Прошел почти месяц с памятной встречи. Василий особо не досаждал своими визитами. Но по тому, что холодильник был всегда заполнен продуктами отменного качества, я понимала — друг семьи не ограничился вступительным взносом. И еще раздражало изобилие детских вещей и игрушек. Порой даже завидовала Василию, что не я покупаю Саньке все это великолепие. Многолетняя привычка самостоятельной женщины, конечно, ее (женщину) не красит. И искоренить такую привычку может только надежный мужчина. Василий как раз всячески и демонстрировал свою надежность. Я как могла сопротивлялась, постепенно и вполне естественно меняя собственное мировоззрение. Прелести новой жизни поработили, все глубже засасывая в болото удобного и непривычного быта. А вскоре дочь сообщила о том, что в нашей квартире закончился ремонт и мы возвращаемся домой.
— Ремонт?! — моему изумлению не было предела. — Мы делали ремонт? Когда? На какие шиши?.. Ах, да… Я поняла. Дорогая моя, когда-то любому терпению приходит конец. Ты за спиной у собственной матери обделываешь делишки с… с…
— Ну, говори, говори. С кем? Молчишь… Тогда слушай. Василий действительно любит тебя. Ему сейчас безразлично, его сын наш Санька, не его. Он просто любит тебя. Те-бя!
— Меня? — растерялась я. — То есть ты хочешь сказать, что он поверил в мою правду? Он не считает меня сумасшедшей? Ты честно во всем призналась?
Дочь слегка покраснела, зачем-то опустила взгляд на ладони, ойкнула, спрятала руки за спину и отчеканила вполне правдоподобно:
— Да! Призналась!
И я успокоилась, как всегда упустив из виду важные детали. Конечно, в нужное время память напомнила о них: одни только руки за спиной чего стоили! Ведь Катька, когда врет, обычно держит фиги, скрытые от глаз. Но в тот момент мои глаза потонули в радости и ничегошеньки не замечали.
Постепенно взаимоотношения с Василием переросли из дружеских в практически родственные. Я по-прежнему грезила мужчиной своей мечты, но все еще старалась не подавать вида. О моих муках было известно только подушке, давно и насквозь просолившейся от слез.
Когда что-то прорастает из временного в постоянное, трудно замечать подвох. Василий прочно пророс в нашу семью. Он все чаще оставался у нас допоздна, укладывая спать Саньку, играл с ним, гулял, бегал на пару с Катькой по магазинам. И еще он нанял няню для нашего малыша. Честно скажу — с появлением Лидии Ивановны даже Катька стала как-то тише и мягче, настолько эта женщина обволакивала своим спокойствием и теплом. У меня появилось свободное время для работы и отлучек из дома без уважительных причин. И этим обстоятельством тут же воспользовался Василий.
Подозреваю, что его охрана неустанно следовала за мной по пятам. Иначе как еще можно понять появление Василия в кафе, где мы всегда встречаемся с Ритой?
— Надеюсь, дамы не против моего присутствия? — У меня перед носом оказался пышный букет великолепных хризантем.
Я вынырнула из цветов и не увидела за точно таким же букетом подругу. А между тем Василий уже ставил на стол две вазы, по-хозяйски раздвигая приборы. Рядом навытяжку стояли двое официантов.
— Прошу прощения, но на сегодня кофе отменяется. Вместо этого нам предстоит сытный и здоровый ужин.
Поведение Василия и смешило, и удивляло одновременно. По лицу Риты поняла, что она чувствует то же, что и я, — подруга сидела притихшая, что для нее совсем несвойственно. Живьем мою любовь она увидела впервые.
— Что празднуем? — подала я голос. — До чьих-либо дней рождения далеко, государственных праздников на горизонте тоже не просматривается.
— А… так это… — замялся Василий, но быстро взял себя в руки и выдохнул: — Помолвку!
— Чью? — пискнула подруга.
— Так нашу, — Василий смиренно опустился передо мной на одно колено, вынул из кармана пальто коробочку, открыл, достал кольцо, протянул мне и, словно невзначай, сообщил Рите: — Любаня выходит за меня замуж.
Не думаю, что будет уместным описание бурного выяснения отношений. Но голос я повышала, очень даже. А остановилась лишь после громких аплодисментов: на мое счастье, нашелся один из посетителей кафе, догадавшийся таким нехитрым способом прекратить балаган. Повисла гнетущая тишина. Зрителей набралось довольно много. И все выкручивали шеи в надежде увидеть продолжение. «А фигу вам!» — решила я и ядовито-плотоядно улыбнулась:
— Значит, хрясть — и в ЗАГС? И никаких прогулок под луной? Никакой романтики?
— А теплоход?.. — неуверенно возразил Василий.
— Теплоход не считается, — как можно жестче произнесла я. — Там был обыкновенный флирт. А любовь требует букетно-конфетного периода, ахов, охов и прочей романтической дребедени.
— Сама говоришь — дребедень. Но если так хочется… Не возражаю. Вот сразу весь период и пройдем — одним махом. Прямо сейчас.
Василий подозвал метрдотеля и о чем-то с ним зашептался.
Я мельком взглянула на Риту, подающую мне глазами знаки, — подруга так и не произнесла ни слова с начала нашей перепалки. За долгие годы дружбы мы с Ритусей научились понимать друг друга по едва заметным движениям губ, глаз, бровей и рук. Сейчас она беззвучно кричала мне: «Не спугни удачу! Не ломай комедию! Соглашайся, балда!»
