Уже несколько часов на склонах Фудзи царило небывалое оживление. Прошел слух, что на вершине горы состоится распродажа пепла с апрельского извержения вулкана Симмоэ на острове Кюсю. Поговаривали, что на аукционе будут выставлены не только порции серого вещества, но даже камушки и кусочки лавы. Весенние находки стали неактуальны из-за капризного Симмоэ, который вновь активизировался, потому старый товар и собираются распродавать по бросовой цене.
Улитки, как известно, почти черепахи по скорости передвижения. Поэтому восползание на гору азартные особи начали заранее, с вечера.
Три подруги улитки — Изуми, Мидори и Норико, влились в толпу, оказавшись в первых рядах. Впереди лежала известная по прошлым походам порядком заснеженная тропа, позади — практически бесшумные сородичи, присутствие которых можно было определить лишь по приглушенному гулу голосов.
Улиток Фудзи обожала всегда — не сотрясают гору, как люди, своим топаньем, пыхтят себе да пыхтят, методично взбираясь к вершине. И мусора от них никакого нет – чистюли. Да и собираются улитки вокруг Фудзи в таком количестве не так часто. А сегодня особый день. И хоть Фудзи всякие столпотворения не по душе, но ахатинка по имени Эйка сумела растопить лед в сердце своей давней приятельницы. Эйка уже много лет живет у подножья горы рядом с горячими источниками. Она из тех улиток, которые имеют особый вес в своем обществе. Умная и справедливая, мудрая Эйка всегда готова по первому зову прийти на помощь и ближним, и дальним сородичам. К ней обращаются за советом. К ней идут поделиться радостью. С ней улиточный мир связывает большие надежды. Про нее улитки говорят «наше все». И это правда — ведь только Эйка сумела подружиться с горой, одна Эйка понимает язык Фудзи. В начале далекого XIX века именно прапрапрапрабабка Эйки добилась разрешения для восползания на гору любых улиток: как с мужскими, так и с женскими именами. А до того, так называемым, девочкам знакомство с Фудзи было под запретом. В главном совете заседали улитки, преимущественно имевшие мужские имена. И они ссылались на человеческие законы, которые в Японии правили и принимали именно мужские особи людского племени. Женской половине человечества доступ на Фудзи открылся лишь в 1800 году. И сразу же засуетились и улитки-девчонки. А ведь правда: как потомство производить на свет, так — равноправие, а как мир познавать, так — мальчуганам привилегии. Дискриминация даже не по половому признаку, а по именам, по буковкам. Чушь, одним словом. Но чушь, живущая веками.
Эйка придумала аттракцион с распродажей пепла. Гору уговаривать не пришлось. Фудзи сопротивлялась самую малость — для вида. Время-то зимнее, поток туристов схлынул, скучно стало. А праздник — какое-никакое, а развлечение для бодрствующей красавицы острова Хонсю.
— Акио обещал быть, — сообщила подругам Мидори.
— Врешь, зеленая, — возмутилась Норико, славящаяся своей принципиальностью. — Контрабандисты на аукционы не ползают.
— Он красавчик… — вздохнула мечтательная Изуми. — Я буквально на днях купила у него чудесный кусочек камня с курильского Эбеко. И совсем недорого! Кстати, он хвастался, что смог добраться до Парамушира самостоятельно, и камни собирал лично сам.
— Врет, как обычно, а ты, фантазерка, веришь, — кинула очередную лодку дегтя в душевный разговор Норико.— Он же обычный перекупщик. Не думаю, что Акио покидал пределы Хонсю.
— Ладно, ладно, не спорьте, — Мидори взяла на себя роль арбитра. — Лучше поторопиться, до рассвета несколько часов, поток улиток все плотнее, скоро не протолкнемся, если не поспешим.
Подруги оглянулись, покачали своими «антеннами» в знак согласия и дружно поползли, стараясь держаться, как можно ближе друг к другу.
Вершина Фудзи утопала в дымке, которая в ночи производила зловещее впечатление. В отсутствии на небе луны, закрытой мрачными облаками, она казалась крышкой, которую неаккуратная хозяйка кинула на гору. Причем, крышкой, вяло балансирующей, готовой в любой момент сорваться с пика и прихлопнуть упрямо ползущую вверх всю улиточную братию.
Фудзи, хихикая, наслаждалась событием. Улитки облепили гору со всех сторон, передавая ей свое тепло. Тепла оказалось так много, что снег начал таять и к подножью горы потекли ручейки. Это развеселило Фудзи еще больше:
— А вот пускай теперь поломают головы человеческие ученые, — крикнула она Эйке, с интересом наблюдавшей за паломничеством собратьев, — почему вдруг посреди зимы начались весенние капризы погоды.
— Да спишут, как всегда, на вулканические процессы, — лениво ответила Эйка. — Или… — она хихикнула и почти серьезно добавила:
— Или сменят твое имя на Чихэру — одна тысяча весен…
На научной станции в космосе у дежурного глаза чуть не вылезли из орбит, когда, пролетая над островом Хонсю, он увидел странное явление: снежная шапка Фудзи напоминала головной убор главного героя из любимого экипажем фильма «Девчата» — съехавшая набекрень, она словно была готова в любой момент свалиться с вершины горы.
— Свят, свят, свят… — перекрестился космонавт и включил экстренную связь с Землей. — Срочное сообщение… В Японии что-то не в порядке с вулканом на Фудзи, совершенно не реальное…
писатель где-нибудь в литве
напишет книгу или две
акын какой-нибудь аджарский
уйдет в медалях на покой
торчать как минин и пожарский
с удобно поднятой рукой
не зря гремит литература
и я созвездием взойду
когда спадет температура
в зеленом бронзовом заду
мелькнет фамилия в приказе
и поведут на якоря
победно яйцами горя
на мельхиоровом пегасе
дерзай непризнанный зоил
хрипи животною крыловской
недолго колокол звонил
чтоб встать на площади кремлевской
еще на звоннице мирской
возьмешь провидческую ноту
еще барбос поднимет ногу
у постамента на тверской
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
