Андрей вышел из квартиры, захлопнул дверь и, жуя бутерброд, направился к лестнице. Передумал, вернулся, запихнул остаток бутерброда в рот, достал ключи из сумки и закрыл дверь еще на один замок. Повернулся и столкнулся лицом к лицу с незнакомцем. «Извините!» – промычал Андрей с полным ртом и спустился по лестнице.
Во дворе около машины стоял мужичок, похожий на только что увиденного, и откровенно заглядывал в салон. «Вы что-то ищите?» – парень оглянулся, улыбнулся и пошел прочь. «Странно», – подумал Андрей. Он не собирался ехать на дачу на машине, но ключи всегда в кармане. Старый мерин открылся, издав такой знакомый чавкающий звук. Это успокоило Андрея, но машину на подземную парковку он все равно отогнал.
Когда на минус втором этаже растворились двери лифта из него вышел мужчина… черт, да тот же самый парень! Нет, у этого рубашка другая. Да и не мог тот парень оказаться здесь – лифт спускался с тридцатого этажа, а двое других не работали. Совпадение? Наверняка. Все еще в раздумьях, Андрей поймал такси и поехал на вокзал.
В электричке во втором вагоне сидел… тот самый парень. Сомнений не было. «Эй, ты!» – парень вскочил, испуганно глянул на Андрея и дал деру. Андрей метнулся было следом, но передумал. Тяжело опустился на сиденье и просидел бездвижно до самых Снегирей. Его безучастный вид скрывал напряженную работу мысли: «Не бывает совпадений! Нет, не бывает таких совпадений четыре раза подряд! Это ни в какую теорию вероятностей не лезет!»
Идя от электрички к даче, Андрей невольно ускорил шаг. Хотелось обнимашек, пива и сада. «Друг, как проехать… Эй, эй! Ты чего?» – машина с визгом сорвалась с места и уехала. За рулем сидел все тот же персонаж! Андрей побежал домой.
«Лена! Лена!» – сад, крыльцо, веранда. Нет ответа. А из спальни выходит уже знакомый нам парень в одних трусах, прижимая к груди брюки и глупо улыбаясь *.
***
– Погодите минутку, Сергей Иванович. Лена, ты уверена? Крыша у него не поедет?
– Все нормально, ребят, давай дальше.
– Игорь, вы решили? Я продолжаю?
– Вроде, да.
– Всего нужно будет шесть человек одного типажа. Дальше – грим. Два лифта остановим. Договорюсь с управляющей компанией. Третий задержим на последнем этаже с нашим актером. Ему надо надеть другую рубашку – пусть клиент пока сомневается.
– А вдруг он не спустится в паркинг?
– Спустится, судя по психологическому портрету. А если не спустится, машину по колесу долбанем – ему смс придет. Тогда точно вернется и спустится. В каком вагоне электрички он обычно ездит?
…
– Ну, пожалуй, все. Встречаемся в шесть на вашей даче.
Весенним утром кухонные двери
Раскрыты настежь, и тяжелый чад
Плывет из них. А в кухне толкотня:
Разгоряченный повар отирает
Дырявым фартуком свое лицо,
Заглядывает в чашки и кастрюли,
Приподымая медные покрышки,
Зевает и подбрасывает уголь
В горячую и без того плиту.
А поваренок в колпаке бумажном,
Еще неловкий в трудном ремесле,
По лестнице карабкается к полкам,
Толчет в ступе корицу и мускат,
Неопытными путает руками
Коренья в банках, кашляет от чада,
Вползающего в ноздри и глаза
Слезящего...
А день весенний ясен,
Свист ласточек сливается с ворчаньем
Кастрюль и чашек на плите; мурлычет,
Облизываясь, кошка, осторожно
Под стульями подкрадываясь к месту,
Где незамеченным лежит кусок
Говядины, покрытый легким жиром.
О царство кухни! Кто не восхвалял
Твой синий чад над жарящимся мясом,
Твой легкий пар над супом золотым?
Петух, которого, быть может, завтра
Зарежет повар, распевает хрипло
Веселый гимн прекрасному искусству,
Труднейшему и благодатному...
Я в этот день по улице иду,
На крыши глядя и стихи читая,-
В глазах рябит от солнца, и кружится
Беспутная, хмельная голова.
И, синий чад вдыхая, вспоминаю
О том бродяге, что, как я, быть может,
По улицам Антверпена бродил...
Умевший все и ничего не знавший,
Без шпаги - рыцарь, пахарь - без сохи,
Быть может, он, как я, вдыхал умильно
Веселый чад, плывущий из корчмы;
Быть может, и его, как и меня,
Дразнил копченый окорок,- и жадно
Густую он проглатывал слюну.
А день весенний сладок был и ясен,
И ветер материнскою ладонью
Растрепанные кудри развевал.
И, прислонясь к дверному косяку,
Веселый странник, он, как я, быть может,
Невнятно напевая, сочинял
Слова еще не выдуманной песни...
Что из того? Пускай моим уделом
Бродяжничество будет и беспутство,
Пускай голодным я стою у кухонь,
Вдыхая запах пиршества чужого,
Пускай истреплется моя одежда,
И сапоги о камни разобьются,
И песни разучусь я сочинять...
Что из того? Мне хочется иного...
Пусть, как и тот бродяга, я пройду
По всей стране, и пусть у двери каждой
Я жаворонком засвищу - и тотчас
В ответ услышу песню петуха!
Певец без лютни, воин без оружья,
Я встречу дни, как чаши, до краев
Наполненные молоком и медом.
Когда ж усталость овладеет мною
И я засну крепчайшим смертным сном,
Пусть на могильном камне нарисуют
Мой герб: тяжелый, ясеневый посох -
Над птицей и широкополой шляпой.
И пусть напишут: "Здесь лежит спокойно
Веселый странник, плакать не умевший."
Прохожий! Если дороги тебе
Природа, ветер, песни и свобода,-
Скажи ему: "Спокойно спи, товарищ,
Довольно пел ты, выспаться пора!"
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