Вокруг нас засуетились официанты, сервируя стол всевозможными деликатесами. Из ниоткуда возник саксофонист — полилась ненавязчивая мелодия. Рита не к месту разрыдалась. Я тоже была близка и к обмороку, и к слезному наводнению. С большим трудом удалось остановить надвигающийся поток. Смешно, но в тот миг я представляла себя плотиной гидроэлектростанции, сдерживающей напор стихии. Даже в экстремальных ситуациях мой мозг умудряется шутить над своей хозяйкой.
Глава 16
Наше бракосочетание прошло с большой помпой. Идея, конечно же, принадлежала Катьке. По мне, так куда приятнее скромно посидеть в ресторанчике или на природе с близкими друзьями — не по душе шумные застолья. Но мой жених встал на сторону дочери, и уже вдвоем они принялись коварно атаковать несговорчивую невесту. Делать нечего — крепость сдалась после двухнедельной осады.
А после свадьбы мы с Василием провели незабываемый медовый месяц. Исколесили всю Европу, прошагали десятки километров туристическими тропами. Нежились на лучших пляжах, проживали в красивейших отелях, ездили на самых шикарных автомобилях. Не жизнь, а волшебная сказка. С непривычки я сильно смущалась, чем приводила супруга в восторг.
— Невероятно! Миллионы женщин готовы отдать все, чтобы хоть на один день поменяться с тобой местами, а ты заладила «не надо, ни к чему, зачем…». Хорошая моя, привыкай. Ты теперь жена состоятельного человека, а значит, должна держать марку, — ворчал Василий, когда я отказывалась посещать магазины.
— Но куда мне столько нарядов? Одежда уже не помещается в чемоданы.
— Нашла проблему! Купим еще один.
— Да, да. Потом еще один, затем два, три… Пора сделать передышку.
Но Василька разве переубедишь? Пришлось учиться держать ту самую марку. И хоть ученица из меня получилась на троечку с плюсом, все-таки по возвращении мы разбирали с Катькой покупки почти неделю. Как раз дочь-то осталась довольна и моим внешним видом, и внутренним состоянием. Если б не она, копаться мне в тех чемоданах не меньше месяца.
Накануне бракосочетания мы переехали в много-много-комнатную квартиру Василия. Район, конечно, не сравнить с нашими Филями, утопающими летом в зелени. Зато инфраструктура — ого-го! Город в городе у самой Москвы-реки с множеством магазинов, кафе, ресторанов, с собственным пляжем, салонами красоты, тренажерными залами, почтовым отделением, тремя отделениями банков, школой, детскими садами и еще черт знает с чем по мелочи. И каждый отдельный дом в этом городе — самостоятельная крепость. Саньку можно было смело оставлять во дворе — охрана ни под каким предлогом не выпускала детей без родителей за пределы территории. Я все больше и больше убеждалась в том, что приняла правильное решение, выйдя замуж.
В один из вечеров муж огорошил:
— Любаня, праздник временно прерывается. Во всяком случае, для меня. Завтра улетаю на объект.
Я расстроилась. Привыкла, что супруг каждый день рядом, что выходные мы проводим вместе, что разучилась делать какие-либо шаги без его совета и одобрения. Привыкла и совсем забыла, где взращивается «хлеб» моего любимого. А любая плантация требует надзора. И раз надо — значит надо. Делать нечего…
В день отъезда Катька увязалась за няней и Санькой, которые отправились на детскую площадку во двор. Но вскоре вернулась — странная, притихшая, робкая. «Все, держись, мать… — дала я себе установку, понимая, что такое поведение дочери — предвестник если не беды, то крупной неприятности. — Скорей бы Василек уехал, а потом разберемся…»
Он уже стоял в дверях, когда Катька выступила на передний план, оттеснив меня, и с покаянным видом произнесла:
— В общем, дядь Вась (с некоторых пор именно так она начала обращаться к отчиму), я хочу повиниться. Давно хочу, но боюсь… Я жутко виновата перед всеми…
Я увидела, как напрягся Василий. Еще до того, как дочь начала говорить, я поняла, о чем пойдет речь, и стояла ни жива ни мертва от охватившего ужаса.
— Только сразу хочу предупредить: Муся совершенно ни при чем. Я обманула не только тебя, но и ее. Мне очень жаль, что все это время ты считал Саньку своим сыном. Любаня тебе не врала: Санек мой, и только мой. А она — его бабушка. — Катька махнула рукой в мою сторону и умоляюще загнусавила, вытирая рукавом куртки хлынувший поток слез и соплей: — Дядь Вась, ты простишь меня?.. Мусь, а ты?..
Супруг посмотрел словно сквозь меня, Катьку даже не удостоил взглядом и, не сказав ни слова, пошел к лифту. Бежать за ним не имело никакого смысла. Да и ноги будто приросли к полу. Дверцы лифта сомкнулись, а я сползла по стене. Слез не было, в горле стоял ком. Я даже не сразу заметила, что Катька сидит рядом со мной на полу.
— Да… Тягостная сцена вышла, — невозмутимо констатировала дочь. От былой виноватости не осталось и следа.
— Гоголь отдыхает… — ответила ей на автопилоте.
— Но ты не расстраивайся. Вася — он умный. Ему нужно время для переваривания информации. Я специально это сделала именно в день отъезда. Чтоб никаких скандалов, ругани и выяснения отношений. Пусть в своей тайге посидит, подумает. Да куда он денется? Тебя любит, в Саньке души не чает. Даже ко мне питает почти отеческие чувства. Мы ему теперь роднее всех родных, мы его семья…
— Ну-ну…
Мне действительно было страшно. Буквально накануне я узнала, что беременна. Решила повременить и никому пока не сообщать, а огорошить Василия новостью после возвращения его из командировки. Однако дочь в очередной раз бессовестным образом вторглась в мое личное пространство, разрушая его целостность и уют. И я объявила ей бойкот.
