Прилетела сойка. Красотка. Бежево-розоватая, с синими и белыми галунами, в черной бархатной ермолке на голове.
Разбойница, воровка, предательница - по лесу мимо неё не пройти, орёт дуром, всех предупреждает - в лесу чужой, человек по лесу идёт...
Крик сойкин - как старая деревянная калика на ветру.
Сидит оглядывается. Посматривает.
Ну ясно - весна. Решила сладкая соечья парочка гнездо шить в нашем кипарисе. Воруют всё что кажется подходящим. С балкона второго этажа, в доме напротив, утащила птица даже какие-то пластиковые яркие нити, видимо гнездо укрепить.
Я бинокль взяла, ищу в кипарисе место гнездовья.
А вот оно - там же где и в прошлом году. Разместились тогда сойки, затихли. Самочка сидит, птенчиков в персональных элипсоидах греет, мужик на страже, чтоб никто жену не обидел.
А на соседней хрущобной крыше вороны митингуют, да на кипарис поглядывают. И решила пара ворон согнать соек с гнезда, и самим в него заселиться, видимо очень оно им понравилось, и по размерам подошло.
Я услышала шум битвы, и к окну поплотнее - поглядеть чем дело кончится.
Крик такой стоял, что казалась дерутся не две пары, а полчища хрипатых птиц. Голосочки то что у соек, что у ворон - мимо музыки, просто мат грязный - и всё!
Ветви на кипарисе в районе битвы ходуном ходили, сор сыпался, и пыль поднималась, так бились за гнездо птицы.
Долго не отступали вороны, но победили хозяева, сохранили за собой собственность. Убрались вороны на соседскую крышу. А через несколько лет их с того места чайки согнали. Эти уж совсем наглые и могучие.
А я после битвы соек с воронами ещё больше месяца наблюдала в отцовский бинокль, как копошилось в гнезде что-то нежное и в пуху, а потом уж и в перьях, как высаживали сойки своих птенчиков, ещё почти беспомощных, на ветки у гнезда, и сидели рядом с ними, следили, чтоб не обидел их никто.
Вот уже много лет каждый год прилетают сойки к этому большому кипарису и обновляют старое гнездо. Интересно, одна и та же пара, или новые жители меняют старых?
Прочитала, что в дикой природе эта птица живет от пяти до семи лет, а максимальная продолжительность жизни сойки составляет 20-22 года.
Так что может быть одна и та же пара. Город ведь у нас, не лес, удобств больше, еды больше, кипарис - дерево уютное, скрытное, чего же не пожить?
А ещё горлинки это дерево облюбовали, тоже в нём птенчиков выводят. Кипарис и против ветра хорош, не собьёт норд-ост гнездо, как это случилось однажды прямо у нас на глазах - долго боролась пара горлинок с ветром, пыталпсь спасти кладку и гнездо, но акация, где они построились - дерево просторное, сквозное - сбил ураган гнёздышко, высиротил птиц в тот год.
С той поры горлинки умнее стали, только в кипарисе детей выхаживают. Дерево огромное, места в нём хватает и для соек, и для горлинок.
Ну, и для кошек тоже, пасут кошки птиц, полакомиться птенчиками вкусно ведь. Так и идут войны всю весну.
Здесь когда-то ты жила, старшеклассницей была,
А сравнительно недавно своевольно умерла.
Как, наверное, должна скверно тикать тишина,
Если женщине-красавице жизнь стала не мила.
Уроженец здешних мест, средних лет, таков, как есть,
Ради холода спинного навещаю твой подъезд.
Что ли роз на все возьму, на кладбище отвезу,
Уроню, как это водится, нетрезвую слезу...
Я ль не лез в окно к тебе из ревности, по злобе
По гремучей водосточной к небу задранной трубе?
Хорошо быть молодым, молодым и пьяным в дым —
Четверть века, четверть века зряшным подвигам моим!
Голосом, разрезом глаз с толку сбит в толпе не раз,
Я всегда обознавался, не ошибся лишь сейчас,
Не ослышался — мертва. Пошла кругом голова.
Не любила меня отроду, но ты была жива.
Кто б на ножки поднялся, в дно головкой уперся,
Поднатужился, чтоб разом смерть была, да вышла вся!
Воскресать так воскресать! Встали в рост отец и мать.
Друг Сопровский оживает, подбивает выпивать.
Мы «андроповки» берем, что-то первая колом —
Комом в горле, слуцким слогом да частушечным стихом.
Так от радости пьяны, гибелью опалены,
В черно-белой кинохронике вертаются с войны.
Нарастает стук колес, и душа идет вразнос.
На вокзале марш играют — слепнет музыка от слез.
Вот и ты — одна из них. Мельком видишь нас двоих,
Кратко на фиг посылаешь обожателей своих.
Вижу я сквозь толчею тебя прежнюю, ничью,
Уходящую безмолвно прямо в молодость твою.
Ну, иди себе, иди. Все плохое позади.
И отныне, надо думать, хорошее впереди.
Как в былые времена, встань у школьного окна.
Имя, девичью фамилию выговорит тишина.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
