Если бы я был царь, я бы издал закон, что писатель, который употребит слово, значения которого он не может объяснить, лишается права писать и получает сто ударов розог
Я встретил её в тот момент, когда она начала разбивать свои мечты. Она крушила их все подряд, без разбора, и осколки летели во все стороны.
И тут я, сам от себя не ожидая, взял и поймал одну из них.
Она была вся из тонкого розового стекла, нежная и детская. И я поймал её и отдал ей.
Она удивлённо вскинула брови и посмотрела на меня. А я, не придумав ничего лучше, взял и из её фантазий и воздуха сотворил ещё одну мечту, взамен разбившихся.
Она смотрела заворожённо. Ей нравилось. А я чувствовал себя волшебником. Я любил, когда она улыбалась. А она кричала: «Ещё, ещё!». И я создавал для неё мечты. Всего-то: воздух и чуть-чуть фантазии. Она считала меня богом. Глупая. Ведь главное она делала сама. Главное, что она во всё это верила. Без её веры у меня вряд ли что-нибудь вышло.
А потом вдруг что-то случилось. Треснуло. Порвалось. Фантазии повторялись, а воздуха просто стало не хватать. Она это тоже почувствовала, но вера отупляет, и она слепо верила, верила. А мечты становились всё грубее и неотесанней. Я, как мастер, как создатель, не мог потерпеть плохой работы. И я ушёл. Но на прощание напряг все свои силы и создал для неё своё последнее творение, жёлтое, жёванное, убогое: мечту, что всё будет хорошо.
Когда я повернулся, чтобы уйти, она бросила мне её в спину. Осколки впились мне в тело, а её последние слова я до сих пор не могу выкинуть из головы. Но я не жалею. Когда ты теряешь свои божественные силы, нужно уходить, не колеблясь. А она… А у неё действительно всё будет хорошо. Запаса разноцветных перламутровых творений для битья ей хватит надолго. По крайней мере, до появления следующего бога.
Если б ты на этом свете
Был один подвластен смерти,
А другие, то есть мы,
Жить все время оставались,
Тут ни с чем не расставались,
Избежав предвечной тьмы, —
Как бы мы тебя любили!
Что попросишь, раздобыли.
Сострадая и скорбя,
Начиная сразу с детства,
Не могли б мы наглядеться,
Наглядеться на тебя!
...Но ведь так и происходит:
Человек один проходит,
Мы, другие, — это род,
Род ведет свою дорогу,
И пока что, слава богу,
Он живет, живет, живет.
Так что в полночи и в полдни
Понимай, и знай, и помни:
Ты у нас любимый гость.
Все тебе — привет и ласка.
Остальное — только маска:
Равнодушье, скука, злость.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
