Литература во всех ее видах - не что иное, как тень доброй беседы
(Роберт Стивенсон)

Проза

Все произведения Избранное - Серебро Избранное - Золото

Злая. Часть 2. Руководствуясь разумом

Глава 17.
С первого дня я невзлюбил свою школу и её обитателей. Всё казалось чужим и неприветливым. Сам вид высокого здания школы наводил на меня тоску. А ведь, кроме того, что следовало прилежно учиться, что удавалось мне, кстати, без особого труда, нужно было найти общий язык с учениками. Это оказалось труднее всего. Помню, когда впервые пришёл в свой класс, тихо, стараясь не привлекать внимания, сел на последнюю парту, разложил перед собой учебники и тетради и молчал, изо всех сил желая слиться с серой неприметной стенкой. Но не тут то было! Любопытные дети тут же обступили меня кольцом и выжидательно уставились своими большими доверчивыми глазами, какие обычно бывают у малюток из третьего класса. Она беззастенчиво разглядывали меня, подмечая каждую деталь и тщательно ища недостатки. Мне это уже порядком надоело. Я молчал и смотрел прямо перед собой, делая вид, что не замечаю их. Прошло несколько минут. Я уже тешил себя надеждой, что скоро это испытание закончится и прозвенит звонок. Но вдруг их словно прорвало. Со всех сторон на меня посыпались глупые никчемные вопросы:
-а как тебя зовут?
-А сколько тебе лет?
-А где ты живёшь?
Ну и так далее и тому подобное. У меня голова закружилась от этой излишней любознательности. Они начали меня раздражать. Я сидел и упрямо смотрел перед собой, всем своим видом давая понять, что не намерен общаться. Однако это их не остановило. Одна чересчур смелая и бойкая девчонка с тонкими косичками схватила мой пенал и стала его разглядывать.
-Положи, пожалуйста, на место, - терпеливо сказал я и натянуто улыбнулся.
Девчонка сделала вид, что не услышала. Терпение моё постепенно подходило к концу. Тогда я мягко, но настойчиво, словно у маленького ребёнка игрушку, забрал у неё пенал. Девчонка хмыкнула и отвернулась. Но в это время другая девочка взяла тетрадь и начала её перелистывать, какой-то низкий мальчик с лисьим лицом поднёс к глазам ручку… Наконец я не выдержал.
-Хватит! – глухо прорычал я. Это прозвучало, как предостережение.
Они испуганно и обиженно отшатнулись от меня, округлив глаза. Постепенно стали расходиться по своим местам. В класс зашёл учитель и урок начался. Не помню, какой был урок, помню только, что без труда отвечал на все вопросы. И тем ещё больше не понравился своим новым одноклассникам. Что ж, должен признаться, это было взаимно.
Нет, однозначно, школы не для меня!

Глава 18.
Первое время одноклассники полностью игнорировали меня, считая недостойным… чего? Наверное, их изысканного общества. Я лишь насмехался над этим. «Будь выше этого», - сказала Гленда. Впервые за долгое время я с ней согласился.
В любом случае, их неприязнь длилась не долго. Я хорошо учился, всегда отвечал на вопросы. К тому же, благодаря Гленде, я знал больше, чем они. Дети быстро это заметили и постепенно сменили гнев на милость. А точнее, презрение на лесть. Она понимали, что у меня можно списывать, что я смогу помочь им. Но они ошибались.
…Это случилось примерно после месяца или двух моего пребывания в школе. Один из детей осмелел настолько, что перед очередной контрольной, которыми нас буквально заваливал учитель математики, робко подошёл ко мне и попросил помочь.
-Понимаешь, - сбивчиво говорил светловолосый мальчик, робко поглядывая на меня из-под длинных ресниц, - эта контрольная очень сложная, а мне так важно иметь пять…
Нет, - спокойно ответил я.
Он опешил. Смотрел на меня своими большими доверчивыми глазами и не верил ушам. Как я узнал позже, все они помогали друг другу, на списывание и другие услуги мог рассчитывать каждый. Конечно, за определенную плату… такое понятие, как бескорыстность, не было знакомо этим детям.
-нет, - повторил я и взглянул на мальчика.
Лицо его мгновенно изменилось до неузнаваемости. Брови сдвинулись, губы дрогнули, на глазах выступили слёзы. Мальчик повернулся и убежал. Оскорбленный и обиженный.
-Дурак! – яростно бросил он.
Я остался стоять там и с удивлением смотрел ему вслед.
Я до сих пор спрашиваю себя, почему я так поступил? Тогда я подумал, что Гленда одобрила бы моё поведение, сделала бы точно так же. «Зачем делиться своей силой с остальными?» - сказала бы она.
Но Гленда сказала совсем другое. Она внимательно выслушала мой рассказ, а потом внезапно улыбнулась.
-Сколько тебе лет, Кристи? – спросила она.
-Девять, - пролепетал я. Я никак не мог понять, чего она добивается.
-На твоём месте я бы хоть изредка пробовала поступать, как сама считаю нужным.
Она снова насмешливо улыбнулась. В изумрудных глазах плясали весёлые озорные огоньки. Я вдруг почувствовал себя полным идиотом. Ну почему, почему она всегда выставляет меня дураком?!
Я до сих пор не могу с этим смириться. И это после всего, что было… Но я опять забегаю вперед.

Глава 19.
На следующий день я решил исправить ситуацию. На перемене, когда уже были объявлены оценки той злосчастной контрольной и мальчишка, утешаемый друзьями, сидел и плакал в углу класса, я подошёл к нему и осторожно тронул за плечо. Он резко обернулся и с ненавистью взглянул на меня.
-Если ты что-то не понял, я мог бы помочь… - сказал я.
Он лишь презрительно рассмеялся мне в лицо.
-Вы слышали? – обратился он к своим друзьям, - этот придурок хочет помочь мне! После того, что натворил!
Он сделал вид, что только что меня заметил и зло взвизгнул:
-Ты слышал, придурок! Сейчас, когда контрольная прошла, я получил двойку и меня убьют родители, ты предлагаешь мне помощь?! Идиот!
Я пропустил это мимо ушей, списав грубость на плохое настроение.
-Если ты не понял, никогда не поздно объяснить…
-Поздно, мистер всезнайка, очень даже поздно!
Я постепенно начал терять терпение. Он продолжал:
-Из-за тебя я получил двойку! Это всё ты виноват, ты…
Дальше он употребил несколько таких слов, что я даже не берусь их воспроизвести здесь. Скажу лишь, если бы это услышали его родители, они бы точно убили его сразу. Но это не так важно. Важно то, что я наконец потерял терпение и примерившись, как следует двинул ему в челюсть. Мальчик не ожидал такого коварства и с криком отлетел к стене.
Дети, словно голодные звери, обступили нас со всех сторон. Они жаждали зрелища. И мы помимо своей воли предоставили им возможность насладиться.
Мы били друг друга кулаками, ногами, возили лицом по стене – в общем, подрались не на шутку. Мне удалось пару раз положить его на лопатки. Я был сильнее любого из тех мальчишек-третьеклассников, поэтому бой получился не слишком честный.
Но, конечно, это не волновало учителя, пришедшего на шум. Протискиваясь сквозь галдящую толпу, он, а точнее, она – учительница английского – увидела ужасное зрелище: на полу, раскинув руки, с распухшим носом и разбитой губой, лежал мой противник. Я же, отделавшись лишь несколькими царапинами, победно возвышался над ним. Надо ли говорить, что ошарашенная учительница тут же вызвала в школу моих родителей.
-Сегодня же, - угрожающе процедила она, - и не смей приходить в школу, пока не научишься вести себя в коллективе!
Того мальчика тут же отвели к медсестре, потом отправили домой. Я сидел в одиночестве и думал о том, что скажет Гленда, когда обо всём узнает. Согласится ли она прийти в школу? Будет ли ругаться? Или скажет, что я правильно сделал, постояв за себя? Однако такой реакции я не мог ожидать.

