этот длинный рассказ практически дописан... буду потихоньку выкладывать... еще примерно 10 глав))))
Глава 5
Я окунулась с головой в мир чужих грез и любовных приключений. Роман английской писательницы мне нравился, потому и работа продвигалась быстро и слаженно. Краем уха я слышала, как Катька кому-то звонит, о чем-то договаривается, но не вникала в суть ее разговоров. За час до полуночи дочь постучала о косяк и громко кашлянула.
— ???
— Любань, ты не хочешь пойти позагорать в солярии? И на новомодном тренажере силы попробовать? А еще на электрическом массажном диванчике поваляться?
— Когда? — спросила я устало.
— Сейчас! — бодро отрапортовала дочь.
— Сейчас почти ночь на дворе. Уймись со своими шутками.
— Я не шучу. У нас тут недалеко открыли студию загара. И сейчас там акция. Можно бесплатно все попробовать по одному разу. В том числе и искусственное солнышко. Как видишь, сон, а вернее, наш разговор — в руку. Все складывается наилучшим образом. Фортуна повернулась к нам, Мусь, и открыто и доброжелательно улыбается. Собирайся.
Катька у меня девушка упорная. Уговорила. Мы пошли. На акцию. Мероприятие продлилось до трех ночи: я крутила педали в вакуумном велосипеде, по пояс задраенная попоной, потом «отдыхала» на массажном столе, эротично постанывая и пульсируя всем телом на перекатывающихся валиках. Затем Катька вновь отправила меня в драпировки, но уже на беговую дорожку, и только в солярии я сумела наконец-то расслабиться и заснула под мерное гудение ярких ламп и завывание тихой ненавязчивой восточной музыки.
— Эдик, — Катька успела завязать знакомство со служащим студии загара на ресепшене, — когда вы в следующий раз работаете? Мне хочется приходить именно в вашу смену.
И где только дочь научилась таким светско-любезным приемам? Я предполагала, к чему клонит моя дочь, но отгадка оказалась совсем иной.
— Во-первых, — рассказывала по дороге домой дочь, — у них сейчас скидки. Если купить абонемент до конца месяца на десять сеансов, получить можно двадцать. А такого количества тебе хватит с лихвой. Значит, так: берем вакуумный велосипед — беговая дорожка мне что-то не понравилась, солярий и массажные шалости.
— Нет, массаж я не хочу. Вся спина болит от этих валиков.
— Любаня! — грозно прикрикнула дочь. — Ты не видела, а я обратила внимание, как на тебя, а вернее, на твое тело пялился рядом лежащий дядька. Его внешний вид нам не катит, но все же это уже результат. После велосипеда ты станешь изящнее, пялиться начнут чаще. А так как студия эта не дешевая, значит, и мужчины будут туда ходить не бедные. Но наша цель — не эта.
— А какая наша?
— Потом расскажу. Итак… На ближайшие три дня план следующий. Мы снова посетим это место, — она махнула рукой в сторону студии загара. — Заметь, все бесплатно, как и сегодня.
— Там же разовая акция.
— Эх, Люба, Люба… Ты не поняла, зачем я Эдику вопрос о режиме его работы задавала? Разъясняю: в студии четыре смены. А это значит, что мы можем четыре дня подряд ходить и каждый раз приятно удивляться и округлять глаза при упоминании акции. С нас же фамилии не требовали. Кто знает, что именно мы были сегодня? Правильно — только Эдик. А завтра будет знать только Вася, послезавтра — Петя. У Эдика мы купим абонементы со скидкой. Но на пятый день, в его следующую смену.
За четыре дня я сроднилась со студией, массажный стол уже не вызывал отвращения, усталость после велотренажера снималась через десять — пятнадцать минут расслабленности под неоновыми лампами. И на пятый день мы действительно купили абонемент. Я втянулась в ежедневные занятия, они стали доставлять настоящее удовольствие, и через месяц уже перестала себя узнавать. Ровный загар, подтянутость и крепкие мышцы были только в радость. А еще я заметила, что мужчины на улице стали чаще оборачиваться мне вслед, то и дело я ловила заинтересованные взгляды, а пару раз мне даже подмигнули. Но Катька категорически приказала — на мужчин в метро, троллейбусах, автобусах и трамваях внимания не обращать. Однако я все равно обращала. Неожиданное косоглазие с кривошеей, возникающее при виде меня у противоположного пола, льстило. Пока Катькин план срабатывал и не давал осечек.
