Первоисточник - "Прядь о епископе Йоуне Халльдорс-соне" (ХIV в.)
В том краю своеобычном, в той земле седой и скудной, где вулканы тихо тлеют, ад храня в глубинах темных, где облитый лунным светом, околдованный сияньем, сгусток лавы равнодушный в океан суровый смотрит, есть там дивные сказанья, древней магии уроки, снов полуночных приметы и таинственные руны. Их хранит народ исландский, бережет людская память, сейд-волшбы всесильной опыт сберегая для потомков. Есть история средь прочих, тайных знаний есть образчик, рассказать ее хочу вам, силу вещих снов поведать, чье влияние на жизни, чье воздействие на судьбы непреложно по веленью ведовства стихии темной.
Два Йоуна, два тезки в мрачной мгле средневековья как-то встретились в Болоньи, где наукам обучались. Первый Йоун - англичанин, сон вчерашний вспоминая, северянину-студенту рассказал его подробно. В этом сновиденьи страшном льва немое изваянье, охраняя дверь собора кафедрального в Болоньи, ожило в мгновенье ока, обратилось в злого зверя и ему отъело руку - правую, клыками клацкнув. Первый Йоун, добродушный и доверчивый, как заяц, скорбно вопросил второго, толкователя-исландца: "Что сей сон ужасный значит, чем грозит и что пророчит?" И ответил северянин, и сказал слова такие: "Сон - безделка, нет в нем смысла, не отыщешь в снах ты пользы." Так Йоун не увидел в странном сне зловещей вести.
Подошли же эти двое, разговор свой продолжая, к львиной каменной скульптуре, охранявшей вход собора. Сна смотритель-англичанин, расколдовыватель смыслов, положил бесстрашно руку правую, которой пишут, стражу храма в пасть пустую, в зев опасно отворённый... И упал мгновенно наземь, рухнул замертво, несчастный. В львином зеве змей скрывался, схоронившись, в жажде смерти ожидая злого часа, сторожа свою добычу. Так сбылось виденье ночи, так исполнилось влиянье сновидения дурного на людей ему подвластных.
Есть поверье рунопевцев, что у каждого из смертных свой двойник незримый службу исполняет неустанно. Впереди всегда идет он, fylgja его прозванье, в книгах древних и преданьях он еще зовется Гостем. Тот же, кто неосторожно связи с двойником разрушил, нить незримую утратил, тот лишен его защиты белым днем и темной ночью, наяву и в снах тревожных, как доверчивый Йоун, умерщвленный злобным змеем.
Спит волшба земли исландской, в сполохах полярной ночи спит таинственная сила древних магов-рунопевцев, в пирамидках невысоких*, в заточеньи одиночном крепко спят ленивцы-тролли, люди спят и спят вулканы...
* Согласно поверьям, тролль, не успевший до восхода солнца спрятаться под землю, превращается в пирамидку из камней и служит дорожным указателем )
Только зеркало зеркалу снится,
Тишина тишину сторожит...
Решка
Вместо посвящения
По волнам блуждаю и прячусь в лесу,
Мерещусь на чистой эмали,
Разлуку, наверно, неплохо снесу,
Но встречу с тобою — едва ли.
Лето 1963
1. Предвесенняя элегия
...toi qui m'as consolee. Gerard de Nerval
Меж сосен метель присмирела,
Но, пьяная и без вина,
Там, словно Офелия, пела
Всю ночь нам сама тишина.
А тот, кто мне только казался,
Был с той обручен тишиной,
Простившись, он щедро остался,
Он насмерть остался со мной.
10 марта 1963
Комарово
2. Первое предупреждение
Какое нам в сущности дело,
Что все превращается в прах,
Над сколькими безднами пела
И в скольких жила зеркалах.
Пускай я не сон, не отрада
И меньше всего благодать,
Но, может быть, чаще, чем надо,
Придется тебе вспоминать —
И гул затихающих строчек,
И глаз, что скрывает на дне
Тот ржавый колючий веночек
В тревожной своей тишине.
6 июня 1963
Москва
3. В Зазеркалье
O quae beatam, Diva,
tenes Cyprum et Memphin...
Hor.
Красотка очень молода,
Но не из нашего столетья,
Вдвоем нам не бывать — та, третья,
Нас не оставит никогда.
Ты подвигаешь кресло ей,
Я щедро с ней делюсь цветами...
Что делаем — не знаем сами,
Но с каждым мигом все страшней.
Как вышедшие из тюрьмы,
Мы что-то знаем друг о друге
Ужасное. Мы в адском круге,
А может, это и не мы.
5 июля 1963
Комарово
4. Тринадцать строчек
И наконец ты слово произнес
Не так, как те... что на одно колено —
А так, как тот, кто вырвался из плена
И видит сень священную берез
Сквозь радугу невольных слез.
И вкруг тебя запела тишина,
И чистым солнцем сумрак озарился,
И мир на миг преобразился,
И странно изменился вкус вина.
И даже я, кому убийцей быть
Божественного слова предстояло,
Почти благоговейно замолчала,
Чтоб жизнь благословенную продлить.
8-12 августа 1963
5. Зов
В которую-то из сонат
Тебя я спрячу осторожно.
О! как ты позовешь тревожно,
Непоправимо виноват
В том, что приблизился ко мне
Хотя бы на одно мгновенье...
Твоя мечта — исчезновенье,
Где смерть лишь жертва тишине.
1 июля 1963
6. Ночное посещение
Все ушли, и никто не вернулся.
Не на листопадовом асфальте
Будешь долго ждать.
Мы с тобой в Адажио Вивальди
Встретимся опять.
Снова свечи станут тускло-желты
И закляты сном,
Но смычок не спросит, как вошел ты
В мой полночный дом.
Протекут в немом смертельном стоне
Эти полчаса,
Прочитаешь на моей ладони
Те же чудеса.
И тогда тебя твоя тревога,
Ставшая судьбой,
Уведет от моего порога
В ледяной прибой.
10-13 сентября 1963
Комарово
7. И последнее
Была над нами, как звезда над морем,
Ища лучом девятый смертный вал,
Ты называл ее бедой и горем,
А радостью ни разу не назвал.
Днем перед нами ласточкой кружила,
Улыбкой расцветала на губах,
А ночью ледяной рукой душила
Обоих разом. В разных городах.
И никаким не внемля славословьям,
Перезабыв все прежние грехи,
К бессоннейшим припавши изголовьям,
Бормочет окаянные стихи.
23-25 июля 1963
Вместо послесловия
А там, где сочиняют сны,
Обоим — разных не хватило,
Мы видели один, но сила
Была в нем как приход весны.
1965
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
