Давно это было, ещё в студенческие годы.
Перед нами, бывалыми первокурсниками, маячила летняя сессия, но мы смотрели гораздо дальше - в каникулы. Не хотелось надолго расставаться, а хотелось чего-то большого, неизведанного. Обсуждали путешествия, море, горы...
В те времена на улице Желябова (бывшей и нынешней Большой Конюшенной) существовал магазин, где предлагали путёвки на любой вкус: от дорогущих санаторных до относительно дешёвых экскурсионных и туристических. Изучив ассортимент, мы остановились на трёхнедельном походе по Карпатским горам.
И вот мы на базе. Добрались не без приключений, но главное - добрались. Первые два дня - акклиматизация. Режим чем-то напоминал пионерский лагерь. Побудка в семь утра под хор гуцульских голосов инструкторов и аккордеон: "Ой, Марічко, чичері, чичері, чичері, розчеши ми кучері, кучері, кучері...", завтрак, пробежка налегке по окрестностям, включающая любование природой и знакомство с ботаникой: - "Это бук. Это граб. Это ель, - Ой, а у нас ёлки не такие, - Естественно, вы же не на севере". Дальше - обед и свободное время, слегка подправленное инструктажем.
На второй день мы сладкими со сна голосами смогли ответить на побудку: "Я би тобі чесала, чесала, чесала, коби мамка не знала, не знала, не знала.". Дальше, как заведено, пробежка по окрестностям и инструктаж.
Немного о нас, пятерых. Танька, Ритуля и я - длинные, вполне спортивные девочки, занимавшие первые места в соревнованиях по лёгкой атлетике. Оленька и Аня - маленькие, не спортивные, но имеющие походный опыт, перенятый от родителей.
Вечером накануне выхода инструкторы затащили в нашу комнату коробки с продуктами и, выдав "Разбирайте по рюкзакам", удалились все, кроме одного, нашего.
- Йося, это всё нам?
- Да.
- А ты что понесёшь?
- Аптечку.
- Гипса в аптечке достаточно?
- На вас хватит, - обведя нас мрачным взглядом, Йося тоже ушёл.
Несколько лет спустя я ходила в походы в качестве завхоза. Сухое молоко, сублимированное мясо, крупы, сухари, сухофрукты, высушенная в морозилке колбаса, супы в пакетиках, шоколад, зимой - сало. До осмысления оставалось минимум три года, но и тогда было понятно, что банки тушёнки, воняющие машинным маслом, сгущёнка, свежие картошка, лук, морковка, кочаны капусты, батоны булки и кирпичи хлеба обеспечат нам полноценное питание, но сильно утяжелят рюкзаки.
Разбирать так разбирать.
Самые сообразительные рванули первыми и захватили булки и маленькие кочаны. Нет, я не была в первых рядах, мне не досталось самое лёгкое. Но не досталось и самое тяжёлое - оно осталось в коробках. И тогда Оленька и Аня, наблюдавшие до тех пор делёж продуктов со стороны, тихо оттащили остатки к своим рюкзакам.
В тот момент я поняла, что устоявшееся словосочетание "жгучий стыд" - не пустые слова. Мне стало стыдно на всю жизнь. И когда в том, самом первом, походе дежурные просили капусту, хлеб, тушёнку или крупу, я не отзывалась, точно зная, что кому-то наверняка тяжелей, чем мне. Пусть не физически, но морально.
В день выхода проснулись рано, в четыре часа, под ставшую уже неотъемлемой частью жизни "Марiчку". В пять стартовали.
Тропа сначала шла полого, потом круче, углубилась в лес, росший на склоне. Потом ещё круче, и ещё. Рюкзак оттягивал плечи, ноги наливались тяжестью, дыхание укорачивалось, а сердце уверенно поднималось вверх, к горлу. В голове на каждом шаге звучало: зачем-я-сюда-пошла-зачем-я-сюда-пошла... Нужно сменить эту считалочку. Ать-два-ать-два - нет, я же не солдат. Может, песенку? Арле-кино-арле-кино-нужно быть-смешным-для-всех. Я и так смешней всех, хорошо, что никто не видит. Здесь вам-не равнина-здесь климат-иной... Отлично, даже ногу успеваю переставить.
- Привал десять минут!
Догнав первых, я увидела ручей, пересекавший тропу.
- Много не пейте, - предупредил инструктор.
