|
Бездарность никогда не откажется от критической деятельности уже потому, что не сознает себя бездарностью (Дмитрий Писарев)
Проза
Все произведения Избранное - Серебро Избранное - ЗолотоК списку произведений
Сила правды | Бог ты мой, какая вражда была у меня с Генкой Дубининым в четвертом классе. Сколько изобретательности и какая бездна сил были принесены в жертву честолюбивому желанию повергнуть в трепет соперника. А спроси меня, хоть тогда, хоть сейчас, с чего и когда началась наша распря, ни за что не отвечу. Зато точно знаю, что конец положила ей, в некотором роде, драматическая история с классным журналом.
Его нежданно-негаданно учительница, окончив урок, оставила на столе.
Наверно, есть где-то дети, которые даже не подумали бы заглянуть в него. Вот только в четвертом А, если и были такие, то погоду они не делали, и чуть за учительницей закрылась дверь, как к столу стало не подступиться.
Не мудрено, что сидевший на первой парте Дубинин, завладел раньше всех запретной для нас книгой. Однако, едва он раскрыл ее, как я, протолкнувшись стремительно сквозь толпу сверстников, ухватил журнал с другой стороны и что есть силы потянул его на себя. Тут же раздался зловещий хруст бумаги, и у стола мгновенно возникла немая сцена. Мало того, через какую-нибудь минуту там остались только Генка и я.
- Гляди, - прям-таки прокурорским голосом проговорил мой недруг, тыча пальцем в разорванный лист журнала, - это все ты наделал.
Хотел бы я посмотреть на того мальчишку, который, окажись он на моем месте, вот так с ходу признает свою вину. По крайней мере, я не намерен был взваливать на себя ответственность за содеянное и ответил без обиняков:
- А чего ты вцепился в него как клещ?
- Я его первый взял, - возразил резонно Генка.
- Вот и отвечай теперь сам, - отрубил я и, чтобы не продолжать бесплодный спор с независимым видом отошел от стола, оставив Дубинина одного на месте нашего с ним преступления.
Пока одноклассник, потрясенный свалившейся на него напастью, решал, стоя как в столбняке над раскрытым журналом, что ему делать, прозвенел звонок, и в класс вошла учительница. Тут только Генка, наконец, спохватился и рванулся к своей парте, но было поздно.
- Погоди-ка, - почуяв неладное, остановила его наша наставница и тут же, увидев, что содеяно с ее журналом, переменилась в лице. - Уж не решил ли ты, - спросила она не сулившим ничего хорошего Дубинину голосом, - что тебе это с рук сойдет?
Генка стоял перед ней как в воду опущенный и даже не пытался оправдываться, а я, может, в первый раз в жизни понял, как муторно становится на душе, когда кого-то на твоих глазах наказывают за чужую провинность.
- Скажи своему отцу, что он должен прийти завтра в школу для разговора со мной о твоем поведении, - в полной тишине отчеканила каждое слово Ольга Ивановна.
- Он меня выпорет, - не поднимая головы, пролепетал жалобно Генка и по его щекам потекли слезы.
И сегодня не знаю, как это случилось, но во мне тут точно распрямилась пружина и, встав с места, я объявил при всем честном народе:
- Не виновен он. Это я порвал журнал.
Все, кто был в классе, разом уставились на меня. Думаю, что и наша учительница растерялась тоже. Правда, она тут же повела плечами и, как бы сразу сделавшись выше ростом, приказала мне:
- Немедленно вон из класса.
Я, что? Спорить не стал и в приливе бедовой бесшабашности твердым шагом вышел за дверь.
Школьный коридор встретил меня непривычной безлюдностью. Не зная, чем занять себя, я остановился было возле школьной стенгазеты, но, заметив выходящего из учительской завуча, поспешил укрыться от него в туалете из-за боязни, что известному своей строгостью педагогу придет в голову допытываться о причине моей праздности.
В месте, исправно дававшем укрытие не одному поколению незадачливых школьников, я встретил знакомого по двору пятиклассника.
- Чего ты разгуливаешь тут? – ни дать ни взять по-учительски строго поинтересовался он.
- Из класса выгнали.
- Натворил что?
- Журнал порвал, - ответил я не без достоинства и в свою очередь полюбопытствовал тоже, - а ты чего здесь?
Мой собеседник нахмурился.
- Контрольная по математике, - нехотя объяснил он, – резону идти нет. Во, - провел он ребром ладони по горлу, - сколько и без того забот всяких.
Выяснив таким образом, кто есть кто, мы уселись на подоконник и проболтали о том о сем пока не раздался звонок, объявивший перемену. Однако свое убежище мы покинули не раньше, чем услышали в коридоре голоса и топот множества быстрых ног.
Опасаясь встречи с учительницей, в класс я вошел только убедившись, что ее там нет, и сразу отметил, что, будто по мановению волшебной палочки, ко мне изменилось отношение одноклассников. Они, чего не бывало раньше, словно бы сторонились меня: замолкали при моем приближении и спешили уступить мне дорогу. Ко всему прочему, едва я встречался с кем-нибудь из них взглядом, как он тут же торопливо отводил глаза.
Загадочное поведение однокашников разъяснилось, когда сосед по парте с заговорщическим видом сообщил мне вполголоса:
- Ольга Ивановна сказала, хорошо, хоть среди нас один честный человек оказался и что вот так мы всегда должны поступать, если хотим вырасти порядочными людьми.
Наверное, на этом месте следует поставить последнюю точку. Разве только, что стоит добавить несколько слов.
Впоследствии никто, во всяком случае при мне, ни разу не вспомнил об этой истории с классным журналом. Даже учительница, и та сделала вид, будто ничего особенного в тот день не случилось.
Что еще интересно, с тех пор прошло несть числа лет, но иной раз, когда я попадаю в какой-нибудь переплет, на память возьмет и придет этот случай, и тогда во мне просыпается жгучее желание снова стать учеником четвертого А класса, который не захотел унизиться ложью, а тем более, устроить свое благополучие за чужой счет. Вот только, когда до дела доходит, не все так гладко теперь у меня получается. | |
Ваши комментарииЧтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться |
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
 Авторизация |
|