Глава 20.
Гленда молча выслушала меня по телефону.
-Когда кончается последний урок? – только спросила она. Голос её был усталым и безжизненным. Казалось, из неё выжали все соки.
Я назвал время. Она тут же положила трубку. Я даже не успел спросить, когда она придёт. Ну и конечно, кто же мог знать, что она пришла сразу после последнего урока. Я до сих пор помню, какое впечатление она произвела на моих одноклассников.
Прозвенел звонок, но все остались сидеть на местах. Почему? Медленно открылась дверь и в класс вошла девушка лет пятнадцати на вид. Стройная, высокая, с тонкой талией и белоснежной кожей. Рыжие волосы мягкой волной спадали на прекрасные точёные плечи, черное платье чуть ниже колена подчёркивало безупречную фигуру, большие зелёные глаза строго смотрели из-под густых ресниц. На изящной руке был надет несколько громоздкий браслет в виде рубиновой змеи, обхватившей кисть выше запястья. Только я знал, что змея эта настоящая и в данный момент просто спит. Гленда обладала чарующей, завораживающей красотой. Тогда я впервые по-настоящему осознал это.
Надо сказать, не только я один. Дети смотрели на неё, не в силах отвести взгляд. Даже учительница была поражена внешностью этой девушки.
-Позвольте узнать, а что вы здесь делаете? – спросила она.
-Я сестра Кристиана, - тихо ответила Гленда, обращаясь только к учителю.
Но услышали все. По классу прокатился вздох восхищения, смешанный с завистью.
-Дети, оставьте нас, - сухой жесткий голос учителя вернул их к действительности.
Постепенно класс опустел. Мне ужасно хотелось остаться, но и я вынужден был уйти. Начался долгий час ожидания. Но и он наконец закончился. Гленда, не проронив ни слова, вышла из кабинета. На нас во все глаза смотрели старшеклассники, ждавшие своих уроков. Конечно, они смотрели на Гленду. Мне эти взгляды не понравились. Впервые за долгое время Гленда, как и подобает заботливой старшей сестре, взяла меня за руку. Я ощутил тепло её пальцев. Мы вышли из школы. Она молчала всю дорогу. Но как только мы пришли домой, сказала:
-Мне нужно поговорить с тобой, Кристи.
Я покорно сел напротив неё. Я ждал.
-Почему ты считаешь, что всё можешь решить силой? – тихо спросила она, пристально глядя мне в глаза.
Я опустил взгляд. Я понял, что она недовольна мной. Это было хуже всего. Я понял, что она разочарована. И что самое страшное, у неё не осталось сил, чтобы бороться. Она готова была принять меня таким, каким я был. По крайней мере, так мне тогда казалось. Гленда тем временем продолжала:
-Неужели ты не изменился, Кристиан? – в голосе её звучала боль, - неужели ты навсегда останешься тем диким необузданным зверем, которого я увидела почти три года назад?
Я в страхе смотрел на неё. Я видел, что она страдает. Из-за меня. Я – зверь. Дикий, необузданный зверь… Я больше не мог этого выносить. Больше не мог сдерживать слёз, душивших меня.
-Нет, нет, нет… - я прижался мокрой щекой к её руке.
Я не хотел, чтобы она видела моих слёз… и в то же время больше всего на свете жаждал ощутить её мягкое прикосновение, довериться ей, открыть свою душу. Меня будто окружали два разных человека – один близкий и родной, а второй – холодный, жестокий, безразличный. Я не знал, кто из них Гленда.
Она наклонилась ко мне. Я видел каждую черту её лица, видел блеск в её глазах, казалось, видел все её чувства.
-Неужели ты совсем не повзрослел? – прошептала она.
Я не знал, что ответить. Я не знал, какого ответа она ждала от меня. Но отдал бы всё, чтобы узнать это.
-Я… Я… хочешь, я извинюсь перед ним? – чуть слышно пролепетал я, с надеждой глядя в её глаза.
В тот же момент всякая надежда в них угасла. Остались лишь разочарование и презрение. Боль исчезла. Она рассмеялась мне в лицо – коротким, сухим смехом. Он полоснул меня по сердцу, точно нож.
-Ты готов просить прощения за то, что этот мальчишка оскорбил тебя? - безжалостным голосом спросила она.
Я молчал и тупо смотрел в пол. Она больше никогда не будет прежней – никогда не улыбнётся своей тёплой ласковой улыбкой, никогда не скажет, что гордится мной, никогда не погладит по голове. Всё кончено! Я больше не её Кристи. Я – зверь!
-Нет! – крикнул я в отчаянии.
Я выбежал из комнаты.
-Кристи, куда ты? – уже на пороге услышал я её голос.
-Я убью его, убью! я отмщу! - смеясь сквозь слёзы, ответил я, - ведь я же зверь! Дикий и необузданный!
Всё случилось так стремительно. Я не помню, как это произошло, но я вдруг понял, что она ласково обнимает меня, крепко прижимая к себе. Мы стояли в коридоре, дверь была открыта. Но ей было всё равно.
-Успокойся, Кристи, - шептала Гленда, - успокойся, мой мальчик… Прости меня.
Я закрыл глаза, не желая видеть ничего вокруг. Я мечтал, чтобы это длилось и длилось. Чтобы это всегда была та Гленда, которую я так любил. Почувствовав, что я успокоился, она отпустила меня. Отстранилась и снова я увидел равнодушную улыбку, холодные глаза, безучастные движения.
Я устало опустился на пол, пытаясь разобраться в своих чувствах, хоть как-то привести их в порядок.
Гленда ушла и закрыла за собой входную дверь. Я услышал, как щёлкнул замок. Я остался там. Безучастный ко всему. И даже когда змея заползла на меня, желая погреться, я не протестовал.