Зря предупреждал - вода оказалась настолько холодной, что руку в ней свело моментально. А потом и зубы. Зато сердце благодарно опустилось на несколько милиметров.
Сбросили рюкзаки, разлеглись на травке. Господи, какая красота.
- Подъём!
Здесь вам-не равнина-здесь климат-иной...
Тропа вела выше и выше, сердце билось в глотке, ещё чуток - и я смогу его пожевать.
Лес закончился резко, будто обвели его чертой, за которую нельзя. И тропа закончилась. Вокруг - черничник со спелыми ягодами.
- Привал!
И тут я заметила, что инструктор беседует с женщиной, которой в нашей группе нет. Подошла ближе, прислушалась и ничего не поняла. На всякий случай сказала:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - отозвалась женщина и приветливо улыбнулась. Я тоже разулыбалась, одновременно разглядывая морщины на её лице. Пожилая, никак не меньше шестидесяти.
- Вы тут живёте недалеко?
- Да, недалеко, - ответила женщина и назвала село, рядом с которым располагалась база, из которой мы вышли.
- А тут...
- Внуки приехали. Так я решила, пока спят, сбегать за черничкой, любят они её.
У её ног, обутых в растоптанные туфли, стояла корзина, полная ягод.
- И часто вы так?
- Да через день, а то и каждый.
Из-за гор вставало солнце.
- Пора мне, - заторопилась бабушка, - внуки сейчас проснутся.
- До свидания.
Инструктор смотрел на меня, ухмыляясь слегка скептически.
Не знаю, кому как, а мне с той встречи стало легче. Я перестала быть покорителем гор. Молодая, здоровая, спортивная, я вышла на прогулку. А если тяжело, то не больше, чем тем людям, которые здесь живут.
Год спустя после сессии и производственной практики нас раскидало. Аня и Оленька поехали в стройотряд, Ритуля отправилась в Астраханскую область на сбор всего, что поспело, я устроилась на почту разносчицей телеграмм. Танька с родителями рванула на Чёрное море, но перед отъездом позвонила, и мы успели сгонять в магазин на Желябова и купить путёвки в Крым на сентябрь - две недели похода по горам плюс две недели на турбазе в Планерском, рядом с Коктебелем.
Как мы с Танькой добрались до перевала, обозначенного в путёвке, - отдельный рассказ, сейчас не об этом. Главное - добрались. Группа подобралась московско-питерская, мы быстро перезнакомились. Опять два дня акклиматизации, и вперёд по тропе, уходящей в гору.
Вот только инструктор на этот раз попался странный. После первого перехода он объявил, что палатка его открыта для девушек. А если ни одна не явится, то плохо придётся всей группе. Мы хихикнули, решив, что он пошутил. Но нет, то была не шутка. Промаявшись в ожидании всю ночь, инструктор разбудил нас затемно и повёл, повёл, повёл...
На очередную стоянку мы пришли ночью. Измотанные, голодные, никакие. Отказавшись от ужина, попив чаю, разбрелись по палаткам. Разобрали рюкзаки, оставили продукты под тентом, залезли в спальники и, что называется, провалились в сон.
Проснулась я от того, что меня ощупывают.
- Таньк, ты чего?
- Это ты?
- Это я. А ты кого ожидала?
- Если ты тут, то кто с той стороны?
С другой стороны у Таньки была стенка палатки, о чём я ей и сообщила.
- Она живая и тёплая. Там кто-то лежит.
- Да ладно, кто там может быть, палаток всем хватает. Ау, - сказала я чуть громче, - кто там?
Кто-то вздохнул и заворочался. Сон слетел. Мы продержались до рассвета и выползли наружу, как только стало относительно светло.
Маленький дикий кабанчик привалился к нашей палатке, разбросав погрызенные мешочки с крупой.
- Сейчас за ним мама придёт.
- Придёт. Только пусть она его найдёт не тут.
С трудом разбудив зверя, мы попытались его отогнать. Зверёныш огрызался, хрюкал и рычал. Но солнышко уже начинало припекать, да и мама его была где-то рядом, так что нам удалось договориться.
***
К чему я всё это наплела? Сама не знаю. Возможно, к тому, что горы, даже самые низкорослые, непредсказуемы. Никогда не догадаешься, кого там встретишь. Но кого-нибудь встретишь обязательно.
Авторизация
Камертон
