— Нинок, дай-ка мне взаймы буханочку белого. Через два дня пенсия, расплачусь. И колбаски граммов триста, какой подешевле. Будь другом!
— Хорошо, Николаич. Смотри, не забудь! Я всё записываю! — с улыбкой ответила Нинок, пышнотелая хозяйка небольшой уютной лавки, в которой чего только не было: тут и продукты тебе, и посуда, и куча разных мелочей, необходимых в хозяйстве, и даже одежонка какая-никакая имелась.
— Вот спасибо. Уважила старика. Пока, Баобабочка! — усмехнулся крепенький еще дед, складывая продукты в помятый целлофановый пакет.
Вы спросите, почему Баобабочка? Да всё очень просто. У Нинки муж-то — африканец. Из самого (или самой) Зимбабве. Какое-то мудрёное у него имя, но жена зовёт его Мишей, Михаилом, если полностью. Они с Нинкой как поженились, в свадебное путешествие в это самое Зимбабве и умчались. К его родителям. Погостить. Целых два месяца там были. Приехали обратно весёлые, довольные. Нинок рассказывала о тамошних жителях, которые приняли её хорошо. Еще о том, как видела на воле настоящего живого бегемота. Но больше всех ей понравились баобабы. О них Нинок могла рассказывать долго и с придыханием. Однажды кто-то, увидев её издалека, сказал: "Глядите, вон там наша Баобабочка движется!" Те, кто рядом стояли, прыснули и устремились к Нинкиному магазину. А прозвище с тех пор прижилось. Нинка на него ничуть не обижается.
Миша освоился быстро, устроился на работу в котельную, сутки-трое, стал зарабатывать хоть и не большие, но деньги. Мог иногда и пивка тяпнуть с поселковыми мужиками. В общем, всё путём было.
Однажды с Нинкой случилось несчастье. При попытке достать с верхней полки витрины последнюю упаковку цейлонского чая она упала со стремянки, ушиблась головой и сломала ногу.
Все покупатели дружно начали спасать свою Баобабочку. Вызвали скорую, позвонили Михаилу. Тот примчался, приник своими толстыми черными губами к Нинкиным, накрашенным алой помадой.
— Дыхание рот-в-рот, — пронесся шепоток по торговому залу. Мужики стойко завидовали африканцу, ибо каждый хотел быть на его месте.
Ногу Нинке загипсовали на три месяца. С головой похуже получилось. Баобабочку начали мучить видения. Все люди в её воображении стали баобабами. Толстыми крепкими высоким деревьями с небольшими, но густыми ярко-зелёными кронами на самых верхушках. Кто бы ни приходил её проведать, все оказывались огромными говорящими баобабами. Даже Михаил...
А тем временем, в посёлке начали происходить странные вещи. Люди стали очень раздражительными, споря, кому сегодня идти в дальний магазин. Мужья вымещали зло на женах и наоборот. Дети капризничали и не хотели ходить в школу без привычных мягких сдобных булочек, которые продавались только в Нинкиной лавке. Влюблённые разбегались, не успев сказать друг другу о своих высоких чувствах. В благополучных ранее семьях доходило до разводов и суицидов. Мир валился к чертям, и только баобабы невозмутимо росли ввысь и вширь.
Прошло три нелёгких апокалиптических месяца. Окружающее Нинку пространство стало злым и жестоким. Надо было что-то предпринимать.
Нинок лежала на диване, шевеля сломанной ногой и читая Рэя Брэдбери.
— Вот. Эффект бабочки. Это про меня. Только с небольшой поправкой на "бао", — сказала она. Завтра ей предстояло снимать гипс, спасать мир и избавляться от баобабов в голове.