Глава 21.
После того случая я не помню, чтобы когда-нибудь ещё дрался. Хотя, нет, извините: ошибся. Была ещё одна драка – пожалуй, самая крупная в моей жизни.
Это случилось через несколько дней после того, как Гленда приходила в школу. Даже её появление не заставило детей хоть немного изменить своё мнение обо мне. Они навсегда изгнали меня из своего общества, считая задавакой и глупцом. Однако, неожиданно для всех и для меня самого, в свою компанию меня приняли старшеклассники. Однажды на перемене несколько парней из десятых-одиннадцатых классов подошли ко мне и обступили плотной стеной.
-Что вам надо от меня? – хмуро спросил я.
Один из них, самый большой, грубо рассмеялся и спросил:
-Что за девушка была с тобой тогда, в понедельник?
Тут я вспомнил, что это именно эти парни тогда так жадно разглядывали её, посвистывая и ругаясь.
-Неважно, - холодно ответил я и собрался было уйти, но он крепко схватил меня за плечо.
-Нет, важно, - сквозь зубы процедил он, - очень даже важно. Отвечай, щенок, когда тебя спрашивают…
Он ещё крепче сжал плечо. Я упрямо молчал. Тут другой старшеклассник, подтолкнув меня к себе, громко сказал:
-А может, это его подружка?
Другой, подыгрывая, подхватил:
-Да, да, может, и правда?
Тут тот, первый, самый большой, которому, видимо, надоела эта болтовня, прорычал:
-Глупости! Такому малышу, как этот, не объездить эту лошадку…
-Не смей, - вырвалось у меня. Я взглянул прямо в его пустые глаза.
-А то что, малыш? Побьёшь меня так же, как того беднягу? – притворно испугавшись, спросил он.
Парни загоготали.
-Не смей так говорить о ней, - уже громче сказал я. Спокойным ровным голосом, но и этого оказалось достаточно.
-Заткнись, малыш, - большой грубо толкнул меня.
Тогда я, несмотря на мой высокий рост, доставал ему лишь до подбородка. Перевес был на его стороне. И тем не менее я, недолго думая, ударил его кулаком в живот. Парень пошатнулся. Ко мне подошёл другой и толкнул с неменьшей силой. Я отлетел к стене.
Не буду мучить читателя описанием ещё одной жестокой расправы. На этот раз надо мной. Сразу три разъярённых быка набросились на меня. Они толкали, пинали. Наконец они решили, что с меня достаточно.
-Ладно. Пошли, - сказал большой.
Они ушли, оставив меня одного. Не помню, как досидел уроки. Тело ныло, голова кружилась.
Придя домой, я надеялся, что Гленда задержится и придёт позже, дав мне время привести себя в порядок и скрыть следы драки. Но она, как назло, пришла раньше обычного. Увидев мою раскрашенную во все цвета радуги физиономию, она недовольно спросила:
-Что это, Кристиан? Ты опять подрался?
Я молчал. Раны в сердце были куда глубже, чем раны на теле. Они ещё не затянулись. Я не хотел, чтобы они снова кровоточили. А потому молчал, ожидая, что она скажет. Внимательно вглядевшись в моё лицо, Гленда тихо произнесла:
-Я не думала, что ты так глуп.
Больше в тот день она со мной не разговаривала. И это было хуже, чем любая, даже самая сильная боль от побоев.

Глава 22.
Я решил, что больше никогда в жизни не буду драться. Я дал слово самому себе. И я это слово сдержал.
А между тем нападки старшеклассников продолжались с новой силой. Каждый день, на перемене, они окружали меня и, толкая и смеясь, говорили:
-где же найти твою подружку, а малыш? Поделишься знаниями?
Я кипел от злобы и ненависти, но не пытался сопротивляться. Я ненавидел их всей душой, но ненавидел бы себя ещё больше, если бы подвёл Гленду. Хотя, наверное, она и так думала, что для меня её слова прошли впустую. Она думала, что я уже забыл тот день, когда она лишь силой воли сумела удержать меня от безумства. Она думала, я неисправим…
«Я не зверь», - повторял я про себя, чувствуя, как они в очередной раз пытаясь добиться от меня признания, возят меня лицом по стене.
Вам возможно, интересно, как реагировали на это мои одноклассники. Они делали вид, что ничего не замечают. Обходили меня стороной, считая достойным такого обращения. Они считали меня изгоем. В том мирке, в котором жили они, помочь такому изгою, как я, значило самим впасть в немилость. Я это хорошо понял. Раз и навсегда. Все они одинаковы, эти жестокие люди… и дети, поверьте, дети никогда не были исключением. Скорее, они были ещё более жестокими, потому лишь, что не понимали всей кровожадности и эгоизма того, что делают. Даже те, кого нельзя уже назвать детьми, но язык не поворачивается назвать взрослыми – старшеклассники, одурманенные красотой и обаянием Гленды, были и то лучше этих маленьких чудовищ.
Они всё пытались узнать от меня, кто же эта девушка и как с ней можно встретиться. Я молчал. Домой приходил уставший, разбитый, с окровавленным лицом – и дома молчал. Молча смывал кровь, стараясь не смотреться в зеркало, обедал и зарывался в уроки. Я всё ещё хорошо учился. Это продолжалось долго – возможно, около месяца. Но всему приходит конец. Мои мучения, я знал, тоже должны были рано или поздно закончиться. И вот наконец пришёл день, когда тот большой старшеклассник, который был, очевидно, старше всех остальных, решил, что хватит со мной нянчиться. Он хотел во что бы то ни стало добиться от меня правды, вероятно, не на шутку влюбившись.
Я помню, тогда он один побил меня так, как не били все они трое вместе.
-Отвечай, щенок, - приперев меня к стенке, рычал он, - где она? Кто она? Ну же!
Он снова ударил меня. Наверное, ему показалось, что я потерял сознание, но я всего лишь в изнеможении закрыл глаза. Он отпустил меня и ушёл.
Учитель, увидев меня, тут же отправил домой, даже не став выяснять ничего.
Дома я в изнеможении опустился в глубокое кресло. У меня не было сил даже для того, чтобы встать. Пришла Гленда. Я не видел её лица, но в памяти остался приглушённый крик. Гленда, забыв обо всём, бросилась ко мне. Вернее к тому полуживому человеку, который лежал в кресле.
-Кто это сделал, Кристи? – в ужасе спросила она.
Скрывать дальше не было смысла. Я рассказал ей всё, умолчав лишь о том, как её называли старшеклассники. На её лице опять то же появилось равнодушное выражение, что и всегда.
-Почему ты даже не защищался? – без выражения спросила она.
-Я не зверь… - прошептал я.
Опять то же разочарование, та же грусть в её глазах.
-Я не думаю, что следует позволять…
Я не дал ей договорить. Слова вырвались сами собой, не желая больше оставаться тяжелой ношей в груди.
-Хватит! – крикнул я, - замолчи! Пожалуйста! Я так устал от этой боли! Хоть раз скажи, что я поступил правильно!
Но она молчала. Глаза её ничего не выражали. Даже разочарование куда-то исчезло.
-Придёт время, я и обязательно это скажу, - тихо сказала она. – Подожди. Подожди немного.