— Вот, теперь другое дело, — довольная дочь обошла меня со всех сторон. — Постройнела, помолодела. Морщинки скрылись под загаром. Твои вечные прыщики пропали. Класс! Будем наш план двигать дальше. Для начала дай мне немного денег на необходимые покупки.
— Сколько? — испуганно спросила я и тут же поспешно добавила: — В пределах разумного, конечно, дам.
— Разумно, разумно. — И она рассказала, что и где собирается покупать.
На следующий день Катька ввалилась груженная пакетами, кульками, коробками и с порога стала кричать о небывалой щедрости распродаж. Количество покупок меня ошеломило, оно никак не вязалось с той суммой, которую я отстегнула дочери на мероприятие.
— Да потому что ты ходишь по дорогим бутикам, а я нашла такие дисконт-магазины, в которых вещи просто задаром продают. Сейчас, жди… — И Катька скрылась в своей комнате.
Спустя несколько минут дочь начала странный показ мод. Сначала она выбежала в белой вязаной шапочке с отворотом, сказав, что прикупила ее просто так — цена головного убора равнялась стоимости одного батона хлеба. «Пусть будет!» — сказала Катька. После шапки настала очередь купальника, который оказался из всей коллекции самым дорогим. «Рибок!» — тыкала мне под нос этикеткой дочь. Оказалось, что купальник она купила для меня. Купальник совершенно не сочетался с шапкой, ну да не Катьке ж его носить. А мне лично он понравился. Дешево и сердито, и вполне достойно. За купальником настала очередь серых мужских трусов с перламутровыми пуговичками.
— Смотри, какой прикол, — дочь указала на малюсенький бантик на поясе трусов. — Я из-за этого бантика их и купила.
— Да зачем тебе мужские трусы? — недоумевала я.
— Дома буду в них ходить. Они всего тридцать девять рублей стоят. Я не могла пройти мимо. Да и сочетаются они еще с одной моей покупкой.
— Какой еще покупкой? — я уже стонала от смеха, глядя на дочь, крутящуюся перед зеркалом в шапке, купальнике и мужских трусах.
— Любаня, не переживай. Покупки для меня — на деньги, оставшиеся от покупок для тебя, — и она опять убежала, вернувшись все в той же шапке и странном рубище до пят из тонкой трикотажной ткани серого цвета. — Домашний наряд! А вот это все тебе.
Катька вывалила на диван содержимое из пакетов, затем принесла коробки, продемонстрировав дивной красоты кроссовки моего любимого малинового оттенка. Она тут же обулась в них, да так и ходила потом весь вечер. Шапку с трусами и рубище тоже не снимала. В целом я осталась довольна покупками. Катька действительно купила хорошие вещи по не укладывающимся в голове ценам, и мы в тот день здорово повеселились, особенно дочь, глядя на меня — примеряющую обновки.
Из слез, дистиллированных зрачком,
гортань мне омывающих, наружу
не пущенных и там, под мозжечком,
образовавших ледяную лужу,
из ночи, перепачканной трубой,
превосходящей мужеский капризнак,
из крови, столь испорченной тобой,
- и тем верней - я создаю твой призрак,
и мне, как псу, не оторвать глаза
от перекрестка, где многоголосо
остервенело лают тормоза,
когда в толпу сбиваются колеса
троллейбусов, когда на красный свет
бежит твой призрак, страх перед которым
присущ скорее глохнущим моторам,
чем шоферам. И если это бред,
ночной мой бред, тогда - сожми виски.
Но тяжкий бред ночной непрерываем
будильником, грохочущим трамваем,
огромный город рвущим на куски,
как белый лист, где сказано "прощай".
Но уничтожив адрес на конверте,
ты входишь в дом, чьи комнаты лишай
забвения стрижет, и мысль о смерти
приюта ищет в меркнущем уме
на ощупь, как случайный обитатель
чужой квартиры пальцами во тьме
по стенам шарит в страхе выключатель.
1969
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
