Чудовищная рана кипела по краям, зарастая и уменьшаясь в размере, потом превратилась в ранку, потом в шрам, потом Швет открыл свои красные глаза и бросил злую фразу в голову ТикТак: «Очумела? Су…». ТикТак сморщилась от боли и тут же замахнулась на Швета бластроном.
— Ладно, ладно, — сказал Швет голосом, — прости.
— И ты прости, милый.
— Развязала бы?
— Не могу.
— Сколько до Оборотки?
— Не знаю, иначе б развязала. Забыл, что Шват журнал сожрал?
— У… Упоротый вирус! Либо шифрует, либо жрёт! Почему мы его не лечим? Он же нам всю софтину сожрёт!
— Ты знаешь ответ, милый. Потому что он наш сын. Я та ещё стерва, но не детоубийца.
— Да уж, не Медея…
— Что?
— Да нет, ничего. Смотри, говорю, мед-ный таз стоит в углу. Вчера его там не было.
— Мама варенье варила.
— Мама? – Швет аж подпрыгнул. Если бы он не был связан по рукам и ногам, то пробил бы вакуумный купол. – Мама… тут?
— Милый, не суетись. Мама уже спит.
— Но она же проснётся!
— Будильник стоит на 32 декабря 4040 года! Это через 105 лет 5 месяцев и 4 дня.
— Оглянуться не успеешь, как время пролетит!
— Да, время летит… Так вот. Слушай, Рыс-лан съезжает.
— Почему?
— Говорит, у отца крыша прохудилась, надо накрыть.
— А мы что, совсем без крыши будем? Или он просто потихоньку ехать будет?
— Он не может потихоньку ехать! Тогда он до отца никогда не доедет, разве не понятно? Он съедет одним махом. Вызовет по девять-один-один Канзас-Ураган. Элли помнишь?
— Элли?
— Ну… Управляющий у нее страшила такой и электронная подпись смешная — Тотоша… Ладно, не важно. Короче, их фирма обеспечивает мгновенное крышевание. Сносит вмиг.
— Так, может, и нам к ним обратиться? Рыс-лан от нас, а к нам кого-нибудь порядочного, семейного. Славянина.
— Кого?
— Славянина.
— Это ещё что?
— Не помню, но так говорили раньше.
— Швет, ну вот всегда так! Только я начинаю восхищаться твоими мозгами, как ты ляпаешь какую-нибудь глупость – «Медея», «шлавянин»! Не говори о том, о чём не смыслишь! Сядешь в лужу и не докажешь потом никому, что ты самый лучший и самый умный. Милый, ты и так безумно крут, ты и так просто идеал! Не пытайся выглядеть лучше, чем ты есть.
— ТикТак, я хочу тебя! Тики, ну, развяжи.
— Нет, мой сладкий, потом. Всё потом. Мы должны пережить эту Оборотку. Я не могу тебя потерять! Ты ж ничего не соображаешь, когда в Обороте! В прошлый раз обернулся рыбкой, помнишь? Бил хвостом, ускакал под кровать. Еле успела тебя выковырять и в банку с водой сунуть. Почти задохся ведь!
— Тики, нууу...
— Ине рычи тут! Тоже мне, тигр! (Боже мой, только не тигром!)
— Ну же, Тики… — вдруг Швет осёкся, побагровел, глаза его позеленели, и он стал стремительно уменьшаться в размерах. — Начинается!
— Боже, как рано! Я не готова! – ТикТак в растерянности смотрела как муж превращается… в крупную красивую бабочку!
— Ти…, — оковы соскользнули с запястий и лодыжек Швета и он вспорхнул с пола.
— Нет! — вскричала ТикТак, схватила таз и накрыла им огромного махаона. Потом плюхнулась на пол, стукнула по днищу таза и рассмеялась. – Всё, дорогой, мы пережили эту Оборотку. Через час ты вернёшься! Надо же, бабочка! Кем он только не был. Но бабочку почему-то не ждала.
Взгляд ТикТак остановился на древней надписи на помятом боку таза. Приглядевшись к перевёрнутым буквам, Тики прочла: «Фабрика Идеалъ». А рядом было выбито клеймо в виде бабочки.
— Сколько совпадений! Накройся Идеалом, милый! Как же ты переживёшь теперь, что это был мамин Идеал?
Небо и поле, поле и небо.
Редко когда озерцо
или полоска несжатого хлеба
и ветерка озорство.
Поле, которого плуг не касался,
Конь не валялся гнедой.
Небо, которого я опасался
и прикрывался тобой.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
