МОРСКИЕ АВИАТОРЫ (малоизвестная трагедия 1956 года)
Дни были пасмурные и хотя весна уже пришла, но вела себя ещё робко, уступая хмурым тучам висевшими над нашим военно-морским аэродромом. Расчехлённые самолёты молча стояли в ожидании учебно-боевых вылетов, наш полк в составе морской авиации принимал участие в учениях Северного флота.
Мы, матросня, любили ученья. Жизнь протекала в другом режиме. Жили в палатках, вместе с офицерским составом, по авиазвеньям. Шутки, подначки были обычным делом в полевых условиях.
И хотя уже третий день мы ждали вылетов, но полёты по неизвестной причине откладывались.
Безделье всегда порождает нарушение дисциплины. В палатках появилось спиртное и карты, и наши строгие офицеры, как мальчишки, прятали эти сомнительные развлечения при виде высокого начальства.
Но вот начались вылеты. Офицеры стали строги и подтянуты, матросы, забыв, недавнее амикашонство, беспрекословно выполняли их приказания. Самолёты взлетали один за одним, в строгом полётном режиме, с разрывом вылета в несколько минут.
Слабое солнце выглянуло из-за сопок, прорвавшись сквозь злые тучи, осветило взлётную полосу, по которой наши торпедоносцы с рёвом взлетали в глубину хмурого неба. Я, как и многие, наблюдал за вылетами, в ожидании выхода на бетонку нашего звена. Рядом со мной стоял Лёнька Горелик, мой земляк-москвич. Лёнька был хорошим спортсменом, гордостью полка: футбол, хоккей, городки, всё ему было под силу.
Перебрасываясь незначительными словами, внимательно следили за взлётами. Внезапно почувствовали что-то нештатное. Самолёт 1-го звена под управлением лётчика Приходько, едва оторвавшись от полосы, покачнулся и чиркнул правым крылом о бетонку, потом, грузно перевалившись зацепил бетонку левым крылом, продолжая полёт на предельно низкой высоте, из штурманской вылетело кресло, шлёпнув штурмана о бетон.Штурман Агоянц погиб. Далее торпедоносец, упав, сорвался с бетонки, грудью фюзеляжа ударился об огромный валун и, развернувшись на 90 градусов, стал гореть. Мы побежали к керосинозаправщику"КЗ" и, впрыгнув на подножки, погнали к месту аварии.
Водитель выбросил нас у самой кромки шоссе, и отогнал машину подальше. Мы бросились к килевой части самолёта. Из разбитой кабины слышались стоны раненого, попытались его выдернуть, но мешали стропы парашюта. Вспомнили, что у него должен быть кинжал, вытащив оружие из унта, стали срезать стропы. На помощь подбежал старшина-сверхсрочник, срезая своим ножом прочные жгуты. В этот момент начали рваться снаряды из пулемётной ленты. Не дожидаясь команды, разом упали в снег. Секунду переждали и вновь разрывы, снег кипел от рвущихся снарядов, но страха не было. Вновь поднялись и, резко рванув, вытащили нашего товарища и снова упали вместе с ним в горячий снег. Снаряды рвались от охватившего их пламени, но удача была на нашей стороне. Наконец, выждав момент, вскочили и оттащили раненого в безопасное место. Подъехала санитарка, санитары стали кричать, подзывая нас, в ответ мы их облажили по-матроски и те рванули к нам на помощь. Стрелка-радиста погрузили в машину. Потом узнали, что его не довезли-умер по дороге.
Мы стояли напротив горящего самолёта и с ужасом наблюдали, как горит лётчик Приходько. Спасти его было невозможно. Кабину пожирало пламя. Как выстрелы вдоль горящего фюзеляжа сине-красными полосами прорезали обшивку вспышки магния. Пожарные заливали корабль белой пеной, но это мало помогало. Чёрный дым поднялся над аэродромом. Весь полк стоял в молчании без головных уборов...Это был 1956 год-второй год моей службы...
Вверху - грошовый дом свиданий.
Внизу - в грошовом "Казино"
Расселись зрители. Темно.
Пора щипков и ожиданий.
Тот захихикал, тот зевнул...
Но неудачник облыселый
Высоко палочкой взмахнул.
Открылись темные пределы,
И вот - сквозь дым табачных туч
Прожектора зеленый луч.
На авансцене, в полумраке,
Раскрыв золотозубый рот,
Румяный хахаль в шапокляке
О звездах песенку поет.
И под двуспальные напевы
На полинялый небосвод
Ведут сомнительные девы
Свой непотребный хоровод.
Сквозь облака, по сферам райским
(Улыбочки туда-сюда)
С каким-то веером китайским
Плывет Полярная Звезда.
За ней вприпрыжку поспешая,
Та пожирней, та похудей,
Семь звезд - Медведица Большая
Трясут четырнадцать грудей.
И до последнего раздета,
Горя брильянтовой косой,
Вдруг жидколягая комета
Выносится перед толпой.
Глядят солдаты и портные
На рассусаленный сумбур,
Играют сгустки жировые
На бедрах Etoile d'amour,
Несутся звезды в пляске, в тряске,
Звучит оркестр, поет дурак,
Летят алмазные подвязки
Из мрака в свет, из света в мрак.
И заходя в дыру все ту же,
И восходя на небосклон,
Так вот в какой постыдной луже
Твой День Четвертый отражен!..
Нелегкий труд, о Боже правый,
Всю жизнь воссоздавать мечтой
Твой мир, горящий звездной славой
И первозданною красой.
1925
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
