Когда мы были детьми и жили в деревне, то к нам часто приезжал с автозавода Леонид Филиппович, позже ставший крестным отцом моего младшего брата. Помимо собак и женщин Филиппович привозил и разных интересных (и не очень) людей с собой. Так, однажды, привез ныне довольно известного в определенных кругах «мастера бесконтактного боя». Тогда этот проходимец, фамилии которого называть не буду – кто в теме, тот поймет, еще не снимал фильмов по «бесконтакту». Зато позиционировал себя не только как бойца этого самого «бесконтакта», но и вельми сильного экстрасенса. Не буду останавливаться на бессмысленности термина «экстрасенс». Здравомыслящему человеку и так все понятно и с термином и с людьми, себя позиционирующими подобным образом. Пускай это остается на их совести. Если вы знаете в нашей стране человека без греха то поднимите мне веки и укажите на него! Справедливости ради могу заметить, что этот персонаж приезжал к нам в доПутинскую эпоху. Буду называть этого персонажа в дальнейшем рассказе «Маг».
Вкусив наших щедрот и выпив нашего вина (а перед вином воздав должное спирту) начал этот персонаж задвигать про свои «сверхспособности». Сначала долго диагностировал присутствующих путем наложения рук и пассов данными руками над нашими организмами. Понятно, что диагностика была сделана методом научного, тьфу ты, псевдонаучного тыка.
– У вас геморрой! – грозно заявил он нашему отцу Плейшнеру.
– Нет у меня никакого геморроя! – открестился тот и на всякий случай, перекрестившись, выпил стакан вина.
– Значит, будет! - узнав, что у Плейшнера геморроя нет, безапелляционно заявил Маг. – Будет, аккурат, через пять лет. Помяните мои слова Виктор Владимирович. Так что пока не поздно, записывайте.
Плейшнер под диктовку нацарапал на листке отрывного календаря за тысяча девятьсот восемьдесят шестой год рецепты лечения геморроя свечами из сырого картофеля.
– У тебя простатит! – поставил мне диагноз Маг.
– Да, что-то такое есть, - я вовсе не стал спорить.
Простатит в нашей стране еще не самое страшное. Миллионы людей с простатитом живут вполне полноценной жизнью. Некоторые даже национальными лидерами с простатитом становятся.
Убедившись в успехах среди аборигенов, Маг начал наращивать свое величие. Начал показывать, как может дистанционно воздействовать на человека. Водит у меня руками над телом и спрашивает:
– Горячо?
– Еще как горячо! - соглашаюсь я. Ну чего огорчать гостя?
– Сейчас сделаю еще горячее!
– Да так горячее стало, - не, ну я то знал, что «некоторые любят погорячее» - потому и соглашаюсь.
– Я могу бесконтактно любого человека победить, - тут он в волнении хватил еще спиртику, запил вином и не на шутку разошелся.
А Виктор Владимирович всё это конспектирует старательно. Полкалендаря уже порвал.
– Не веришь? Я докажу! - Маг мне предложил удостовериться в его словах.
Вышли мы, окруженные зрителями во двор. Встал он напротив меня и начал пассы руками производить. Разошелся, скачет вокруг меня, руками как жертва дон Кихота размахивает, голосит аки баньши. В ответ на эти голошения откликнулась собака нашего соседа Кольки Лобана. Потом эстафету подхватили и прочие собаки деревни.
Я понял, что с этим балаганом пора заканчивать. Врезал левой рукой в подбородок «бесконтактнику». Поймал падающее тело, что бы ненароком не расшиб себе голову об землю. Потом мы перенесли его в помещение, и минут через пятнадцать он пришел в себя. Причем обстоятельств своего падения совершенно не помнил.
– Это собаки отвлекли меня и то, что должно было свалить тебя, рикошетом сбило меня с ног, - сказал он.
– Рикошетом, так рикошетом.
– А собаки ваши выли потому, как чувствовали исходящую от меня силу.
– Кто бы спорил?
Когда я выходил из комнаты, то Маг задумчиво потирая подбородок произнес:
Я завещаю правнукам записки,
Где высказана будет без опаски
Вся правда об Иерониме Босхе.
Художник этот в давние года
Не бедствовал, был весел, благодушен,
Хотя и знал, что может быть повешен
На площади, перед любой из башен,
В знак приближенья Страшного суда.
Однажды Босх привел меня в харчевню.
Едва мерцала толстая свеча в ней.
Горластые гуляли палачи в ней,
Бесстыжим похваляясь ремеслом.
Босх подмигнул мне: "Мы явились, дескать,
Не чаркой стукнуть, не служанку тискать,
А на доске грунтованной на плоскость
Всех расселить в засол или на слом".
Он сел в углу, прищурился и начал:
Носы приплюснул, уши увеличил,
Перекалечил каждого и скрючил,
Их низость обозначил навсегда.
А пир в харчевне был меж тем в разгаре.
Мерзавцы, хохоча и балагуря,
Не знали, что сулит им срам и горе
Сей живописи Страшного суда.
Не догадалась дьяволова паства,
Что честное, веселое искусство
Карает воровство, казнит убийство.
Так это дело было начато.
Мы вышли из харчевни рано утром.
Над городом, озлобленным и хитрым,
Шли только тучи, согнанные ветром,
И загибались медленно в ничто.
Проснулись торгаши, монахи, судьи.
На улице калякали соседи.
А чертенята спереди и сзади
Вели себя меж них как Господа.
Так, нагло раскорячась и не прячась,
На смену людям вылезала нечисть
И возвещала горькую им участь,
Сулила близость Страшного суда.
Художник знал, что Страшный суд напишет,
Пред общим разрушеньем не опешит,
Он чувствовал, что время перепашет
Все кладбища и пепелища все.
Он вглядывался в шабаш беспримерный
На черных рынках пошлости всемирной.
Над Рейном, и над Темзой, и над Марной
Он видел смерть во всей ее красе.
Я замечал в сочельник и на пасху,
Как у картин Иеронима Босха
Толпились люди, подходили близко
И в страхе разбегались кто куда,
Сбегались вновь, искали с ближним сходство,
Кричали: "Прочь! Бесстыдство! Святотатство!"
Во избежанье Страшного суда.
4 января 1957
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
