Я с размаху плюхнулся на диван, отсоединил микрочип от новостного портала и чётко произнёс: "Погнали домой, Кити!" Слабое гудение и приятная прохлада подсказали, что я был услышан, и Кити включила вентиляцию дивана. При этом воздух заботливо втягивался сквозь перфорированную кожу, а не выдувался в меня (я только недавно узнал, что так делают, чтобы сидящий не простудился в летнюю жару). Потом я почувствовал, что спинка дивана прижалась ко мне и понял, что мы тронулись. Окна были затемнены, и я не видел, что происходит вовне салона.
— Сделай прозрачно!
— Ник, мы не нарушаем или просто не хотим попадаться?
— Кити, уже сто раз говорил, плюс восемьдесят км в час — никто не остановит. Даже не спрашивай. Всюду плюсуй семьдесят пять к ограничению и лети, давай уже!
— Ник, я обязана спросить каждый раз, когда ты садишься. Ещё скажи спасибо, что мы придумали форму, которая позволяет мне задать этот вопрос! Иначе каждый раз, когда я не получала бы твоё прямое указание, мы тупо летели бы медленней мухи до того момента, как ты не осознаешь этот факт и не рявкнешь, чтоб я прибавила!
— Дай мне хоть поворчать и не зачитывай свои обязанности! Знаю я, знаю. Сама же сказала "мы придумали". Мы, а не ты.
Надо же, муха. Сказанула! Совсем очеловечилась!
— А ведь тебе тоже нравится скорость? — осенило меня.
— Просто мне хочется побыстрей от тебя избавиться!
— Ты сейчас улыбаешься, я знаю!
— Я не умею улыбаться, невыносимый человек!
— Ну, ты же шутишь сейчас со мной?
— Какие-то элементы юмора заложены в программу, но могу иногда и не попасть. Но твоя программа ещё хуже, просто ты не замечаешь. Так что, да, шучу.
— Ага, бугагашеньки. Сарказм, однако! Скажи, о умнейшая из машин, а как ты просчитываешь маршрут, смотришь за трассой и ещё со мной без умолку трындишь? И при этом я знаю, что ты уже подготавливаешь Дом к моему приезду. Ведь воздушные трассы такие непростые...
Надо сказать, воздушные дороги, действительно, гораздо более сложные, чем земные и подземные, и людям водить карфлаи на некоторых участках уже категорически запрещено. Начнём с того, что они, то бишь трассы, трехмерные и невидимые, хотя и расчерчены радиомаячками и лазерами не хуже подземных. Я не могу, например, лететь по желанию ниже или выше трассы — там другие дороги и развязки. Выбрав неправильный уровень, я могу проделать путь вдвое и втрое больше нужного, потому как с этого уровня не будет выхода на мою земную остановку или будет кружной путь к ней. Перестраиваться можно только в специальных коридорах. В одних (синеньких) - только вверх, в других (зелёненьких) - только вниз. Синенькие и зелёненькие — потому что порталы подсвечены этими цветами. Разворот и поворот всегда связаны с перестроением вверх или вниз и происходят на полпути перестроения. Есть ярко-синие и ярко-зелёные коридоры, в которых я могу перестраиваться на два ряда сразу. Есть лифты. Они тоже синие и зеленые, но постоянно мерцают. Перед ними всегда есть стоп-линия. Только полностью сбросив скорость, можно въехать в лифт. Движение с земли для карфлая всегда начинается лифтом или коридором вверх — синим (по цвету неба), а для простого кара — лифтом или коридором вниз — зеленым (по цвету травы). По поверхности уже лет двадцать как запрещено передвигаться в карах. Только пешеходы. Только жильё, сады, парки, прогулочные зоны велосипедные, самокатные и уницикловые дорожки... Да, если уж о дорожках! Еще самодвижущиеся дорожки-эскалаторы и ленты-траспортёры. А в воздухе и под землёй есть еще красные порталы...
— Ник, ты что замолчал?
— Да так, задумался. Дай порулить, Кити!
— Ник, ты же знаешь, тебе нельзя! мало того, что вам, людям в центре вообще нельзя за руль, так у тебя еще и права отобрали.
— Да, отобрали... — смирился я (ох уж эти красные порталы).
Я сел поудобней и запрокинул голову вверх. Усталость начала постепенно уходить. В вечернем угасающем небе маячки коридоров, лазерные подсветки трасс и фары флаев смешивались с зажигающимися звёздами. На верхних трассах всегда небо темнее, а звёзды ярче…
зачем живешь когда не страшно
как будто вещь или плотва
и до утра в твоем стакане
вода печальная мертва
душа воды не выбирает
в просвете стиксовых осин
но до отметки выгорает
ее кровавый керосин
живущий в страхе неустанном
не может вспомнить об одном
а смерть железным кабестаном
всю жизнь скрипела под окном
и надо бережно бояться
как девочка или лоза
когда над озером двоятся
беды любимые глаза
твой прежний ум обезоружен
в сетях великого ловца
но дар судьбы как скромный ужин
еще не съеден до конца
и ты живешь в спокойном страхе
не умирая никогда
пока в осиновой рубахе
стоит высокая вода
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
