КАКАО-- ИЛИ УРОК ИСТОРИИ / Повторное, с изменениями/
Это был пятый послевоенный год. Но для нас 15-ти и 16-ти летних пацанов, война ещё не ушла, она была за нашими спинами и мы её ощущали своими некрепкими, почти детскими плечами. Она чувствовалась во многом, в наших привычках, в нашем отношении к жизни, и хотя уже несколько лет, как отменили карточки, и мечта, детская мечта в годы войны, съесть одному целый батон белого хлеба, уже осуществилась, война ещё крепко сидела в наших душах. Я, как и многие мальчишки той поры, не мог учиться в средней школе. Маме было тяжело на небольшую зарплату содержать двух мальчиков, и я поступил в ремесленное училище. Полиграфическое РУ номер 25 при типографии и издательстве газеты "Правда" им. В.И.Ленина. (Ныне Дом Прессы, который в феврале 2006-года сгорел)
По тем временам наше училище было одним из лучших а Москве. У нас было хорошее обмундирование, питание, трудовое обучение и воспитание. Но, несмотря, на все это , мы были детьми из неблагополучных семей, или проще, "ремесло",мелкая московская шпана. И отношение к нам было двояким. Иногда за наше озорство, а чаще и хулиганство, нам в спины летели нелестные замечания, но и вместе с тем москвичи знали, что мы сплошная безотцовщина, и чаще просто вздыхали, жалея нас.
Помимо трудового обучения, нам преподавали общие дисциплины из программы средней школы- математику, историю, литературу, русский язык. Но, конечно основным в РУ было трудовое обучение. Мы были будущими печатниками.
Старшим мастером у нас был, ярко рыжий, всегда аккуратный, Георгий Васильевич, который иногда раздавал нам подзатыльники по -отцовски,любя нас, и даже меня, еврейского мальчика, никогда не выделял по этому признаку. А моим сверстникам, часто выступавшим по еврейскому вопросу, говорил назидательно:"Евреи коммерческий народ,и ничего в этом плохого нет..." И мои товарищи успокаивались.
Изредка к нам в училище приходили делегации. Обычно советские, которые всё с восторгом осматривали,- нашу столовую, с декоративными колоннами и с картинами Шишкина и Айвазовского, с белыми скатертями на обеденных столах, наш спортзал при ДК"Правда", само училище, а мы с гордостью отвечали, на их "допустимые" вопросы.
Но вот однажды, когда у нас шёл урок истории, вдруг неожиданно в класс вошло много людей. Был и наш директор Московкин, мастер Георгий Васильевич и ещё несколько незнакомых. Среди них выделялся довольно крупный мужчина, хорошо одетый,холёный, в чёрном костюме, в белой рубашке с красивым галстуком, на обшлагах рубашки виднелись яркие запонки, которые сверкали и привлекали наше внимание. И первым обратился к нам этот необычный человек. Он обратился к нам, к мальчишкам, на английском. Сказав, что он из Великобритании, что занимается работой по трудовому воспитанию английских детей. Рядом с ним стояла переводчица, из наших, и старательно всё переводила. Он спросил:"Как к нам относится начальство, как нас одевают?" Один из мальчиков, которого он попросил ответить, встав, отвечал, что одевают тепло, а начальство хорошее.
- Как вас кормят?- спросил он другого.
Тот также отвечал односложно, что хорошо. Но видимо его эти односложные ответы не удовлетворили. И он решил заострить вопрос:"А скажите, вам дают какао?" Мы молчали. В классе наступила напряжённая тишина.
Что такое "какао", многие не знали, поскольку часть ребят была из деревень, да и не все москвичи в то время знали, что это такое. Я-то пил какао, мама иногда варила, но я промолчал, ждал что будет дальше.
И вдруг, неожиданно для всех, к нам обратился, скромно стоявший в стороне, наш мастер, Георгий Васильевич:"Ребята, встаньте у кого нет отцов!"
Мы, все сорок мальчиков встали, сверкая своими наголо стриженными головами. Только Коля Блохин, остался сидящим на последней парте.Переводчица что-то быстро проговорила по-английски господину англичанину.
- А почему этот мальчик сидит?- спросил холёный господин,- у него есть отец?
-Да,- ответил Георгий Васильевич, но без обеих ног, он их потерял под Сталинградом.
Англичанин, ошеломлённый, смотрел на наши одинаковые головы, переводя взгляд с одного на другого и тихо, почти шёпотом промолвил"ам сорри"."Простите". И вдруг неожиданно сделал глубокий поклон нам пацанам, ещё раз сказал "ам сорри" и вышел. За ним, оглядываясь на нас, вышли все остальные. А мы продолжили урок истории.
Мы сваливать
не вправе
Вину свою на жизнь.
Кто едет —
тот и правит,
Поехал — так держись!
Я повода оставил.
Смотрю другим вослед.
Сам ехал бы
и правил,
Да мне дороги нет...
1970
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
