… - гаденько тянет он, морщась от себя самого. - Все знают, Межка: брат Севы Вячеславовича, твой настоящий отец твою кровную мать взял… не девственницей. Для Межичей принципиально, ты же должен понимать. Тем более что поздно узнали. Ты уже родился. В первую брачную ночь твой отец не церемонился, и не заподозрил ничего. Кровь есть? Есть. А когда тот парниша, её первая любовь, вздумал с собой увезти, всё и открылось, что школьниками они под ручку за гаражи ходили…
- Но так и так выходит, что я - Межич.
- Ты - дурак или глухой? Я говорю, муж не первый у неё был, а для женщины главное - кто первый! А хочешь знать, почему тебя отдали? Без обид. Однажды за тобой в садик пришли пораньше, глянули, а ты девочкам косы плетёшь!.. Косички - девчонкам! Банты им вяжешь! Ну, сам посуди, Межич это или нет? Они и решили, что усыновлением дело ещё можно исправить… Что приёмный отец будет построже, и ты… - замялся. - Прямо сказать если: та родня отказалась от тебя.
Ярик совсем успокаивается, начинает картинки на ноуте листать, добавив только:
- Судя по твоему характеру, как они рассчитывали, так всё и получилось.
Я задыхаюсь. Тяжело выныриваю из болотной, застойной воды и тоже хочу…
- Орать... Ярик, ты хочешь рычать и мурлыкать джаз?.. Раз уж я подглядел, признаюсь: и я до сих пор хочу плести девчонкам косы. Откровенность за откровенность, мы квиты, братан. Спасибо, что рассказал.
Присев, я заглядываю ему в лицо.
- Ярик, я брат тебе.
Убитая какая рожа.
- И я брат тебе, Межка.
- Не повезло тебе с братом?
- Чё болтаешь…
- Он уже уходит. Рычи!
Записки из мертвого дома,
Где все до смешного знакомо,
Вот только смеяться грешно —
Из дома, где взрослые дети
Едва ли уже не столетье,
Как вены, вскрывают окно.
По-прежнему столпотвореньем
Заверчена с тем же терпеньем
Москва, громоздясь над страной.
В провинции вечером длинным
По-прежнему катится ливнем
Заливистый, полублатной.
Не зря меня стуком колесным —
Манящим, назойливым, косным —
Легко до смешного увлечь.
Милее домашние стены,
Когда под рукой — перемены,
И вчуже — отчетливей речь.
Небось нам и родина снится,
Когда за окном — заграница,
И слезы струятся в тетрадь.
И пусть себе снится, хвороба.
Люби ее, милый, до гроба:
На воле — вольней выбирать...
А мне из-под спуда и гнета
Все снится — лишь рев самолета,
Пространства земное родство.
И это, поверь, лицедейство —
Что будто бы некуда деться,
Сбежать от себя самого.
Да сам то я кто? И на что нам
Концерты для лая со шмоном —
Наследникам воли земной?
До самой моей сердцевины
Сквозных акведуков руины,
И вересковые равнины,
И — родина, Боже Ты Мой...
1983
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
