Мы с Серёгой из одного ПТУ. И числились в одной жилищной конторе. И диагноз у нас был один и тот же: слесарь-сантехник. И по этой причине и по причине всеобщего народного недомогания, мы с Серёгой были не разлей вода. Да и разливали мы с ним всегда поровну.
Однажды Серёга зазвал меня к себе. Тихий такой, загадочный. По сторонам оглядывается, суетится. Дверь всё старается поплотней закрыть. Забыл, что она у него сроду не закрывалась. В руках какую-то бумажку держит, вчетверо сложенную. Потом встал передо мной во весь рост, выпрямился, ну точно как призывник и спрашивает:
-На кого я похож?
На кого он был похож - особого секрета не было. Когда он подходил к пивному ларьку, то на него указывая говорили: "Вон наш Никулин идёт". Но на Никулина он был похож только в трезвом виде, а когда под этим делом он вечером шёл домой, от него не только женщины, даже алкаши шарахались.
Я ему и говорю:
- На Никулина в молодости.
- Да нет,- говорит, по национальности?
Я совсем опешил:
- Как это по национальности?
- Как-как. Какая у меня национальность по-твоему?
- Нальёшь, тогда может и скажу.
- Налью, налью. Ну какая?
- Чукча! - выпалил я. - Наливай.
- Сам ты чукча, бери выше!
- Татарин. Так татар обижу. Утром ты вроде русский был.
- Нет, я не русский.
- Понял. Ты карело-финн.
- Я не карело-финн, и не ханты-манси. Я... это... еврей.
Вам приходилось наблюдать полную тишину? Когда часы тикают с силой барабанного боя. Когда слышно как в форточку, в доме напротив влетает шальная муха... Клянусь, я в этот миг почувствовал, что Израиль вздрогнул и затих.
-Во даёт. А они-то тебе что сделали? Им только такого подарка как ты, и не хватало. С такой фотокарточкой ты на еврея никак не тянешь. Кто это тебе такое выдал?
- Мамаша моя мне недавно открылась: "Сынок,- говорит. Молчала я всю жизнь, но ты прости меня, сынок, ты из евреев будешь." Её мамка, то есть моя бабушка еврейкой была.
И документ мне показывает.
- Хая Пинхусовна Беркович, - с трудом прочитал Серёга.
- По их закону я чистый еврей. И могу ехать в Израиль хоть завтра.
То-то он в ведомости по зарплате всегда справа налево расписывается. Я то думал по другой причине. А тут видать, национальная склонность.
- Не, Серёга, ты неправ. С твоей-то вывеской и к евреям. Да они тебя на границе тормознут, враз расшифруют. И вообще, я слыхал, что Израиль страна безалкогольная. Непьющие они.
- Непьющих стран не бывает...
И уехал.
А вскоре от него получил письмо. "Действительно, - пишет Серёга, пьют здесь меньше. Но таких как я,- продолжает Серёга, - всё больше и больше. Недавно в кнессете, т.е. в ихнем парламенте, ставился вопрос об открытии в Израиле медвытрезвителей. Заботятся о нашем брате. Приезжай. С приветом - Серёга Беркович."
И подписался справа налево.
Обычно мне хватает трёх ударов.
Второй всегда по пальцу, бляха-муха,
а первый и последний по гвоздю.
Я знаю жизнь. Теперь ему висеть
на этой даче до скончанья века,
коробиться от сырости, желтеть
от солнечных лучей и через год,
просроченному, сделаться причиной
неоднократных недоразумений,
смешных или печальных, с водевильным
оттенком.
Снять к чертям — и на растопку!
Но у кого поднимется рука?
А старое приспособленье для
учёта дней себя ещё покажет
и время уместит на острие
мгновения.
Какой-то здешний внук,
в летах, небритый, с сухостью во рту,
в каком-нибудь две тысячи весёлом
году придёт со спутницей в музей
(для галочки, Европа, как-никак).
Я знаю жизнь: музей с похмелья — мука,
осмотр шедевров через не могу.
И вдруг он замечает, бляха-муха,
охотников. Тех самых. На снегу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