Глава 23.
Я лежал на диване, чувствуя, как она осторожно обрабатывает мои раны. Каждый мой глухой, чуть слышный стон отдавался криком в её душе. Наверное, даже это бесчувственное существо тогда испытывало жалость. Только тогда. Больше я не помню подобных чувств у Гленды. Смею предположить, что их просто не было. Хотя, наверное, если бы вы в тот момент меня увидели, сочувствие не минуло бы и вас.
Гленда наклонилась ко мне и сказала:
- Скажи им, что я буду ждать их в парке завтра в пять.
Я хотел было возразить, но она приложила палец к моим губам.
-Ты сделаешь это без возражений. Дальше так продолжаться не может. Иначе они просто убьют тебя, Кристиан.
Последние слова она произнесла тихо и нежно, ласково потрепав меня по щеке. Я сдался.
-Ладно.
-Не волнуйся, - она поцеловала меня в лоб, - этого больше не повторится. Первая встреча станет последней.
Гленда улыбнулась. Наверное, мне показалось – по-другому быть просто не могло. Но как бы там ни было, мне показалось, что тогда в её глазах я увидел любовь. Я заснул счастливым.

Глава 24.
На следующий день я сказал старшеклассникам о встрече и заверил, что нас с Глендой связывают только родственные отношения. Тот день совершенно выпал из моей памяти – по крайней мере, его первая часть. Зато вторую я помню в деталях. Дело в том, что я следил за ними в парке. Я видел, как три парня подошли к Гленде и стали бессовестно её разглядывать. Гнев закипал во мне, но я сдержался.
-Привет, куколка, - сказал один из них, подходя ближе, - почему ты гуляешь одна?
Гленда приблизилась к нему вплотную. Тут только я заметил на её шее ожерелье в виде змеи. Как вы, наверное, догадались, эта была ручная ядовитая змея. Она обвилась вокруг её белоснежной шеи, своим цветом идеально гармонируя с чёрной бархатной кофтой, в которую она была одета. Надо ли говорить, что у этой кофты было безумно глубокое декольте?
Она протянула к нему свою тонкую руку, и со стороны могло показаться, что она его обнимает. Наклонила голову и пышные рыжие кудри закрыли лицо так, чтобы другим парням не было видно, что змея на её шее приподнялась и выгнулась в попытке ужалить. Гленда прошептала ему несколько слов – я не услышал, каких – и он тут же в ужасе отшатнулся от неё.
-Я… я ухожу. У меня дела. Мне пора. Пока, - быстро, скороговоркой проговорил он и убежал, ещё раз испуганно взглянув на красное ожерелье.
Примерно такая же судьба постигла и второго старшеклассника. Так же, путаясь и оступаясь, не в силах оторвать глаз от змеи, он ушёл. Остался самый настойчивый парень – тот самый заводила, который, как мне казалось, был без ума от Гленды и который с таким рвением добивался этой встречи. Тот самый, который так жестоко избил меня накануне.
-Вот мы и одни, - загадочно улыбаясь, произнесла Гленда и взяла его за руку.
Парень неотрывно смотрел в её глаза. Постепенно блаженная улыбка сползла с его лица. Совсем как змея. С шеи Гленды на его плечо. Они стояли достаточно близко, а она притягивала его достаточно сильно, чтобы он заметил это уже когда было поздно. Он тихо вскрикнул. Змея медленно ползла по его голове. Но вдруг он опять вскрикнул – уже громче. Я думаю, от внезапной боли и от неожиданности. Почему?
Я ещё не говорил вам, что у Гленды всегда были очень длинные и чрезвычайно острые ногти. Просто проведя ими по коже, она легко могла порвать мягкие ткани и оставить глубокую рану. Вы этого не знали? Что ж, теперь вы знаете. И он тоже узнал.
Всё так же спокойно улыбаясь, Гленда вонзила свои ногти в его запястье. Я думаю, она задела – намеренно задела – вену, потому что парень, издав приглушенный крик, вдруг медленно, повинуясь боли, начал опускаться на землю. А ведь она просто держала его за руку! Со стороны могло показаться, что он признается ей в безответной любви – моля о пощаде и стоя перед ней на коленях.
-Я надеюсь, этого больше не повторится? – спокойно спросила она.
Честное слово, взглянув на неё, действительно можно было подумать, что ничего не происходит!
Парень обреченно кивнул. Наверное, он испытал слишком сильный шок, чтобы вымолвить хоть слово.
-Пожалуйста… - наконец прохрипел он.
Гленда отпустила его руку. Тотчас из раны мощным потоком хлынула кровь. Но он не обратил на это внимания, всё ещё оставаясь на земле и боясь пошевелиться.
-Пожалуйста, - снова прошептал он, - змея…
-Так мы договорились? – мило улыбнувшись, спросила она.
Парень кивнул.
Гленда осторожно сняла с него своё сокровище. Она ласково погладила змею, поднеся к лицу. Потом пустила на прежнее место – и снова на её тонкой шее красовалось ожерелье.
-Всего хорошего, - крикнула она вслед убегающему старшекласснику, - была рада познакомиться.
но парень уже скрылся за деревьями. Как, впрочем, и я.

Глава 25.
Тогда я долго бродил по пустынным улицам города, будучи не в силах прийти в себя от увиденного. Я не мог поверить. Его испуганное лицо всё ещё было у меня перед глазами. Нет, она не могла! Не смогла бы! – твердил я себе. Но напрасно. Мне до сих не верится. Порою я просыпаюсь ночью в холодном поту, снова увидев тот день, того человека… её. Я в ужасе кричу:
-Нет! Нет, это была не она! Только не она!
Только не моя Гленда. Я не мог осознать, что это именно Гленда, а не кто-то другой, был там. Что это она вонзила ногти в его запястье, она заставила другого человека страдать, молить о пощаде, угрожала смертью и была глуха к его стонам. Тогда я не думал о том, что ведь именно этот старшеклассник так жестоко избил меня, что он сам заставил меня страдать. Я не думал, что, возможно, он получил по заслугам. Я мог думать только о ней. Чужая, незнакомая, жестокая, упивающаяся своей властью. Это не могла, просто не могла быть та девочка, которую я любил, которую я знал! Я любил совсем другую – мягкую, нежную, заботливую. Неужели это была та девочка, которая ухаживала за мной во время болезни? Неужели это та, которая успокаивала меня, окружала лаской и заботой, и это чудовище – один и тот же человек? Неужели это моя Гленда? Но тут я внезапно вспомнил её холодные глаза, отрешенную улыбку, жестокое равнодушие. Я вспомнил её слова, донесшиеся из прошлого: «Ты сам виноват. Ты не заслуживаешь сострадания». И тут я вдруг отчетливо осознал, кем была Гленда.
Осознал… и смирился.

