|
Писатель пишет не потому, что ему хочется сказать что-нибудь, а потому, что у него есть что сказать (Фрэнсис Скотт Фицджеральд)
Проза
Все произведения Избранное - Серебро Избранное - ЗолотоК списку произведений
| из цикла "Сентиментальная чушь" | ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ | Валюшка сегодня очень спешила и, взявшись уже за дверную ручку, бросила лишь мимолетный взгляд на стоящее в прихожей огромное зеркало. Отражение ей очень понравилось. На нее весело смотрела милая круглая рожица с задорными рыжими кудряшками, ниспадающими на ярко-зеленое демисезонное пальтишко. Плечо украшала замечательная новая сумка на длинном узком ремешке с огромными позолоченными пряжками. Расклешенная плиссированная юбка, выглядывающая снизу, прикрывала стройные ножки в тонких черных колготках. А внизу блистали лаком симпатичные ботики на высоком каблуке, в которых Валенька с удовольствием даже повертелась перед зеркалом. Все было просто замечательно, но…О, ужас!! На правой лодыжке сбоку красовалась непонятно откуда взявшаяся спущенная петля!
Слезы навернулись на чудесные голубые глаза, но она быстро взяла себя в руки и, мгновенно сбросив обувку, бросилась обратно в свою комнату, на ходу стягивая с себя предательские колготки. Из шифоньера полетели вниз аккуратно уложенные носки, чулки, трусы и майки, но запасных черных колготок нигде не было. Это была полная катастрофа! В другое время она бы с легкостью натянула поверх драных колготок джинсы, но в этот день ей особенно хотелось быть самой обаятельной и привлекательной, элегантной и даже немного загадочной. Брюки для этой цели решительно не годились, не гармонируя с задуманным уже давно образом, который должен был поразить в самое сердце Мишеньку, этого жалкого и бесчувственного чурбана, уже сколько времени упорно не замечавшего несчастную Валечку!
Она вспомнила, как еще в первом классе перехватила, почему-то внезапно обернувшись, его внимательный взгляд, но тут же гордо отвернулась, сделав вид будто посмотрела на птичек во окне. Во втором Мишка уже, как и все нормальные пацаны, плевался в девчонок шариками из шариковой ручки. В следующем дергал ее за косички, а в четвертом дрался портфелями. Впрочем, уже в пятом он уже носил ее портфель от школы до дома, а потом писал глупые и неуклюжие стихи. В седьмом второгодник Кряквин, сидевший сзади, коварно расстегнул под формой застежку от ее нулевого лифчика. Ей было не столько неудобно, сколько стыдно и, покраснев, она выскочила из класса, не увидев, как на хулигана набросился ее Мишаня, заработав фонарь под глазом и пару по поведению. Но с того дня с ним что-то случилось…
Голова лихорадочно искала выход, перебирая варианты. Белые колготки отпадают сразу, не тот случай. Сетчатые пока одевать рано. Шерстяные – поздно. Тем более, гольфы, уже большая девочка. Можно было бы натянуть телесные, но тогда распадается с таким трудом придуманный ансамбль! Что же делать?! Взгляд стремительно перескакивал по полкам и плечикам, увлекая за собой мечущиеся в отчаянии мысли. Хорошо, остановимся на телесных и поищем варианты. Вот так всегда, в шкафу ничего не помещается, а одеть нечего. Клетчатую давно пора в стирку, на трапеции выступили катышки... Думай, думай! Допустим, если сменить юбку на строгую-карандаш, силуэт пострадает не сильно, но как быть с той романтикой, которую она так хотела вдохнуть своим явлением этому тупому животному?
