Вы носите наручные часы?
Почему я спросил об этом? Наверное, потому, что мне интересны мысли других людей о вещах, на которые они привыкли не обращать внимание. Часы, на мой взгляд, как раз относятся к таким предметам, о которых спроси у кого-нибудь, зачем они нужны, так в ответ кое-кто может запросто покрутить у виска пальцем, мол, приятель, у тебя все ли дома, что ты задаешь такие вопросы.
Признаюсь, на этот раз мое любопытство возбудил подслушанный в метро разговор двух парней. Один из них расхваливал свои новые часы и так подробно расписывал, какие у них возможности, что можно было подумать, они предназначены для чего угодно, только не чтобы показывать время. Другой парень ему отвечал, что лично он вообще отказался от наручных часов, поскольку носить их нет никакого резона – они и без того сейчас встроены куда ни попадя: в компьютеры, телефоны, - не говоря уже о том, что в городе полно всяких табло. Так что, куда не кинь взгляд всегда найдется что-нибудь показывающее время.
Не знаю, чем окончился их разговор, на следующей остановке они вышли, а я почему-то вдруг вспомнил, как в первый раз взял в руки электронные часы. «Черт возьми, - восхищенно подумал я тогда, - да ведь это то, что мне надо: и время точно показывают, и заморачиваться с заводом нет нужды». Тут я машинально поднес часы к уху и, конечно же, не услышал знакомого тик-так. Это вдруг насторожило меня, и ощущение было такое, будто обнаружилось некое жульничество. Хотя я тут же сказал самому себе: «Наверняка, внутри у них какая-нибудь электрическая схема. С какого перепугу им тикать?» - неприязнь к этим часам так и не прошла окончательно.
Наверное, все дело в том, что очень давно мне посчастливилось заглянуть внутрь механических часов, и передо мною наглядно предстало великолепие того, что называют точной механикой. Помню, как меня поразило согласное движение шестеренок, рычажков и каких-то еще неизвестных мне деталей. Все они двигались в едином ритме, и первое, что пришло мне в голову, - сравнить увиденное с живым организмом.
Сегодня мне безумно жаль, что эта изысканная филигранность инженерной мысли мало-помалу уходит в небытие, куда прежде ушли всякие другие замысловатые выдумки безвестных изобретателей. Судите сами: ведь были же когда-то часы огненные, солнечные, водяные, камертонные и, бог знает еще какие. Кто о них помнит сейчас?
Я понимаю, что мои рассуждения, скорее всего, не более чем ворчание ретрограда, не желающего расставаться со своими привычками. Что делать? Понимать и чувствовать это не одно и тоже.
Например, мне нравится испытывать на руке тяжесть моих часов, особенно, когда утром я застегиваю на запястье их браслет. Тогда я сразу осознаю, что день начался, и проникаюсь уверенностью, что готов теперь встретить все, что он уготовит мне. А то, что каждый вечер надо заводить их, так это невелик труд.
Более того, временами, когда я взвожу в часах пружину, у меня мелькает мысль, что они для меня давно уже стали нечто вроде домашнего питомца, которого я сейчас старательно обихаживаю, чтобы он не за страх, а за совесть служил мне весь завтрашний день.
Наверное, наделять душою вещи заложено в потенции у каждого человека, иначе чем объяснить иногда прямо-таки фанатичную его привязанность к некоторым предметам.
К слову сказать, один мой знакомый носит часы, доставшиеся ему по наследству от умершего отца. У них очень почтенный возраст, поскольку сделаны они на заводе в Чистополе в конце шестидесятых годов прошлого столетия. Через изрядно поцарапанное стекло на циферблате можно увидеть красную звездочку и прочитать: «Командирские», но главная их примечательность в том, что на задней крышке выгравирована надпись, из которой явствует, что они подарены командующим военным округом за проявленное мужество.
Конкретно, что отец сделал такого, что его наградили часами, доподлинно моему знакомому неизвестно.
- Что из того? – говорит он. – Ведь что-то, да сделал. Просто так часами не награждают.
И я думаю, он прав. Так ли уж важно, как было там все на самом деле в прошлом. В конце концов, для нас, кто бы что не говорил, всегда важнее, как мы относимся к реалиям жизни сами.
Так что, такие часы, конечно, стоит носить. По моему мнению, подобные вещи, придают их владельцам некую устойчивость в жизни и способны иной раз не только удержать человека от опрометчивых поступков, но даже подвигнуть его совершать такие, за которые потом ему не придется краснеть. Хотя это, в общем, только моя точка зрения.
Олег Поддобрый. У него отец
был тренером по фехтованью. Твердо
он знал все это: выпады, укол.
Он не был пожирателем сердец.
Но, как это бывает в мире спорта,
он из офсайда забивал свой гол.
Офсайд был ночью. Мать была больна,
и младший брат вопил из колыбели.
Олег вооружился топором.
Вошел отец, и началась война.
Но вовремя соседи подоспели
и сына одолели вчетвером.
Я помню его руки и лицо,
потом – рапиру с ручкой деревянной:
мы фехтовали в кухне иногда.
Он раздобыл поддельное кольцо,
плескался в нашей коммунальной ванной...
Мы бросили с ним школу, и тогда
он поступил на курсы поваров,
а я фрезеровал на «Арсенале».
Он пек блины в Таврическом саду.
Мы развлекались переноской дров
и продавали елки на вокзале
под Новый Год.
Потом он, на беду,
в компании с какой-то шантрапой
взял магазин и получил три года.
Он жарил свою пайку на костре.
Освободился. Пережил запой.
Работал на строительстве завода.
Был, кажется, женат на медсестре.
Стал рисовать. И будто бы хотел
учиться на художника. Местами
его пейзажи походили на -
на натюрморт. Потом он залетел
за фокусы с больничными листами.
И вот теперь – настала тишина.
Я много лет его не вижу. Сам
сидел в тюрьме, но там его не встретил.
Теперь я на свободе. Но и тут
нигде его не вижу.
По лесам
он где-то бродит и вдыхает ветер.
Ни кухня, ни тюрьма, ни институт
не приняли его, и он исчез.
Как Дед Мороз, успев переодеться.
Надеюсь, что он жив и невредим.
И вот он возбуждает интерес,
как остальные персонажи детства.
Но больше, чем они, невозвратим.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
