И, подхватив портфель, в ожидании хозяина вытянувшийся у двери по стойке «смирно», помчался к лифту.
– Не нажимайте!
Оказавшись в кабине, он перевёл дух и промокнул лоб платком.
Каждое утро, кроме воскресного, банковский работник Роман Яковлев совершал пробежку сначала по лестничной площадке, потом до гаража, находящегося в трёхстах метрах от дома и, даже сев в машину, гнал по улицам на предельной скорости, дозволяемой правилами. Оставив автомобиль на служебной стоянке, Яковлев мчался к зданию, пересекал фойе, взлетал по лестнице на третий этаж. И только оказавшись на месте, обычно минут за двадцать до начала рабочего дня, успокаивался и брался за дела. Поведение Романа объяснялось тем, что однажды он потерял работу, опоздав на десять минут, и теперь, боясь повторения трагедии, ежедневно нёсся в банк, сломя голову.
Вскоре в зале появились другие сотрудники, начался обычный трудовой день. Через час Роман оторвался от компьютера, потёр уставшие глаза и поднялся, чтобы сварить кофе. Но вздрогнул и замер, уставившись на противоположную стену.
– Лена, – обратился он к сидящей справа миловидной девушке, – что это босс выдумал, зачем нужны решётки на такой высоте?
Та удивлённо взглянула на сослуживца.
– Какие решётки, Рома?
– Вот, разве не видно?
И он кивнул на пластиковое окно, за которым вырисовывались перекрестья металлических прутьев. Взгляд Лены стал испуганным.
– Там ничего нет, – пролепетала она. – Рома, ты здоров? Может, тебе стоит отдохнуть?
– Да всё со мной в порядке! – раздражённо воскликнул мужчина.
И тут же понизил голос, заметив, что на него оглядываются клиенты. Отвернувшись от собеседницы, он адресовал вопрос соседу слева:
– Андрей, ты решётки на окнах видишь?
Тот ответил изумлённым взглядом.
– Нет, конечно, какие ещё…
– Вы меня разыгрываете что ли?! – сердито закричал Яковлев, не тревожась более о том, что его услышат. – Да вот же они – грубые, как в тюремной камере, смотрите…
И кинулся к окну. Распахнув створку, он протянул руку к арматуре, но та внезапно исчезла, и Роман полетел бы вниз, если бы начальник не ухватил его за ремень.
– Яковлев, – кисло осведомился он, – ты что тут цирк устраиваешь?
– Олег Николаевич, – растерянно глядя на шефа, промямлил тот, – тут решётка была. Я её коснулся, и она пропала. Но…
И вдруг, прервав объяснения, вытаращился на вновь появившееся перед его взором железо.
– Вот, – забубнил он ошеломлённо, – видите? Она снова на месте.
Главный подхватил Романа под локоть и осторожно, стараясь никого не толкнуть, повёл к выходу. Выпихнув сотрудника за дверь, Олег Николаевич поинтересовался:
– Ты дополнительный выходной давно брал?
Яковлев растерянно смотрел на него.
– Давно.
– Ну, так вот, я даю тебе два. Нет, три. Сейчас же иди домой, выспись, отдохни и не пей кофе, он возбуждает и организм, и фантазию.
– Но…
– Немедленно!
Растерявшийся мужчина, проводив шефа взглядом, пошёл к лестнице. Ноги заплетались, дважды он чуть не упал, но, в конце концов, добрался до фойе. Как сомнамбула, Яковлев поплёлся к выходу и отлетел назад, столкнувшись с препятствием. В дверном проёме, немного не доставая до земли, висела такая же решётка, как и наверху. Посетители банка свободно входили и выходили, будто просачиваясь сквозь неё, и только Роман не мог преодолеть мистическую преграду. Окончательно отчаявшись, он привалился к стене и уставился в пол.
Но вдруг встрепенулся. В голову пришла идея, показавшаяся ему удачной, и Яковлев, высмотрев в толпе человека с самым приветливым лицом, слабым голосом попросил:
– Пожалуйста, помогите мне выйти, мне нехорошо.
Тот с сочувствием поглядел на бледного незнакомца и, кивнув, взял его под руку. Очутившись на воле, Роман вздохнул с облегчением. Поблагодарив и отказавшись от дальнейшей помощи, он сел за руль и завел мотор. А потом поднял взгляд на лобовое стекло и застыл, издав горлом нечленораздельный звук.
Решётка была здесь. Она висела вокруг автомобиля, не касаясь его, но блокируя выход. По щекам Романа покатились слёзы, а губы шептали:
– Что же это? Что это такое?!
– Так и знал, что нельзя оставлять вас одного!
Слова прозвучали настолько неожиданно, что Яковлев подскочил и тут же испытал безумную радость; к нему вернулся его добрый самаритянин. Тот помог Роману выбраться наружу и, закинув его руку себе на плечо, повёл страдальца к своей машине.
– Я отвезу вас, – говорил незнакомец, – а авто заберёте позже.
Выпытав у несчастного, находящегося в ступоре, адрес, он вырулил со стоянки.
Остановившись недалеко от дома, где жили Яковлевы, неизвестный спросил:
– Сами дойдёте?
Роман кивнул, сделал шаг к подъезду и вдруг закричал. Здание опоясывала до боли знакомая решётка. Схватившись за сердце, Яковлев рухнул на асфальт и потерял сознание.
Очнулся он нескоро. Открыв глаза, Роман увидел встревоженное лицо склоняющегося над ним благодетеля.
– Где я? – прошелестел он.
– У меня дома, – отозвался мужчина. – Не мог же я вас бросить.