Глава 27.
Когда я вернулся домой, стрелка часов неумолимо приближалась к полночи. Я никогда раньше не возвращался домой так поздно. Поэтому даже кожей чувствовал, что меня ждёт, открывая входную дверь своим ключом и стараясь не шуметь, хотя знал, что это бесполезно. Гленда ждала меня в холле.
-Я жду объяснений, - коротко сказала она.
Я лишь молчал и смотрел на неё. Неужели?.. Неужели именно эта девушка ещё так недавно угрожала ему? Я всё ещё не мог поверить.
-Я жду объяснений, - уже громче повторила она. Я различил нотки гнева и раздражения в ее голосе.
Однако я всё ещё молчал, чувствуя как всё моё существо восстаёт против фактов. Я подошёл к ней и заглянул в глаза, надеясь найти в них хоть каплю опровержения. Но зелёные глаза, как в прежние два года, оставались непроницаемыми. Однако я не сдавался.
-Кто ты? – тихо, почти шёпотом спросил я.
Она долго смотрела на меня. Молчала. Лицо её оставалось неподвижным. Ничего нельзя было прочесть по нему. Никаких чувств.
-Отвечай! Отвечай же, не молчи! – уже начиная терять терпение, воскликнул я.
Внезапно она всё поняла. Черты её исказила ярость.
-Ты следил за мной? – медленно произнесла она.
В тишине тёмного холла это прозвучало подобно обвинению. Резкому, словно выстрел. И бесповоротному.
Я не знаю, почему я это сделал. Может, испугался? Но чего? До сих пор не пойму.
-Нет, - ответил я.
И тут эту тишину, безмолвную и угрожающую, словно перед бурей, прорезал ещё один звук – громче тысячи голосов, острее, чем миллион ножей. Её ногти оставили на коже кровавый след. Но на самом деле кровавый след остался в моей душе – да, да, ещё один кровавый след, как тогда, на кухне - один из многих, оставленных Глендой.
На моей щеке адским пламенем горела пощечина. Горела моя душа.
-За что? – без выражения спросил я.
Я сам удивился своему равнодушию. Все чувства словно умерли. Все надежды рухнули, как карточный домик. Кончено.
-Не смей мне лгать, - стальным, острым, точно лезвие ножа, голосом произнесла она, - и никогда, слышишь, никогда не следи за мной. Не смей!
Я хотел сказать, что это несправедливо, что я беспокоился за неё, что… Но я взглянул в её лицо, и слова замерли в груди. Я понял, я наконец осознал, что это один и тот же человек. Жестокий, нежный, равнодушный, ласковый, дорогой…
В тот момент я возненавидел её. И всё равно продолжал любить. Вы не понимаете, не можете понять, что значит любить человека… и ненавидеть. Так же сильно, как любить.
Я прошёл в свою комнату и лёг спать. Я пытался разобраться в своих чувствах, в своих мыслях, но тщётно. И только к утру я понял, что несмотря ни на что, Гленда нужна мне. Честное слово, я бы так много отдал, чтобы это было не так!

Глава 28.
И всё-таки мы не разговаривали друг с другом почти месяц. Наверное, это была наша первая крупная ссора за всё время. Никто не признавал себя виновным в случившемся. Гленда была ещё более равнодушной, чем когда-либо, я её не замечал. Я заметил, что она стала всё реже появляться дома, приходила поздно вечером. Я хотел спросить – почему, но не решался. Вообще, честно говоря, эта «разлука» давалась мне нелегко. Я уже жалел о том, что произошло. Мне не хватало её заботы и внимания, её улыбки, её спокойного взгляда. Я мечтал о том, чтобы всё вновь стало, как раньше. Для этого нужно было всего лишь помириться…
Каждый раз, когда мне казалось, что я готов подойти к ней, сказать, что она нужна мне, что я готов всё забыть, упрямство брало верх, обида возвращалась и терзала мою душу с новой силой. Снова перед глазами вставало её каменное лицо, её резкий голос, боль… Гленда никогда раньше меня не била. Я чувствовал, что просто разрываюсь на части от воспоминаний об этой пощечине. Слишком глубокую рану она оставила в моём сердце. Она не затянулась полностью и до сих пор. «Раны заживают, но шрамы от них остаются…» Честное слово, этот человек знал, о чём говорил.
Так я провёл в нерешительности середину весны. А между тем, пока я пытался забыть оскорбление, я всё ещё учился в своей ненавистной школе. Всё было, как раньше, только успеваемость моя резко упала. Раньше я учился, потому что того хотела Гленда. Я занимался ради её похвалы и одобрения. А теперь даже это потеряло всякий смысл. Дошло до того, что учитель вызвала в школу родителей. Но я ничего не сказал Гленде. Мне было уже всё равно. Однако учитель настаивала на своём. Через несколько дней она снова вызвала родителей, но я и на этот раз ничего не предпринял. Тогда учитель позвонила домой. На моё несчастье, в тот вечер Гленда была дома. Она взяла трубку, прежде чем я успел это сделать. Спасать положение было поздно.
Гленда молча выслушала учителя. Я ожидал, что она рассердится, и поэтому сразу приготовился к худшему. Но Гленда оставалась спокойна и, как будто, равнодушна ко всему. Даже к такой мелочи, как моя успеваемость.
-Почему ты перестал учиться? – без всякого выражения спросила она.
-Надоело, - стараясь не смотреть на неё, буркнул я.
Я вдруг почувствовал что-то, отдалённое напоминающее стыд.
Гленда протянула руку к моему лицу. Внезапно все события того злосчастного вечера отчётливо всплыли в моей памяти. Я невольно отшатнулся от неё. Мне казалось, эта рука может только причинять боль, карать, наказывать, оставлять кровавые следы… Но она мягко приподняла моё лицо за подбородок. Я ощутил, какое тепло исходит от неё. Как раньше. Нежность, давно забытая, но такая желанная, вновь охватила меня и унесла с собой в мир грез – туда где была только та, которую я любил. Она внимательно смотрела в мои глаза.
-Почему, Кристи? – снова спросила она.
Она хотела правды.
-Больше нет смысла учиться. Я ненавижу эту школу, учителей, детей. Я там чужой.
-всё учатся, - сказала она. Голос её сделался тихим, бархатным. Наполненным любовью и лаской.
-А мне плевать на всех! Ты сама говорила…
-Я знаю, - она резко прервала меня. Во взгляде промелькнуло раздражение. – Но ты должен учиться. Без знаний ты ничего не стоишь.
В моих глазах она прочла несмелую робкую просьбу. Лицо её вдруг изменилось, мягкое понимающее выражение исчезло. Передо мной снова был тот жесткий безликий человек, которого я так упорно не желал видеть.
-Об этом не может быть речи, - холодно сказала она.
-Но почему?
-Я сказала, нет. Это невозможно, - отрезала она.
Разговор был окончен.
Я всё ещё ощущал на своём лице прикосновение её руки.

