А что думать-то? Дом – работа, работа – дом. На работе – начальница, дома – одна. Ну, ладно, выходит – работа. Рябов. Фамилия уродская, а сам ничего такой. Но боится меня, тушуется. А он ведь даже неглупый. И здоровый. В зал, наверное, ходит. Костя Рябов. Но он заикается. Чёрт, а ведь он только со мной заикается! А что я ему сделала? Ну, наорала пару раз, выговор влепила. Подкалываю иногда... Оштрафовала как-то. Стерва. Есть ещё Прошин Олег. Не, зануда хуже меня. А где новенький? Вчера же должен был появиться…
***
– Ко-о-остя, вставай!
– Мама, у меня же будильник стоит! – продираю глаза.
Запах оладушек и кофе с молоком подкрадывается ко мне, ненастойчиво проникает в нос, а мозг уже настойчиво дает команду идти на запах.
– Умойся хоть!
– Да ладно тебе, мам.
Сегодня я подойду к ней. Ну и что, что начальница! Вот, Сенька давно зовёт меня в начальники к себе в шарашку. Возьму, да и пойду. А ей сегодня же признаюсь.
***
– Саша! Надень галстук! Твой первый рабочий день! Александр, посмотри, вот этот очень хорош!
– Мама! То, что я сегодня у тебя переночевал ещё не значит, что я вернулся в детство! «Не сметь командовать середняком»! Ты же знаешь, я не выношу давления! Галстуки пусть носят клерки. Я – свободный художник!
– Да уж. Нарисуй себе жену, наконец, на новой работе. Художник!
***
– Планёрка должна была начаться пять минут назад. Почему тусим, за чей счет курим? У меня есть заместитель? Да ну, есть! А почему не замещаешь, Прошин? Штраф. Наташе сам скажешь, чтоб оформила. – Алиса Андреевна стремительно вошла в переговорную. Пятно красной помады чувственных губ, глаза с прищуром, хмурый излом густых бровей, невысокие шпильки и деловой брючный (ах, почему брючный?) костюм. Красный лак. Конечно, красный, а какой ещё?
Все встрепенулись, Оленька пискнула, Костя улыбнулся, Прошин выронил сигарету.
– Стерва, – прошептал (не достаточно тихо) Прошин. – Тварь.
– Фантастическая женщина! – неожиданно (в том числе и для себя) громко и чётко в образовавшейся тишине сказал Саша.
Все окончательно смутились и замолкли. Алиса осеклась, взглянула на Сашу, глаза их встретились, и она улыбнулась. Первый раз её увидели улыбающейся.
– Тварь! – прошептал Рябов. – Фантастическая тварь, – уже отчетливо произнёс он и стремглав вышел из комнаты.
В Свердловске живущий,
но русскоязычный поэт,
четвёртый день пьющий,
сидит и глядит на рассвет.
Промышленной зоны
красивый и первый певец
сидит на газоне,
традиции новой отец.
Он курит неспешно,
он не говорит ничего
(прижались к коленям его
печально и нежно
козлёнок с барашком),
и слёз его очи полны.
Венок из ромашек,
спортивные, в общем, штаны,
кроссовки и майка —
короче, одет без затей,
чтоб было не жалко
отдать эти вещи в музей.
Следит за погрузкой
песка на раздолбанный ЗИЛ —
приёмный, но любящий сын
поэзии русской.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
