По просьбам трудящихся публикуется в третий раз...
Это было давно, когда Бог ещё не побрил мамонтов, и первобытные люди ходили с каменными топорами и каменными лицами. Потому и век назывался «каменным». Жизнь была сурова, а нравы – ещё суровее. Улыбка очень редко приходила в гости к людям, разве когда им удавалось разыскать галлюциногенных грибов. Но уже тогда находились пытливые юноши, продолжавшие мучить всех вопросами, несмотря на удары каменным топором по каменному лицу вместо ответа. И находились мудрейшие, пытающиеся ответить на эти вопросы и лечившие юношей, понимая, что лишь им удастся превратиться в Человека Разумного.
И жило в те времена племя Ко, ибо никто в окрестностях не умел так хорошо КОпать как они. И был у него вожак О Хе, получивший своё имя благодаря тому, что его Хе был таким Огромным. Да и сам он был охе…нным самцом. И жил в племени Ме Я, стоящий в самом низу иерархической лестницы и влачащий воистину жалкое существование, так как допускался к туше убитого мамонта в последнюю очередь, то есть тогда, когда от неё оставались лишь кости да содержимое прямой кишки. Его же Я были такими МЕлкими, что самки напрочь игнорировали его, может за исключением одной, которая уже начала терять зрение и зубы, и которой было уже всё равно, ибо близился тот час, когда она должна была спрыгнуть со скалы в реку За (Забвения).
Старейшину племени звали Муд (вот они – истоки слова «мудрость»!). Он уже давно не участвовал в общей охоте. Но пользовался всеобщим уважением, так как умел высекать огонь, всегда верно указывал то место, где можно нарыть больше всего сладких корней и очень ловко лечил соплеменников от головной боли после передозировки грибами ударами суковатой палки. За стариком ухаживал юноша, который всегда, после удачной охоты, приносил ему ещё тёплые мозги мамонта. Имени своего юноша не имел, поскольку ещё не был посвящён в мужчины. Зато частенько прикладывался к пище Муда, пока бежал к нему с мозгами прародителей слонов. Возможно поэтому, а может по какой другой причине он иногда задавал такие вопросы, которые удивляли самого старейшину.
Была первая ночь Большой Луны после снега в хрен знает каком году до нашей эры. Дождавшись когда Муд проглотит последнюю порцию толчёных сладких корней, смачно отрыгнёт и подобреет лицом, юноша задал вопрос, суть которого мы могли бы перевести следующим образом: «Скажи, о мудрейший поедатель мозгов, мне – недостойной мамонтовой лепёшке, в чём же заключается разница между юмором и сатирой?»
Сладкая пища настроила старика на философский лад, и он в этот раз не огрел юношу палкой, а начал подыскивать ответ на столь необычный вопрос.
- Помнишь ли ты, когда было ещё тепло, мы нашли в Зелёном ущелье очень много орехов?
- О да! – молвил юноша, сглотнув слюну.
- А помнишь ли ты, как всё племя кололо их на камнях, и как неудачник Ме Я промахнулся и попал себе по Я?
- Ещё бы! – сказал юноша и улыбнулся, впервые за последнее время.
- Помнишь, как смеялось всё племя?
- Да, да.
- Вот это юмор, пацан… А помнишь большую охоту по первому снегу на гигантского оленя?
- И это помню.
- Тогда ещё О Хе зацепился своим Хе за шипы каменной акации…
- Да, он так орал, что все остальные самцы сразу притихли, один только Ме Я, пусть мирно покоится он на дне реки За, засмеялся.
- А это – уже сатира…
* * *
Обо всём этом и о многом другом вам с радостью расскажет за бутылочкой пива старик Протопопов – старожил археологических раскопок близ села Костёнки, что под Воронежем.
