Женский коллектив. Почтовки. Река-реченька печатная и непечатная, островки-судьбы.
Надежда.
Володька – работящий, пьющий. После запоев родной заводской коллектив осуждал его, но принимал. Когда завод начал умирать, Володька ушёл в кооператив. Запил – уволили. Повесился на даче. Ой жуть, девки. Ну, по сколько скидываемся? Дождь, невозможная вяжущая кладбищенская глина. Надежда плачет беззвучно, трясущимся подбородком. Грустный водитель велит очищать ноги. Хорошо, с завода помогли с автобусом, а чем ещё? Маринке теперь положена пенсия. Как говорится, земля пухом, Володька. Отмучилось.
Зинаида.
Михал Иваныч был когда-то каменщиком. Пьющий, давно не работающий, время от времени шабашил на гаражах, всё пропивал. Домашний дебошир и тиран. Я ему димедролу в водку подсыпаю, чтоб спать раньше заваливался, а его, скотину непутну, ничего не берёт. Михал Иваныча хватил удар в электричке, любил рыбалку и грибы. Искали два дня, нашли в больничном морге. Кому Зинаеденому Мишке сдавать на похорОны? К дому надо обязательно гроб подвезти, соседи чтоб простились. Зинка, на колени-то зачем? Вот ведь… Первый стол, второй стол, третий… Сын Юра ест долго, все три стола, а может и четыре, пока плохо не сделается. Уводите его уже, два места занимат. А всё спокойнее теперь. Отмучилось.
Галя.
Витька – мелкий шабутной мужичок, пьющий, задиристый. Галю поколачивал. Бывало сильно, тогда она сбегала и с узелком нажитых ценностей бродила по двору. В конце концов ушла к матери, младший сын после армии жить стал с ней. Витька и старший Серёжка быстро довели квартирку до состояния маргинального притона – руины мебели, кошки трёх поколений, сухой хлеб с мухами. Бабушка Антонина на железной кровати… Витьке раскроили череп в уличной пьяной потасовке. Галя, не берись, оно тебе нужно? Сама после инфаркта, денег нет. Да вы что, проклянёт он меня там. Девчаты, Гальке скидываемся. Адяте, помянем, Гале неймётся, стол нам принесла. Земля пухом, Витюша. Отмучилось.
Лиля.
Генка в лучшие времена был вполне себе ничего, но приборомеханический пошёл ко дну и жизнь туда же. Пьющий, работы нет, старший сын на наркоте. Лиля прячет деньги и документы в шкафу на почтовой сортировке. Помимо почты вместе с младшим сыном разносит бесплатные газеты. Генка выпил уксус. Лиля отправила скорую, побыла на работе, не проронив ни слова, потом отлучилась, вернулась и сказала – Генка умер. Ёлкины… Иди домой, сделаем всё. Складываемси, девоньки. Геночка, я ж хотела, чтоб всё хорошо у нас было, прости меня! А оно вона как. Отмучилось.
Ленка.
Вовка пел, пил, уволили. Беляк, дурка, там и умер. Газель до родной деревни. Лен, собрали вот маленько деньжат. Девять дней, приходите. Черно-белые фотки, молодые лица. Ансамбль на сцене. Пенсия пацану. Отмучилось.
Наташка.
Нурик наркоман. Не работал. Приторговывал. Потом хуже. Выносил телевизор из дома, упал в подъезде, черепно-мозговая. Через три дня умер в больнице. А через полтора месяца Наташка поняла, что беременна, до того сколько лет ничего не было. Родила, богатырь, Марат Нурсултанович. Не, не деньгами, купить надо что-нибудь. Одеялку хорошую, может. Наташка счастливая.
Женский коллектив. Крепость и надёжа. А что рёв по расписанию – так то традиция. Бабы ж.
Дорогая передача! Во субботу чуть не плача,
Вся Канатчикова Дача к телевизору рвалась.
Вместо, чтоб поесть, помыться, уколоться и забыться,
Вся безумная больница у экрана собралась.
Говорил, ломая руки, краснобай и баламут
Про бессилие науки перед тайною Бермуд.
Все мозги разбил на части, все извилины заплел,
И канатчиковы власти колят нам второй укол.
Уважаемый редактор! Может лучше про реактор,
Про любимый лунный трактор? Ведь нельзя же, год подряд
То тарелками пугают, дескать, подлые, летают,
То у вас собаки лают, то руины говорят.
Мы кое в чем поднаторели — мы тарелки бьем весь год,
Мы на них уже собаку съели, если повар нам не врет.
А медикаментов груды — мы в унитаз, кто не дурак,
Вот это жизнь! И вдруг Бермуды. Вот те раз, нельзя же так!
Мы не сделали скандала — нам вождя недоставало.
Настоящих буйных мало — вот и нету вожаков.
Но на происки и бредни сети есть у нас и бредни,
И не испортят нам обедни злые происки врагов!
Это их худые черти бермутят воду во пруду,
Это все придумал Черчилль в восемнадцатом году.
Мы про взрывы, про пожары сочиняли ноту ТАСС,
Тут примчались санитары и зафиксировали нас.
Тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек,
Бился в пене параноик, как ведьмак на шабаше:
«Развяжите полотенцы, иноверы, изуверцы,
Нам бермуторно на сердце и бермутно на душе!»
Сорок душ посменно воют, раскалились добела.
Вот как сильно беспокоят треугольные дела!
Все почти с ума свихнулись, даже кто безумен был,
И тогда главврач Маргулис телевизор запретил.
Вон он, змей, в окне маячит, за спиною штепсель прячет.
Подал знак кому-то, значит, фельдшер, вырви провода.
И нам осталось уколоться и упасть на дно колодца,
И там пропасть на дне колодца, как в Бермудах, навсегда.
Ну а завтра спросят дети, навещая нас с утра:
«Папы, что сказали эти кандидаты в доктора?»
Мы ответим нашим чадам правду, им не все равно:
Удивительное рядом, но оно запрещено!
А вон дантист-надомник Рудик,у него приемник «Грюндиг»,
Он его ночами крутит, ловит, контра, ФРГ.
Он там был купцом по шмуткам и подвинулся рассудком,
А к нам попал в волненьи жутком,
С растревоженным желудком и с номерочком на ноге.
Он прибежал, взволнован крайне, и сообщеньем нас потряс,
Будто наш научный лайнер в треугольнике погряз.
Сгинул, топливо истратив, весь распался на куски,
Но двух безумных наших братьев подобрали рыбаки.
Те, кто выжил в катаклизме, пребывают в пессимизме.
Их вчера в стеклянной призме к нам в больницу привезли.
И один из них, механик, рассказал, сбежав от нянек,
Что Бермудский многогранник — незакрытый пуп Земли.
«Что там было, как ты спасся?» — Каждый лез и приставал.
Но механик только трясся и чинарики стрелял.
Он то плакал, то смеялся, то щетинился, как еж.
Он над нами издевался. Ну сумасшедший, что возьмешь!
Взвился бывший алкоголик, матерщинник и крамольник,
Говорит: «Надо выпить треугольник. На троих его, даешь!»
Разошелся, так и сыплет: «Треугольник будет выпит.
Будь он параллелепипед, будь он круг, едрена вошь!»
Пусть безумная идея, не решайте сгоряча!
Отвечайте нам скорее через доку-главврача.
С уваженьем. Дата, подпись... Отвечайте нам, а то,
Если вы не отзоветесь мы напишем в «Спортлото».
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
