На берегу, где я укладываю в лодку удочки, вдруг появляется светло-рыжая корова. Следом за ней ковыляет древняя старуха в белом платочке, на ходу речитативом выговаривая укоры своей Буренке. Я машинально переставляю в монологе бабки порядок нескольких слов, и у меня, к собственному удивлению, получаются стихи:
Зорька, Зорька, ты куда?
Ты бочком уходишь от меня.
Я тебя ли в поле не вожу,
Я тебя ли сеном не кормлю.
Что ж теперь мне бегать за тобой,
За твоей шальною головой?
Хворостину вот сейчас возьму
И тебя до дому отведу.
***
Что ни говорите, а в деревне поэзия, видимо, в своих естественных условиях бытует. Вот городу с его разными высокотехнологическими штучкам она, похоже, без особой надобности. Ну, разве что, как ностальгия по утерянному раю.
Я из земли, где все иначе,
Где всякий занят не собой,
Но вместе все верны задаче:
Разделаться с родной землей.
И город мой — его порядки,
Народ, дома, листва, дожди —
Так отпечатан на сетчатке,
Будто наколот на груди.
Чужой по языку и с виду,
Когда-нибудь, Бог даст, я сам,
Ловя гортанью воздух, выйду
Другим навстречу площадям.
Тогда вспорхнет — как будто птица,
Как бы над жертвенником дым —
Надежда жить и объясниться
По чести с племенем чужим.
Но я боюсь за строчки эти,
За каждый выдох или стих.
Само текущее столетье —
На вес оценивает их.
А мне судьба всегда грозила,
Что дом построен на песке,
Где все, что нажито и мило,
Уже висит на волоске,
И впору сбыться тайной боли,
Сердцебиениям и снам —
Но никогда Господней воли
Размаха не измерить нам.
И только свет Его заката
Предгрозового вдалеке —
И сладко так, и страшновато
Забыться сном в Его руке.
1984
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
