Тьма!
Даже не тьма, а густой сумрак. Намеки движения, силуэты. Но все это видится не глазами - смутные образы возникают непосредственно в голове. Я стою в толпе и жду своей очереди. «Толпа» - это не совсем правильно сказано. Как я уже говорил, я никого не вижу. Я просто не могу тут видеть. Точнее, тут не видится… Но мы «стоим» рядом, нас множество, и мы чувствуем друг друга. Не дыхание и звуки, но эмоции. И эти эмоции раздражают. Кто-то боится, кто-то просто возбужден, кто-то не понимает, что происходит… Я же просто зол! Знаете, что «злой» - это единственное прилагательное с одной гласной? Я бы и ее выкинул как-нибудь, но пока не знаю, как. Я тоже не понимаю, что происходит. Я помню вчерашний день. Хорошо помню, как всегда. Но, как я здесь оказался, я не помню и не понимаю. И поэтому я очень зол... Я ментально ищу единомышленника… Эмоции, эмоции, чувства… Все невнятные, все с кислинкой страха. Тошно. Хотя… вдруг, где-то на грани… Ну, конечно, такая же злость, та же аура, там, далеко. Меня физически тянет туда. Это Она. Я понял… Стоп!
Свет!
Яркий, слепящий свет. И внезапное понимание. Вот то, самое яркое и самое дальнее пятно… Впрочем, вы и так все поняли или сейчас поймете. А вот мой ангел-хранитель, самый блекленький. Стоит передо мной и мерцает неровно. Чувствую, оправдательную речь готовит – он здесь вроде моего адвоката.
– А этот почему вне списка? Особенный?
– Да нет, ничего особенного, он хороший, он…
– ?
– Но у нас, боюсь, проблемы…
– ???
– Гордыня…
– Хм… А по делам-то Рай! В чистом виде Рай!
– Вот и я о том же. Несоответствие… Полное.
Начинаю закипать дешевым кипятильником. Ненавижу себя за это, но ничего не могу поделать.
– Ишь ты, Смотри на него! Задира?
– Петруш, ну не зли его, не надо.
– Это почему? Рай надо заслужить!
И тут я, наконец, взрываюсь.
– Да пошел ты! Ни перед кем не выслуживался! Вот еще!
– Силен, брат! А, давай-ка мы его…
– Да пошел ты на…
Стоп!
Тьма!
Темнота. Ни зги. Вот достали своими фокусами! А я думал, серьезная контора. Но в это раз я понимаю, что должен видеть глазами. Просто пока не вижу. Интересно, почему? Ослеп? Вдруг снова чувствую вокруг людей. Нескольких. Эмоции. Все нервничают. Ждут. Одному ждущему больно. Он устал, он на грани… Он зол. Люди вокруг говорят, кричат, спорят…
– Кесарево нужно, немедленно!
– Не сметь! Я сама! Сама!
– Помрешь ты «сама»!
Какая знакомая аура… Так это ведь незнакомка из Приемной!
Эй, осторожней! Какая-то сила выталкивает меня наружу, подхватывают сильные руки, тянут… Мама!!! С отрезанной пуповиной медленно гаснет сознание… Гу, гу-гу. Я плохо соображаю, делаю усилие. Как я зол! Не помню, не могу вспомнить. Мама? Жалкие остатки разума покидают меня, слова ускользают, разодранные мысли выскальзывают из головы и теряются во Вселенной. Пустота… Зачем вы меня шлепнули? Я всхлипываю и начинаю плакать… Стоп!
И человек пустился в тишину.
Однажды днем стол и кровать отчалили.
Он ухватился взглядом за жену,
Но вся жена разбрызгалась. В отчаяньи
Он выбросил последние слова,
Сухой балласт – «картофель…книги… летом…»
Они всплеснули, тонкий день сломав.
И человек кончается на этом.
Остались окна (женщина не в счет);
Остались двери; на Кавказе камни;
В России воздух; в Африке еще
Трава; в России веет лозняками.
Осталась четверть августа: она,
Как четверть месяца, - почти луна
По форме воздуха, по звуку ласки,
По контурам сиянья, по-кавказски.
И человек шутя переносил
Посмертные болезни кожи, имени
Жены. В земле, веселый, полный сил,
Залег и мяк – хоть на суглинок выменяй!
Однажды имя вышло по делам
Из уст жены; сад был разбавлен светом
И небом; веял; выли пуделя –
И все. И смерть кончается на этом.
Остались флейты (женщина не в счет);
Остались дудки, опусы Корана,
И ветер пел, что ночи подождет,
Что только ночь тяжелая желанна!
Осталась четверть августа: она,
Как четверть тона, - данная струна
По мягкости дыханья, поневоле,
По запаху прохладной канифоли.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