А с романтикой вдруг складываться перестало. Мишка, еще недавно ходивший за ней хвостом, внезапно будто охладел и стал избегать ее, обходя стороной и первым выбегая из класса, торопясь на свои секции. Ей было скучно и грустно, но требовать объяснений она не решилась. Однако записалась в тот же бассейн, хоть и умела уже плавать. Учила ее в детстве бабушка на речке, и Валечка хорошо помнила теплые и сильные руки, крепко держащие ее орущее и барахтающееся в воде тело. Потом они ходили в бассейн уже с мамой, и та учила ее прыгать в воду, преодолевая страх. И научила на свою голову, когда Вальке вдруг вздумалось прыгнуть еще и перекувыркнувшись. До сих пор она не забыла побелевшее лицо матери, когда со всей дури навернулась о бортик. Хорошо, хоть мягким местом…
Она инстинктивно снова потерла его и поняла, что теперь не подходит слишком легкомысленная блузка с воланами и глубоким декольте. Можно было бы попробовать баллон, трапецию или с запахом…Ага, еще кожаную юбку-штаны вспомни! А ведь когда то она в ней рассекала по городу, примостившись на заднем сиденье ревущего мотоцикла за спиной того самого лоботряса Кряквина, назло забывшему о ней Мишке. Хоть и плавали они теперь в бассейне по соседним дорожкам, но в жизни их дорожки после школы разошлись. Она поступила в институт, а он пошел в армию. Валя решительно вылезла из юбки и достала с вешалки нежное легко струящееся и переливающееся перламутром платье. Туника была все еще впору. А ведь была в нем на тех проводах, но подойти и объясниться так и не решилась.
Из кухни вдруг выглянула мама. Близоруко шурясь, она оглядела дочь и спросила:
-А что это на тебе, Валюша?
- Где-что? – Валя растерянно провела себя по бокам и вдруг догадалась. Ее любимые золотые сережки сейчас уже совершенно не шли к серому платью. Вот если бы… В детстве она с сестрой любила втайне от мамы рассматривать всякие блестящие побрякушки, укрытые от любопытных детей в заветной шкатулке с хитрым ключиком. Но ключик прятался недалеко, и они наедине друг с другом наряжались в оставшиеся от бабушки меха, брошки, кольца и сережки, обвешиваясь как гирляндами разноцветными бусами. Но более всего ей нравилось фамильное жемчужное ожерелье, которое мама с бабушкой не продали даже в годы войны, эвакуировавшись в голодный и холодный Ульяновск. Бабушки уже давно нет, но мама по-прежнему его берегла как зеницу ока, доставая лишь по большим праздникам.
Это был подарок бабушке от деда, которого Валя уже не застала. Но на стене в их гостиной все еще висел выцветший фотопортрет высоколобого красивого человека с серьезным и умным взглядом немного насмешливых глаз. Он не был военным, но бросил свою мирную профессию, когда пришла пора защищать Родину от вражеских полчищ, и сгинул где-то под Киевом в окружении. Зато отец ее служил всю жизнь, мотаясь по каким-то таинственным командировкам, приезжая по-ненашему загорелым, запыленным и молчаливым. А потом вернулся навсегда уже в цинке, который не разрешили вскрывать. Валя так и не узнала, какой стране он тогда оказывал интернациональную помощь. Ей передали лишь новенький орден. Остался после службы в армии и Михаил, о котором долго ничего не было слышно…
. - Возьми доченька, - ход ее мыслей прервал снова голос матери, и она увидела на протянутой к ней вздрагивающей ладони то самое ожерелье.
-Спасибо, мамулечка, - прошептала Валя, поцеловав ту в сухую морщинистую щеку. В роскошном ожерелье вид получился просто сногсшибательный, но что-то опять было не то. Быстро стерев ярко-алую чувственную помаду, она навела марафет нежно коралловой губнушкой и причмокнула, оставшись полностью довольной результатом. Добавив еще немного блеска, припудрила веснушки и поняла, что нужно сгустить тени у скул. Потом слегка коснулась век, придав глазам убийственный флер. Следовало бы еще сменить тушь на ресницах, но время! Прошло целых 5 минут! Сегодня опаздывать никак нельзя – ведь их хору ветеранов труда на концерте в честь 8 марта будет аккомпанировать военный оркестр под руководством самого Михаила Петровича! Валентина Ивановна решительно повернула ручку и, уже не оглядываясь, вышла из двери. | |
Ваши комментарииЧтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться |
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
 Авторизация |
|
