Долгожданный!.. Возвышаясь на плоской макушке водонапорной башни, он виден издалека как характерное чёрно-белое изваяние на фоне апрельского ситцевого неба! Но изваяние живое, стоящее на двух тонких ногах и… дремлющее, положившее длинный клюв на грудь, а точнее, на выпуклый зоб. Видать, устал с дороги мой старый перелётный друг.
Ещё с середины марта я поглядывал на башню с мыслями об аистах, и ещё вчера посадочная площадка её была пуста. Лишь воробьишки да голуби садились и вольно хаживали по дуге края, видимого снизу. Воробьи и теперь порхают близ прошлогоднего хвороста аистиного гнезда, непонятно как прикреплённого на листовом металле – моськи перед слоном в сравнении с возвратившимся хозяином. А он дремлет, и даже клювом не ведёт!
Устал, очень устал аист. Упругий верховой ветер покачивает тело его, раздувает перышки, но аист прочно стоит на ногах, обращённый головой и грудью навстречу ветру. И чУток к инородной речи, потому что на моё негромкое с земли: «Ну, здравствуй, милый!», он, как мне показалось, приподнял клюв и приоткрыл чёрный глаз... И я тут же спохватился: ну, зачем, бестактный, тревожу птицу дурацким приветствием? Ведь сколько сил отдано на перелёт! Пусть подремлет - пока один, ведь потом гнездо надо будет осматривать и приводить в порядок, да подругу, что на подлёте, встречать… Да мало ли дел и хлопот у хозяина, возвратившегося домой?..
Спи, долгожданный, отдыхай, любезный, мы ещё с тобой наговоримся до осени!