Глава 29.
Я мечтал о том, чтобы Гленда сама, как год назад до того, как я пошёл в школу, учила меня. Однако она была против. Никакие уговоры, никакие мольбы не заставили её изменить решения. Но я не терял надежды, а потому совсем перестал учиться. Я просто не видел в этом необходимости. Тяги к знаниям у меня не было никогда. Было лишь желание угодить Гленде. Но сейчас и оно пропало. Всё было бесполезно. Она стала холодней и равнодушней. Отстранилась от меня, будто говоря: «живи своей жизнью, ты имеешь на это право». Но я не был готов к этому - всё ещё слишком зависел от её мнения, подчас забывая о своём.
Так прошла весна. Приближался конец четверти. Я учился на двойки, оставался глух к наставлениям учителей и советам одноклассников. Всё это привело к тому, что учитель опять позвонила Гленде. На этот раз она не скрыла ничего, сказав всё, как есть. Добавив от себя лично, что считает меня хмурым нелюдимым мальчиком и, и что я совсем не вписываюсь в коллектив. Учитель так громко говорила в трубку, что я, конечно же, всё слышал. Гнев и раздражение закипали во мне, терпение было на исходе. Не отдавая себе отчёт, в том, что делаю, я выхватил трубку из рук Гленды и крикнул:
-Какое вам до меня дело! Я такой, какой есть, и не вам меня судить!
Я бросил трубку на пол. Взглянул на Гленду, ожидая увидеть осуждение и упрёк. Но она лишь насмешливо улыбнулась.
-И кому же, позволь узнать, тебя судить? – презрительно спросила она.
-Тебе, - с вызовом бросил я. Как же я ненавидел её в ту минуту!
-Я, кажется, уже говорила, - спокойно глядя мне в глаза и проводя рукой по гладкой чешуе змеи, сказала она, - и не откажусь от своего мнения: ты дикий зверь.
Комок подступил к горлу. Где-то глубоко из сознания вырвался крик, но я сдержал его. Я не смел сдаваться. Не имел права отступить.
-Я не зверь! – крикнул я, - не зверь! И я докажу тебе это! Даю слово!
Она снова насмешливо улыбнулась. В ту минуту я поклялся себе, что больше никогда не вспылю. Стану сдержанным и степенным. Она никогда больше не назовёт меня зверем!
Я следую этой клятве и по сей день.

Глава 30.
Как я уже сказал, я сдержал своё слово.
Учёба выровнялась, я извинился перед учителем, «прижился» (по крайней мере, мне так казалось) в коллективе. Вы не подумайте, что я рос невоспитанным и грубым. Нет! Вот неуравновешенным – случалось. Однако я прощаю её и за это. Она – лучшее, что было в моей жизни. Несмотря ни на что.
О чём это я? Ах, да. Четверть подошла к концу. Чудом мне удалось вытянуть свои чудовищные результаты на четвёрки. Гленда была довольна. По крайней мере, я на это надеюсь.
Кстати, близился мой день рожденья. Он, знаете ли, приходится на конец июля, так что времени ещё было хоть отбавляй. Но Гленда решила подготовиться заранее.
Однажды, кажется, это было сразу после окончания третьего класса, она спросила:
-Что бы ты хотел получить в подарок, Кристи?
Я видел её распущенные рыжие волосы, её искрящиеся изумрудные глаза, её загадочную улыбку. Я принял решение слишком быстро и потом неоднократно жалел об этом, но желание во всём походить на неё пересилило здравый смысл.
-Паука, - сказал я.
Гленда ничуть не удивилась. Казалось, именно такого ответа она ожидала. Она положила руку мне на плечо.
-Что ж, прекрасно, - задумчиво произнесла она, - я думаю, ты это заслужил.
Я до сих пор гадаю, в шутку она говорила или всерьёз?
Но, как бы там ни было, в конце июля, на день Рожденья, Гленда подарила мне крупного, размером с кулак, паука. Насколько я знаю, это был не ядовитый, декоративный, а значит, вполне безопасный паук. Хотя я могу и ошибаться. Вспоминая, что я выделывал с бедным животным, я искренне надеюсь, что это был именно безвредный паук. Хотя сейчас это уже не важно.
Всю оставшуюся часть лета я провёл в заботах и играх с этим существом. Похоже, я так его измучил, что паук в начале сентября, когда я снова пошёл в школу, даже заболел. Не знаю – может, слишком устал от меня за лето, а может - соскучился за то время, что я провёл в школе. Кто знает? Но в любом случае, как только паук «пришёл в себя», я тут же взял его в школу. Увидев паука на моей парте, и убедившись, что он живой и вполне настоящий, дети пришли в неописуемый ужас и бросились от меня врассыпную. Я посмеялся над ними, однако в душе притаились грусть и разочарование: никто не разделял моего восхищения к этому удивительному созданию. Я поделился своими мыслями с Глендой.
-Не обращай внимания, - уютно устроившись в кресле и одной рукой играя со змеей, а другой гладя меня по голове, сказала она, - эти глупые детишки…
Она улыбнулась. В глазах отразилось презрение. Я сидел у её ног и внимал каждому слову – тогда всё, что она говорила, казалось мне единственно истинным и верным. Но людям свойственны ошибки.
-Эти дети, - продолжала она, и улыбка вдруг исчезла с красивого лица, - не знают, что творят. Они подчиняются инстинктам, заложенным не природой, а людьми и предрассудками. Ты ведь не хочешь походить на них?
Она серьёзно посмотрела на меня. В этот момент к ней, неуверенно перебирая многочисленными ножками, подполз мой паук. Гленда положила перед ним раскрытую ладонь. Паук, помедлив секунду, перебрался на руку. Гленда поднесла его к лицу, внимательно взглянула в блестящие чёрные глазки и пустила паука на плечо. Потом снова занялась красной змеёй. Я смотрел на неё, как заворожённый, не в силах отвести взгляд. Она не подчинялась инстинктам. Она вообще никому никогда не подчинялась. Тогда я это явственно осознал.
-Нет, - твёрдо сказал я, - я не такой как они. Я – другой.
Она улыбнулась. Мягкой ласковой улыбкой, какой не улыбалась уже давно.
Я снова почувствовал себя героем.

