Катькина беременность вымотала и ее, и меня. Тяжелейший токсикоз, головные боли, бессонные ночи… Возможно, из-за общей нервозной обстановки она родила на пять недель раньше срока, хотя легко и быстро. Не смотря на то что в роддоме дочке пришлось задержаться дольше обычного, ни осложнений, ни проблем со здоровьем у роженицы и малыша не возникло. Наш дом, а вернее, Ритина квартира, в которой мы до сих пор проживали, наполнился веселым гамом. Санька обладал на редкость покладистым характером — по ночам он крепко спал, давая трем женщинам возможность наконец-то высыпаться. А днем улыбался мамке, бабушке и прабабушке. Мы полностью растворились в нем. Контора, где я некогда трудилась, мимолетные романы, мои терзания и переживания из-за мужчин — все ушло на далекий, невидимый фланг. Центром вселенной стал Санечка — горячо любимый сын и внук. Я даже подвиг совершила, окончив курсы вождения автомобиля. Рита нам на два года оставила не только квартиру, но и автомобиль. До поры до времени он стоял без дела, но с предстоящим появлением внука вопрос наличия машины стал актуальным. Я долго не решалась пойти на курсы вождения. Не то чтобы я боялась автомобилей. Дело в другом — к хорошему быстро привыкаешь. Приедет Рита, машину вернем, а привычка-то останется. Однако дочь уговорила.
— Мусь, а вдруг нам на голову нежданно-негаданно свалится какое-нибудь наследство? Или принца встретишь… Тогда и купим свое авто. Так что иди учись, получай права на будущую роскошь.
Эх, знать бы мне тогда, сколько подвохов было в Катькиных словах, каким неиссякаемым запасом коварства обладает моя дочь. Но нас вертела реальная круговерть жизни, мы тогда неслись по ней как белка в колесе. Остановиться, подумать, поразмыслить… О! Нет, в тот момент это было бы большой роскошью.
Санька рос, мы постепенно расширяли географию прогулок. Мотались даже в самые дальние от нас городские парки. Выбирались на природу в Подмосковье, порой на Риткину дачу, пока однажды дочь не заявила:
— Все! Я нашла идеальное место для Саньки. Теперь будем ездить исключительно в Черемушки. Воронцовский парк — то, что надо для нашего ненаглядного.
— Но это далековато от дома, — попыталась возразить я. — Только на дорогу туда-обратно уходит минут сорок.
— Подумаешь, дорога! Зато в Воронцово чистый воздух и первозданная тишина. Но… там самое лучшее время для гуляний — семь часов утра.
— Как у тебя с головой, родная? — я чуть не пролила на себя кофе (мы сидели в кафе), возмущению не было предела.
— Хорошо. Пусть будет не семь, а семь тридцать. Любань, ты ведь не враг своему внуку? Ты ведь желаешь ему только добра? Да, да, да… ты хорошая бабушка… — тараторила Катька, а я с ужасом представляла свои ранние подъемы и пропускала мимо ушей дочкины бредни про совмещение прогулок с занятиями спортом.
Воображение моментально нарисовало страшные картинки: вот я иду, засыпая на ходу, руки не слушаются, я отпускаю коляску, и она катится, катится… Тьфу, тьфу, тьфу… Сгинь! Давненько такого со мной не было. Думала, что освободилась от зависимости — видеть все в ином свете. А она просто задремала, залегла в берлогу до поры до времени.
— Да слушай ты, — дочь встряхнула меня. — Там чудесные беговые дорожки, начнешь с быстрой ходьбы, потом перейдешь на неспешный бег. И Саньке хорошо, и тебе — еще лучше.
