Перед Новым Годом жена отправилась за покупками и, чтоб эти самые покупки было кому нести, взяла меня с собой.
Вечерний город был, как обычно, весь в огнях, а теперь еще и елки кое-где стояли, подмигивая прохожим разноцветными лампочками-искорками. Неподалеку от торгового центра жена вдруг останавливается как вкопанная и говорит:
- Глянь-ка на это чудо.
Я поворачиваю голову и вижу у киоска с сигаретами стоит бомж не бомж, но одетый во все изрядно поношенное щупленький мужичок. Стоит ссутулившись, руки в карманы засунул и переминается с ноги на ногу - видно, что холодно ему, а рядом с ним в сугробчике, наметенным возле ствола акации, воткнута, как-то язык даже не поворачивается назвать это елкой, палка с метр длинной, из которой торчат две ветки. Одна из них вверх задрала свои иголки, а другая опустила их долу.
- Он что, хочет это продать? – удивилась жена. – Кто же такую купит? Он что, с головой не дружит?
- Флаг ему в руки, - пожал я плечами, - пусть постоит, померзнет зазря, если делать человеку нечего.
Полюбовались мы еще немного на эту, с позволенья сказать, елочку, и пошли по своим новогодним делам.
На другой день приехали мы с женой к ее брату встречать Новый Год вместе. И вот, захожу я в комнату, где брат жены елку установил и вижу, вон она, наша старая знакомая, где оказалась. Ее ведь ни с чем нельзя было спутать: ствол и две ветки – одна, что повыше вверх задрана, а та, что пониже, вниз устремилась, как бы стараясь сбросить свои иголки на пол.
Переглянулись мы с женой и рассмеялись, а потом наперебой стали рассказывать, что не первый раз видим это чудо-дерево.
В ответ брат жены только руками развел:
- Пошли елку искать, а их, хоть шаром покати. Этой-то были рады.
Так вот оказалось, что тот мужичок у табачного киоска хорошо знал, что он делал, и глупо было потешаться над ним. Словом, случай с елкой еще одно подтверждение, что ни я, ни жена ни черта в коммерции не смыслим. Так что, как ни крути, нам тот человек утер нос.
Здесь вам не равнина, здесь климат иной —
Идут лавины одна за одной.
И здесь за камнепадом ревет камнепад, —
И можно свернуть, обрыв обогнуть, —
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа!
Кто здесь не бывал, кто не рисковал —
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес:
Внизу не встретишь, как не тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес.
Нет алых роз и траурных лент,
И не похож на монумент
Тот камень, что покой тебе подарил, —
Как Вечным огнем, сверкает днем
Вершина изумрудным льдом —
Которую ты так и не покорил.
И пусть говорят, да, пусть говорят,
Но — нет, никто не гибнет зря!
Так лучше — чем от водки и от простуд.
Другие придут, сменив уют
На риск и непомерный труд, —
Пройдут тобой не пройденный маршрут.
Отвесные стены... А ну — не зевай!
Ты здесь на везение не уповай —
В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала, —
Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк —
И молимся, чтобы страховка не подвела.
Мы рубим ступени... Ни шагу назад!
И от напряженья колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони — ты счастлив и нем
И только немного завидуешь тем,
Другим — у которых вершина еще впереди.
1966
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