Глава 31.
Однако в школе я по-прежнему оставался изгоем. Друзей не было. Не было и понимания. К тому же с нового года большинство моих одноклассников объединилось в крепкую сплоченную группу, где мне не было места. Каждую перемену они вставали в круг, брались а руки и начинали хором произносить какие-то странные, непонятные слова, называя их заклинаниями. Я читал об этом – это были заклинания на древнем латинском языке, претерпевшие изменения в результате времени и процветания такого вполне современного мастерства, которое называют сатанизмом. Да, мои одноклассники, будучи всего по десять, одиннадцать лет, замахнулись на сатану, вступив в секту сатанистов. Я относился к этому с презрением, свойственному человеку, который твёрдо знает, что никакого дьявола нет и быть не может. Впрочем, как и бога. Миром правит человек. Моим же миром правила Гленда.
Но, конечно, тогда я над этим не задумывался. Просто насмехался и всё. И думал, что меня сатана никогда не коснётся, если бы не это…
Я, кажется, уже говорил вам, что Гленда строго-настрого запрещала мне заходить в её комнату. Уходя, она всегда плотно закрывала за собой дверь. Одного её взгляда было достаточно, чтобы я оставил любую мысль о «вторжении», если такое предполагалось. С тем же результатом можно было повесить на двери табличку: «Не входи! Убьёт!». Три года я придерживался этого правила. На четвёртый не удержался. И кто только просил меня заходить туда?!
На самом деле, я даже толком не помню, что заставило меня это делать. Возможно, я искал какую-то книгу, а возможно, просто разыгралось любопытство, пока Гленды не было дома. В любом случае, кончилось тем, что я зашёл. Открыл дверь и перенёсся в святая святых – её комнату…
Здесь царил, как и следовало предполагать, идеальный порядок. Однако… было что-то, что навевало тоску и подсказывало желание тут же уйти отсюда. Я остался и огляделся. В углу стояла широкая просторная кровать. Чёрное бельё. Чёрные высокие стены, чёрные шторы на окнах, пол гладкий и чёрный, потолок – тоже. Царство теней. Единственным источником света были солнечные лучи, проникавшие в окно, которое занимало почти всю стену. Прямо над моей головой, так низко, что можно было дотянуться рукой, висела громоздкая тяжёлая люстра. Подозреваю, что она была из платины. Я оглянулся – всю противоположную стену занимала книжная полка. Вся она была заставлена разными книгами – большими, маленькими, яркими, блеклыми, старинными, новыми. Хотя больше было старинных. Я наугад взял одну из них и прочёл: «Основы Тёмного Искусства». Не вполне понимая, что значит «Тёмное Искусство», я пролистал книгу. Почти на каждой странице я обнаружил какие-то странные, непонятные знаки – чёрный круг, два перевернутых треугольника, пятиконечная звезда, ещё какой-то символ, отдалённо напоминающий меч… Я взял другую книгу и уже внимательнее просмотрел её. Она была на латинском языке, вся заполнена иероглифами и загадочными изогнутыми символами. Из этого я не понял ничего, пока не прочитал заголовок: «Заклинания. Второй Орден». Хотя и это объяснило латынь довольно смутно… Все остальные книги, которые я выхватывал наугад, были примерно такого характера: «Чёрная магия», «Жертвоприношения», «Искусство», «Ритуалы и заклинания», «Бог – сатана» - это только малая часть того, что я тогда увидел.
Бог – сатана. Как такое возможно? Я несколько минут стоял и внимательно смотрел на изображение чёрного козла, пытаясь понять и осмыслить. Так и не осмыслил. До сих пор. Я потянулся за следующей книгой и вдруг увидел, что на одной из полок, где уже не осталось ничего, и была видна голая чёрная стена, появилась едва заметная дверца. Тайник. Не задумываясь, я открыл его. Внутри оказалась чёрная мантия с длинными разрезами по бокам, кинжал с чёрной ручкой и свиток. Я дрожащими пальцами развернул его, хотя уже догадывался о содержимом. Прочитав, я наконец поверил. Сомнений не осталось. Гленда была сатанисткой. Сатанисткой! Не могу точно передать, какие чувства у меня вызвала эта новость. Тогда я только понял, почему она так часто уходила из дома ни сто ни с сего. Уходила туда…
Тогда я не вполне мог осознать, что значит сатанизм и какую роль в нашей жизни играет дьявол. Потом, позже понял. А пока я смотрел на все эти книги, держал в руках шёлковую прохладную мантию, стоял в тёмной комнате и понимал только то, что Гленда не может совершать ошибок. Не имеет права. Гленда была для меня всем, и узнать, что она сделала что-то неправильно, было сродни выстрела из крупнокалиберного пистолета с близкого расстояния. Я мог вынести всё, но не это. А потому мне не оставалось ничего другого, как принять в свой маленький уютный мир ещё одного обитателя – сатану.
В замке входной двери повернулся ключ. Я резко, с быстротой молнии, побросал вещи на место, книги поставил обратно на полки. Выбежал из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Зажмурился от яркого света, бьющего в глаза, но всё-таки увидел, как Гленда вошла в холл, сняла пальто. Поцеловав меня в лоб и погладив по голове, она прошла в свою комнату. Я остался стоять там. Чувств не было, эмоций тоже. Гленда – сатанистка. Всё встало на свои места. Так и должно быть. Только моё детство мог разделить человек, поклоняющийся дьяволу.
Гленда так ничего и не заметила. А я не стал говорить ей о своём открытии. Хотя бы потому, что сделал запретное: посетил святая святых - обитель Зла.

