Ага, ага, явление твоему Феомиду было. Узрел он и прозрел, в рот ему ноги. Да если бы было, то... Это ещё кто как отреагирует. Вот жил у нас во дворе Пашка. Хотя почему жил-то? Сейчас тоже есть. Ну, Паша, ну - истопником в котельной работал раньше. Будьте Любезны кличка. Чернявый такой, мордатый. Теперь седой и тощий как шпала. Он, да. То есть, я хочу сказать, что по двору-то Паша ходит регулярно: в магазин там, за хлебушком, или за кефиром, например, а живет он или не живет - непонятно. Разговаривает еще теперь как-то “из-под глыб”, что ль, как братец Иванушка с сестрицей Аленушкой со дна реки. Редко, правда. Живой или нет? То-то! Вот если бы лежал себе смирно под забором, как раньше - то точно живой. Хотя конечно не абонент ни разу, зато на месте своем природном. Так слушай: сидит себе Паша как-то в октябре, в прошлом году, у своей котельной на лавочке... Под банкой, естественно, отдыхает. Природой любуется, небо чистое-чистое, а из трубы дымок, значит, валит. Уж не знаю каким-таким гудроном он топил, но дымок всегда паршивый - копоть одна да вонь. Но Паше-то что, чего привезли - тем и топит. И в кожаную трубку мира не дует. Даже красиво: небо синее-синее и дымок такой, что мама-не горюй. Гармония - не гармония, но единство и борьба противоположностей налицо, в рот ей ноги. А какого улья еще кочегару надо? Пленер, солнышко, огурчик в пупырушку. Кайф-кайфович, короче. И слетел тут к Паше ангел. Какой, какой? Натуральный, как на иконах зафиксировано: весь в белом, с крыльями и сверкает над головой дуга высоковольтная. Паша так говорит. Ну под банкой, я же говорил. Повезло ещё, что не чёрт с копытами или навуходоносор какой зеленоватый прибыл. И говорит ему что-то ангел, улыбается. То есть рот открывает, а не слышно ни шиша. Далеко потому что. Подлетел поближе, чтобы на ушко может быть, а тут, в рот тебе ноги, ветерок переменился, он в дымок-то этот витаминный и угодил. Весь парадный вид тю-тю, естественно. Негр вылитый, а не ангел. Прокашлялся ангел, себя оглядел и говорит уже не шепотом, а по-настоящему так: "Что же ты, Павел, а?" Ну, типа, в рот тебе ноги, раскоптился тут непотребным, что ангела от черта не отличишь теперь. Кулаком погрозил и растворился, растаял типа. Паша с лавки сполз, тут же поседел, и сходил, и протрезвел одновременно. Да никуда не пошел, а по-маленькому сходил. От неожиданности. Я на тебя посмотрю в такой ситуёвине. Тут не то что по-маленькому, а и увезти могут на белой карете с синими бубенцами запросто. Ну, протрезвел, просох и сильно-сильно загрустил человек. Ведь что-то хотел сказать ему ангел-то, что-то важное, может даже судьбоносное, коль сам прилетел. Ну, ведь не за тем же, чтобы объявить Пашке Будьте Любезны, что он придурок полный по жизни, он это и сам знал. Да и все знали, что не сложилось у него планида. Экая невидаль-то? Зачем из-за этой пустяковины целого-то ангела гонять? Нет, тут что-то поболее надо было донести, а может не Пашке вовсе, а целому миру, например? Или всему человечеству, в пашкином лице? Человек же он, хоть и чухло запойное? Ведь как не крути, а хомо, в рот ему ноги, сапиенс. В глубине души, конечно. А тут этот дым злочихучий всё торжество момента испортил. И кирдык - загрустил Пашенька, так ему паскудно и муторно стало, что ни капли с того дня. Ходит только туда-сюда, как бестолковина деревянная и иногда в небо пялится. Ждет всё. Из котельной уволился, в дворники перешел. Чтобы небо, говорит, всегда над головой ощущать. Понял? А котельная теперь на газу. Аккуратно теперь. Экологию блюдут. А то кто его знает, что в следующий раз прилетит и что скажет. А ты говоришь "явление"...
И кто зачем рождëн, и кто к чему готов, известно мудрецам, объявлено пророкам. А город ждëт своих неправильных шутов. Приказывает жить — поскрипывать порогом, подсвечивать места, где прячется весна, прикармливать слова на берегу абзаца. На небе столько звëзд — вселенная тесна, поэтому мирам легко соприкасаться. Приходят корабли, деревья говорят, фонарщики поют, мерцая головами: мы птичьи голоса, мы солнечный отряд. Мы, кажется, должны приглядывать за вами.
И кто кому судья, и кто кого простит, и кто оставил здесь закатные ожоги, понятно тем богам, что держат нас в горсти, что дуют в наши лбы и остужают щëки. Кентаврам снится лес потерянных подков. Седому королю — заросший астероид.
А город ждëт своих беспечных дураков. Гештальты не закрыл. И двери не закроет. Зевающий швейцар листает облака. Эдемский старый дом качается на сваях. Вся ангельская рать спешит издалека — болтать о чепухе в спасительных трамваях. Судьба любого зла — лишь пепел да зола, горчащая печаль, похмельная икота. Твой крепкий бастион, упрямый, как скала, рассыплется, когда тебя окликнет кто-то. Возможно, гитарист, торговец, альбинос, возможно, господин, страдающий от зноя. Он скажет:
ты чего? Давай не вешай нос.
Вот крылья. Небо вот.
Не бойся — запасное.
16.02.2024
https://vk.com/carvedsvirel
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