В общем, спорить с Катькой трудно. Да что там трудно! Невозможно. Бараны с ослами отдыхают. Начались мои трудовые вахты в лесу. Я, кстати, в утренних прогулках нашла даже некую прелесть. Тишина в рассветные часы оказалась оглушающей. Она невольно располагала к раздумьям. Думы в мою голову лезли разные: от самых неожиданных до вполне реалистичных. А если учесть склонность к фантазиям и переживаниям по пустякам, наверняка от меня шарахались в сторону все встречающиеся на пути. Очень давно мне как-то сказали, что я шла по улице и размахивала руками. Наверно, был тот самый случай — ныряния в глубины внутреннего мира. Сама-то я никого не замечаю, если замечтаюсь. Все прошу Катьку рассказать, как выгляжу со стороны, погруженная в грезы, но она категорически отказывается. Видимо, боится испортить мне настроение.
Во время одной из прогулок мне показалось, что за нами с Санькой следят. Причем следят очень аккуратно, практически без проколов. Но у меня странный слух: я могу не услышать, что мне говорит рядом стоящий собеседник, зато реагирую на происходящее за полкилометра. Мы были как-то раз с Катькой у Риты на даче. Сидим смотрим телевизор. Вдруг я встрепенулась и сообщила, что приехали соседи подруги, участок которых находится через несколько домов. Дочь с Риткой не поверили, пошли проверять. А потом долго удивлялись странностям устройства моих ушных раковин. Я и сама не понимаю, как это все происходит. Физики, возможно, смогли бы найти объяснение, но я не физик. И знакомых среди физиков не имею. Так и живу непросвещенной. А ведь надо бы… Короче, я услышала треск ветки. В безветренную погоду такой хруст может означать одно — кто-то на ветку наступил. Осмотревшись, я никого не обнаружила. Вот тогда и сделала вывод — где-то рядом прячется наблюдатель.
— Да у тебя глюки, Любаня, — рассмеялась дочь, когда я поделилась с ней своими опасениями. — Кому ты нужна? Бабка с коляской! Право, смешно.
— А вдруг это за Санькой охотятся? Киднеппинг.
— Размечталась! Что с нас взять? Похитителей интересуют только деньги. Так что — живи спокойно, гуляй спокойно и ни о чем не волнуйся.
Но как не волноваться, когда я время от времени стала слышать не только всякие шорохи и трески при явном отсутствии вокруг живых существ, но и ощущать на себе чужой взгляд? Продолжалось это все относительно недолго, если считать недолгим трехнедельный срок.
В начале декабря, когда природе снится
Осенний ледоход, кунсткамера зимы,
Мне в голову пришло немного полечиться
В больнице # 3, что около тюрьмы.
Больные всех сортов - нас было девяносто, -
Канканом вещих снов изрядно смущены,
Бродили парами в пижамах не по росту
Овальным двориком Матросской Тишины.
И день-деньской этаж толкался, точно рынок.
Подъем, прогулка, сон, мытье полов, отбой.
Я помню тихий холл, аквариум без рыбок -
Сор памяти моей не вымести метлой.
Больничный ветеран учил меня, невежду,
Железкой отворять запоры изнутри.
С тех пор я уходил в бега, добыв одежду,
Но возвращался спать в больницу # 3.
Вот повод для стихов с туманной подоплекой.
О жизни взаперти, шлифующей ключи
От собственной тюрьмы. О жизни, одинокой
Вне собственной тюрьмы... Учитель, не учи.
Бог с этой мудростью, мой призрачный читатель!
Скорбь тайную мою вовеки не сведу
За здорово живешь под общий знаменатель
Игривый общих мест. Я прыгал на ходу
В трамвай. Шел мокрый снег. Сограждане качали
Трамвайные права. Вверху на все лады
Невидимый тапер на дедовском рояле
Озвучивал кино надежды и нужды.
Так что же: звукоряд, который еле слышу,
Традиционный бред поэтов и калек
Или аттракцион - бегут ручные мыши
В игрушечный вагон - и валит серый снег?
Печальный был декабрь. Куда я ни стучался
С предчувствием моим, мне верили с трудом.
Да будет ли конец - роптала кровь. Кончался
Мой бедный карнавал. Пора и в желтый дом.
Когда я засыпал, больничная палата
Впускала снегопад, оцепенелый лес,
Вокзал в провинции, окружность циферблата -
Смеркается. Мне ждать, а времени в обрез.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