Глава 32.
Не знаю, когда и как решил сделать это – но рано или поздно это должно было случиться. Я присоединился к той секте, в которой якобы состояли все мои одноклассники. К тому времени они уже не питали ко мне такой сильной ненависти, скорее всего просто потому, что забыли – за что? Они приняли меня с молчаливым неодобрением, нехотя посвятили – или как это называется? – свысока выслушали клятву верности. Впустили в круг. Замкнули круг.
Теперь, вспоминая все эти заклинания, произносимые украдкой за спиной у учителя, дешёвые амулеты, покупаемые в неимоверном количестве – от сглаза, на счастье, на удачу, от порчи и т. д. я с улыбкой осознаю, что это не было настоящим поклонением его величеству «козлиному королю» - сатане. Не более чем очередное мимолётное увлечение, детский лепет. И всё же я не спешил сообщать об этом Гленде. Я не знал точно, как она это воспримет. Догадывался – не так, как мне хотелось бы. Я ни на минуту не забывал о том, что Гленда сама была сатанисткой. Это постоянное напоминание давало силы двигаться дальше. Я считал – это единственно правильное, что я могу делать. А потому с каждым днём начинал относиться к своей «миссии» всё с большей серьёзностью и фанатизмом. Очевидно, не я один, так как за заклинаниями, произносимыми в тесном кругу собратьев, последовали тайные ритуалы. Одному из таких ритуалов, как ни странно, я и обязан своим освобождением. Но обо всём по порядку.
В тот день я вернулся домой взволнованным. То, что предстояло совершить, переходило все границы, ужасая, и в то же время подогревая интерес к невозможному. Для полного возвышения на олимп иллюзий следовало мелом, пропитанным миром, нарисовать на земле чёрный круг, встать лицом к восходу и полуоборотом к закату (я до сих пор не понимаю, как умудрился это сделать), произнести заклинание и, в качестве жертвы для сатаны, надрезать запястье, а кровь – в специальную ёмкость. Кошмар, правда? В страшном сне не приснится. Однако я, не задумываясь, выполнил все предписания, будучи уверенным, что все мои братья по вере в этот момент поступают точно также. Стоя в кругу, начерченном на паркете, лицом к стене (восходу), задом к окну (закату), я самозабвенно произнёс заранее выученное заклинание. Я уже поднял нож, чтобы завершить ритуал, как вдруг услышал за своей спиной холодный властный голос:
-Что здесь происходит?!
От неожиданности я полоснул лезвием по руке. На пол капала тёплая кровь. Я с ужасом смотрел на Гленду. Никакой, даже самый кровожадный ритуал, не мог в ту минуту сравниться с её взглядом, полным гнева и ярости. Холодной ярости.
-Я спрашиваю, что ты делаешь, Кристи?
Она подошла ко мне и быстрым движением вырвала нож из ослабевших пальцев.
-Это ритуал… - хриплым шёпотом произнёс я.
-Я знаю, что это за ритуал. Откуда ты о нём знаешь?
Она не сводила с меня своих больших ясных глаз, полыхавших изумрудным пламенем. Я понимал, как, наверное, глупо выгляжу. Но ведь и она была причастна к этому. Она сама, чёрт возьми, была сатанисткой!
-Мои одноклассники… - я запинался и никак не мог ухватить ту самую главную мысль, чтобы она сразу всё поняла, - я с ними в секте… Это ритуал для посвящения… Я должен…
Ты ничего не должен, - резко сказала она, - немедленно прекрати это. Почему ты пошёл за ними?
Я смотрел на неё, словно безумец, ничего не понимая и не желая осознавать, что она не разделяет моих чувств. Но этого просто не может быть, она же…
-Но ведь ты сама! – вырвалось у меня.
Гленда на минуту забыла о гневе. Она изучающее посмотрела на меня. Потом медленно спросила:
-Что я сама?
Я молчал, потупив взор и чувствуя надвижение грозы.
-Отвечай же, Кристи! Что я сама?
Скрывать дальше не было смысла. Я не должен был лгать… Правда. Только правда. Я поднял на неё глаза.
-Ты сама сатанистка. Я видел свиток… и мантию. И эти ужасные книги… Я не мог…
Жгучая боль, намного сильнее, чем в первый раз, оборвала меня. Гленда ударила меня по лицу – пощечина… это была последняя пощечина в моей жизни. Последняя!
Некоторое время мы оба молчали. Я – от потрясения, шока, боли – от всего сразу, она – от нахлынувшей ярости, гнева, оттого, что я вдруг стал одной сплошной болью и раной, кровью и унижением.
-Уходи, - тихо сказала она, не смотря на меня, - уходи, пожалуйста…
Прошло несколько минут, прежде чем до меня дошёл смысл слов. Медленно, опираясь на стены и не видя ничего перед собой из-за застилавших глаза горячих слёз, наощупь, я добрался до своей комнаты. Безвольно опустился на диван. Тупо смотрел перед собой. Я заслужил… Я не имею права на сострадание. Я – зверь… Все раны вдруг открылись и закровоточили. Я один. Я зверь. Я недостоин… И нет жалости, и нет прощения… Когда я больше не мог выносить этого, когда хотелось кричать, но не было сил даже для того, чтобы повернуть голову, когда жизнь навалилась всей тяжестью, придавив к земле и шепча о том, что нет больше надежды, когда дышать стало невмоготу от душивших слёз, я скорее почувствовал, чем услышал, тихие шаги, утопающие в воображении. Гленда опустилась на мягкий ковёр передо мной и заглянула в мои глаза. Но я не увидел её, разрываясь от воспоминаний и боли. Я продолжал сидеть неподвижно. Жизнь остановилась.
-Кристи, - позвала она, - Кристи, очнись.
Она вдруг поднялась и, изъяв откуда-то, словно из воздуха, осколок льда, приложила к моей окровавленной щеке. Я что-то почувствовал. Что-то, напоминающее холод, наверное. Если я ещё способен был почувствовать…
Она погладила меня по волосам, коснулась мягкими губами горячего лба. Лёд таял. Я поднял на неё глаза.
-Почему? – голос показался мне чужим и незнакомым.
-Ты действительно хочешь знать правду? – грустно спросила она.
Она поднесла руку к моему лицу, и прежде чем успела провести пальцем по щеке, я поймал её руку и поднёс к глазам. Сколько радости и любви дарили мне эти руки… сколько боли и страданий принесли они… неужели это всё был один человек? Моя Гленда?
-Да, - твёрдо ответил я.
Она снова опустилась на ковёр и наклонила голову так, чтобы я не видел её лица за огнём вьющихся кудрей.

Глава 33.
-Моя мать умерла, когда мне было пять лет.
Я хотел было что-то спросить, но она остановила меня движением руки.
-Нет, молчи… Молчи, Кристи. Не говори ничего. Год я жила, как в тумане. Не жила даже, а так – существовала. Осмысливала то, что итак стало очевидным. Отец ушёл. Я одна. Совсем одна.
А потом… потом меня нашёл мастер. Он привёл меня в секту. Там было так много людей, и все смотрели на меня с состраданием. Я была для них чистым листом, возможностью сотворить что-то, напоминающее идеального сатаниста – холодного, равнодушного, злого, жестокого человека. Они, не раздумывая, посвятили меня, заставили дать клятву. А мне было всего шесть… Я была почти такой же, как ты.
Она впервые взглянула на меня. Я увидел её лицо. Выражение его изменилось. Место гнева заступила нежность, черты смягчились. В тот момент она была чрезвычайно женственна. Впрочем, как и всегда. Но – другая.
Гленда продолжала:
-Они научили меня всему, что знали сами. Мастер принял меня, как дочь. Они прочили мне сан, верховный орден…
Я слишком рано повзрослела. Пришлось отвечать за то, что делаешь. Сатана принял меня с распростёртыми объятиями и больше не отпускал. Я впитала в себя дух сатанизма, и несмотря на то, что давно всё кончено, до сих пор остаюсь частью зла.
-Но?..
Она улыбнулась.
-Я ушла оттуда. Несколько лет назад. Когда ты только появился.
-Почему?
-Не знаю. Может быть, потому, что я узнала все тайны сатанизма, все тайны человеческой сущности. Я хотела идти вперёд. Мастер не препятствовал мне. Рано или поздно я вернусь. Мастер отпустил меня. Сатанисты отпустили. Но не зло. Я злая, Кристи. Зло никогда не отпустит меня. Я - злая.
Она снова взглянула на меня своими ясными изумрудными глазами. В них отразилась мудрая равнодушная душа – не по годам мудрая, не по годам равнодушная. Все её чувства превратились в пепел. Душа – в огонь. А мысли – в чувства. Она улыбнулась. Только тогда я понял тайну её загадочной улыбки, что так притягивала меня и отталкивала одновременно. Мягкая, ласковая, но невероятно печальная. Обреченная. Я вдруг подумал, что именно такой улыбкой – обманчиво утешительной – она улыбалась своим жертвам. Сатанизм и жертвоприношения – понятия неразделимые. И Гленда отдала сатане свою душу.
-Обещай, что забудешь о сатанизме, Кристи, - она сжала мою руку, - оставь это, пока не поздно.
Я кивнул. Я понял всё. Кроме одного.
-Можно вопрос? – нерешительно спросил я.
-Да.
-А дьявол… он есть?
Она задумчиво взглянула на меня.
-А как ты думаешь?
-Раньше я думал, что нет. А теперь… после этого. Не знаю.
Она внезапно рассмеялась.
-Нет, Кристи, - сказала она, - равно как и бог, дьявол бессилен. Дьявол всего лишь олицетворяет зло, а добро – только маска бога.
На этом наш разговор закончился. Она встала и вышла из комнаты.
«Добро – маска бога»… я на всю жизнь запомнил эти слова. Теперь я понимаю, что она была права. Да Гленда вообще во всём права!
Она решила, что я больше ни дня не должен оставаться в этой школе. Она наконец поняла, что мне нужно. По крайней мере, я тогда так думал.
Кстати, на тот момент я провёл с ней уже около трёх с половиной или даже четырёх лет.

Автор:	esther18
Опубликовано:	22.07.2008 13:48
Просмотров:	3243
Рейтинг:	0
Комментариев:	0
Добавили в Избранное:	0

Злая. Часть 2. Руководствуясь разумом

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться