Он развелся с женой полгода назад и вот среди чужой, бездушной обстановки гостиничного номера вновь ощутил острую боль своего сиротства. И тогда, опираясь двумя руками о подоконник распахнутого настежь окна, он заглянул в глубь ночного неба. Воздух был чист, и звезды завораживали разум холодным мерцаньем. Сами собой в памяти всплыли стихи семилетнего сына:
Звезды за окошком
Рассыпаются горошком.
Мама мой покой хранит –
Я уснул, она не спит.
Боль сиротства стала еще сильнее. Он скрипнул зубами и перевел взгляд вниз. С девятого этажа город за окном показался частью смежной вселенной. Улицы праздно млели в мареве фонарей и разноцветье рекламных всполохов. Он лег грудью на подоконник и заглянул за карниз. «Вот тебе и удобный случай, - подумал он, - свести единым махом счеты с жизнью. Стоит лишь отпустить подоконник и оттолкнуться от пола ногами… Как все это, однако, просто». Он выпрямился и, тяжело вздохнув, отошел от окна, а потом, стараясь не думать о себе, как о трусливом ничтожестве, привычно побрел покупать водку.
И кто зачем рождëн, и кто к чему готов, известно мудрецам, объявлено пророкам. А город ждëт своих неправильных шутов. Приказывает жить — поскрипывать порогом, подсвечивать места, где прячется весна, прикармливать слова на берегу абзаца. На небе столько звëзд — вселенная тесна, поэтому мирам легко соприкасаться. Приходят корабли, деревья говорят, фонарщики поют, мерцая головами: мы птичьи голоса, мы солнечный отряд. Мы, кажется, должны приглядывать за вами.
И кто кому судья, и кто кого простит, и кто оставил здесь закатные ожоги, понятно тем богам, что держат нас в горсти, что дуют в наши лбы и остужают щëки. Кентаврам снится лес потерянных подков. Седому королю — заросший астероид.
А город ждëт своих беспечных дураков. Гештальты не закрыл. И двери не закроет. Зевающий швейцар листает облака. Эдемский старый дом качается на сваях. Вся ангельская рать спешит издалека — болтать о чепухе в спасительных трамваях. Судьба любого зла — лишь пепел да зола, горчащая печаль, похмельная икота. Твой крепкий бастион, упрямый, как скала, рассыплется, когда тебя окликнет кто-то. Возможно, гитарист, торговец, альбинос, возможно, господин, страдающий от зноя. Он скажет:
ты чего? Давай не вешай нос.
Вот крылья. Небо вот.
Не бойся — запасное.
16.02.2024
https://vk.com/carvedsvirel
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