– Спасибо! – едва ворочая языком, поблагодарил Яковлев.
И посмотрел в сторону окна, ожидая увидеть роковой металл. Но не увидел. А хозяин произнёс:
– Не тревожьтесь, вашей клетки здесь нет.
Роман оторопел:
– Откуда вы знаете? – выдавил он.
Спаситель, не ответив, вышел из комнаты и вскоре вернулся, неся на подносе две чашки с чаем и конфетницу с печеньем.
– Я бы накормил вас, – сказал он с сожалением в голосе, ставя всё на прикроватный столик, – но в доме нет ничего съестного.
– Благодарю, я не голоден, – отказался Яковлев, – последние события отбили у меня аппетит. Но как вы узнали про клетку?
Собеседник придвинул стул к кровати, сел и взял дымящуюся чашку.
– Я сам прошёл через это,– ответил он – и когда освободился, обнаружил у себя дар, позволяющий спасать других, попавших в западню. Пейте чай, а потом, если не возражаете, мы поедем туда, где я вам всё объясню.
– А почему вы не хотите сделать этого здесь? – с любопытством поинтересовался Роман, потягивая ароматный напиток.
– Слова не помогут избавиться от наваждения. Просто доверьтесь мне.
Оба замолчали, закончили чаепитие и, поднявшись, направились к двери. Потом они долго ехали по улицам, кипящим оживлением, и, наконец, машина свернула на едва заметную, заросшую травой дорогу, уходящую в неизвестность.
Город сменился лесом, и водитель приоткрыл окна, позволив птичьему щебету ворваться в салон. Роман со смешанным чувством недовольства происходящим и восхищения окружающим вдыхал запахи хвои, прелой и свежей листвы и ещё чего-то, едва уловимого, но пробуждающего давно забытые воспоминания.
Они остановились близ небольшой поляны, залитой солнечным светом, и спутник Яковлева сказал:
– Не сочтите за бред, но я бы посоветовал вам побродить здесь немного. Я подожду.
Роман кивнул и вышел на открытое пространство. Стрекотали кузнечики, благоухали цветы, и солнце мягко ласкало кожу. Мужчине вдруг захотелось лечь на спину в высокую траву и смотреть в ярчайшей голубизны небо с бегущими по нему лёгкими облачками. И он не стал противиться этому желанию.
Через десяток минут голову наполнил лёгкий туман, и Роман почувствовал, как отступают все заботы. Дом, банк, клетка – всё сейчас казалось далёким и нереальным, словно осталось в другой жизни.
С трудом оторвавшись от созерцания небес, Яковлев поднялся и двинулся в сторону леса. Шагнув в прохладную полутьму, он залюбовался шатром из солнечных лучей, пробивающихся сквозь кроны деревьев, и почувствовал, что тает, глядя на прекрасное зрелище.
Роман вздрогнул, когда неслышно приблизившийся незнакомец притронулся к его плечу, и, обращаясь к тому, восторженно произнёс:
– Это потрясающе! Я уже забыл, что такое дышать полной грудью и смотреть на мир открытыми глазами.
– В этом и заключается ваша проблема, – услышал он в ответ. – Утром вы спешите на работу, боясь опоздать и не замечая ничего вокруг. Вечером несётесь домой, не бросив и взгляда на то, что вас окружает, видя лишь асфальт через стекло машины, тоже отгораживающей вас от мира.
А ведь красоту и отдохновение можно найти не только здесь. Даже в шумном городе отыщутся места, которые помогут избавиться от накопившегося негатива.
Вы сами загнали себя в клетку, Роман, и она стала для вас реальной. Скорее всего, вы долго ещё метались бы в поисках выхода, если бы внутреннее чутьё не заставило вас обратиться ко мне.
– Что же мне делать? – спросил Яковлев, удивляясь собственному спокойствию.
– Пересмотреть взгляды на жизнь, – ответил собеседник.
Роман понимающе улыбнулся и на несколько секунд отвлёкся, чтобы ещё раз взглянуть на сияющий шатёр. Когда же он вновь повернулся к незнакомцу, тот исчез. Отсутствовала и его машина. Но это уже не тревожило Яковлева. Он пошёл пешком, наслаждаясь волшебным днём, чудесными запахами и тем новым, или давно забытым старым, что цвело сейчас в душе.
Миновал год. Роман давно уже не служил в банке, найдя место недалеко от дома в маленькой, приветливой конторе, куда можно было иногда опоздать, не получив при этом ни косого взгляда, ни порицания. И зимой, и летом, до работы и после Яковлев совершал пешие прогулки, по пути заглядывая в ставшие ему родными укромные, уютные уголки, где сердце наполнялось восторгом, испытанным когда-то в лесу.
И никогда более взгляду человека, чувствующего себя самым счастливым на Земле, не являлись тяжёлые прутья клетки, из которой он однажды сумел вырваться.
Без устали вокруг больницы
Бежит кирпичная стена.
Худая скомканная птица
Кружит под небом дотемна.
За изгородью полотняной
Белья, завесившего двор,
Плутает женский гомон странный,
Струится легкий разговор.
Под плеск невнятицы беспечной
В недостопамятные дни
Я ощутил толчок сердечный,
Толчку подземному сродни.
Потом я сделался поэтом,
Проточным голосом - потом,
Сойдясь московским ранним летом
С бесцельным беличьим трудом.
Возьмите все, но мне оставьте
Спокойный ум, притихший дом,
Фонарный контур на асфальте
Да сизый тополь под окном.
В конце концов, не для того ли
Мы знаем творческую власть,
Чтобы хлебнуть добра и боли -
Отгоревать и не проклясть!
1973
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
